Когда-то очень и очень давно на одной из соседних с нами планет тоже была жизнь. Как и подобает такой планете, со стороны она казалась голубой. Её цвет словно предупреждал: «Осторожно! Люди!»
Жители этой планеты были умные. Очень умные! Они создали высокоразвитую цивилизацию. Науки, искусства и производства достигли у них больших высот. Огорчало их только одно: они не могли договориться между собой. Они постоянно спорили. Чаще всего спорили о том, кто и как видит будущее.
Одни считали, что все проблемы решит технический прогресс. Появятся новые машины. Они заменят людей во всех сферах экономики. Людям останется только управлять этими машинами и жить в своё удовольствие, проводя время в развлечениях и отдыхе.
Другие предостерегали оптимистов, полагая, что высокотехнологичные машины со временем непременно превратят людей в роботов с «биологической начинкой». Своё мнение они основывали на том, что назначение и применение «умных» машин определяется не столько их возможностями, сколько духовностью их создателей.
Именно духовность основной массы людей и вызывала тревогу у пессимистов. Они чувствовали, как развитие техники отрицательно сказывается на развитии людей. С каждым новым витком оно не стимулировало стремление к познанию, к личному развитию, а всё больше становилось питательной средой для невежества. Вскоре предчувствия этих людей получили своё материальное подтверждение.
Сначала появились единичные случаи внутреннего бунта против общественных традиций.
«В семье не без урода», – говорили в таких случаях поначалу.
Люди терпимо относились к подобным проявлениям непонимания основ человеческого общежития со стороны молодёжи. Им казалось, что выработанные веками правила совместного проживания естественны и незыблемы, а поэтому не стоит особо волноваться.
«Во все времена были проявления неразвитого духа, во все времена был конфликт поколений», – резонно полагали они.
«Во все времена это проходило, как проходит детская болезнь, пройдёт и сейчас», – успокаивали они себя.
На этот раз не проходило. Бунтарский дух нарастал.
Разрастающийся интеллект создателей машин невольно передавался их творениям, но не передавался он их пользователям. Количество случаев противления общепринятым порядкам неуклонно увеличивалось.
Появились целые сообщества «окультуренных» техникой людей. Их интеллект уже уступал интеллекту машин. Они перестали считать. Зачем? Машины делают это быстрее и лучше. Они перестали читать. Зачем? Машины могут прочитать им любой текст. Только слушай! Вот разговаривать и писать они ещё продолжали. Правда, их язык очень сильно упростился. Из него исчезли красота, образность, выразительность. Он уже больше напоминал язык машин, язык программирования. Машины стали своеобразным посредником между новыми сообществами и остальными людьми.
Почувствовав силу и воспользовавшись терпимым отношением к ним, сообщества подняли голову. Они крепли, ширились, множились. Их члены в полный голос требовали особых прав. Получив их, они вскоре уже боролись за привилегии.
Вместе с невежеством не замедлили возродиться, казалось бы, уже забытые агрессивность и алчность. А ведь недавно казалось, что они исчезли навсегда! Большинство людей так и считали, что массовые их проявления искоренены безвозвратно. Но… Жизнь показала обратное.
Исподволь среди людей начало углубляться расслоение. Оно захватывало и интеллектуальную и имущественную сферы жизни. Пока одни ломали голову над созданием более совершенных машин, способных построить светлое будущее для всех, другие использовали эти машины для того, чтобы расширить свои возможности, чтобы набить карманы деньгами, а жилища вещами.
Наступил момент, когда невежественные нувориши захотели полной власти. Они захотели править на планете. Они захотели подчинить себе все сферы общественной жизни.
Новые претенденты на власть были напористы и агрессивны. Их не сдерживали ограничения духовного плана. Они считали себя свободными в поступках. И они поступали… Они вели себя так, как хотели они, а не так, как того требовали интересы общества. Они не считались с общими интересами. Они даже не задумывались о том, что люди на их планете – это всего лишь небольшое количество разумных существ, затерянных в просторах Вселенной. Они не думали, что тоже принадлежат к этому сообществу. Невежественность делала их уверенными в своей правоте.
В неявной войне силы невежества одерживали победы на всех фронтах. И это было естественно. Они не умели созидать, зато отбирать и разрушать могли достаточно хорошо.
Первыми откликнулись на перемены творческие люди. И это тоже было естественно. Они чувствовали происходящие изменения более остро, чем остальные. В переменах одни увидели расширение своей аудитории. Другие – расширение спроса на их способы самовыражения. Да, и блеск жизни рядом с новыми хозяевами привлекал.
Видя бурное развитие событий, многие интеллектуалы тоже посчитали разумным присоединиться к сильным мира сего. По их мнению, было бы глупо противиться очевидному, а они были умные: они умели приспосабливаться к новым условиям. Поэтому они примкнули к силам невежества. Они не хотели быть уничтоженными в ближайшее время.
Вслед за интеллектуалами силы невежества переманили на свою сторону и силовые структуры, которые совсем недавно, поддерживали порядок, исходя из интересов всех людей. В этом тоже не было ничего удивительного. В этих структурах служили обычные люди, а человек, как известно, – слаб, особенно, когда вопрос касается его собственной жизни или жизни его близких. Это силы невежества тоже знали. Знали хорошо. Они проявляли недюжинную изобретательность в угрозах, подкупе и шантаже.
Скрытая в недрах общества война разрасталась. Она стремилась на поверхность. Вскоре произошёл прорыв: война среди людей стала явной.
Совместными усилиями набравшие силу невежды и перешедшие на их сторону интеллектуалы переориентировали «умные» машины. Теперь они должны были не служить людям, а уничтожать их.
Машины, ведомые алчными людьми, с упоением уничтожали тех, кто совсем недавно создавал их. Эти люди были способны хорошо думать, но совершенно не были способны защищаться. Лучшие умы гибли первыми. Они не были готовы убивать даже ради собственной выгоды, ради собственной жизни.
Смерть единиц заставила задуматься тысячи и миллионы людей. Инстинкт самосохранения прекрасно проявлял себя даже в условиях развитой цивилизации. Инстинкт победил. Дорога к неограниченной власти невежд была открыта. Очень скоро они окончательно победили на планете.
Одержав победу, невежды не знали, что с ней делать. Созидать они не умели. Жить в бездействии не хотели. Вот и продолжали разрушать то, что ещё оставалось не разрушенным. Этим они якобы расчищали место для будущего строительства. Ценности, созданные предшествующими поколениями, уничтожались безжалостно. Кому и зачем нужна эта «историческая рухлядь»? Победители уничтожали то, что создавали для них другие. Они даже не задумывались, что создавалось это не только для них, но и для последующих поколений. Жизнь этих поколений победителей не волновала.
Деяния людей изменили статус планеты. Они изменили отношение к ней других планет.
Изменили они и отношение к ней Солнца.
Изменения не понравились планете. Глянула она на происходящее на её поверхности. Глянула изнутри. Глянула снаружи. Вспыхнуло в ней негодование. Не для этого создавала она условия для жизни людей! Не для этого защищала она их от губительного космического излучения! Не ради этого позволяла им ковыряться в своём теле!
Не выдержала планета. Излила на разрушителей, суетившихся на её поверхности, своё негодование. Потекли по ней потоки лавы. Смыли остатки человеческого пребывания потоки воды. Планета завершила уничтожение разумной жизни, начатое неразумными людьми.
Выпустила планета вместе с лавой и свои эмоции. Успокоилась. Глянула на то, что осталось на её поверхности. Смутилась. Покраснела.
Уже много позже жители другой планеты, увидев на небе красную светящуюся точку, назвали её Марсом. Они посчитали, что её цвет вполне соответствует характеру бога войны. Агрессивность, присутствующая в красном цвете, привлекла их внимание значительно больше, чем смущение.
Марс же молчал по этому поводу. Он не желал рассказывать этим людям о катастрофе, некогда произошедшей на нём. Не хочет он вспоминать эту мрачную историю и сейчас.