МОРЕХОДЫ ЖИВУТ НА ЗЕМЛЕ
(ЧАСТЬ 2)
(повесть)
Посвящается стопятнадцатилетию со дня основания Одесского
мореходного училища им. А.И.Маринеско ОНМА
МАРШ МОРЕХОДОВ
Слова Кирсановой З.Г.
и Чванова П.П.
Музыка:Ерёменко А.М.
Стоит, возвышаясь над морем,
Чаруя, как южный рассвет,
Седой монолит мореходки,
Которому сто десять лет.
Сто десять годов эти стены
Хранили от бури юнцов,
Растя мореходов умелых,
Отважных и смелых бойцов.
Они уходили в походы,
Они покоряли моря,
И в годы войны мореходы
Стояли всегда у руля.
Сражаясь бесстрашно и дерзко
И на море и под водой,
Наш бывший курсант Маринеско
Героем вернулся домой.
И имя его не забыто,
Его не забыты дела,
Теперь на груди монолита
Горит золотая звезда.
Звезда Маринеско сияет.
Звезда золотая зовет
Безусых мальчишек на подвиг
В суровый и дальний поход.
Надев легендарную форму
И сразу солиднее став,
Они как военную клятву
Морской изучают устав.
В тельняшку одетое время,
Как чайка над морем летит
И вот вам уже не мальчишка,
А штурман на вахте стоит.
И даже седым капитаном
Тихонько взгрустнется ему,
И он соберет мальчуганов,
И вспомнит родное ОМУ.
Мальчишки зажгутся мечтою
И даже в космический век
Навек породнятся с волною,
С училищем и с ММФ
ПРЕДИСЛОВИЕ
В большом портовом городе Украины Одессе, в самом начале улицы Канатной, стоит красивое здание под номером 8, специально построенное в прошлом веке для училища торгового мореплавания по проекту талантливого архитектора Льва Львовича Влодека.
Улица Канатная начинается с тупика, огороженного решеткой, которая стоит у кромки каменистого обрыва, а внизу под обрывом расположился порт. Сверху через широкие просветы между стержнями решетки видны портальные краны, складские помещения, суда у причалов, а на внешнем рейде – Воронцовский маяк и синяя гладь Одесского залива, густо покрытая силуэтами судов, ожидающих разрешения на вход в порт или на выход в открытое море. Архитектор не был одесситом. Он приехал в Одессу в 22–летнем возрасте, но прославил город своим талантом и трудолюбием, построив в Одессе свыше тридцати прекрасных зданий. Наиболее впечатляющие среди них – дом на улице Гоголя, 5 /с атлантами /, гостиница “Большая Московская” на Дерибасовской улице, гостиница и торговый центр “Пассаж” на Преображенской и другие, а, будучи уже в почтенном возрасте шестидесяти лет, он построил здание Одесского училища торгового мореплавания.
Вряд ли в Одессе найдется хотя бы один настоящий мужчина, который ни разу не побывал у стен этого старинного здания, увенчанного красивыми белыми колоннами, напоминающего корму огромного парохода, приготовленного к спуску на воду, не любовался величием этого памятника старины и не смотрел с завистью на стройные колонны юных моряков, скрывающихся за стены этого здания по утрам и, как волны Черного моря, выплескивающиеся оттуда в предвечерние часы. Множество антенн и других непонятных для непосвященного устройств, и особенно ажурная антенна с флагом на гафеле, ещё более усиливает это сходство. При возвращении из плавания многие моряки не раз отмечали это. Кажется, оно вот–вот сорвется со стапелей и отправится в далекое плавание. И каждый, кто так подумает, будет не так уж далек от истины. Ведь это известное и близкое сердцу каждого одессита, и не только одессита, красивое здание – одесское Мореходное училище имени А.И Маринеско, ОНМА* Это «судно» стало колыбелью множества великих мореплавателей и известных деятелей Министерства морского флота. Именно здесь, в стенах этого училища, получили свое первое морское образование 5 Героев Советского Союза: С.А.Бесчастный, М.Г. Губанов, А.И. Маринеско, П.В. Томасевич и И.А Чернец; 15 Героев Социалистического Труда: О.А. Баканов, А.А.Барановский, К.Н. Голубенко, К.А. Гонтарь, А.Е. Данченко, С.Л. Дондуа, Р.И. Евграшкин, В.И.Колпаков, Н.И. Никитин, А.Ф. Ротар, А.К. Следзюк, Д.И. Сорока, А.Г. Третьяк, Е.Л. Титов, Н.А. Тымунь; 3 адмирала флота: А.Н. Кирток, Я.Г. Резниченко, В.А. Яросевич; 5 начальников морских пароходств:
А.Е. Данченко, Г.А. Мезенцев, П.М. Макаренко, А.В. Техов, А.Н. Шунин, а также множество заслуженных капитанов дальнего плавания, адмиралов, начальников портов и их заместителей, в том числе одна женщина Алексеева Т.Ф. – заместитель начальника ЧМП. Здание, в котором в 1898 г открылся морской техникум, было специально построено знаменитым архитектором Влодек Л.Л.
В истории Одесского мореходного училища отчетливо просматривается три основных периода его развития и становления: первый период – организация классов торгового мореплавания в 1898 году, просуществовавших до 1901 года; второй – создание в 1901 году училища торгового мореплавания на базе этих классов, действующего до 1920 года; третий – с 1920 года – техникум водных путей сообщения, а с 1931 года – морской техникум, по статусу относящийся к высшим учебным заведениям, готовившим инженеров узкого профиля. В 1944 году решением Государственного Комитета обороны СССР техникум реорганизован в Мореходное училище Министерства морского флота СССР закрытого типа, которое принято на полное обеспечение государства. С 1991 года училище перешло в систему народного образования Украины.
В этой книге в хронологической последовательности изложены события, которые касались жизнедеятельности училища, основанные на фактах, подтвержденных многочисленными документами, сохранившимися в архивах, литературными источниками и воспоминаниями преподавателей и выпускников, окончивших училище в разное время. Именно это славное учебное заведение в 1933 году закончил бывший юнга с торгового судна Саша Маринеско, ставший впоследствии знаменитым подводником и Героем Советского Союза и давший ему свое имя. Училище неоднократно меняло свои названия, профиль и систему обучения и воспитания своих выпускников. Скоро одесское Мореходное училище имени Маринеско А.И. и вся Одесса будут отмечать 115 лет со дня рождения этого училища, давшего путевку в жизнь десяткам тысяч моряков, ставших гордостью российского и украинского флотов.
ЧАСТЬ 2
МОРЕХОДЫ ЖИВУТ НА ЗЕМЛЕ
Глава 1. КОМБАТ ПОНЕВОЛЕ
Хмурым октябрьским утром капитан 3 ранга Алексей Рындин прибыл в один из самых крупных портов на юге СССР. Казалось, только вчера, он был на приеме у начальника Одесского мореходного училища ММФ Бойцова Ф.С. и его заместителя по военно–морской подготовке Гусева П.В. Только вчера, они оба дали согласие на его перевод с должности старшего помощника командира Большого противолодочного корабля на должность старшего преподавателя по штурманской подготовке. На этой должности много лет подряд трудился капитан 2 ранга Фионин Д.Д., старый, болезненный офицер.
–Только, пожалуйста, не задерживайтесь с переводом, – напутствовал его заместитель начальника училища капитан 1 ранга Гусев П.В., подписывая рапорт Рындина. – Дмитрий Дмитриевич очень болен и давно просится на пенсию.
–Постараюсь к осени, то есть к началу учебного года закончить все формальности, – заверил тот.
На флоте шёл бурный процесс омоложения командного состава флота. На палубы военных кораблей уже вышло третье поколение военных моряков, чьи деды геройски защищали нашу Родину и по праву стали генералами и адмиралами. А внукам героев «не пристало» толкаться в очереди на получение престижной должности. Вот кадровики и придумали теорию «омоложения флота». Вчерашние «молодые» капитаны второго и третьего ранга, проходившие в званиях младших офицеров по два – три срока и лишь недавно занявшие солидные должности в армии и на флоте, вдруг оказались «стариками». Через их головы перескочили вчерашние лейтенанты. Чтобы «старикам» не было зазорно подчиняться безусым старпомам, командирам дивизионов и командирам крейсеров, юнцам в срочном порядке начали вешать ордена и присваивать внеочередные воинские звания. Поэтому–то Алексей и был уверен, что его долго держать никто не будет, но он ошибся. Молодым выдвиженцам нужны были не только высокие кресла, но и надежные подпорки, которые помогли бы им усидеть в этих креслах. Не успел он появиться в бригаде противолодочных кораблей после визита к начальнику Одесского мореходного училища ММФ, как ему приказали готовить на боевую службу большой противолодочный корабль, которым он совсем недавно командовал. Ни новый командир, ни новый старпом допуска к управлению кораблем не имели. Вот и пришлось Алексею Трофимовичу «вывозить» в море молодых «флотоводцев», и помогать им становиться на ноги. Так в трудах и заботах о совершенствовании мастерства «юных дарований» прошел год и неспешно побежал другой. В училище, конечно, никто не стал ждать, когда же опытный, боевой офицер, отслуживший на кораблях и в частях более 20 лет, решит свои проблемы и, уволив в запас Фионина Д.Д., назначили на его место капитана 3 ранга Бушикова. Свято место пусто не бывает.
Настала, наконец–то, и очередь Рындина расстаться с неласковой, но давно ставшей родной палубой и отправиться к новому месту службы в Одессу. Он, конечно же, не питал надежды на то, что в Одессе ему по–прежнему держат место, но на всякий случай все же решился позвонить в Москву, в отдел кадров Министерства морского флота.
–Старший помощник большого противолодочного корабля капитан 3 ранга Рындин. Я хо…
–Слушаю Вас, Алексей Трофимович, – раздался в трубке спокойный и уверенный голос. – Вы уже готовы к переезду в Одессу? В училище Вас ждут.
–Простите, не понял, с кем я говорю? – смятенно спросил Алексей.
–Капитан 1 ранга Василюшкин, – всё также спокойно и приветливо отозвались из Москвы, как будто они уже были давным-давно знакомы. – Я курирую военные кафедры и циклы в Министерстве морского флота. Должен Вас огорчить. Должность, на которую Вы планировались, уже занята. Если Вы не передумали, могу предложить Вам должность капитана третьего ранга. Это, конечно, понижение в должности, но я думаю, это не надолго. Я хорошо изучил Ваше личное дело. Нам такие кадры нужны. Не отходите от телефона!
–Петр Васильевич, это Василюшкин, у меня на проводе капитан 3 ранга Рындин. Что мы ему сейчас можем предложить? – услышал Алексей. Минуту спустя, Василюшкин снова обратился к Рындину:
–Я только что говорил с Гусевым. У него есть вакансии только командиров роты. Если Вы согласны, езжайте в Одессу.
–Согласен, – ответил тот. Жизнь не оставляла ему выбора. Состояние здоровья сына требовало переезда именно в Одессу. Только одесский климат мог сыграть решающую роль в восстановлении его здоровья.
И вот он снова в Одессе. Ровно через неделю после разговора с И.И. Василюшкиным капитан 3 ранга Рындин стоял в кабинете заместителя начальника ОМУ ММФ, капитана 1 ранга Гусева П.В. Выслушав доклад о прибытии, Петр Васильевич крепко пожал его руку. Пытливо глядя в глаза вновь прибывшего офицера, спросил:
–Решение согласиться идти на должность командира роты приняли сознательно?
–Как висельник соглашается надеть на шею петлю, – усмехнулся Алексей.
–Не сгущайте краски, – понимающе улыбнулся Гусев. – Вы долго в командирах роты не засидитесь. Через пару лет на пенсию уходит начальник ОРСО. Я думаю, Вы к тому времени созреете на эту должность.
–Спасибо, товарищ капитан 1 ранга, но мы с Вами чуть больше года назад обсуждали мой перевод на должность преподавателя, а не на командную должность. По–моему, теория созревания для получения очередной должности уже здорово пошатнулась. Да и, честно говоря, я досыта накомандовался, и хотелось бы что-то поспокойнее.
–Ладно. Поживем – увидим. Какую роту Вы хотели бы принять? У нас без командиров три роты: судоводителей, судомехаников и эксплуатационников.
–Мне ближе всех, конечно же, судоводители.
–К сожалению, на должность командира роты судоводителей я уже дал согласие капитан-лейтенанту Васильеву.
–Тогда мне всё равно, – махнул рукой Алексей.
–Вот и хорошо, – обрадовался Гусев, хитренько улыбаясь. – Тогда бери восьмую роту. Отправляйтесь в экипаж…
В дверь постучали. На пороге кабинета появился стройный худощавый капитан 2 ранга.
–А вот и Ваш непосредственный начальник, – неподдельно обрадовался Петр Васильевич. – Анатолий Васильевич, вот нашел Вам командира на восьмую роту. Боевой офицер, старший помощник командира БПК, не раз побывал в горячих точках, как раз подходящий командир для этих архаровцев.
–Кажется, влип – подумал про себя Алексей. – О хороших коллективах так не говорят. Он тут же взял себя в руки и представился:
–Товарищ капитан 2 ранга, командир восьмой роты капитан 3 ранга Рындин, прибыл для дальнейшего прохождени службы.
–Начальник ОРСО*, капитан 2 ранга Кладько Анатолий Васильевич, – в свою очередь представился тот.
– Сейчас пройдем в экипаж, и я покажу Вам Вашу канцелярию, а заодно и познакомимся поближе. Берите свои вещи и чуть–чуть подождите меня!
Экипаж ОМУ ММФ, в котором жили курсанты–судоводители, эксплуатационники и механизаторы, находился на улице Свердлова (ныне Канатная), 42. Курсанты – судомеханики и администрация судомеханического факультета и Военно–морского цикла – в здании бывших Сабанских казарм, в которых в годы Великой Отечественной войны формировался полк морской пехоты под командованием полковника Я.И.Осипова
Сразу же по прибытии в экипаж капитан 2 ранга А.В. Кладько пригласил нового командира 8 роты к себе в канцелярию. Он попросил Алексея вкратце рассказать о себе. Рындин коротко поведал свою богатую флотскую биографию. Анатолий Васильевич внимательно слушал, лишь изредка вставляя короткие реплики и почти не задавая лишних вопросов. Внимательные серые глаза его нового начальника и короткие, но по существу, реплики говорили о многом.
–Наши биографии в чем–то очень похожи, – заметил Анатолий Васильевич.
– Я родился в 1927 году в городе Одессе. Мои родители, и отец, и мать, были медицинскими работниками. Когда мне ещё не исполнилось и пяти лет, отца назначили главным врачом больницы города Жданов (ныне Мариуполь). Там я пошёл в школу и проучился до 8 класса. С началом войны отца назначили начальником эвакогоспиталя. В его задачу входило сформировать железнодорожный состав. Укомплектовать его медицинским персоналом, медикаментами и быть готовым переместиться в любое место в кратчайший срок. Там развернуть госпиталь, готовый к приему эшелонов с ранеными и оказанию им первой помощи, и распределению их по стационарным госпиталям. Не успел отец закончить подготовку эвакогоспиталя, как получил команду передислоцироваться в г. Тбилиси. Началась долгая кочевая жизнь. Ни мои родители, ни сотрудники эвакогоспиталя не сумели взять в дорогу никаких вещей. Единственное, что им было дозволено перед отъездом – это взять свои семьи и документы. Мне повезло больше всех: папа разрешил взять в вагон нашу овчарку. Собака сама прибежала проводить нас к поезду. Нам всю дорогу везло. Когда наш эшелон подошел к мосту через реку Кальмиус, нас остановили саперы, которые сообщили отцу, что мост будет взорван, как только пройдет эшелон с ранеными. Этот эшелон уже проползал мимо нас по соседней колее. С большим трудом отцу удалось уговорить саперов пропустить и их. Как только последний вагон нашего поезда сошел с моста, раздался ужасный взрыв и мост развалился на куски и рухнул в воду. Нас на ближайшей станции не ждали, и нам пришлось простоять там довольно долго. Через несколько часов мы догнали поезд, прошедший мост перед нами. Он только что подвергся массированной атаке фашистских штурмовиков. Весь эшелон был превращен в руины. Большинство вагонов валялись на насыпи с развороченными стенами и сорванными крышами. Возле них валялись трупы бывших раненых и сотрудников госпиталя. Оказывать медицинскую помощь было некому. В 1944 году я поступил в Бакинское военно–морское подготовительное училище. Закончил его и сразу же поступил в Каспийское Высшее военно–морское училище. Закончил его. Потом мне тоже немало пришлось послужить на кораблях. И в должностях помощника, и старшего помощника командиров различных кораблей, до крейсера включительно…. В дверь постучали.
–Войдите!– мгновенно отреагировал начальник ОРСО. Дверь распахнулась, и в кабинет вошел высокий курсант с четырьмя «галками» и сине–бело–синей повязкой «рцы» на рукаве.
–Товарищ капитан второго ранга, училище для перехода в учебный корпус построено, – четко доложил он. Это был помощник дежурного по училищу.
–Спасибо, Вы свободны! – сказал Анатолий Васильевич, и знаком разрешил курсанту удалиться.
–Сейчас сюда зайдет мой заместитель. Он и покажет Вам вашу канцелярию, – добавил он, обращаясь уже к Алексею.
Капитан 2 ранга ушел. Буквально минуту спустя в кабинет начальника ОРСО вошел капитан 3 ранга А.К. Соловьев. Рындин был с ним знаком по совместной службе в бригаде десантных кораблей. Тот был командиром СДК, а Алексей был старшим помощником на соседнем корабле.
–Заместитель начальника ОРСО, – представился он, протягивая руку и не называя фамилии.
–Интересно, он не узнал меня или делает вид? – пожимая протянутую руку, подумал Алексей и тут же представился: – Командир восьмой роты, капитан 3 ранга Рындин.
–Точнее командир двух рот, – усмехнулся Соловьев. – Одна из них Ваша, а другая в колхозе, она послезавтра приедет. Ладно, пошли в твою канцелярию там я тебе всё расскажу подробнее.
Восьмая рота располагалась автономно на четвертом этаже жилого корпуса. В её хозяйство входили два кубрика, в каждом из которых было по 60 кроватей, баталерка*, туалет, душевая и большая канцелярия командира роты. Пока Алексей Кузьмич, как звали Соловьева, искал ключи и открывал канцелярию, Рындин заглянул в кубрики. Один из них был закрыт, а во втором прямо поверх одеял лежало несколько человек курсантов с четырьмя «галочками» на рукавах. Один из них, явно не трезвый, свесив голову почти до пола, страшно храпел.
Пол кубрика давно не видел не только швабры, но и веника. В промежутке между койками, на одной из которых отдыхал «храпун», было особенно много мусора. Когда тот, как насос, с шумом втягивал в себя воздух, одна из бумажек со следами грязи подтягивалась почти к самой ноздре спящего, а затем на полметра отлетала назад. Как загипнотизированный Алексей не мог оторвать глаз от этой мерзости. Сразу вспомнилась безукоризненная чистота и порядок в матросских кубриках и в каютах корабля.
–Куда я попал? – с тоской подумал он. – Вот они, плоды «демократии» о которой так часто в последнее время стали говорить не только политики, но и политработники всех уровней. Им, конечно же, нравились и чистота, и порядок на кораблях, но в то же время они всё чаще на всяких собраниях и совещаниях разносили требовательных и бескомпромиссных офицеров, усилиями которых этот порядок и поддерживался.
–Алексей Кузьмич, – обратился он к Соловьеву, когда они оказались в канцелярии. – То, что я только что видел в кубрике, и есть ваш хваленый порядок, о котором мне рассказывал в беседе ваш начальник цикла?
–Не мой, а наш, – поправил его Соловьев. – Гусев тебе рассказывал правду. Наше училище считается одним из лучших в ММФ. Порядок в твоей роте – исключение. Дело в том, что их командир демобилизован по служебному несоответствию три месяца тому назад. Бесхозную роту повесили на меня. А мне практически заниматься ею некогда. Так что засучивай рукава и начинай наводить порядок, пока не приехала рота первокурсников. Это не твоя рота. Ею командует капитан - лейтенант Мазур Виталий Устимович, но он ещё не был в отпуске, а год уже кончается. Так что тебе два месяца придется командовать двумя ротами.
Так Алексей снова оказался «у разбитого корыта». Ему за двадцать лет службы в ВМФ не раз приходилось отвечать за «чужие грехи». Наводить порядок в таких подразделениях гораздо труднее, чем сколачивать новый экипаж. В новом коллективе все находятся в одинаковых условиях и матросы, и старшины, и мичманы, и офицеры. В единстве и борьбе различных характеров и мнений на базе корабельного устава в таких коллективах быстро выкристаллизовывается структура нового коллектива. А здесь…
–С чего начинать? – мучительно соображал Рындин, разбирая свой чемодан и осваиваясь в канцелярии, которая отныне становится и местом его службы, и родным домом, пока он не найдет квартиру для жены и двух детей, которых оставил в Евпатории. – Прослужить на флоте 20 лет и снова вернуться на должность, которую занимал 10 лет назад, только в еще худшие условия. Рота распущенна, из штатного командного состава, кроме командира, никого не предусмотрено. Даже старшинский состав с одного и того же курса, а это всегда препятствует крепкой организации. Сразу вспомнилось Рижское высшее военно–морское училище. Там тоже не было штатных командиров взводов, зато штатом был предусмотрен ещё один офицер – заместитель командира роты, а командиры отделений и помощники командиров взводов назначались из числа старшекурсников. Они не хуже офицеров справлялись со своими обязанностями. При этом почти все курсанты за время обучения в Военно-морском училище получали прекрасную практику обучения и воспитания подчиненных и на флот приходили уже зрелыми военачальниками, которым по плечу были любые задачи. К сожалению, такой ценный опыт почему–то не нашел своей поддержки во всех военных учебных заведениях и вскоре был выброшен на свалку. С приходом к власти Л.И. Брежнева заметно усилилась роль партийно–политического аппарата в армии и на флоте, который все чаще вмешивался в организационную деятельность командного состава. С легкой руки начальника Главного политического управления СА И ВМФ, генерала Епишева А.А. всё меньше внимания уделялось деловым качествам офицеров и всё больше их личной преданности работникам политотдела. Всё чаще стали звучать призывы делать упор не на требования уставов и наставлений, а на мифическую работу с «массами». Чтобы приблизить младших командиров к этим «массам», стали назначать на старшинские должности незрелых, неопытных юнцов, которые не обладали твердыми знаниями своих обязанностей и уставных положений и легко поддавались влиянию своих сослуживцев. Грубейшим образом нарушался принцип единоначалия. С каждым годом всё больше обязанностей старшинского состава перекладывалось на плечи офицеров. Алексей ещё помнил времена, когда ефрейтор мог вести взвод через весь город. Теперь целый мичман не имел права вести в город более 7 человек. В армии буйным цветом зацвела «дедовщина», «годковщина» – на флоте. При этом политорганы и не думали вникать в суть этого явления и стали валить в одну кучу и требовательность старшинского состава, и издевательства над молодежью, творимые «годками».
–«Отступать некуда – позади Москва!», – вспомнилась вдруг крылатая фраза политрука Клочкова, некогда ставшая знамением целой эпохи.
Разложив по ящикам свой нехитрый скарб и поставив пустой чемодан под кровать, он сбросил китель и в одной тельняшке и брюках, не переодеваясь в спортивный костюм, отправился в умывальник.
–Здравия желаю, товарищ капитан 3 ранга! – услышал он и, повернув голову влево, увидел четверокурсника с шевронами на рукавах, который приветливо, но явно с хитрецой, улыбаясь, направлялся к нему.
–Здравствуйте,– пожимая руку курсанта, спокойно ответил Алексей. – А откуда Вы знаете, что я капитан 3 ранга?
–А мне грузчик сказал, – всё так же с хитрецой улыбаясь, ответил тот.
–Какой еще грузчик? – удивился Алексей. – Я вроде бы грузчика не нанимал.
–Извините, мы так называем замначальника ОРСО. Он ходит в раскорячку, как грузчик, – ничуть не смутившись, ответил тот. – Я старшина 8 роты Шевенков Николай.
–Очень приятно, товарищ Шевенков Николай, – скаламбурил Алексей.
–Теперь есть хотя бы кому вопросы задавать.
–Вы про это? – почти утверждая, ответил тот, кивая на кубрик. – Так ведь это же четвертый курс.
–Хорошо, об этом поговорим потом. Соберите всех помощников командиров взводов и через полчаса заходите ко мне в кабинет!
Алексей привел себя в порядок. Подшил новый воротничок. В дверь постучали. Вместо ожидаемых пяти старшин в канцелярию вошли тот же Шевенков и высокий, улыбчивый старшина, оказавшийся старшиной первой группы Ширминым Валерием.
–Это всё? – недоуменно спросил Алексей.
–Так ведь это же четвертый курс, – повторился Шевенков.
–Так и что? – в тон ему ответил командир роты. – Теперь так и будем ко всем проблемам пришивать четвертый курс?
–Ну не ко всем,– заволновался Шевенков. – Вы вспомните свой четвертый курс. Вторая половина дня. Все уже разбежались. Кто домой, кто в кино, а кто к любимой.
–Я на своем четвертом курсе, так же как и вы жил в казарме. Только кабака у нас такого никогда не было.
–Так Вы же кончали военное училище, а мы гражданское, – возразил тот.
–Тем не менее, все вы вскоре станете морскими офицерами. Кстати, насколько мне известно, и на гражданском флоте любят чистоту и порядок на судне.
–Так-то оно так, – почесал в затылке Шевенков. – Только сегодня пятница, и до понедельника вряд ли удастся собрать даже старшин.
–Будь, по-вашему! Общее построение личного состава роты назначаю на понедельник, а навести и поддерживать порядок в роте приказываю немедленно и сегодня же мне представить график нарядов на следующую неделю, список личного состава и служебные карточки.
–Служебные карточки у майора Капелюшного, он наш курсовой офицер, – недовольно поморщился Шевенков.
–Вот и побеспокойте своего курсового офицера, а заодно пригласите его ко мне.
В понедельник почти вся рота стояла в строю. На построение прибыл начальник ОРСО капитан 2 ранга Н.В. Кладько и представил ей нового командира. Алексей вкратце рассказал курсантам свою военную биографию и поставил ближайшие задачи.
–Старшинскому составу, секретарю комсомольской организации роты и группкомсоргам после роспуска строя прибыть в канцелярию! – закончил свой краткий спич Алексей.
–Товарищ командир, сейчас совещание не получится. Через 15 минут в Сабанских казармах начинается совещание офицерского состава, – как ни в чем не бывало, сообщил Шевенков. Алексей поморщился. Почему–то никто не удосужился предупредить его заранее. Совещание старшин и актива пришлось отложить. Кроме того, Алексей услышал и недовольные голоса. Это возмущались профсоюзные активисты, которых он по незнанию не пригласил на совещание. Надо было срочно перестраиваться и не забывать о третьей власти в гражданском учебном заведении.
Глава 2. ЗАСЕДАНИЕ ЦИКЛА
Прибыв в Сабанские казармы, Рындин с удивлением узнал, что на военно–морском цикле, состоявшем из ОРСО и преподавательского корпуса, имеется немало знакомых. Среди них оказались и бывший начальник штаба дивизиона тральщиков капитан 3 ранга Батаев В.И., и бывший начальник штаба дивизиона десантных кораблей капитан 2 ранга Астахов М.М., и капитан 3 ранга Рябовал В.П. и капитан–лейтенант Балало Б.М., с которыми ему приходилось либо общаться, либо вместе служить. И среди офицеров ОРСО и среди преподавателей были представители различных родов сил. Среди них были и корабельные офицеры, и из береговой артиллерии, и из морской авиации и даже был один интендант майор В.Г. Погонец. Начальник цикла представил Алексея всему офицерскому составу и пожелал ему успехов на новом поприще. Рындину понравилась деловая и довольно теплая атмосфера заседания. Капитан 1 ранга Гусев П.В., судя по всему, был требовательным, но добродушным человеком. Несмотря на кажущееся единодушие, Алексей вскоре почувствовал, что настоящего единодушия в коллективе нет. Конечно, Алексей знал крылатое выражение «отца народов», что «полное единодушие бывает только на кладбище», но тут явно ощущалось какое–то скрытое противостояние офицеров ОРСО и цикла. Лишь много позже он узнал, что интуиция его не обманула. Суть этого противостояния заключалась в том, что начальник ОРСО, которому подчинялись командиры рот, был подчинен непосредственно начальнику училища, но не был его заместителем. Начальник цикла тоже подчинялся начальнику училища, но одновременно был его заместителем, а следовательно и начальником капитана 2 ранга Кладько А.В. и всего ОРСО. Эта нечеткость в иерархии и вызывала иногда подспудное противостояние.
Майор Капелюшный В.А. оказался грузным, чуть выше среднего роста офицером береговой обороны, лет сорока.
–Здравствуйте, Виктор Андреевич. Как Вы слышали, я новый командир восьмой роты и хотел бы с Вами пообщаться как с курсовым офицером, – улыбаясь, сказал Алексей и протянул ему руку.
–Прежде чем обращаться к старшим, надо спрашивать разрешение! – резко ответил тот, милостиво протягивая руку. – Чему Вас только на флоте учили!
Алексей внимательно взглянул в лицо майора. Оно было бесстрастным.
–Странные у Вас шутки, майор, – стараясь сдержать раздражение, сказал он и тут же добавил: – для первой встречи.
–А я и не шучу, – слегка улыбнувшись, ответил тот. – Вот когда послужите 7 лет на Крильоне да доживете до моих лет, тогда и будете подавать руку первым.
Алексей пожал плечами и отошел, пытаясь понять, шутил ли этот толстый майор, или он действительно озабочен недостаточно почтительным отношением к его возрасту. Гадать пришлось не долго. Буквально на следующей неделе, проходя диспансеризацию в одной группе с майором, Алексей узнал, что Виктор Андреевич почти на год моложе его.
Как бы там ни было, первое заседание Военно–морского цикла открыло новому командиру роты глаза на многие теневые стороны организации и бытия. Еще глубже противоречия, имевшие место в организации гражданского училища, проявились на совместном совещании командного и преподавательского состава училища ММФ.
–Черные полковники пожаловали! – услышал Алексей, когда он в числе других офицеров ОРСО переступил порог актового зала учебного корпуса, где проходили эти совещания. Он резко повернулся в сторону говорившего. В центре одного из последних рядов прямо на него нагло уставились бесцветные свинячьи глазки, обрамленные белесыми ресницами. Весь облик хозяина этих глаз, его жирная наглая рожа, венчающая пузатое существо, полурасплывшееся на стуле, выражало откровенную ненависть. Казалось, это один из персонажей Кукрыниксов времен Великой Отечественной войны сошел с их картины, и вещает голосом бесноватого фюрера.
«Черными полковниками» в то время называлось временное правительство Греции, пришедшее к власти 21 апреля 1967 года в результате военного переворота. В июле 1974 года реакционный режим пал, но в памяти греческого народа и всего прогрессивного человечества эти годы отпечатались как «черные» годы. Алексей не понаслышке знал об этом. В 1969 году ему пришлось побывать в самом крупном порту древней Эллады – в Пиреях. Он хорошо помнит полупустые прилавки магазинов и рынков, пустынные улицы; перепуганных обывателей, которые, как от чумы, шарахались от советских граждан, боясь попасть в немилость собственных правителей. И вот сегодня, какой то мордатый, толстопузый сотрудник во всеуслышание, с явной неприязнью величает их, преданных сыновей своей Родины, которые верой и правдой служат своему Отечеству, «черными полковниками».
Первым движением Алексея, входившего первым, было подойти к хаму, и без лишних слов отпечатать на его самодовольной роже свою пятерню. Он оценивающе взглянул на наглеца, размышляя, с какой стороны лучше подойти и как удобнее въехать в эту харю.
–Не обращай внимания на эту жирную свинью, – вполголоса сказал капитан 3 ранга Дрожжин, который шел рядом с ним. Видимо, он заметил, как напрягся и побледнел его сослуживец.
–Этот придурок и сам не знает, за что он ненавидит военных моряков.
–Вот я и хотел бы ему объяснить, ху есть кто. Зря ты меня остановил. Таких сволочей учить надо, – всё ещё играя желваками, ответил Алексей.
–Не трожь дерьмо, оно и вонять не будет! – поддержал Дрожжина майор Суханов Н.М. –Тут еще и не такое услышишь.
–Куда я попал? – снова с тоской подумал Алексей.
Но, как часто бывает, первое впечатление оказалось обманчивым. Начальник училища Бойцов Ф.С. был в командировке. Совещание вел начальник учебной части, временно исполняющий обязанности начальника училища Теплов Геннадий Александрович. Это оказался спокойный, толковый и грамотный руководитель. Он всесторонне рассмотрел состояние учебной и воспитательной работы в училище, дал оценку работы каждого коллектива, отметив особые заслуги офицеров ОРСО и Военно-морского цикла.
Один за другим выступали начальники специальности, преподаватели и сотрудники ОМУ ММФ. Они спокойно и доброжелательно делились своим опытом, также доброжелательно
критиковали своих коллег и сослуживцев. В целом совещание носило деловой и конструктивный характер. Особенно запомнилось выступление преподавателя политической экономии Сибирь Василия Кузьмича. Выйдя на трибуну, он повернулся лицом к зрительному залу и ровным хорошо поставленным голосом начал приводить факты и цифры, характеризующие успешное продвижение нашего общества вперед по пути строительства развитого социалистического общества, не забывая и вклада в общее дело ОМУ ММФ. Его взгляд был устремлен куда–то вверх. Алексей даже не сразу понял, что перед ними стоит слепой.
Василий Кузьмич был своего рода достопримечательностью и одновременно гордостью училища. Когда началась Великая Отечественная война, Василий только что закончил 8 классов средней школы. Он жил на Украине в поселке городского типа Батурин, историческом центре Украины, расположенном на берегу реки Сейм, любимом месте казацких атаманов. В этом небольшом поселке когда–то жил и знаменитый атаман Кочубей, и гетман Разумовский (конец 18 – начало 19 веков). Дворец Разумовского и поныне радует глаз любознательных туристов. Дух казацкой вольности незримо жил в семье Сибирь. Мама Василия очень гордилась прошлым своих предков–казаков. Отец Василия, хоть и не был казаком, но не раз напоминал своей гордой казачке, что он тоже не из холопов, а сын раскрепощенного государственного крестьянина. И отец и мать были патриотами своей великой Родины. Как только Василию исполнилось 17 лет, не дожидаясь окончания школы, юноша отправился в военкомат и добился зачисления на службу в действующую армию. Как не убеждал его военком, что он сначала должен окончить школу, Василий был непреклонным. Вскоре он был назначен пулеметчиком в стрелковый взвод. Много километров фронтовых дорог пролегло за спиной молодого воина. Вскоре стрелковая дивизия, входившая в состав Первого Украинского фронта, оказалась на переформировании.
Молодые воины, которым исполнилось по 18–19 лет, были сведены в новые подразделения и отправлены в лагерь для обучения и отработки действий в новых условиях ведения войны. Было сформировано несколько дивизий, полностью укомплектованных новейшим оружием и вскоре молодой, но уже хорошо обстрелянный воин, трясся в теплушке товарного вагона, который мчался на Восток. Полутора миллионная Квантунская армия японцев, захватив всю территорию Маньчжурии и Кореи, готовилась нанести удар в спину Советской армии, освободившей уже всю территорию СССР, захваченную фашистами в первом периоде Великой Отечественной войны.
Более пяти недель эшелоны со вновь сформированными дивизиями тащились на Дальний Восток. По прибытии во Владивосток их отправили в бухту Посьет и они двинулись в сторону советско–корейской границы. Началось изгнание японских вояк из Северной Кореи. Враг отчаянно сопротивлялся. Известие о разгроме милитаристской Японии и подписании акта о её капитуляции застало Василия на окраине корейского города Хин–Нам. Заняв первую линию траншей, бойцы ждали решения своей судьбы. Судя по всему, японцы, противодействующие их продвижению, сдаваться не собирались. Василий, уложив на бруствер свой боевой РПД*, напряженно всматривался в заросли бамбука, в котором ощущалось присутствие вражеских сил. Изредка были слышны автоматные очереди. Время от времени, слышался чахоточный кашель миномета, и в расположение взвода залетала очередная шимоза*. Вдруг ослепительная вспышка ударила по лицу Василия. Больше он ничего уже не помнил. Очнулся в полевом лазарете. Все его лицо обгорело. Сквозь опухшие веки с большим трудом пробивалось какое–то мутное пятно. Вскоре он полностью ослеп. Много операций пришлось перенести юному воину, но всё напрасно. Зрение было потеряно навсегда. Вчерашний пехотинец, потеряв зрение, не потерял веры в свои силы. Несчастью вопреки, он научился читать и писать на ощупь, играть на баяне, закончил среднюю школу, поступил в Одесский институт им. Мечникова (Ныне ОГУ им. Мечникова), окончил его и вот уже 56 лет он преподает в ОМУ ММФ*. Тысячи курсантов – выпускников ОМУ ММФ с благодарностью вспоминают этого мужественного и стойкого человека и прекрасного преподавателя.
После Василия Кузьмича выступила преподаватель по устройству подъемно – транспортных механизмов Бурышкина Т.А. Молодая, стройная и обаятельная женщина с такой теплотой и материнской заботой рассказывала о своих подопечных курсантах, что Алексей по–доброму даже немного позавидовал её курсантам.
– Слушай, слушай. Это куратор курсантов твоей роты, – шепнул ему капитан 3 ранга В.И. Дрожжин. Алексей удивленно посмотрел на него, и на душе сразу же стало тепло и спокойно.
–Если у курсантов моей роты такой куратор, значит ещё не всё потеряно. Это не майор Капелюшный, – все ещё неприязненно подумал он. Дурное настроение, вызванное нелицеприятной встречей, куда-то улетучилось, и уже по дороге в казарму он почти забыл о ней.
После Бурышкиной слово взял голубоглазый, белокурый великан. Несмотря на крупные габариты, он казался совсем юным. Только погоны преподавателя говорили о его солидном месте в училище.
–Очередное колено семейного клана Пишениных, – прокомментировал Коля Суханов.
Юный преподаватель выступал толково и по существу. Это Алексей отметил сразу. Он не любил словоблудья и словоблудов. Как он узнал позже, Костя Пишенин окончил ОМУ ММФ 5 лет тому назад, получил довольно солидный опыт и снова вернулся в свою Альма–матерь, но уже в другом качестве. Здесь же преподавал его дядя, Николай Николаевич Пишенин, и когда–то учился его кузен, Пишенин Сергей Николаевич, ныне известный капитан дальнего плавания, здесь же много лет спустя учился и сын Кости – Игорь.
Глава 3. НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ
–Надо быстрее знакомиться с училищем и его сотрудниками, – подумал Алексей, переваривая всё, что ему пришлось услышать и увидеть на своем первом в жизни общении с гражданскими коллегами на таком уровне.
–Это поможет лучше понять свое место и роль в обучении и воспитании курсантов и поможет избежать ненужных эмоций и конфликтов. В первую очередь нужно ознакомиться с руководящими документами и уставом ММФ.
Как будто подслушав, о чем думает новый командир роты, в вестибюле его встретил старшина первой группы его роты Валера Ширмин.
–Товарищ командир, Вы сегодня заступаете дежурным по училищу, – улыбаясь, сообщил он.
–С какой это радости? – удивился Рындин. – Согласно графику первое мое дежурство должно быть в начале ноября, а на дворе только середина октября.
–Да я не знаю. Это капитан 3 ранга Соловьев велел Вам передать.
Алексей чертыхнулся, и пошел искать Соловьева и чуть не столкнулся с ним буквально через два шага.
–Алексей Кузьмич, что за новости? Почему я должен заступать дежурить? Согласно уставу мне должно быть предоставлено не меньше месяца для врастания в обстановку. Тем более, что завтра из колхоза приезжают курсанты Мазура.
–А тебе на флоте кто–нибудь хоть раз давал месяц на врастание в обстановку? – засмеялся Соловьев.
–Ладно, не переживай. Заступишь дублером, а дежурить будет майор Суханов Н.М., а ты будешь заступать дежурным по училищу через неделю.
–Вот и поработал с руководящими документами, – в сердцах сказал Алексей.
–Ну вот видишь,– снова засмеялся Алексей Кузьмич, добавив для связки крепкое словцо, – как я угадал. В рубке дежурного целая куча руководящих документов. Только успевай читать. Рындин обреченно махнул рукой и пошел готовиться в наряд.
Майор Суханов Н.М. был однокашником майора Капелюшного. У него был легкий общительный характер и неиссякаемый запас юмора. На каждый случай у него в запасе была какая–нибудь прибаутка или афоризм. При этом они вылетали из его уст почти автоматически.
–О, узнаю почерк нашего Кузьмича, он уже пристроил тебя к делу, – высказал он свою догадку, как только узнал, что Алексей назначен к нему дублером. – Это он решил обкатать тебя танками. Завтра приезжает банда из колхоза. Мазур уже с завтрашнего числа в отпуске, а ты будешь кувыркаться и с его курсантами, и с дежурством. Давай сделаем так: сразу после развода ты пойдешь отдыхать. Часов в 10 придешь поможешь мне принять увольняемых, а после нуля опять уйдешь.
–Да не умею я спать днем, – прервал его Алексей.
–Тогда иди в свою канцелярию и занимайся чем хочешь.
Так и решили. Алексей забрал с собой часть инструкций дежурного по училищу и пошел в свою канцелярию. Было ясно, что Соловьев уже от него не отцепится и надо серьезно готовиться к дежурству. Взяв записную книжку и авторучку, Алексей углубился в чтение инструкций. Большинство из них были как две капли воды похожи на те, которыми он всю жизнь руководствовался. ОРСО жил по военным уставам. Даже в записную книжку записывать было нечего. Просто вместо матросов и старшин фигурировали курсанты и старшины. Вскоре читать инструкции надоело, и он решил вернуться в рубку дежурного. Вечер был пасмурный. Изредка накрапывал
дождь. Курсанты рано возвращались в казарму. Вскоре дежурные по ротам один за другим стали приходить в рубку дежурного с докладами о возвращении курсантов из увольнения. Николай Михайлович уже успел выудить у трех курсантов, вернувшихся из увольнения, три бутылки водки, и бедолаги писали объяснительные записки и канючили:
–Товарищ майор, давайте обойдемся без объяснительных. Возьмите водку себе и дело с концом.
–Предложение взятки должностному лицу при исполнении им своих служебных обязанностей, – бесстрастно констатирует Суханов. – Пишите!
–Ну, товарищ майор,– не сдается один из любителей зеленого змея, – я же не себе её нес. Я не пью.
–Пиши, кому. Завтра оба будете стоять у позорного столба, – все также бесстрастно отвечает майор.
Завтра любители спиртного перед строем всего училища будут выливать содержимое бутылок в мусорный бак и покорно ждать решения своей участи, а зрители из числа вольнонаемных будут стоять поодаль и, драматически разводя руки, стонать. Борьба с пьянством вещь нужная и особо необходимая в условиях скопления больших масс молодых парней. Несмотря на огромные усилия школьных учителей, комсомольских и партийных организаций, формировавших характеры молодых людей, в казармах всегда попадались юноши, которые считали возможным решать определенные проблемы силой, а спиртные напитки подогревали их агрессию, что всегда было чревато групповой дракой. Но и совсем запрещать употреблять спиртные напитки было глупостью. Всё равно они пили в увольнении, отмечали дни рождения, отмечали международные и государственные праздники. Вот и приходилось командирам балансировать между «Сциллой и Харибдой».*
–Трофимыч, я пройдусь в Сабанские казармы, посмотрю, как там идет прибытие увольняемых, а ты покомандуй здесь,– говорит Николай Михайлович, собирая объяснительные, и запирая их в сейф, где уже покоятся три бутылки конфиската. Он уходит.
Звонит телефон. Алексей поднимает трубку.
–Майор,– слышит он крепкий бас в трубке, – верни пацанам водку, весь кайф ломаешь!
–Ну, во первых, я не майор. Пора бы уже разбираться в званиях, – спокойно отвечает Алексей, – а во–вторых, можно бы и вежливее.
–Ты мне мозги не компостируй! Отдай ребятам водку, а то хуже будет! – в трубке раздаются короткие гудки.
Алексей выходит на улицу. Город готовится ко сну. Спокойно горят фонари, и изредка по улице Свердлова пробегают такси. Снова слышен звонок телефона. Алексей возвращается в рубку дежурного.
–Вас, – протягивает ему трубку помощник дежурного, курсант 4 курса судоводительского факультета.
–Ну, что ты бродишь туда сюда? Отдай пацанам водяру и иди, отдыхай! – слышен в трубке всё тот же грубый голос. – Или хочешь, чтобы тебе рожу набили?
–А ты подходи к центральному входу, да сам попробуй, узнаешь, что из этого выйдет. Что же ты прячешься? – ответил Алексей и положил трубку.
–Где поблизости есть телефонная будка? – спросил он помощника, сообразив, что нахал стоит где–то рядом и просматривает вестибюль.
–Да справа, в десяти метрах от входа.
Тут Алексей вспомнил, что краем глаза он видел кого–то в черном, стоящего в телефонной будке, когда выходил. Телефон зазвонил снова. Алексей пулей выскочил из вестибюля и бросился к телефонной будке. Навстречу ему из будки выскочил человек в бушлате и с фуражкой в левой руке. Они чуть не столкнулись. Вдруг человек в бушлате резко взмахнул свободной рукой, и Алексей зажмурился от резкой боли в глазах. Негодяй явно опасался, что его вычислят, и заранее приготовил горсть песка. К сожалению, лица он рассмотреть не успел. Злость и гнев мгновенно вспыхнувшие в груди Алексея, помогли ему быстрее оправиться от шока, и он помчался за неизвестным, который скачками несся в сторону вокзала. Ноги убегавшего были гораздо длиннее чем у Алексея, но ярость, бушующая в его груди, придала ему сил. Пересекли улицу Кирова, Чкалова. Расстояние быстро сокращалось. Сзади послышался характерный шум троллейбуса. Он подъехал к остановке на улице Чижикова. Двери распахнулись. Убегавший нырнул под встречный автобус, Алексей резко затормозил.
–Стой! Стрелять буду! – закричал он, инстинктивно хватаясь за кобуру, хотя прекрасно помнил, что пистолет лежит в сейфе. От неожиданности беглец рухнул на асфальт позади троллейбуса и на четвереньках ворвался в его заднюю дверь. Троллейбус ушел. Рындин, чуть отдышавшись, вдруг начал хохотать. Он отчетливо вспомнил, как беглец на четвереньках взбирается на ступеньки троллейбуса, и медленно пошел в экипаж. Хорошенько отдышавшись и почистив мундир, он приказал помощнику построить весь четвертый курс на втором этаже.
–Провести вечернюю поверку! – приказал он старшинам. – Журналы вечерних поверок потом сдать мне!
–Товарищ командир, мы же только что провели вечернюю поверку, – недоуменно сказал старшина 8 роты Шевенков.
Алексей ничего объяснять не стал. Старшины доложили о результатах поверки и вручили ему свои журналы.
–Слушай мою команду! Не в ногу! Первая шеренга два шага вперед, шагом марш! – скомандовал Рындин. Курсанты повиновались. Он осмотрел первую шеренгу и, когда подходил уже к левому флангу роты механизаторов, заметил курсанта, чем–то напоминающего беглеца. Его ноги были непривычно согнуты в коленях.
–Смирно! – в упор глядя на курсанта, скомандовал он. Курсант вытянулся и стал на полголовы выше, чем Алексей. Всё совпадало. Единственно было непонятно, как он умудрился раньше него попасть в роту. Чуть поколебавшись, он все–таки спросил, – Как это тебе удалось попасть в роту?
–Курсант Черевко, – как–то неуверенно, бегая глазами, ответил тот. – Я Вас не понимаю.
–Всё ты понимаешь, только я доказать не смогу.
–Я тебя в следующий раз все–таки поймаю, и тогда тебе мало не покажется, – тихонько добавил Алексей.
–А что я? При чем здесь я? – испуганно залепетал курсант
–Сам знаешь, – ответил тот и скомандовал: – Разойдись!
Алексею было крайне неприятно осознавать, что его обвели вокруг пальца. В то же время он был доволен, что сумел сдержаться и не дал волю эмоциям.
Лишь через полтора года, получив звание младшего лейтенанта, Черевко признался, что это был он, и извинился. Впоследствии ему не раз приходилось встречаться с шалостями и хитростями курсантов.
Все эти выходки и гораздо менее безобидные поступки и проступки курсантов командир роты обязан воспринимать лояльно и внешне индифферентно. Командир роты должен быть и дознавателем и адвокатом и судьёй, но не у всех, и не всегда хватает опыта, выдержки и терпения и иногда наступает момент, когда выдержка изменяет. Так однажды случилось и с Игорем Филипповым. Два года, честно и с достоинством он командовал ротой механизаторов. И вот, два дня назад он купил билеты в оперный театр. Его жена давно мечтала сходить в знаменитый Одесский театр оперы и балета и вдруг немыслимый подарок – муж приобрёл заветные билеты, да ещё на любимую оперу Джузеппе Верди - «Травиату».
Валентина сразу же начала готовиться к выходу в свет: сходила в парикмахерскую, уложила волосы, поменяла рисунок на ногтях, тщательно осмотрела и подогнала бальное платье, которое давно бесполезно висело в гардеробе, отпарила и выгладила и без того шикарный гражданский костюм мужа. Командиру роты не часто приходится носить цивильное платье.
-Дорогая, я сегодня постараюсь прийти пораньше, и мы, не спеша, соберемся и отдадим должное одесской достопримечательности, - заявил Игорь, уходя на службу.
День начался прекрасно: дежурный по роте доложил, что « в роте за время его отсутствия никаких происшествий не случилось» и это соответствовало действительности. На совещании офицерского состава заместитель начальника училища капитан 2 ранга Тюрин А.Н. отметил хорошую организацию службы во вверенном ему подразделении.Даже на обед в офицерской столовой вместо обычных паровых котлет на подносе «кормилицы» сегодня красовались отбивные из нежной телятины. И вдруг, когда часы начали отсчитывать последние минуты службы, в дверь канцелярии постучали:
-Товарищ капитан 3 ранга, Вас вызывает начальник ОРСО, - «обрадовал» его дежурный по роте.
Слегка подосадовав на непредвиденный вызов, Игорь Давидович прибыл к своему непосредственному начальнику, капитану 2 ранга Кладько А.В.
-А что это Вы в помещении дефилируете в фуражке? - хитренько улыбаясь, спросил его шеф.
-Анатолий Васильевич, Вы, наверное, давно не смотрели на часы, - вопросом на вопрос, как настоящий одессит, ответил командир роты. - Пора уже и до дому, детишек посчитать.
-А зачем мне часы? – в свою очередь делано удивился Кладько. – У нас с Вами такая служба, что нам на часы смотреть не пристало. Наш рабочий день кончается, если у нас всё в порядке и ещё чуть-чуть лучше. А такое у нас бывает очень редко – добавил он.
-Товарищ капитан 2 ранга, у нас с женой сегодня культпоход на «Травиату» - всё ещё довольно беспечно, заявил Игорь.
-Стоп травить! Стопора наложить! – вдруг заявил Анатолий Васильевич.
-Я механик и в швартовых делах не участвую, - не растерялся командир роты.
-А вот тут Вы ошиблись, - утешил его Кладько. – Сегодня Вам придётся проверять вечерний распорядок дня. Капитан 3 ранга Барчугов заболел. Остальные офицеры задействованы в других мероприятиях. Так что оперу придётся отложить.
-Товарищ капитан 2 ранга, попросите Тюрина, пусть он назначит кого-то из преподавателей, ведь мне жена никогда не простит, если я и сегодня её подведу. Она так мечтала…
-Вот теперь Вы взгляните на часы. Уже 5 минут шестого и все преподаватели давно пересекли линию КПП. А жена … она же жена офицера. Переживёт, - всё так же загадочно улыбаясь, подвёл итоги Анатолий Васильевич.
Распрощавшись с начальником, он побрёл в свою канцелярию. Не буду описывать, что выслушал командир роты, когда сообщил жене о решении начальника. В ушах до сих пор звучит её последняя фраза.
-Спасибо любимый! Может ты сегодня и спать со своей дорогой ротой останешься?
Долго раздумывать о последствиях не пришлось. Впереди были ужин, общеучилищное построение на увольнение, контроль за ходом несения службы нарядом, результаты вечерней поверки и, наконец, результаты увольнения курсантов в город. Все эти пункты должны быть отражены в рапорте, который он вручит завтра начальнику цикла.
Вечер стремительно переходил в ночь. В списках дежурного по училищу оставалось всё меньше рот, курсанты которых не прибыли из увольнения. Как назло, прибыли все курсанты, кроме курсанта его роты Клычёва.
-Иди домой. Я твоего опоздавшего сам встречу, - пытался уговорить его дежурный по училищу капитан 3 ранга Балало Б.И.
-Нет, уж. Гореть, так гореть. Записывай его в журнал, а я его сам встречу, - упрямо твердил он, поднимаясь на второй этаж.
-Оба идите отдыхать, - приказал он дежурному и дневальному. – Подниму, когда Клычёв вернётся.
Он обошёл все кубрики. Утомленные увольнением в город курсанты уже дружно похрапывали. Он везде лично повыключал свет и сел за стол у входа в ротное помещение. Вскоре погас свет и в коридоре. На всём этаже горела только одна слабенькая лампочка, в курилке. Прошло полчаса. Игорь Давидович снял фуражку и задумался.
Вдруг по лестнице застучали неспешные шаги.
-Похоже, мой гуляка прибыл, - подумал командир, не меняя позы.
Дверь спокойно открывается и мощная фигура Клычёва появляется в полутёмном проёме двери.
-Уже дрыхнеш? – весело спрашивает он, приняв Филиппова за дневального, и перед носом изумлённого командира появляется половинка огромного арбуза. Гнев как бомба взрывается в душе Игоря.
Неожиданно для себя он вскакивает во весь свой богатырский рост и со словами:
-Нет, с нетерпением жду тебя! – с размаха одевает курсанту на голову его подарок.
Не снимая с головы арбуз и выплёвывая попавшие в рот семечки, Клычёв наконец осознаёт, кто перед ним и, слегка заикаясь лепечет, приложив руку к арбузу:
-Товарищ командир, курсант Клычёв из увольнения прибыл. Разрешите идти?
-Идите, отдыхайте, - устало говорит Игорь Давидович. – Скажи дежурному по роте, пусть немедленно доложит дежурному по училищу, - и, понурив голову, выходит из помещения роты.
Рота Мазура В.У. прибыла незадолго до смены с дежурства. Автобусы въехали прямо во двор экипажа. Быстро и без суеты с огромными чемоданами и мешками в руках курсанты высадились из автобусов и построились на плацу. Капитан–лейтенант Мазур В.У. вышел последним. Он подошел к майору Суханову Н.М. и Алексею, стоявшим у входа в экипаж, представился и, пожав им руки, сообщил:
–Девятая рота прибыла в полном составе. Замечаний нет. Я сейчас побегу в строевую часть, пока она не закрылась. Литвиненко все указания получил, так что Вы можете не беспокоиться, – добавил он, обращаясь уже к Алексею, и сделал знак старшине роты.
–Ро – ота, – рявкнул тот, – на пра – ВО! Взять вещи! В колонну по одному, в казарму бегом марш!
К удивлению Алексея, рота дружно, как на параде, повернулась, и курсанты один за другим, соблюдая интервалы, исчезли в открытом проеме входной двери в экипаж. Мазур ушел последним и через несколько минут, уже одетый в повседневную форму, ушел в Сабанские казармы.
Спустя пару часов Алексей решил посмотреть, что творится в казарме 9 роты, и снова был приятно удивлен. В помещении царили чистота и порядок. Даже вещей, с которыми прибыли курсанты, не было видно. Только на столе горкой лежали яблоки, груши и пару не очень больших арбузов. У входа в помещение стоял дневальный. Увидев входящего Алексея, он крикнул: – Смирно! Дежурный на выход!
Все шло своим чередом, как будто рота никуда и не выезжала.
–А где же вещи, с которыми вы приехали? – спросил Алексей прибывшего дежурного, с шевронами помощника старшины.
–В каптерке, – ответил тот.
–Служили в сухопутных войсках? – снова спросил офицер.
–Так точно, – вместо дежурного ответил старшина роты, незаметно подошедший сбоку. – А как Вы догадались?
–Флотские камеру для хранения вещей всегда называют баталеркой и только сухопутные называют её каптеркой, вот и вся недолга. Старшины засмеялись.
Рота Мазура оказалась вполне приличным, хорошо отлаженным коллективом. Старшина роты Литвиненко вполне справлялся и без Алексея. Тем не менее, как и положено командиру, он регулярно появлялся и на построениях, и на проверке утреннего и вечернего распорядка дня. При этом он старался, чтобы и восьмая и девятая роты на всех построениях всегда были рядом.
Это экономило время командира и способствовало укреплению дисциплины в обеих ротах. Младшекурсники побаивались 4 курс, а старшекурсники боялись уронить перед ними свое достоинство. Один лишь раз за весь период отпуска Мазура Алексею пришлось воспользоваться своей властью. Однажды к нему в канцелярию заглянула учитель математики Пономаренко М.Н., которая сообщила, что зачеты по математике на носу, а 70% курсантов имеют двойки по математике. Алексей пообещал помочь. Он собрал актив роты, долго с ним беседовал. Вдруг ему пришло в
голову, что основной причиной неуспеваемости является излишняя любовь курсантов к телевизору. За ударный труд в колхозе рота получила 2 цветных телевизора. Весь актив, а вместе с ним и простые курсанты, допоздна засиживались у голубого экрана.
–Все телевизоры изъять, и пока рота не сдаст зачеты по математике, они будут стоять в канцелярии, – приказал он. Первыми запротестовали профорги, а потом и комсорги стали уверять его, что телевизор здесь ни при чем.
– А вот это мы и проверим, – стоял на своем Алексей. Скрепя сердце, старшины принесли все три телевизора, имевшиеся в роте, в комнату, где жил В.У. Мазур и закрыли их на замок.
– Хоть бы старенький телек оставили, – ворчали они.
Ровно через 2 недели Понмаренко Л.М. встретила Алексея в учебном корпусе и обескуражено спросила:
–Скажите, пожалуйста, что Вы сделали с 9 ротой? Два дня назад я провела зачетную контрольную, и 85% курсантов написали её на хорошо и отлично. Только 2 человека получили неуд. Это фантастика. Как Вам это удалось?
–Секрет фирмы, – засмеялся Рындин. В тот же день он вернул курсантам телевизоры. Когда об этом «секрете» узнал Алексей Алексеевич Калюжный, заместитель начальника училища по политической части, он вызвал Алексея к себе и настоятельно рекомендовал отказаться от таких методов работы. Правда, обошлось без взыскания. Победителей не судят.
Работать с курсантами было труднее, чем с матросами, старшинами и офицерами корабля. Большинство из них не служили в Вооруженных силах. Перед командирами рот и ОРСО в целом стояла задача обучать и воспитывать курсантов в соответствии с воинскими уставами, опираясь только на свой опыт, надежное плечо своих коллег, старших начальников и на далекую перспективу каждого из курсантов стать офицерами ВМФ. Это был очень существенный стимул. Курсант ОМУ ММФ, успешно сдавший экзамены по курсу военно–морской подготовки и аттестованный положительно, становился офицером ВМФ и освобождался от обязанностей нести срочную службу. Эта привилегия давалась только один раз. Если курсант отчислялся за недисциплинированность, его ждала служба в ВМФ или в Сухопутных войсках рядовым.
Курсант ОМУ ММФ, успешно сдавший экзамены по курсу военно–морской подготовки и аттестованный положительно, становился офицером ВМФ и освобождался от обязанностей нести срочную службу. Эта привилегия давалась только один раз. Если курсант отчислялся за недисциплинированность, его ждала служба в ВМФ или в Сухопутных войсках рядовым.
А с другой стороны работать было легче. В гражданских учебных заведениях не было военных политработников. Политработу вели сами командиры. Не надо было заниматься очковтирательством, писать бесконечные отчеты, по каждому пустяку объясняться перед огромной пирамидой политработников. Общее руководство политработой осуществлял заместитель начальника училища по политработе боевой летчик – орденоносец, участвовавший в войне за освобождение Кореи, подполковник запаса Калюжный Алексей Алексеевич. Это был исключительно эрудированный, жизнерадостный и кристально честный человек. К нему можно было без всяких предварительных звонков зайти в любое время и получить совет или четкий и ясный ответ на любой вопрос. Он никогда не читал офицерам нотаций, хотя старше него по званию в училище был только начальник цикла. Большую воспитательную роль в училище играли начальник клуба Кирсанова Зоя Георгиевна и начальник духового оркестра Ерёменко Александр Макарович, который обладал какими–то непонятными секретами. За 3–5 лет учебы он умудрялся из любого курсанта сделать блестящего «духопера». Когда он нуждался в пополнении своего детища после очередного выпуска, он приходил в роты первокурсников и выбирал очередное «будущее светило» духового оркестра. Причем его абсолютно не интересовала дисциплинированность курсанта. –Трофимыч, – как-то обратился он к Алексею. У тебя в роте есть курсант Бондаренко Анатолий. Отпусти его ко мне в оркестр. Я хочу из него сделать духопера.
–Да какой из него духопер? Он и без оркестра–то не справляется с учебой, да и дисциплинка хромает.
–Ничего страшного. Я его обтешу, – улыбаясь, ответил он. – Он у меня станет отличником БП и ПП*. Алексей, подумав, согласился. Конечно, Бондаренко отличником не стал, но с учебой справлялся вполне прилично, а со временем даже стал старшиной оркестра. И в этом немалая заслуга Александра Макаровича.
Вообще в те годы военно–патриотическому воспитанию курсантов и развитию их творческих способностей уделялось очень большое внимание. В этом немалая заслуга начальника клуба З.Г.Кирсановой и военно–морского цикла и его руководства в лице начальника цикла капитана 1 ранга П.В.Гусева, начальника ОРСО капитана 2 ранга В.К.Федоренко и командиров рот. Благодаря их совместных усилий в училище долгое время действовал ансамбль песни и пляски, мужской хор из 120 курсантов и духовой оркестр. Искусству игры на духовых инструментах обучалось до 45 человек, а в кружке бальных танцев, в котором обучались 18 курсантов. Их партнершами были студентки Одесского педагогического училища, с которыми Зоя Георгиевна работала в тесном контакте. Танцевальный коллектив училища на ежегодных конкурсах «Студенческая весна» часто занимал в Одессе призовые места.
Под непосредственным руководством Кирсановой З.Г. занимался аматорским* творчеством вокально–инструментальный ансамбль, который не распался и до сего дня.
В клубе училища довольно часто проводились вечера английского языка, на которых драматический коллектив под руководством преподавателя английского языка Э.Г.Родзинской ставил спектакли на английском языке.
Активное участие в работе клуба принимали курсанты и восьмой и девятой роты Чёрный, Бондаренко, Коноплицкий, Гончарук и многие другие. Хорошо налаженная организация в девятой роте давала возможность уделять больше внимания своим курсантам, то есть своей восьмой роте. Правда, выбивали из колеи довольно частые дежурства по училищу. Каждое из них на два – три дня отрывало офицера от выполнения непосредственных обязанностей. А в месяц каждому командиру роты приходилось дежурить не менее трех раз.
Глава 4. ОБЛЕДЕНЕНИЕ
После первого дежурства Алексея «запрягли» на полную катушку. Служба помчалось галопом. В свободное от службы время Алексей довольно часто посещал квартирную толкучку. Каждый день в 17–00 на проспекте Мира на пересечении с улицей Розы Люксембург собирались владельцы излишней жилплощади, бездомные и не только они. Обычно удачливому в этих вопросах Алексею на сей раз, не везло. На толкучку он ходил в форме – больше доверия. Квартиры чаще всего предлагали женщины и, как правило, одну комнату в коммунальной квартире. При этом, отойдя в сторону от толпы, потенциальные сдатчицы квартир, скромно потупив глаза, сообщали:
–К сожалению, у меня только одна комната и Вам придется делить её со мной.
Большинство же были ещё решительнее и откровеннее:
–Я сдаю не комнату, а кровать в маленькой комнате. Одну на двоих,– как правило, тут же уточняла она.
–Извините, мне нужна отдельная квартира. У меня жена и двое детей, – охлаждал их пыл Алексей.
Такая назойливость утомляла и раздражала. Но однажды ему повезло. Стройная, аккуратно одетая женщина, с огромным бюстом и типичным одесским говорком подошла к Рындину.
–Молодой человек, я давно за Вами наблюдаю. Я видела, что Вам не раз предлагали квартиры, но каждый раз Вы были явно не довольны. Вам, наверное, нужна отдельная квартира.
–Вы абсолютно правы, – ответил тот, – или хотя бы отдельная большая комната.
–У меня есть отдельная и не маленькая двухкомнатная квартира. Правда вход в неё через мою комнату, – всё также спокойно и доброжелательно продолжала она.
–Я хотел бы взглянуть, – не чувствуя никакого подвоха, заявил он.
–Конечно, конечно. Можно прямо сейчас. Это недалеко.
Прошли буквально 3–4 квартала и оказались возле двухэтажного домика с мансардой. Поднялись на второй этаж.
–Кстати, меня зовут Нателла, – представилась хозяйка, пытаясь открыть ключом входную дверь. Алексей тоже назвал свое имя и отчество. Дверь оказалась не запертой. В огромной комнате почти посреди неё стоял небольшой столик. За столиком сидел мужчина лет тридцати. Перед ним на столе стояла открытая бутылка шампанского, недопитый фужер и рядом лежал букет хризантем. Вся комната была залита ярким солнечным светом.
–Сёма, что ты здесь делаешь? – защебетала хозяйка.
–Тебя жду, – сонным голосом ответил тот. – А ты что, сменщика мне привела?
–Ну, что ты, что ты, дорогой? Это мой будущий постоялец. Сейчас я покажу ему квартиру и потом уж уделю тебе внимание.
–Давай быстрее, а то я уже дремать начал, – недовольно пробурчал Сёма. Усы его обвисли, и он прикрыл глаза.
Хозяйка сбросила пальто. Подошла к довольно крутой лестнице, взобралась на неё до половины, так что вся нижняя часть её стройного тела оказалась как на выставке.
–Поднимайтесь за мной, – скомандовала она. – Сейчас будем смотреть ваше жилье.
–Заходите сначала Вы, а потом уже я поднимусь,– смущенно ответил Алексей. Ему эта выставка начинала не нравиться.
Зашли в квартиру. Нателла, крутнувшись на одной ноге, стянула кофточку, под которой почти полностью обнажилась её огромная грудь.
–Здесь жарко, – налегая грудью на плечо Алексея, заговорила она. – Быстрей раздевайся, да займемся делом.
–Ты чё, очумела? – удивился Алексей. – Тебя же твой кавалер внизу ждет.
–Подождет, – бурно задышав и пытаясь снять с Алексея форменное пальто, залепетала она. – Должна же я знать, кого беру на квартиру.
–Нет, дорогая, ты меня не правильно поняла. Мне нужна квартира, а не любовница, – резко ответил тот и пошел на выход.
В тот же вечер он позвонил жене и сообщил, что с поисками квартиры пока не получается.
–А ты к Люде заходил? – спросила она. – Может, в её районе кто-нибудь сдает квартиру.
–Я к ней заходил. Идут разговоры, что их дома идут на снос. Все ждут проверки количества человек прописанных и фактически живущих в этих домах. Квартиры освободятся, как только комиссия закончит свою работу.
Несколько лет тому назад, сразу же после окончания института, Мария Алексеевна, жена Алексея работала в детской поликлинике № 10. Там она подружилась с женой капитана – автомобилиста Меньших Людмилой Константиновной. И Людмила Константиновна, и её муж Николай Федорович были прекрасными, добрыми людьми. Лет пятнадцать назад воинская часть, в которой служил Николай, построила на второй заставе «хапспособом» четыре временных сооружения из сухой штукатурки, дала новоселам по кусочку земли и поставила на очередь, на настоящую квартиру. Но, как гласит народная мудрость, нет ничего постояннее, чем временное. Маленькую улочку, где жили семьи вертолетчиков, назвали улица Вертолетная и забыли и про семьи летчиков, и автомобилистов, и танкистов, которые там поселились. Дома уже давным–давно выслужили свой срок, исполнительные военные хозяйственники уже давно и списали их с баланса воинских частей, а жильцы продолжают обивать пороги ЖЭКов,
политотделов, райкомов партии, но их очередь на получение квартир застыла на мертвой точке. Офицеры уже давно ушли в запас. Многие из них умерли, а их семьи всё ещё ждут.
Чтобы народ меньше досаждал занятым чиновникам, они милостиво разрешили им пользоваться обветшалым жильем, водой, светом и землей бесплатно и снова надолго забыли о них.
Людмила Константиновна, или попросту Люда, как её называли все знакомые и даже дети, увидев Алексея, очень обрадовалась. Не успел он и рта открыть, как она спросила:
–Ну, ты нашел уже квартиру?
–С квартирой пока не получается. Чаще предлагают углы, с хозяйкой в придачу.
–Ты мне смотри! – засмеялась Люда. – Давай–ка звони! Пусть Маша приезжает. Я уже по ней соскучилась.
–Да куда же им приезжать? – возразил Алексей. – Не поселять же их в канцелярии.
–Поживете пока у нас. Ты целый день на службе, а Маша будет искать квартиру.
–Люда, да вас же самих четверо на такую маленькую квартиру.
–Почему маленькую? – не согласилась та.– У меня две комнаты. Так что звони Маше и вези её сюда! Да и нас сейчас всего трое, а не четверо. Когда Вернется Сашка – одному богу известно.
Её сын служил на печально известном БПК «Отважный», который совсем недавно утонул на траверзе мыса Херсонес в нескольких милях от берега. Причиной гибели суперсовременного большого противолодочного корабля стал несанкционированный запуск маршевого двигателя ракеты В–601 зенитного ракетного комплекса «Волна» и пресловутый «человеческий фактор». Через несколько секунд сдетонировали ракеты, хранившиеся в вертикальном положении в барабане, а ещё несколькими секундами позже взорвались ракеты в погребе. В результате этих взрывов в бортовой обшивке в районе ракетного погреба образовались две пробоины, через которые вода затопила несколько отсеков корабля и через пять часов он ушёл ко дну. В результате взрыва погибли 19 матросов и 5 курсантов, проходивших практику. Остальные члены экипажа по приказу командующего флотом были сняты с корабля. Последним борт тонущего БПК «Отважный» покинул его командир капитан 2 ранга И.П.Винник. Специальная комиссия главкома ВМФ и МО СССР проводила расследование этого трагического происшествия и семьи оставшихся в живых матросов и офицеров с нетерпением ждали окончательного решения.
–Сколько дней Вам надо на перевоз семьи? – спросил Анатолий Васильевич, когда Алексей доложил ему суть проблемы.
–Дня за 3–4 управлюсь, – ответил тот.
Капитан 2 ранга Кладько А.В. посмотрел на часы. Лукаво улыбнулся и заявил: – Время пошло. Даю Вам пять суток.
Пораженный щедростью начальника ОРСО, Алексей в тот же день на «комете» ушел в Евпаторию, где жили его жена с сыновьями и его мама, приехавшая к ним в гости из Севастополя. Чтобы не сильно обременять семью Меньших, на семейном совете решили оставить старшего сына Игоря на попечение бабушки, Александры Алексеевны, а самим вместе с младшим сыном Николаем ехать в Одессу. После недолгих сборов, на той же самой «комете» семья Рындиных прибыла в Одессу. Люда хотела поселить их в большой комнате, но Мария Алексеевна категорически отказалась.
–Мы не привыкли к роскоши, – улыбаясь, заявила она. – Когда мужа перевели служить в Севастополь, мы снимали комнату площадью 10 квадратных метров на четверых, а здесь на такой же площади будем жить втроем. Мы не собираемся долго злоупотреблять вашей добротой. Завтра же я пойду искать квартиру. Но ни завтра, ни послезавтра она никуда не пошла. Ночью младший сын, не отличавшийся крепким здоровьем, затемпературил. Алексей утром ушел на службу и в тот же день заступил дежурным по училищу. С самого утра шел противный мелкий дождь и начала понижаться температура воздуха. К вечеру она упала до минус 1 градуса, при этом морось не прекращалась. Алексей повёл курсантов на вечернюю самоподготовку.
–Товарищ командир, посмотрите, как потолстели провода, – обратился к нему старшина 8 роты Шевенков. Старшины рот ходили вне строя.
–Да не только провода, – ответил ему Рындин. – Деревья тоже разбухают на глазах. Да и земля уже становится скользкой. К утру, наверняка, будет «шлёп–мороз».
–А что это такое? – засмеялся Шевенков, и тут же раздался какой–то треск.
–Так у нас на тамбовщине называют гололед, – ответил тот и быстро пошел вперед, заметив, что движение застопорилось. Оказалось, с левой стороны колонны под тяжестью льда оборвался провод и сбил фуражку с головы командира роты майора Усачева И.Г. К счастью, тела офицера он не коснулся.
–Веселенькое начало, – подходя к Ивану Григорьевичу, очищавшему от грязи свой головной убор, сказал дежурный по училищу.
–Думаю это ещё только цветочки, ягодки – впереди, – «утешил» его Усачев. Он оказался прав. Не успела закончиться самоподготовка, как во дворе Сабанских казарм почти одновременно рухнуло два огромных дерева. Они перегородили въезд во двор, чуть не раздавив машину одного из преподавателей. Мороз продолжал крепчать, а дождь не унимался. Земля покрылась толстым слоем льда.
–Алексей Трофимович, звонили из горкома партии, просили выделить 300 человек на борьбу со стихией, – встретил его в учебном корпусе заместитель Теплова Г.А. Соколов А.Н., когда Алексей пришел, чтобы вести училище на вечерний чай. – Вот распоряжение! Тут расписано, с каких рот сколько человек выделить. Чтобы зря не рисковать здоровьем людей, рекомендую построить их в колонну по одному.
–Я уже об этом тоже подумал и с Вами согласен, – ответил Алексей. Построив училище, он приказал:
–На – право! В колонну по одному, по–ротно, в жилой корпус, не в ногу, шагом марш!
Колонна растянулась почти до самого жилого корпуса. Все перекрестки заняли фонарщики, которые перекрыли движение по улицам Жуковского, Бебеля и Чичерина. Правда, и машин–то на улицах почти не было. Стихия уже бушевала вовсю. С треском падали деревья. С шумом обрывались отдельные крупные сучья и провода. Люди торопливо, насколько позволял гололед, бежали домой. В Сабанских казармах отвалилась стена старой двухэтажки. Едва курсанты успели попить чай, как в казарме погас свет. Прибывший представитель Приморского райкома партии принес схему ответственности училища, где оно должно обеспечить очистку улиц от последствий гололеда.
Алексей построил людей, выделенных для борьбы со стихией, разделил их на группы, назначил в каждой группе старших из числа старшин, указал каждому из них зону их ответственности, особое внимание уделил технике безопасности и вопросам оказания первой помощи в случае травм. Большую помощь ему оказали помощник дежурного по училищу старшина группы из третьей роты Барбакарь С.И. и ответственные по жилым корпусам капитан–лейтенант Самсонов Г.И., майор Усачев И.Г. и капитан 3 ранга Дрожжин В.И.
Алексей определил Сергею Барбакарь роль диспетчера, договорился с капитаном 3 ранга Дрожжиным, майором Усачевым и капитан – лейтенантом Самсоновым, кто какие улицы берет под свой контроль. Себе он выбрал улицы, непосредственно прилегающие к экипажу. Потом всю ночь он мотался по улицам Канатная, Кирова, Чкалова, Чичерина, Бебеля и Жуковского, помогая старшинам в
организации уборки улиц и трамвайных линий, следя за тем, чтобы строго соблюдалась техника безопасности.
Всю ночь бушевала стихия. Всю ночь четыре командира роты, не смыкая глаз, руководили расчисткой завалов в самом сердце Одессы. К утру все улицы, находившиеся под патронатом ОМУ ММФ, были в состоянии пропускать автомобильный транспорт. По бокам от проезжей части лежали горы сучьев, бревна, болтались оборванные провода. Ни света, ни воды, ни газа в домах не было. Вокруг водоразборных колонок начали выстраиваться очереди. Все магазины были закрыты. Но это уже, казалось, не имеет никакого значения. Главное, за всю ночь ни один курсант не сбежал, не струсил и ни один не получил ни одной серьезной травмы. Более того, многие курсанты, жертвуя сном, добровольно приходили, чтобы помочь товарищам, которым выпало счастье бороться со стихией. Зрелым старшиной и надежным помощником зарекомендовал себя и Сережа Барбакарь, всю ночь он бессменно просидел в рубке дежурного, принимая звонки и следя за тем, чтобы информация вовремя попадала дежурному по училищу, не забывая выполнять и все другие возложенные на него обязанности. Эта ночь ярко показала, что нелегкий труд воспитателей – офицеров, преподавателей и руководства училищем не пропал даром. Ещё две недели, то ослабевая, то усиливаясь, свирепствовал гололед в Одессе, но такого кошмара, как в первую ночь, уже не было.
Только к вечеру следующего дня весь офицерский состав добрался до училища. Начальник цикла объявил о казарменном положении до особого распоряжения. Теперь, чтобы навестить родных и близких, офицер должен был получить разрешение начальника цикла или начальника ОРСО. С квартирой Меньших никакой связи не было, поэтому на второй день после смены с дежурства Алексей отпросился навестить свою семью. Три часа , преодолевая завалы и обходя повсюду валяющиеся провода линий электропередач, он добирался до Второй заставы. Никакой транспорт, даже автомобильный, не ходил. На улицу Вертолетную он добрался только около 9 часов вечера. Дома вертолетчиков были в полном мраке. Стояла гробовая тишина. Только тихо стонали деревья. Даже собаки, которых здесь было великое множество, не лаяли. Повсюду валялись сломанные деревья и телеграфные столбы. И семья Меньших, и семья Рындина сидели в маленькой комнатке, мирно беседуя и наблюдая, как в голландке полыхает огонь.
–Как вы здесь? Как пережили эту страшную ночь? – спросил Алексей.
–Прекрасно! – за всех ответила Люда. – Как будто в Сибири побывала, как будто на родину съездила. Правда, чуть без крыши не остались, но, слава богу, дерево свалилось и отбило лишь небольшой уголок крыши. Да пёс с ней! Починим. А всё остальное – ерунда. Нам не привыкать сидеть то без света, то без газа, то без воды. Да всё прекрасно, – как всегда оптимистически закончила она.
–А спать Вам ещё не надоело? Ведь светлое время суток всего 8 часов, а свечей в городе днем с огнем не найдешь.
–А мы весь вечер сидим у горящей печки! Так здорово! Лена играет на пианино, а мы поем и смотрим, как в печке пляшет огонь.
На следующее утро Алексей поднялся в 4 часа утра, чтобы успеть на утреннее построение училища. К его удивлению, в соседних домах, как светлячки, тот здесь, то там, вспыхивали огоньки. Одесситы уже собирались идти на работу. Никакой транспорт ещё не ходил.
Два месяца Одесса боролась с последствиями этого гололеда, восстанавливала электропроводку, газопроводы, водяные системы и налаживала работу электро- и автотранспорта. А чтобы полностью ликвидировать все последствия этого уникального явления, Одессе потребовалось около двух лет. Только теперь, когда сняли казарменное положение, Алексей опять смог ходить на квартирную толкучку и искать себе временное жилище. На сей раз, он оказался «везунчиком». Буквально на третьей попытке к нему подошел стройный, элегантно одетый мужчина:
–Добрый день! Как я понимаю, вам нужна квартира, – начал он и тут же представился: – Сергей Сергеич. Геолог. Наша группа на днях уезжает в Таджикистан. Могу предложить Вам отдельную комнату в коммунальной квартире на Бебеля. В это время к ним подошел ещё мужчина.
–Надеюсь, не на Бебеля, 12*? – скаламбурил Алексей.
–Нет, нет, – не принял шутки Сергей Сергеевич. – Просто мы с Колей договорились идти в театр. Лица обоих были какие–то испитые.
–А когда же можно посмотреть квартиру? – ещё не веря в свою удачу, спросил Рындин.
–Приходите на Бебеля, один, завтра в 12 часов. Я Вам ее покажу.
В условленное время Алексей вместе с женой пришли на Бебеля, 1, поднялись на второй этаж. Сергей Сергеевич распахнул дверь комнаты, и супруги Рындины ахнули. Их взору открылась огромная, свежевыкрашенная тридцатиметровая красавица–комната, с высокими потолками и сияющими стеклами. Никакой мебели в квартире не было. Только в правом углу стоял широкий диван, а слева у стенки плотно прижался книжный шкаф, плотно забитый книгами.
–Я не стал убирать диван, решил, что он Вам пригодится. Если он Вам не подходит, можем выставить его в коридор. Ну а книжный шкаф – это память о моем дедушке.
Всё было прекрасно: и квартира, и дом, и цена вполне приемлемая.
–У меня есть только одно условие. Послезавтра наша группа уезжает, и хотелось бы получить деньги вперед за год.
–Ну, за год у меня вряд ли наберется денег, а вот за полгода – пожалуйста. Остальные деньги я Вам вышлю позже, если Вы сообщите мне свой новый адрес. Приходите завтра. Геолог недовольно пожал плечами и удалился, вручив новоселам ключ. Поздно вечером Алексей нанял рейсовый автобус № 149, погрузил все вещи в салон. Все 10 сумок и чемоданов уместились на заднем сидении. Он забрал семью и без приключений добрался до Бебеля, 1. Водитель куда–то торопился. Он открыл только переднюю дверь.
–10 минут на разгрузку Вам хватит? – торопливо выскакивая из кабины, спросил он. – Поторопитесь, пожалуйста!
Алексей не стал его задерживать.
–Сынок, ты подноси вещи вперед, а я буду их сразу переносить на второй этаж. Я тоже тороплюсь. Я ответственный по экипажу, – обратился он к Игорю, который приехал на зимние каникулы. Дело закипело. Прибежал водитель
–Вот молодцы, – похвалил он. Забрался в кабину и был таков. Алексей быстренько переоделся и убежал в экипаж на улице Свердлова, 42.
В дверях экипажа он столкнулся с новой заведующей клуба Кирсановой Зоей Георгиевной. Она недавно приняла клуб и старалась вовсю.
–Трофимович, – налетела она на него, – Почему в клубе мало курсантов? На лекции был полон зал, а на представлении по пять человек на передних рядах. Мы для кого старались?
–Искусство – дело личное, – засмеялся Алексей. – Тут насильно мил не будешь.
–У нас училище или что? – возмутилась та. – Мил, не мил. Чепуха какая–то.
–Ладно, не обижайтесь! Постараюсь Вам помочь, – заверил её Рындин. «Старается показать свое рвение», – подумал он. Но он оказался не прав. Зоя Георгиевна до сих пор трудится в училище и всё такая же напористая и энергичная. Закончился спектакль, и начались танцы.
В клуб забежал рассыльный дежурного по училищу.
–Товарищ капитан 3 ранга, Вас к телефону, Ваша жена, – добавил он.
–Алеша, а ты перевозил чемодан с нашими самыми ценными вещами и документами? – спросила Марья Алексеевна, как только он взял трубку. – Я три раза уже пересмотрела все вещи. Его нет.
–Конечно, – недоуменно ответил Рындин. Ему стало дурно. Особенно беспокоило то, что в чемодане были все документы и кортик. Три часа гонялся он по городу в поисках автобуса, на котором перевозил вещи. Только в час ночи он обнаружил его возле дома, где жил водитель. Чемоданчик спокойнехонько объехал на заднем сидении по 149 маршруту всю Одессу. Никто в него даже не заглянул.
Утром, отправив курсантов в учебный корпус, Алексей заторопился на встречу с хозяином квартиры. Сергей Сергеевич всё с тем же другом встретил их в коридоре.
–Опаздываешь, командир, – недовольно сказал «друг».
–Начальство не опаздывает, – отпарировал Алексей. – Оно задерживается по служебным делам. Ему очень не понравилась развязность «друга».
–Да мы понимаем, – постарался смягчить ситуацию Сергей Сергеевич. – Вы приготовили деньги?
–Конечно, заходите в комнату!
–Зачем заходить? Давайте «баки», и мы разбежимся, – засуетился Сергей Сергеевич.
–Вы меня извините, – твердо сказал Алексей. – Деньги любят тишину. Так что входите, напишите расписочку и получите свой гонорар. Расписку я уже приготовил. Вам остается только переписать её своей рукой.
«Если я захочу досрочно прервать наш договор, обязуюсь вернуть аванс в двойном размере», – сосредоточенно читал он.
–А почему в двойном? Ведь я в свою квартиру возвращаюсь? – невольно заметил он.
–Такой в Одессе порядок. Вы это знаете лучше меня. И потом, чего Вы боитесь? Ведь Вы же завтра уезжаете на целый год, – успокоил его Алексей. Недовольно ворча, хозяин комнаты переписал расписку, подписался и вручил её Рындину. Алексей вручил хозяину квартиры договорную сумму и они расстались.
Глава 5. СТАЖИРОВКА
Так в борьбе за наведение в роте уставного порядка, и с последствиями гололеда незаметно пролетел первый учебный год. Курсанты восьмой роты окончили четвертый курс, но на пятый их переводить никто не торопился. Чтобы перейти на пятый курс, курсанты должны были пройти стажировку на кораблях и в частях, получить хорошие аттестации и принять присягу на верность Родине. Эксплуатационники проходили практику на берегу, в бухте Инкерман, как специалисты по хранению, выдаче и учету горюче–смазочных материалов. Помня о том, что капитан 3 ранга Рындин совсем недавно занимал довольно высокую должность на флоте, капитан 1 ранга Гусев решил послать его в штаб КЧФ, чтобы решить вопросы прохождения стажировки и для плавающих специальностей, то есть судоводителей и судомехаников. Если вопрос стажировки эксплуатационников решился как бы сам собой, то с судоводителями и судомеханиками пришлось повозиться. Корабли готовились к участию в параде по случаю дня Военно–морского флота СССР.
–Вот-вот должны прибыть стажеры из Военно-морских училищ, а тут возись ещё с гражданскими, – недвусмысленно давали ему понять специалисты флота.
С большим трудом Алексею удалось добиться создания организационного приказа по флоту о прохождении стажировки курсантами мореходного училища. Несмотря на прозаичность задач, которые ему пришлось решать в штабе флота и в экипаже на Угольной стенке, переходы на катере по севастопольским бухтам и довольно стремительные прогулки по белым, чистым улицам города русских моряков всколыхнули в душе Алексея воспоминания о двух десятках лет, промчавшихся на борту боевых кораблей и заставили быстрее забиться сердце. Получив копию приказа о размещении курсантов, Алексей решил по возможности обойти все корабли, где будет проходить стажировка. Больше всего курсантов–судоводителей шло на ПКР «МОСКВА», которым командовал капитан 2 ранга В.Васильев.
–Не тот ли это В.Васильев, с которым я был на ВСООЛК? – подумал Алексей. Пять лет тому назад они вместе были на классах командиров кораблей первого ранга. Васильев был лет на пять, моложе Алексея и его не коснулась тяжелая длань кадровиков, радеющих об «омоложении командных кадров флота». Он, как и положено выпускнику ВСООЛК, после окончания классов пошел в гору, а Алексей, проболтавшись несколько лет на должностях ниже той, с которой он пришел на учебу, с большим трудом выбрался на должность капитана второго ранга, но из-за тяжелой болезни сына вынужден был её покинуть.
–Командир ПКР капитан 2 ранга Васильев находится на летной палубе, – сказал вахтенный офицер, когда Алексей сообщил ему цель своего прибытия.
Командир крейсера, видимо, производил разбор недавно закончившегося учения. Услышав шаги, гулко отдающиеся по верхней палубе, он недовольно повернулся:
–Товарищ капитан 3 ранга, у Вас срочное дело? Подождите несколько минут.
Вдруг его лицо смягчилось.
–Трофимыч, какими судьбами? А мне сказали, что ты списался с БПК, – совсем другим тоном заговорил он. – Старпом, продолжайте разбор учения! – уже приказным тоном добавил он, обращаясь к совсем юному капитану 2 ранга.
–Коньячку примешь? – сразу же спросил он, когда они вошли в его каюту.
–Только с тобой, – ответил тот.
–Извини, мне сегодня еще надо быть в штабе флота, – озабоченно извинился Володя.
–А я хоть уже из штаба флота, но тоже должен еще встречаться с несколькими командирами кораблей
Бывшие однокашники попили чая, поговорили минут пятнадцать и разошлись. Спустившись в рейдовый катер, причаливший к трапу ПКР «МОСКВА», Алексей оказался нос к носу еще с одним одногруппником с ВСООЛК, с которым он был почти в дружеских отношениях. Это был старший лейтенант Головин Владимир, который по выпуску получил капитан-лейтенанта и назначен командиром эскадренного миноносца. Сейчас он уже догнал Алексея в звании и явно гордился этим. Его плечи украшали новенькие погоны капитана 3 ранга.
–Привет, старина! Ты вернулся в Севастополь, – первым заговорил Головин. – А мне кто-то говорил, что ты ушел в училище.
–Я – таки ушел, они правы. Я здесь представитель училища. Училище–то морское.
–Теперь всё ясно. Мой эсминец вчера поставлен в док. Комдив дал мне пару дней отдохнуть. Семья в Феодосии. Я хочу заказать себе новую фуражку на Большой Морской, а потом пообедать в ресторане. Составишь компанию?
–Вообще-то у меня на сегодня запланировано посещение ещё двух крейсеров, но о себе забывать тоже, наверное, не стоит. Когда мы теперь встретимся? Да и кушать хочется. Будь, по-твоему! Тем более до приезда курсантов ещё целых четыре дня, а я уже почти всё сделал. Осталось посетить три корабля. Меньше чем по одному кораблю в день. Пошли.
Они высадились из катера на Графской пристани. Посетили фуражечника, мастерская которого была в трех шагах от пристани. Алексей внимательно осмотрел предложенные образцы фуражек и с сожалением покачал головой.
–Нет, севастопольским фуражечникам далеко до одесских, – тихонько, но так чтобы слышал мастер, сказал Алексей. – И тулья не та, да и поля явно урезаны.
– Ну что Вы говорите? – тут же вмешался мастер. – Севастополь это же не Одесса. Кто же мне даст делать одесскую тулью? Тут же столько «бугров» и все с большими погонами. Ну, если Вы хотите большую тулью, я вам сделаю такую же, как делает Моня с Приморской. Только я не буду выставлять её в окне, чтобы какой-нибудь «бугор» не выставил с Севастополя меня. И, конечно же, это будет чуть–чуть дороже. –Сколько же потянет Ваше чуть–чуть? – спросил Алексей, зная по Одессе, что это «чуть–чуть» может оказаться больше самой цены.
–Ой, ну что Вы беспокоитесь? Такие файные, молодые люди, с такими большими звездочками. Я Вас не обижу!
–Ладно, Трофимыч, не трать даром времени, – заторопился Володя. – С мастером я сам разберусь. Очень кушать хочется.
Он сдал мастеру кусок габардина высшего качества, который имел специфическое название «кастор». Вручил ему аванс, и они вышли.
–Пора снимать с якоря «Волну», – сказал Володя.
–Нет, Володя, давай нагуляем ещё хотя бы полтонны аппетита. Давай прошвырнемся по Большой Морской. Я так люблю эту улицу! А за эти три дня, что я в Севастополе, я ни разу по ней не прошелся. Всё время на рысях.
–Будь, по-твоему! – неохотно согласился Володя. – Только тогда обедать будем в ресторане на площади Ушакова. До «Волны» я уже не дотяну. Кстати, там у меня работает знакомая официантка Люся. Гарантия, что хорошо и вкусно накормят, напоят и не обсчитают.
–Быть по сему! – подытожил Алексей.
Они медленно двинулись вверх по улице Большая Морская. Алексей блаженно вдыхал знакомый морской воздух. Как будто в первый раз он с удовольствием рассматривал величественные белые здания, широкую улицу, по которой когда-то гуляли известные всем военным морякам и всему миру адмиралы Ушаков Ф.Ф., Нахимов П.С., Корнилов В.А., Истомин В.И., знаменитый фортификатор и стратег Э.И. Тотлебен, имена которых стали символом немеркнущей славы русских моряков. Казалось, сама история вливается в легкие вместе с морским воздухом, наполняя душу гордостью и восторгом.
Володя без умолку, рассказывал о своей службе, о своих перспективах и планах на будущее. Когда они вместе были на классах командиров кораблей 1–2 ранга, молодые старшие лейтенанты всегда делились с Алексеем, как самым старшим, по возрасту и по опыту службы в ВМФ, своими мыслями и планами. Вот и сегодня Володя хотел бы услышать мнение своего однокашника, как ему быть, оставаться ли командиром корабля 2 ранга или дать согласие идти на должность старшего помощника крейсера «Кутузов»
–Володя, дай спокойно подышать воздухом города-героя. Сейчас заберемся в прокуренный ресторан и там обо всем поговорим.
Володя недовольно засопел, но тут же оживился.
–Так мы уже почти у входа в ресторан, – снова заговорил он.
Алексей с сожалением взглянул на купол крыши ресторана. Феерия окончилась. Нужно было снова возвращаться к прозе жизни. Не успели они переступить порог ресторана, как навстречу им ринулась стройная, можно сказать, даже худенькая, белокурая официантка с белым чепчиком на голове.
–Здравствуйте, мальчики, проходите за мой столик. Володя, покажи молодому человеку, куда идти. Я вам сейчас принесу пива и меню.
Офицеры заняли один из столиков в правом углу ресторана. Тихо звучала музыка. В ресторане сидело всего с десяток человек.
–Что будем есть-пить? – спросил Володя и тут же сам себе ответил: – На первое украинский борщ, на второе котлету по-киевски, а на закусь предлагаю взять шпроты и лимончик с сахаром, не возражаешь?
В это время у столика появилась Люда с двумя бутылками пива и меню в атласном переплете.
–Открыть? – доставая ключ со штопором, спросила она, ставя на стол бутылки.
–Люся, не спешите, пожалуйста, – попросил ее Алексей. – Мы еще не определились, что будем пить.
–А что тут определяться? – возразил Володя. – Я же ведь знаю, что ты, кроме коньяка, ничего не признаешь.
–А вот тут ты поторопился. В Севастополе есть очень хороший напиток крымского разлива «Белый мускат». Предлагаю отведать его. Коньяк будем пить вечером. Володя согласно кивнул головой.
–Люда, только принесите, пожалуйста, нераспечатанную бутылку, – попросил он официантку, помня, как одесские официанты любят приносить в фужерах напитки «из другой бочки». Люся согласно кивнула головой и побежала выполнять заказ.
Вскоре она принесла закуску, первое и бутылку белого муската. Бутылка почему–то оказалась открытой.
–Люда, я же просил бутылку не открывать, – недовольно сказал Алексей.
–Извините, – сделав несчастными глаза и, изобразив жалкую улыбку, выдавила она. – Я не успела предупредить подсобницу, как она уже открыла её.
–Замените, пожалуйста, на запечатанную бутылку, – пытаясь сдерживаться, сказал Алексей.
–Да ладно, не будем портить человеку настроение, – примирительно сказал Володя. – Она хорошая девочка. Люся вся засветилась и убежала.
Володя быстренько разлил по фужерам имеющуюся в бутылке жидкость.
–Сейчас попробуем, что за чудо раскопал Трофимович, – сказал он, поднимая фужер.
–Что это?– недоуменно спросил Алексей, принюхиваясь к жидкости в фужере. – Это же совсем не мускат. По запаху похож на обычный портвейн причем не лучшей марки.
–Да ладно, не придирайся! – перебил его Володя – Давай лучше выпьем за встречу! Ребята осушили бокалы и принялись за еду. Оба были голодны, как волки.
–Да не так уж и плох этот напиток, – заметил Володя после третьего фужера. Лицо его раскраснелось, и глаза заблестели. – Давай-ка, добьем эту бутылку и закажем ещё!
–Ну-ка, подожди! – остановил его Алексей, увидев на дне бутылки какое–то пятно. – Дай, пожалуйста, бутылку, там что–то есть. Володя заглянул в полупустой сосуд и без спора отдал его. На дне бутылки явно обозначился силуэт мухи.
–Мальчики, вы хотите ещё что–то заказать? – подскочила к ним официантка.
–Нет, мы просто хотим угостить тебя белым мускатом, не пробовала, поди, – сказал Алексей, выливая содержимое бутылки в фужер.
–Нет, нет, – запротестовала та. – Нам с клиентами пить запрещено. В это время из бутылки в фужер плюхнулся кусок какой–то слизи с мухой посредине.
–Пей! – жестко сказал Алексей, схватив официантку за руку.
–Вот сука, – завопила та. – Говорила же ей, вымой, как следует бутылку!
–А я-то думал, только одесские официанты мастера дурить людей, но севастопольские торгаши не лучше. Пошли отсюда, Володя. Ты был прав. Надо было идти в «Волну». Там, по крайней мере, не подают портвейн с мухами вместо божественного муската, – с досадой сказал Алексей, бросая на стол смятый четвертной*.
Распрощавшись с Головиным, Алексей позвонил домой. Телефон был один на все 6 коммунальных квартир. Он стоял в коридоре. Трубку взяла соседка.
–Позовите, пожалуйста, к телефону Вашу новую соседку, Марию Алексеевну, – попросил он.
–Ой, ей сейчас не до разговоров, приходил хозяин квартиры, требует, чтобы она выселялась. Дал ей сроку два дня, – зачастила соседка. Алексей опешил. По его данным, его «геолог» давным-давно должен быть в Душанбе.
Поговорив с женой, он тут же сел на рейдовый катер, посетил оба крейсера, на которых должны были стажироваться курсанты, и в тот же вечер самолетом вылетел в Одессу. Он успокоил жену и детей и стал ждать «геолога».
«Геолог» появился чуть свет в сопровождении своего верного «друга». Они явно не ожидали увидеть Алексея.
–А, Вы как здесь…, – начал «геолог» и осекся.
–Я-то дома, а что вам здесь нужно? – жестко спросил Рындин.
–Да я хочу вернуться в свою квартиру. Командировка откладывается.
–Да нет у него никакой командировки, – вмешалась Мария Алексеевна. – Я уже навела справки. Он обыкновенный кидала. Эта квартира для него живец, на который он ловит таких простофиль, как мы. Он мне сказал, что вышвырнет нас отсюда как котят, если мы сами не уйдем.
–Вот и прекрасно, – засмеялся Алексей. – Сейчас заработаем полштуки и уйдем.
–Какие полштуки? – прикинулся простачком «геолог».
–А те самые, которые ты должен мне отдать сверх моих денег, – напряженно улыбаясь, заявил Алексей.
–Да у меня и ваших-то уже нет, я их потратил на билет в Душанбе, – изобразив на лице некое подобие сожаления, ответил тот.
–Тогда вали отсюда! Если ты ещё раз появишься на этаже раньше времени или без моих денег, то придется тебе считать ступеньки ребрами! – гневно сказал Рындин. Друг «геолога» сначала дернулся, но, поняв, что Алексей не шутит, взял под локоть своего друга-алкаша, и они ушли. Побыв дома ещё пару часов, Алексей снова уехал в Севастополь.
Курсанты ОМУ ММФ прибыли в Севастополь в пятницу. Город русских моряков доживал последний рабочий день недели. Завтра он наполнится отдыхающими мичманами и офицерами, не занятыми в субботнем распорядке дня, а после обеда на чистые и изумительно красивые улицы города выплеснется бело-голубая волна флотских воротников. Загомонят и рассыплются по городу матросы с кораблей и подводных лодок. Но Алексею сегодня было не до романтики. Среди прибывших курсантов была и его 8 рота. А вместе с ней прибыли и судомеханики, и судоводители, и механизаторы в сопровождении командиров и кураторов – руководителей практики. В Севастополе оказались и командиры рот капитаны 3 ранга Филиппов И.Д и Дрожжин В.И., и преподаватели капитаны 3 ранга Гаркушенко В.И. и Воронов А.А. Курсантов надо было до обеда полностью экипировать, подогнать обмундирование, нашить погоны и боевые номера и развезти по кораблям и частям. Алексей при этом должен был не только быть дирижером, обеспечивающим размещение курсантов, но и «старшим на рейде», то есть осуществлять общее руководство всеми офицерами и курсантами, прибывшими в Севастополь на весь период практики. Вместе с курсантами восьмой роты прибыл и младший сын Алексея Николай. В этом году ему предстояло идти во второй класс, и он упросил отца, когда тот приезжал разбираться с «геологом», приехать к нему в Севастополь. Алексей скрепя сердце согласился.
–Если будет сильно мешать, отправлю его бабушке, – решил он, благо бабушка жила в Севастополе. Но, как показало будущее, жизнь с курсантами в одном кубрике, строгое выполнение распорядка дня, и возможность чаще общаться с отцом благотворно сказались на характере мальчика. Этого заряда Коле хватило до седьмого класса.
Только к вечеру Алексей сумел доставить своих курсантов в Инкерман, а остальных разместить на кораблях и в частях. И лишь тогда он хватился, куда же делся его сын. Но тревога оказалась напрасной. Над Колей взял шефство курсант его роты Василий Линник. Не очень дисциплинированный курсант, имеющий своеобразный, свободолюбивый характер, граничащий с анархистским, оказался заботливым наставником и неплохим воспитателем.
Положение «Старшего на рейде» отнимало много времени и сил и почти лишало Алексея возможности уделять внимание не только роте, но и своему сыну. То по указанию начальника цикла, то по требованию командования флота ему часто приходилось уезжать из Инкермана, обходить на рейдовом катере корабли и возвращаться обратно поздно вечером. Чаще всего его выручал капитан 3 ранга В.И Гаркушенко. Этот жизнерадостный, высоко эрудированный офицер следил за Колей, как за своим сыном. Не обходилось и без курьезов.
Однажды вечером рассыльный командира части принес Алексею телефонограмму, в которой ему предписывалось завтра, в 09–00, быть в штабе флота. Гаркушенко В.П. в тот день отпросился съездить в Балаклаву, навестить своего друга – подводника. Зная об этом, Алексей попросил мичмана Григорьева, старшину роты курсантов, присмотреть за мальцом, пока он съездит в штаб флота.
–Езжайте, товарищ командир, – заверил его мичман. – Всё будет тип-топ. Алексей чуть поморщился. Он не очень-то доверял этому мичману. Наблюдая за его действиями, он часто ловил себя на мысли, что у мичмана «не все дома». Он не умел себя поставить при обучении и воспитании порученных ему курсантов. То он был излишне придирчив, то вдруг становился «рубахой-парнем».
Но, как говорят англичане, «NOTHING TO CHOOSE BETWEEN THEM”*. Выбирать действительно было не из чего. Мичман Григорьев был назначен старшиной роты курсантов командиром части, и требовать его замены было не совсем удобно. Пообщавшись с офицером из штаба флота, отвечавшим за курсантскую практику, около 11-00 утра Алексей вернулся в Инкерман. Зашел в казарму. Там царил полный порядок. Побыв в кубрике несколько минут, он заглянул в офицерскую комнату. Сына там не было.
–Где же он может быть? – тревожно думал Алексей, постепенно обходя территорию части. Вдруг за казармой личного состава части раздался какой-то крик. Антон ринулся туда. Его глазам суждено было увидеть нечто.
За казармой стоял шикарный бильярдный стол. Вокруг стола собралось человек пять курсантов и два матроса. С торца стола, расставив ноги, стоял мичман Григорьев. В его руках был бильярдный кий. Посреди стола лежал ржавый артиллерийский снаряд со взрывателем. Взрыватель проржавел настолько, что его оболочка превратилась в ржавое ситечко. С противоположной стороны стола торчали вихры Колиной головы. Став на цыпочки, он пытался получше рассмотреть, что намерен делать мичман, который, натерев мелом ложбинку между большим и указательным пальцем, прищурив левый глаз, целился кончиком кия во взрыватель. В груди Алексея родился и стремительно начал разрастаться холодный шар. Он шагнул вперед и отвел кий в сторону.
–Мичман, Вы в своем уме? Что Вы вытворяете? – сдавленным от волнения голосом проговорил он.
–Даю урок мужества, товарищ командир, – не моргнув глазом, ответил тот.
–Вы даете урок глупости, товарищ мичман, – зло сказал Рындин. – Всем отойти от стола! Матросы и курсанты повиновались. – А Вам, товарищ мичман, оставаться здесь и, избави Вас бог, если я увижу ещё кого-то рядом.
–Есть, – вылупив глаза, рявкнул мичман.
Оказалось, убирая территорию части, матросы нашли ржавый снаряд со взрывателем. Они доложили об этом мичману, который шел с курсантами в хранилище. Вот тут то "бравому" мичману и пришла в
голову идея дать им “урок мужества”. Алексей забрал Колю и пошел в кабинет командира части. Командира в кабинете не оказалось. Тогда он решил сам позвонить подрывникам, телефон которых висел в каждом служебном помещении. Дежурный группы подрывников долго и дотошно расспрашивал что, где и как. Когда он, наконец-то, всё расспросил, Алексей заметил, что Коли рядом нет.
–Куда ещё его понесло? – рассердился он и, осмотрев кабинет и не найдя его, пошел к месту происшествия. Зайдя за казарму, он остолбенел: ни мичмана, ни снаряда на
бильярдном столе не было. В ту же секунду он увидел Колю, сидящего на корточках. Перед ним на земле, у самого забора преспокойно лежал снаряд.
–Где этот идиот? – не сдержался Алексей
–Он пошел вызывать минеров,– спокойно ответил Коля, – а меня попросил постеречь снаряд. Вскоре пришла машина с подрывниками. Они уложили снаряд в ящик с песком и вывезли его на полигон, где и уничтожили. В тот же вечер Алексей от имени командира части объявил мичману 5 суток ареста и отправил его на гауптвахту.
Глава 6. АБИТУРИЕНТЫ
45 суток, отведенные на стажировку курсантов, пролетели как один миг. И вот 8 рота в полном составе отправлена в отпуск, оставив на память командиру роты множество бумажек, написанных руководителями практики, на основе которых надо на каждого выпускника составить подробную аттестацию. Каждая аттестация отнимает огромное количество времени, месяца явно не хватит. Алексей решает обратиться к Гаркушенко В.П., чтобы тот помог. И Валя «помог».
–Трофимыч, не трать даром мозги и время, учись у Коли Суханова! Ты знаешь, как Николай Михайлович ставит своим курсантам оценки? На, вот посмотри, – протягивает он классный журнал. – У кого из преподавателей больше всего оценок? У Суханова и у меня. Ну я, понятно, пользуюсь машинным методом опроса, а этот ортодокс?
–Николай Михайлович, поделись с человеком передовым методом, – обращается он к Суханову.
–Этому методу нет цены, но Трофимовичу выдам секрет бесплатно, – не заставляет себя просить Коля. – Перед каждым занятием я выдаю курсантам листки с уже отпечатанным вопросом и даю им 15 минут. Потом собираю листки, беру журнал и линейку. Измеряю высоту текста. У кого ответ занимает меньше 5см – ставлю двойку, 10см – тройку, 15см – четверку, ну а дальше – сам понимаешь. Преподавательская разражается дружным хохотом. Смеется и Алексей и уходит к себе в канцелярию портить бумагу дальше. Он уже слышал, что Суханов и Гаркушенко давно пользуются и машинным, и безмашинным методами опроса курсантов. Но Валентин Павлович не был бы Гаркушенко, если бы не нашел как «достать» Суханова.
Вдруг Алексея осенило. А почему бы не использовать «метод Суханова» наоборот. Составить 4–5 моделей служебных характеристик, а потом взять список роты и против
каждого поставить номера 1,2,3… и останется только вставить демографические данные и перепечатать на машинке.
–Света, есть идея, – обратился он к секретарю Гусева П.В., – которая Вам, наверняка, понравится и поможет на будущий год Вашему мужу.
Света внимательно выслушала и оценила по достоинству.
–Так ведь это же красота. И голову меньше придется ломать, разбирая ваши каракули, – заявила она.
Дело закипело. Каллиграфическим почерком Алексей написал пять образцов характеристик, пронумеровал их и поставил в списке курсантов восьмой роты против каждой фамилии соответствующий номер и слова «спорт», «общественник», «профсоюзный активист», «шахматист» и т.д. В результате все аттестации оказались оптимизированы и в то же время каждая отличалась чем–то, от себе подобной.
Вслед за аттестациями пришла новая морока – встреча абитуриентов, а точнее, уже их провожание. Встречей абитуриентов, в основном занимался начальник специальности Шулянский Григорий Фотиевич, и недавно прибывший новый командир роты Сиренко В.В. Они с ними беседовали, разъясняли правила прохождения комиссии и сдачи вступительных экзаменов и порядок их поведения в стенах училища.
Боевой офицер, прошедший всю войну, Григорий Фотиевич был требовательным и довольно жестким начальником. В то же время работа с пацанами, которым едва исполнилось 14 лет на момент поступления их в училище, сделали его излишне мнительным и довольно сентиментальным. Много внимания он уделял работе с родителями абитуриентов и того же требовал от офицеров. За год до прихода Алексея в училище руководство ММФ приняло решение принимать в училище уже не после восьмого, а после 10 классов. Эти ребята считали себя вполне взрослыми и зачастую встречали в штыки всякую попытку вмешивать в их дела родителей. Обеспечив последний экзамен, капитан 3 ранга Сиренко В.В. забрал личные дела курсантов «своей» роты, а Алексею принес десятка два паспортов, владельцы которых зачислены курсантами, но ещё не разъехались по домам перед отъездом в колхоз.
–Их личные дела находятся у Фотиевича, он хочет с ними сам познакомиться поближе. А больше общается с мамочками, которые хотят всё знать.
–А мамочки–то здесь при чем? – удивился Алексей. – Это же не восьмиклассники. Это взрослые мужики.
–А здесь многие преподаватели и руководители все ещё никак не отвыкнут, что нам придется работать с другим контингентом курсантов.
Чтобы не морочить себе голову, наставляя курсантов, что им надо иметь при себе перед отъездом на осенние полевые работы, Алексей тут же составил памятку, попросил Свету Васильеву отпечатать её и вручал отъезжающим вместе с их паспортами.
–Ребята, прежде чем вы получите паспорта и отправитесь по домам, надо сделать мокрую приборку помещений роты, – сказал командир, когда остались последние пять курсантов.
Он распределил их по объектам, выдал приборочный материал и предупредил: качество приборки буду проверять сам!
Работа закипела. Молодые курсанты один за другим сдавали свои объекты. Не торопился только курсант Янулишвили, которому достался туалет. Он зачем–то спускался вниз, поднимался снова, курил в туалете. Вот уже и предпоследний курсант сдал свой объект и ушел из расположения роты. Янулишвили продолжает разгуливать.
–Товарищ курсант, Вы что, сегодня не собираетесь уезжать? – не выдержал Алексей.
–Пачему не собираюсь? У меня самолет на Сухуми через час.
–Тогда что же Вы медлите?
–Мить унитазы – это не мужская работа.
–И что же Вы предлагаете?
–Паслушай, дорогой, я тебе дам денги. Найми русский женщина, пусть она уберет.
–Паслушай, дорогой, если ты через 15 минут не закончишь приборку, то ты уже сегодня никуда не улетишь. А если ты такие финты будешь делать и в будущем, то в училище не задержишься.
–У меня дядя Шалико – заместитель министра транспорта Грузии. Ты панимаешь, что с тобой будет, если я ему пазваню?
–Пока ты дозвонишься до своего дяди, я думаю, начальник училища успеет подписать приказ о твоем отчислении из училища. Время пошло, – жестко сказал Алексей.
–Послушай, дайте мой паспорт, – завопил Янулишвили, врываясь в канцелярию вслед за командиром.
–Пока не вымоешь унитазы, паспорт будет лежать в моем сейфе, – спокойно ответил тот, укладывая документ в сейф.
–У, шакал, – заскрипел зубами курсант и пулей выскочил из канцелярии. Алексей сел писать проект приказа об отчислении курсанта из училища за неповиновение и грубость с командиром.
Ровно через 15 минут раздался стук в дверь.
–Товарищ командир, ваше приказание выполнено, – четко доложил Янулишвили почти без акцента.
–Хорошо, я пойду, проверю, как Вы выполнили приказание, а Вы почитайте проект приказа и распишитесь, что Вы ознакомлены, – холодно сказал Алексей, выходя из канцелярии.
Когда Алексей вернулся, Янулишвили стоял посреди канцелярии, обхватив голову руками. В глазах у него стояли слезы.
–Дэда, дэда*– шептал он. – А как же моя мама? Она меня ждет в аэропорту.
–О мамочке надо думать раньше! – всё также непримиримо сказал командир роты. Он спрятал проект приказа с подписью курсанта в сейф, достал паспорт и, вручая его нахалу, сказал:
–Это Ваше первое и последнее предупреждение. Ещё один грубый поступок и Ваш проект приказа будет на столе начальника училища.
Урок пошел впрок. Больше этот курсант ни разу не привлек к себе пристального внимания командира.
Глава 7. НОВОСЕЛЬЕ
Время шло. Алексей постепенно сживался с ролью представителя вооруженных сил в гражданской организации. Он уже научился находить и верный тон, и правильные слова при общении и с начальниками и с подчиненными, и с коллегами из другого мира. Одно угнетало – цыганская жизнь семьи. После квартиры «геолога», который так и не решился попытать счастья нажиться на чужой беде ещё раз, им пришлось поменять уже семь квартир. Как офицеру, неоднократно побывавшему в «горячих» точках, ему была положена квартира вне очереди. Но от «положено» до «обеспечено» у наших чиновников всегда находился в запасе миллион уверток. Алексей сразу по прибытии стал в очередь на квартиру, сдал все необходимые документы, но квартиры одна за другой проплывали перед его носом в другом направлении.
–Да, что ты ждешь? – как-то возмутился капитан 2 ранга Л.В.Розман, услышав, что очередная квартира «уплыла». – Иди к Кулакову и бери его за жабры. Он обязан выполнять приказ министра обороны. Мы что зря торчали под бомбежками, когда они здесь на пляжах кувыркались.
–Да я у него уже был не раз, да что толку? – тоскливо сказал Алексей.
–А ты жену пошли! Чиновники женщин больше боятся! – посоветовал Леонид Владимирович. Алексей засмеялся.
–Моя жена не из тех, кто нагоняет начальникам страху в одно место.
–Тогда сиди и жди! – рассердился Розман. – У Кулакова уже все холостяки мичмана сидят в трехкомнатных квартирах, а ты ждешь.
Набравшись духу, Алексей решил ещё раз побеспокоить старшего морского начальника. Капитан 1 ранга Кулаков Р.И. был явно не в духе. Он мрачно возвышался во главе Т – образного стола. На столе не было ни одной бумажки.
–Капитан 3 ранга Рындин. Разрешите обратиться? – несмело начал Алексей, переступив порог.
–Ты что не видишь, что я занят? – рявкнул тот. Алексей взорвался.
–Извините, товарищ капитан 1 ранга, но у Вас сегодня по распорядку приемный день. Вот я и прибыл на прием.
–Давай, выкладывай, что там у тебя! – всё также раздраженно продолжил тот.
–А у меня всё то же, с чем я уже был у вас не раз. У меня жена и двое детей мотаются по квартирам. Я офицер боевой службы и имею право получить квартиру вне очереди, а я и по очереди никак не могу её выбить.
–Да плевать мне на твои права, – всё также грубо ответил он и вдруг осекся, заметив, как побледнел Алексей, сжав зубы и стиснув кулаки.
–Ладно, давай сюда свой рапорт, – вдруг почти спокойно сказал он. – Тебе повезло. Город дает нам несколько квартир на Таирова. Иди к начальнику МИС, майору Художилову!
Так нежданно–негаданно разрешился квартирный вопрос, и семья Рындиных стала обладательницей ордера на трехкомнатную квартиру. Правда, въезжать в неё пришлось только через три месяца. По каким–то причинам строительство почти готового дома застопорилось. Когда, наконец–то, Алексей получил ключ от своей квартиры, и они всей семьей пришли в неё, радости не было предела. Впервые за двадцать два года службы они стали обладателями нового жилья со всеми удобствами. Они вошли в гостиную. Не сговариваясь, сплели руки и начали, как бешеные, плясать, петь и плакать одновременно.
– Товарищ командир, а у Вас есть, на чем спать? У нас есть две списанные кровати в полном комплекте, – узнав о том, что командир получил квартиру, сообщил Зубец. Алексей поблагодарил старшину роты и отказался. Он старался никогда никакого служебного имущества домой не брать. Но вскоре он встретил кастеляншу экипажа Волкову Софью Николаевну.
–Поздравляю Вас с новосельем, – улыбнулась она. – Геннадий Александрович приказал выдать Вам два полных комплекта белья и две кровати.
Алексей сразу понял, от кого шла эта инициатива, и был всем очень признателен. Вскоре на училищной машине первая «мебель» была доставлена на новую квартиру. Множество чемоданов, узлов и прочей мелочи в придачу уже позволили разместиться более–менее комфортно.
Неожиданно новоселье совпало ещё с одним крупным событием. В тот день Алексей сменился с дежурства, поужинал, повозился с «недоделками», которых в его квартире оказалась уйма, и завалился спать. Мария Алексеевна тихонько приводила в порядок кухню, дети пытались уснуть, лежа в своей комнате. Алексей уснул мгновенно. Вдруг ему снится сон. Его корабль ошвартован к причальной стенке завода «Металлист». Ярко светит солнце. Матросы и офицеры, кто с причала, кто с борта дебаркадера, ловят лещей. Вдруг небо затянуло тяжелыми тучами, поднялся шквалистый ветер и откуда–то с берега катится огромная волна.
–Боевая тревога! – что есть силы, закричал Алексей и как тигр прыгнул на трап, ведущий на ходовой мостик. С этим криком он и свалился с кровати. Вскочив на ноги, он почувствовал, как пол под ним вибрирует, стекла в рамах перемещаются отдельно от них.
–Землетрясение, – наконец–то дошло до него. – Маша, одевай детей и все станьте пока в дверном проеме! Толчки прекратились. В доме стояла тишина. Лифт не работал. За дверью был слышен какой–то непонятный шорох. Алексей распахнул дверь. Его квартира находилась на первом этаже. Его соседи молча, без единого слова спускались с верхних этажей. Неизвестно, приходилось ли кому – либо из них жить в сейсмической зоне, но инстинкт самосохранения не позволил никому воспользоваться лифтом. Он прикрыл дверь, размышляя, будут ли ещё толчки. Вдруг в дверь резко позвонили. Алексей распахнул незапертую дверь. В дверном проеме появилась полураздетая женщина–соседка с верхнего этажа.
–Дайте, пожалуйста, какое-нибудь пальто. Моя пятнадцатилетняя дочь принимала ванну, когда начало трясти. Она так перепугалась, что голая выбежала на улицу.
Алексей сразу всё понял. Он метнулся к кровати, сорвал с неё новенькое одеяло – подарок начальника училища и вручил его женщине.
Глава 8. БИТВА ЗА УРОЖАЙ
Третье сентября каждого года в ОМУ ММФ – день великих хлопот и одновременно день меркантильных надежд. Уже много лет в этот день училище отправляло как минимум 300 курсантов в колхоз им. Татарбунарского восстания, которым руководил председатель Василий Захарович Тур, бывший секретарь Татарбунарского райкома партии, а ныне Депутат Верховного Совета Украины, Депутат Верховного Совета СССР и одновременно заместитель председателя Ревизионной комиссии ЦК КПСС
–Зачем одному человеку занимать столько должностей? Какой прок от такого государственного деятеля, который сидит сразу на нескольких стульях? – подумал Алексей, когда услышал о всех высоких постах, которые занимал обычный председатель колхоза.
Но ни колхоз, ни председатель не были обычными, когда Алексей в первый раз встретился с ними.
–Дорогие товарищи, сегодня вы прибыли, чтобы оказать помощь в уборке урожая нашим колхозникам. У нас богатый колхоз. Мы вырастили богатый урожай, с которым нам своими силами не справиться, – начал свою речь Василий Захарович. – Поэтому мы много лет плодотворно работаем совместно с институтом связи и Вашим училищем. Мы очень богаты и будем Вам хорошо платить, но и спрашивать будем жестко. В поле не должно остаться ни одной картофелины, ни одного колоска и ни одной бубочки винограда. При этом каждый из Вас получит по 350 рублей в месяц, при условии выполнения нормы. Кто будет выполнять полторы нормы, получит двойную плату.
– Ну, голова, как он красиво брешет, – тихонько сказал за спиной Алексея его замполит, Женя Мазур. На время пребывания в колхозе каждому командиру роты назначался заместитель из числа гражданских преподавателей.
–Евгений Иванович, а Вы уже были в этом колхозе? – так же тихо спросил его Алексей.
–В этом ещё не был, но, как брешут все председатели, знаю, – улыбаясь, ответил он.
–Кто будет выполнять норму вдвойне, тот получит три оклада, плюс премиальные, – продолжал председатель. Кормить Вас будут прямо на поле или в саду. Кормить будут бесплатно «от пуза», то есть кто сколько захочет, столько и будет есть.
–Пой, ласточка, пой! – прокомментировал Женя Мазур, но уже через полчаса он был устыжен. Вскоре после выступления председателя приехала полевая кухня, и курсанты получили по огромной миске украинского борща с огромным куском свинины в каждой миске и по такой же миске тушеной картошки с мясом.
–А можно обед повторить? – обратился к поварихе широкоплечий, коренастый курсант, старшина второго взвода Толя Токаренко.
–Съешьте сначала одну порцию, потом можете подходить хоть пять раз,– засмеялась та.
–Так и будет, – спокойно заметил тот и, действительно, подошел к поварихе ещё четыре раза.
–Посмотрим, как будешь работать, – восхищенно глядя на дюжего курсанта, заметила та.
–Будь спок!– заверил её Токаренко.– А компоту можете тоже наливать миску – стакана мне не хватит.
Сразу же после обеда все роты разъехались по своим отделениям. Каждое отделение представляло собой одно два села, которым принадлежали огромные поля, сады и виноградники. Когда–то это были самостоятельные колхозы. Потом по решению «партии и правительства» они были насильно объединены в один огромный колхоз, занимающий чуть ли не половину Татарбунарского района Одесской области. Вот тогда–то бывший секретарь Татарбунарского райкома партии Тур В.З. и вызвался стать председателем колхоза. Партийные функционеры пытались отговорить его, но напрасно. Василий Захарович стоял на своем. Вскоре колхоз стал миллионером, а колхозники стали получать не только хорошие пайки в виде капусты, картошки, винограда и других продуктов натурального хозяйства, но и твердую ежемесячную заработную плату, которая вскоре стала выше зарплаты рабочих, живущих в городе. Местные мужики потянулись из города домой. И если раньше трудоспособное население тянулось в город, теперь исключение из колхоза стало большим наказанием. Алексей был восхищен руководством колхоза и положением дел в нем. Евгений Иванович Мазур никак не мог согласиться с таким оборотом дела.
–Твой Тур, очковтиратель, – заявил как–то он Алексею. – Все хорошо на бумаге, а когда дойдет до дела, всё будет с точностью до наоборот, – бубнил он.
–Поживем, увидим, – отпарировал Алексей
За два дня до отправки роты в колхоз Алексей при непосредственном участии начальника специальности Шулянского Г.Ф. подготовил и провел комсомольские и профсоюзные собрания и в группах, и в роте в целом. В результате этих мероприятий определились и неформальные лидеры и настоящие вожаки молодежи. Задолго до начала собраний были назначены старшина роты Зубец А.В. и заместитель старшины роты Ю.А Флиппович *. Старшинами групп были назначены курсанты В.А.Коноплицкий, А.В. Токаренко и А.П Яковлев.
Восьмая рота была отправлена в село Глубокое, Татарбунарского района. Это было пятое отделение колхоза, которым руководил пожилой мужчина, бывший начальник штаба батальона в партизанском соединении дважды героя Советского Союза Ковпака С.А. – Черток Петр Андреевич. Это был малоразговорчивый, даже несколько суровый руководитель, который прекрасно знал свое дело и всегда оказывался именно там, где требовалось немедленное вмешательство или помощь. Стоило водовозам задержаться с подвозом воды, как на поле появлялся древний американский джип с Петром Андреевичем за рулем, и вода тут же появлялась.
Если по каким–либо причинам задерживался обед, то и тут появлялся всем уже примелькавшийся джип.
–Старый черт, – ворчали возчики, – какая нелегкая его приносит? Но громко осуждать боялись. Старый партизан мог и плеткой по спине проехать. Он ещё не забыл, как Сидор Артёмович Ковпак «учил» нерадивых партизан таким способом. С раннего утра и до захода солнца мотался он по полям. Худощавый, горбоносый, с острым орлиным взглядом он всегда появлялся там, где нужно, и всегда внезапно.
–Где ты себе таких хлопцев набрал? – спросил он однажды Алексея, наблюдая, как старшина 2 группы Токаренко Толя и старшина роты Саша Зубец грузят картошку. Их подчиненные собирали картошку в огромные корзины, каждая из которых весила не менее 25 килограмм. Наполнив корзины, они устанавливали их в рядок. Урожай в том году был отменный, и огромные корзины с картофелем стояли через каждые 5–6 метров. Когда подходил очередной грузовик, Токаренко, с одной стороны, Зубец, с другой стороны спорым, размашистым шагом шагали рядом с грузовиком и, как детские игрушки, забрасывали тяжеленные корзины в кузов. Погрузка грузовика заканчивалась за несколько минут, при этом грузовик даже не останавливался.
–Не зря он съедает в обед по пять порций. Как ест, так и работает, – заметил Петр Андреевич, глядя на Токаренко. Старшины двух других групп Коноплицкий и Яковлев были ребятами обычного телосложения, даже, можно сказать, небольшого роста, но это были как раз те люди, о которых говорят: «мал золотник, да дорог». Они были настоящими лидерами и пользовались огромным авторитетом у своих подчиненных. Но сила и габариты старшины роты Зубец А.В. не шли ни в какое сравнение даже с Токаренко. Бывший старшина пограничной заставы чуть не на голову был выше любого курсанта своей роты. Не уступал он никому и по ширине плеч. Это был настоящий русский богатырь.
Многие студенты и курсанты неохотно вспоминают свои принудительные поездки в нищие колхозы. Курсанты же ОМУ ММФ рвались туда иногда с большей охотой, чем в порт. Работа в таком колхозе, как колхоз имени Татарбунарского восстания, становилась настоящей школой воспитания уважительного отношения к труду, ощущения каждым курсантом, офицером и преподавателем своей значимости, и каждый налицо видел результаты своего труда. Они наблюдали, как помидоры, картофель и виноград, собранные ими, немедленно отправлялись на рынки области, если же транспорта для вывозки помидоров и других овощей в город не хватало, то их свозили на консервный завод, а если и завод не справлялся, председатель колхоза и управляющие отделений находили другой выход. Так в первую поездку Алексея в тот колхоз он стал очевидцем такого явления. В тот год уродило всё, а особенно арбузы. Заниматься уборкой этих ягод весом от пяти до 10 килограмм каждая, было некому. Собрав правление колхоза, Василий Захарович заявил:
–Города завалены арбузами. Цены на них упали до 5 копеек за килограмм. Предлагаю разрешить колхозникам и всем желающим, живущим в наших селах, бесплатно вывезти арбузы с поля, кто куда хочет своим транспортом. Чтобы мы знали, сколько тонн арбузов мы вырастили, вывозить их через весовую. Всем весовым работать круглосуточно.
–Да как же колхозники будут вывозить арбузы? – удивился секретарь партийного комитета колхоза Перепелица. – Ты же их и так гоняешь в хвост и в гриву. Даже выходные на время уборки отменил.
–Не я отменил, а правление колхоза. А то ты не знаешь, что в колхозе так делают всегда? А вот на шару арбузами запастись они и ночью не поленятся. Кстати, чтобы они не даром брали арбузы, обяжите их, чтобы они семена не выбрасывали, а сдавали в колхоз. С каждой тонны по одному килограмму семян. Члены правления посмеялись, но перечить никто не стал.
Каково же было удивление колхозников, когда главный бухгалтер колхоза доложил, что они на одних семенах заработали больше, чем получили бы дохода, если бы продали все арбузы по 10 копеек за килограмм, не считая сотен тонн бензина и затрат на амортизацию транспорта и зарплату. Летели день за днем. И курсанты, и офицеры, и преподаватели трудились, не покладая рук. Руководство колхоза, управляющие отделений, бригадиры и звеньевые, тем не менее, придирчиво следили, чтобы ни одна картофелина, ни один помидор и ни одна ягодка винограда не пропали даром. Только председателя колхоза видели редко. Чаще всего он был то в Одессе, то в Киеве, то в Москве. Его фамилия часто мелькала на страницах газет, его голос то и дело звучал то по радио, то по телевидению.
–Ну что я Вам говорил, – торжествовал Евгений Иванович. – Голова разъезжает по столицам, а правленцы за него вкалывают.
–Вы не правы, – вмешался П.А. Черток, случайно услышав спор двух руководителей курсантов. – Василий Захарович регулярно проводит селекторные совещания и сидя в Москве, и будучи в Киеве и тем более в Одессе. Он знает обстановку в колхозе лучше, чем кто–либо другой. Такого хозяина ещё надо поискать. Евгений Иванович с сомнением улыбнулся.
На следующий день управляющий отделением сообщил:
–Приехал Василий Захарович. Он приказал предоставить списки офицеров и преподавателей, желающих выписать по льготным ценам фрукты, овощи и мясные продукты. Сегодня же он приглашает всех офицеров и преподавателей на совещание.
–Это хорошее дело, это мне нравится, – сказал Евгений Иванович.
–Вот и займитесь им, ведь у Вас есть машина. Проедьтесь с Алексеем Трофимовичем по всем отделениям, соберите эти сведения и при встрече отдайте их голове. Мой джип что–то бастует. А я вечерком приеду на мотоцикле, – посоветовал Петр Андреевич.
Так и решили. На «жигуленке» Евгения Ивановича они объехали все пять отделений. Собрали все сведения, касающиеся мяса, овощей и фруктов, и сразу завезли их главному бухгалтеру колхоза.
–Нет, – запротестовал Иван Данилович. – Эту ведомость давайте прямо председателю, он сам и цены проставит, и транспорт Вам закажет. Женя недоуменно пожал плечами.
–Поедем к Митаки пообедаем, а ведомость вручим Туру на совещании, – предложил он. Так и решили, но не доехали – спустило колесо. Женя, ругаясь, на чем свет стоит, начал менять колесо на запасное. Алексей подавал ему инструменты. Вдруг заскрипели тормоза, и возле них остановилась «Волга» председателя.
–У Вас руки чистые, дайте голове ведомость, – тут же сообразил Евгений Иванович. Тур вышел из машины, поздоровался.
–Василий Захарович, можно я Вам ведомость на продовольствие здесь отдам? – поздоровавшись, спросил Алексей.
–Даже нужно, – сказал он, доставая из кармана ручку и всматриваясь в названия продуктов.
В ведомости оказалось 17 фамилий. Против каждой фамилии красовались 19 наименований продуктов. Василий Захарович проставил против каждого наименования продуктов цену и вдруг начал подбивать итоги в уме.
–У вас получается 7319 килограммов на общую сумму 19745 рублей 70 копеек, – через несколько секунд, – заявил он, ставя итоговые цифры и, подписав бумагу, возвратил её Алексею.
–Передайте ведомость к оплате главбуху. Мы с вас деньги вычтем потом, и как только будете готовы, пусть ваш старший сообщит мне. Я закажу вам два грузовика.
–Вот дает! – полувосхищенно–полунедоверчиво протянул Мазур. – Разве можно за несколько секунд просчитать такую ведомость, сбить результаты по вертикали и по горизонтали и выдать результат. Это голова на публику работает. Он схватил у Алексея ведомость и погнал в гостиницу. В те поры ни компьютеров, ни электронных счетчиков не было. До самого совещания, более 4 часов Евгений Иванович мучил закордонный механический счетчик. Все цифры сошлись до копейки.
–Вот это да…. Не голова, а какой–то сверхновый компьютер, – обескуражено произнес Женя. Больше он уже нисколько не сомневался в гениальности председателя. А Алексей ещё не раз имел возможность убедиться в гениальности и изумительной памяти Василия Захаровича.
Капитан 2 ранга Розман Л.В, который был старшим представителем от училища, когда Алексей передал ему слова председателя, заявил:
–Я не хочу заниматься этим делом. Ты начал, ты и доводи его до конца. Вы же с Мазуром и продукты будете по городу развозить.
Прошло несколько дней. Офицеры и преподаватели получили на разных складах продовольствие. Женя Мазур был занят, и Алексей попросился подъехать на центральную усадьбу с управляющим второго отделения М.А.Митаки, который по каким–то делам заехал в пятое отделение. По дороге в Татарбунары они встретили машину председателя. Помигав фарами, Василий Захарович вышел из машины и сразу напустился на управляющего:
–Михаил Алексеевич, почему на вашем отделении до сих пор не приступили к покосу люцерны. Ведь мы с Вами три дня назад об этом говорили на селекторном совещании. И вот я возвращаюсь из Киева, а у вас ни грамма сена не скошено.
–Василий Захарович, ведь мы решили седьмой участок люцерны оставить на семена.
–Ну и что? – прервал его председатель.– Я до седьмого участка ещё не доехал, хотя по времени уже и на семена пора начинать покос. А почему у вас работает только одна дождевалка?
–Так воды в арыке недостаточно.
–Как недостаточно? – удивленно спрашивает Тур. – Я только что замерял уровень воды – в арыке 80 см. Это, если умножить на поперечное сечение канала и скорость течения, получается можно обеспечить работой хотя бы шесть дождевалок. Посрамленный управляющий смущенно молчит.
–Василий Захарович, Вы просили сообщить, когда преподаватели закупят продукты…, – пытается Алексей выручить попавшего впросак управляющего, доставая из кармана ведомость.
–А, помню, помню, у вас там 7319 килограммов, – говорит тот, как будто ведомость лежит у него перед глазами. – Я сейчас позвоню в гараж, чтобы вам сегодня же выделили два грузовика на Одессу.
–А Вы не ленитесь всё–таки замерять, сколько воды в канале! Ведь сев на носу, – снова обращается он к управляющему.
Вечером, за час до ужина, все офицеры и преподаватели собрались на совещание в правлении колхоза. Василий Захарович четко, не пользуясь никакими бумажками, обрисовал внешнюю и внутреннюю политику партии и правительства. Коротко рассказал о результатах работы курсантов в разных отделениях колхоза. Он свободно оперировал цифрами, называя фамилии управляющих, преподавателей, офицеров и даже курсантов, как будто он был не председателем огромного колхоза, занимающим множество других должностей, а звеньевым на том участке работы, о котором он говорил. Так же четко и ясно ответив на вопросы присутствующих, он объявил:
–Совещание закончено, у кого еще есть вопросы, зададите их за столом. Автобус стоит под окнами. Свои машины никому не брать – будем пить и веселиться. Есть на флоте такая команда? – улыбаясь, спросил он капитана 2 ранга Л.В.Розмана.
–На современном флоте такой команды уже нет. Такая команда была в уставе царского флота, – отвечает Леонид Владимирович
–Так я и знал. Наши чиновники только и умеют выбрасывать ценные традиции из старых уставов.
В добром расположении духа офицеры и преподаватели заняли места в автобусе, и через несколько минут уже были во дворе «охотничьего домика», расположенного на островке, заросшем рябиной и черемухой. Черемуха уже отплодоносила, а красные кисти рябины свисали почти до самой земли. Тихо журчала вода. С материком этот живописный островок соединял металлический мостик, по которому могла проехать только одна машина. Стоявшие во дворе столы буквально ломились от яств. Здесь было всё свое колхозное, но расставленное с таким вкусом и, видимо, не менее вкусно приготовленное. Рядом со столами стояло несколько жбанов с вином. Здесь был и янтарный «Мускат», и «Лидия», и «Изабелла», и «Алиготэ» и «Каберне», а на самом столе красовались бутылки с коньяком и «Столичной». Столы обслуживали девушки, одетые в яркие венгерки, украинские «вышиванки» и в липованские панёвы с сотней оборок. Руководство колхоза вместе со своими верными помощниками, обеспечивающими ударный труд курсантов, от души повеселилось. Много пели, много пили, рассказывали анекдоты, но, благодаря обильной закуске, никто не запьянел.
Василий Захарович ел и пил наравне с остальными мужчинами, весело смеялся над анекдотами и сам ненавязчиво время от времени вставлял острое словцо или соленый анекдот.
Однажды, когда Валя Гаркушенко выдал очередной скользкий анекдот о советских бюрократах, все на секунду притихли. Первым начал смеяться Василий Захарович, и, когда все отсмеялись, сказал:
–Как тонко наш народ чувствует фальшь и рутину. Я уже много лет в отчетах, которые с каждым годом становятся всё более подробными, почти в каждом пишу: «Кто прочитает мой отчет до этого места, вышлю премию двести, триста рублей. Один раз даже написал пять тысяч рублей». До сих пор никто за деньгами не обращался.
Вскоре это замечательное «совещание» закончилось, и тот же автобус развез его участников по своим отделениям.
Время окончания работ близилось к концу. Стояла прекрасная и довольно жаркая погода. Уставшие от работы курсанты перед обедом наскоро купались в каналах оросительной системы. Делали они это, как правило, тайком от офицеров, которые, руководствуясь правилами санитарии, запрещали им купаться. Конечно, усмотреть за всеми было невозможно, и многие этим пользовались. Ни одного случая заболевания курсантов не было, и вдруг старшина третьей группы Яковлев, работавший грузчиком на
машине, подбежал к машине, привезшей обед, где Алексей по флотской традиции снимал пробу.
–Товарищ командир, там курсант Пушкарев умирает. Покрылся испариной, рвет кровью и катается по земле.
– Попал под машину? – вскочил из–за стола Алексей.
–Да нет. Ему стало плохо после купания в канале.
Алексей схватил аптечку скорой помощи и помчался к месту происшествия. Пушкарев полулежал на насыпи канала, откинув назад голову. Она конвульсивно подергивалась. Пот градом катился с него. Изо рта тонкой струйкой выбивалась пена. Никакой крови не было. Пульс еле прощупывался.
–Что с Вами, товарищ курсант? Вы ударились головой или нахлебались воды при падении в арык?
–Не–ет. Я попил воды из водозабора. Лень было бежать к бочке.
–Яковлев, беги, ищи Мазура, Пушкарева надо отвезти на полевой стан. Там сейчас должна быть Анна Ивановна Черней, училищный терапевт.
–Кузьмин, бегом к бочке за водой!
–Черный, срочно найдите чистую емкость и принесите мне!
Курсант Черный, выругался и метнулся в кусты, приговаривая:
–Говорил же вам, баранам, чтобы не пили воды из канала! Вскоре он вернулся с огромным эмалированным тазом.
–Где ты добыл такое, – невольно вырвалось у Рындина.
–Места надо знать! – коротко ответил тот. Следом за Черным подоспел и Кузьмин.
Алексей достал марганцовку, налил половину таза воды, развел в кружке марганец и стал понемногу добавлять этот раствор в таз, пока вода не стала бледно–розовой.
–А теперь, любитель воды из арыка, пейте воду с марганцем, пока из ушей не потечет, – сказал Рындин. Пушкарев не возражал. Курсанты уже успокоились и с интересом наблюдали, как Пушкарев кружка за кружкой выпивал целебную воду, а потом фонтаном выдавал её обратно. Уже после первой миски, которую выпил больной, ему стало гораздо легче. Он повеселел. Пот перестал катиться с его лица.
–Может уже хватит? – робко спросил он.
–Ничего не хватит, выпьешь ещё миску, а там посмотрим.
Мазура никто найти не мог. Когда закончился обеденный перерыв, он, как ни в чем не бывало, появился на поле.
–Евгений Иванович, куда Вы исчезли?
–А я решил поголодать. Чтобы не поддаваться искушению, взял только порцию второго и отъехал в посадку. А что случилось?
Алексей коротко рассказал.
–Вот, баран, – прокомментировал Женя словами Черного. – Там же возле водозабора валяется дохлая лиса.
После обеда Пушкарев, как ни в чем не бывало, приступил к работе. Вечером Анна Ивановна тщательно обследовала его, но никаких последствий не обнаружила.
–Каждый год езжу с курсантами в колхоз, но такое встречаю впервые, – заявила она.
Покончив с картофелем, помидорами и овощами, все курсанты перешли на уборку винограда. Видя, что весь виноград в этом году убрать не удастся, председатель колхоза привез еще триста курсантов из Высшего мореходного училища и продлил на неделю срок пребывания всех курсантов в колхозе. Вдруг второго октября начался затяжной дождь. Вот как описывает это событие командтр роты механизаторов И.Д.Филиппов:
Не успели курсанты втянуться в работу, как небо затянуло тучами и застучали крупные дождинки. В восточной стороне неба сначала промелькнула небольшая кривая молния, а потом, когда чёрная лохматая туча приблизилась к виноградникам, полыхнуло с такой силой, что, казалось, небо развалилось на две половинки, и сразу же раздался страшный удар грома. Курсанты, побросав корзины, ринулись под навес, под которым в обычное время хранились корзины, лопаты, грабли и другой инвентарь. Обычно, если гроза начиналась так решительно, гружёные живительной влагой тучи, разрешались от бремени быстро, и так же быстро улетали прочь. На сей раз, всё оказалось по-другому. Лохматые тучи действительно унеслись прочь, и даже на миг появилось солнышко, но тут же скрылось за другими, серыми и невзрачными тучками, которые как ландскнехты за кавалерией медленно надвигались на виноградники, из них сеялся противный мелкий дождь.
-Товарищ командир, может уже «пойдем в школу»? – вопросительно улыбаясь, обратился к Филиппову один из курсантов. – Время идёт к вечеру, а дождь вряд ли до вечера угомонится.
Рота механизаторов жила в помещении сельской школы и курсанты любили перед вечером напоминать командиру, что пора уже «идти в школу».
-Оставаться всем на месте, - приказал Игорь Давыдович. – Пока добежим до школы – все вымокнем, а дождь возьмет и закончится.
-А если он затянется?- гнул свою линию любитель ходить в школу.
-Если затянется, то нам пришлют автобус и мы поедем по-человечески, - отпарировал командир.
Как бы в подтверждение уверенности командира на просёлочной дороге показался большой автобус.
Дождь затянулся надолго, только через двое суток курсанты вышли на работу. «Безделье не бывает чистым», утверждал в своих рассказах Антон Павлович Чехов. Вскоре эта истина подтвердилась и здесь. Первый день вынужденного безделья курсанты под руководством своих начальников приводили в порядок помещение, в котором жили, купались, стирали бельё и «крутили» единственный фильм, который оказался в колхозе «Бриллиантовая рука». К обеду следующего дня дождь окончился, небо просветлело и к вечеру дорога уже «протряхла» настолько, что наиболее популярный деревенский транспорт : мотоциклы с колясками и колесные трактора приступили к своим повседневным хлопотам.
Этот день совпал с днём рождения замполита механизаторской специальности Пятницкого Л.Б. Как водится, «новорожденный» решил отметить его в местной чайной. Он пригласил на обед и офицеров, и преподавателей. Хотя застолье проводилось практически без спиртных напитков, оно несколько затянулось и закончилось почти перед самым ужином. Пятеро руководителей курсантов обошлись двумя бутылками шампанского. Каково же было их удивление, когда они прибыли в расположение курсантов. Почти все курсанты были крепко навеселе, и в спальном помещении стоял стойкий винный дух. Филиппов тщательно осмотрел все тумбочки и койки курсантов. Никаких следов загула не было. Игорь Давидович покосился на сложенные в углу помещения старые питьевые бачки и панцирные сетки, уложенные сверху ряда бачков до самого потолка. Всё было, как обычно, но стойкий винный дух ещё долго держался в помещении, а по ночам от спящих курсантов тянуло винным перегаром. Вскоре этот феномен так же внезапно окончился, как и начался.
Тайну винного запаха командиру раскрыл старшина роты Зозуля, на встрече выпускников через 10 лет после окончания училища. Оказалось, пока командиры приятно проводили время в чайной, недалеко от школы остановился колесный трактор с четырехколесным прицепом (тележкой). За трактором по асфальту тянулся след от оси двухколёсной бочки литров на 300, притороченной к тележке. Левого колеса у бочки не было.
-Мужики, помогайте, пожалуйста! – увидев курсантов, завопил тракторист, выскакивая из кабины. – Мне председатель голову оторвёт, если я испорчу асфальт. Ось бочки полетела. Помогите мне погрузить её в тележку.
-А что в бочке? - Поинтересовались курсанты.
-Та вино, будь оно неладно. Тришечки плеснули мне на винзаводе, - растерянно пояснил тракторист.
-Придется помочь! – развёл руками старшина роты, оказавшийся рядом.- Только нам бочку с жидкостью не поднять, да и техника безопасности не разрешает.
-Та, хай ему грэц*, сливайте быстрее, - взмолился тракторист.
Дальше всё пошло как по нотам: в мгновение ока курсанты сняли с питьевых бачков панцирные сетки, заполнили их вином и снова поставили их на своё место. Оставшееся вино разлили в тазики и кастрюльки, погрузили бочку на тележку и, зайдя в помещение, дружно начали распивать вино прямо из тазиков и кастрюль.
Вскоре Василий Захарович приказал собрать на центральную усадьбу всех бухгалтеров со всего колхоза и рассчитать курсантов и преподавателей.
В течение двух суток бухгалтерия составила расчетные ведомости. Заведующий гаражом собрал и подготовил к выезду 15 автобусов. Хозяйственники закупили и доставили на центральную усадьбу десяток телевизоров, сотню ручных часов различных марок,
*Непереводимое украинское ругательство.
магнитофоны и другие, дефицитные в то время товары. Повара приготовили роскошный торжественный обед.
Алексею никогда не забыть, как торжественно вручались многочисленные награды. Все до одного курсанта, преподавателя и офицера мореходного училища ММФ получили драгоценные подарки и крупные суммы денег. Все роты перевыполнили план, и каждая из них получила по новому телевизору. А рота капитана 3 ранга Дрожжина, занявшая первое место, получила дополнительно 5 путевок в Москву на ХХ11 Олимпийские игры. На сей раз, Василий Захарович ещё раз удивил Алексея. Через два часа должна была начаться торжественная часть, а казначеи не получили ни денег, ни ведомостей. Все ждали указания председателя. Наконец появился В.З. Тур. Главный бухгалтер разложил на столе две огромных «простыни» – расчетные ведомости на два училища. Василий Захарович взял ведомость ОМУ ММФ, пробежал её глазами сверху вниз и нахмурил брови:
–Иван Данилович, я тебе дал кучу помощников, обеспечил новыми калькуляторами, а у Вас тут полно ошибок.
–Да быть того не может, – не выдержал главбух.
–Не может? – повторил за ним Тур. – Дайте мне красный карандаш!
Вскоре на ведомости появилось 19 красных галочек.
–Вот Вам и не может быть. Девятнадцать человек рассчитали неправильно. Ладно, выдавайте ведомости и деньги как есть, а этим людям до отъезда зарплату и премиальные пересчитать и доплатить! – приказал он.
Даже видавший виды заместитель начальника училища Калюжный А.А. ахнул, когда при встрече «колхозников» увидел возле каждой роты новенький цветной телевизор. Тогда ещё и маленькие черно–белые «телеки» были в большом дефиците.
Снова потекла размеренная и в то же время бурная училищная жизнь. Ушел на пенсию заместитель начальника ОРСО капитан 3 ранга А.К. Соловьев. Петр Васильевич Гусев, как и обещал, предложил Алексею занять освободившуюся должность, чтобы через год занять должность начальника ОРСО.
–Извините, товарищ капитан 1 ранга, но я не хочу быть ни начальником ОРСО, ни его заместителем. Когда я переводился к Вам с флота, речь шла о должности старшего преподавателя.
–Тогда ждите, кода освободится должность преподавателя. Но это случится не раньше, чем Вы выпустите свою роту.
Алексей поморщился, но спорить не стал. Заместителем начальника ОРСО назначили недавно прибывшего командира роты капитана 3 ранга Л.Ф. Клокова.
Командир роты в училище – должность не высокая, но очень важная. На нем лежит огромная ответственность за превращение вчерашнего школьника в опытного воина и, в конечном итоге, в офицера флота. В первую очередь командир роты должен обеспечить своих подопечных всем необходимым для его жизни и быта, научить дисциплине строя и дисциплине вообще. Он обязан пройти с ними вместе курс молодого бойца, научить управляться с личным оружием и боеприпасами, научиться хранить военную и государственную тайну. Видно, не зря в колхозе имени Татарбунарского восстания на всех застольях поднимался тост:
–За тех, кто командовал ротами!
Именно командир роты обязан добиться, чтобы дисциплина вошла в кровь и плоть каждого курсанта. Ведь дисциплина не только «душа армии». Она как воздух необходима и на гражданских судах. В наш просвещенный век ни для кого не секрет, что в основе причин большинства аварий, начиная с Чернобыльской, лежит «человеческий фактор». К сожалению, это понимают не все, кто имеет отношение к обучению и воспитанию молодежи. А любителям поблажек не мешало бы помнить, что средняя мореходка с первых дней своего существования отличалась особой дисциплиной. Вот выдержка из рекомендательного письма заведующего одесских «классов торгового мореплавания» Гаврикова Л.Л. капитану торгового судна Т.Г. Гренерта, датированного 1 июля 1899года:
–Учеников, замеченных в лени и недостойном поведении, старший помощник капитана имеет право подвергать аресту до трех суток с выходом на вахту, занятия и работу. Высшие же меры взысканий могут налагаться капитаном судна. В случае проступка, позорящего звание ученика, на берег до возвращения в Одессу не спускать!
Не зря командирами рот были будущие начальники цикла капитаны 1 ранга Сиренко В.В., Чванов П.П., Максименко Д.А., Гаркушенко В.П., и заместитель начальника училища капитан 2 ранга Тесля В.Г., и многие другие руководители и преподаватели.
Имея в подчинении до сотни и более курсантов, командир роты даже и дома чувствует груз ответственности за своих великовозрастных чад. При этом никто не знает, с какой стороны ждать неприятности. В каждой роте с первых же дней определяется группа курсантов, которые являются надеждой и опорой командира. Это старшины, комсорги, профорги и просто «умнички» такие как: курсант Антонов Юра, Саша Шевченко, Саша Монастырский, Юра Боговин и другие, хорошо воспитанные и организованные ребята. Почти сразу выявляются потенциальные пьяницы, самовольщики, грубияны и драчуны. Постепенно очерчивается круг курсантов, живущих по двойным стандартам. Это самая опасная и непредсказуемая часть. Хотя бывают сюрпризы, которые преподносят курсанты, которым веришь как себе. Такой сюрприз Алексею преподнес однажды старшина его роты Зубец А.В.
Служба даже в гражданской организации сама по себе чревата всякими неожиданностями, поэтому каждый офицер старается к ним быть готовым, особенно командир и особенно когда прибывает с визитом большое начальство. Один босс желает увидеть своих подчиненных в натуре, в работе. Другой - предпочитает пышные встречи и парадность. Третьим достаточно осчастливить своим присутствием только командование. Поэтому командир роты вынужден держать у себя в канцелярии весь свой вещевой аттестат и быть в готовности предстать перед проверяющим в соответствующей форме. Старшина роты, как и положено, имел свой ключ от канцелярии и имел доступ и к шкафу, и к сейфу. И вот на День пограничника к Зубцу в гости прибыл его бывший сослуживец и пригласил его в ресторан отметить эту славную дату. Поздно вечером в квартире Рындиных раздался звонок.
–Товарищ капитан 3 ранга, начальник цикла приказал Вам ехать в комендатуру и забрать там своего старшину роты, – сообщил ему телефон голосом помощника дежурного по училищу.
–Пригласите к телефону дежурного по училищу, – потребовал Алексей. Ему хотелось узнать, что случилось, поподробнее.
–Майор Ягупов ушел проверять Сабаны и учебный корпус, – последовал лаконичный ответ.
Алексей быстро оделся «по форме» и поехал в комендатуру, ломая себе голову с какой стати старшина роты оказался в военной комендатуре. Коменданта города уже не было. Пришлось начинать с помощника военного коменданта.
–Мы задержали гражданина, одетого в форму капитана 3 ранга с документами курсанта ОМУ ММФ Зубец А.В. Он утверждает, что форма принадлежит Вам, – сообщил ему седой подполковник с красной повязкой на рукаве.
–Наверное, так и есть, – улыбнулся Алексей.
–Что Вы улыбаетесь? Как Ваша форма могла оказаться у курсанта? – сердито спросил тот.
–Зубец – старшина моей роты. Вся форма имеется у меня в канцелярии, а как он до этого додумался, сейчас узнаем. Привели Зубца. Оказалось, получив приглашение в ресторан, он вспомнил, что курсантам ОМУ ММФ рестораны посещать запрещено.
–А ты надень форму своего шефа, – порекомендовал ему его предприимчивый сослуживец.
–А у него здесь нет фуражки, – пытался отговориться Зубец.
–Да бог с ней, ведь ты же будешь в форме старшего офицера
–Да бог с ней, ведь ты же будешь в форме старшего офицера, а патрули обычно не старше капитана.
Зубец согласился. Тужурка была немного тесновата. А белая рубашка командира и вообще не лезла.
–Так офицеры–десантники иногда рубашек не надевают, – снова подбодрил его друг, – они напяливают тужурки прямо на тельняшки.
Пришли в ресторан, выпили, потанцевали. Во время танца тужурка командира начала трещать. Пришлось расстегнуть пуговицы. Выпили ещё и решили пройтись по парку. Навстречу старший лейтенант с двумя солдатами. У всех на рукавах красные повязки.
–Патруль, – испуганно сказал Зубец.
–Да не трясись, ты же старший офицер, – напомнил ему бывший сослуживец.
Начальник патруля, покосившись на расхристанного «капитана 3 ранга», небрежно поприветствовал его и пошел дальше. «И тут Остапа понесло». Проснулась суровая старшинская жилка.
–Товарищ старший лейтенант, где Вас учили так небрежно приветствовать старших? Вас что, отправить к коменданту? – рявкнул Зубец.
Начальник патруля опешил. Он невольно вспомнил свои обязанности «напоминать старшим по званию», если они нарушают порядок.
Старший лейтенант вернулся и попросил предъявить документы. Поскольку предъявлять было нечего, а полезть с патрульными в драку Зубцу совесть не позволила, пришлось конец праздника провести в комендатуре.
Прошел ещё год. Пришел новый начальник ОРСО капитан 2 ранга Федоренко В.К. Старый начальник ОРСО, капитан 2 ранга Кладько Анатолий Васильевич, с почетом отправлен на пенсию, а Алексей продолжал заниматься своей 8 ротой, которая считалась одной из лучших в училище. Соперничать с ней могла только рота капитана 3 ранга Дрожжина В.И., с которой они по очереди делили первое и второе места, да иногда рота Мазура В.У. Вчерашние школьники превратились в молодых специалистов – эксплуатационников. Большую роль в обучении и воспитании курсантов играли удачно подобранные старшины рот и групп. Чаще всего это были надежные помощники командиров рот. К их числу относился не только Саша Зубец, но и старшины групп В.А. Коноплицкий, А.П., Яковлев старшины 9 роты Захаров, Литвиненко, В.И.Швыдченко; старшины третьей роты Н.Ю. Салашенко, Бабич И.П., Чередниченко А.И., Котов А.В. Вместе с дипломом специалиста выпускники училища получили и воинское звание «младший лейтенант». А командира восьмой роты за успехи, достигнутые в обучении и воспитании подчиненных, назначили старшим преподавателем на военно–морской цикл. Теперь его непосредственным начальником стал капитан 2 ранга Астахов М.М.
Глава 9. «СЕЙТЕ РАЗУМНОЕ, ДОБРОЕ, ВЕЧНОЕ!»
Прошло 7 лет с той поры, как Алексей первый раз был назначен на должность капитана 2 ранга. Семь долгих лет морских походов, выполнения «интернационального долга» в горячих точках планеты и треволнений, связанных с обучением и воспитанием матросов, курсантов, старшин и офицеров. И вот он снова «вернулся на круги своя». Многие его однокашники стали уже адмиралами, командирами атомных подводных ракетоносцев или занимают высокие посты в штабах флотов. Алексей в душе не был ни карьеристом, ни выскочкой. Однако он часто ощущал чувство какой–то ущербности, встречаясь со своими везучими однокашниками.
Перевод Алексея на должность старшего преподавателя совпал с изменением расчасовки*. Старые офицеры–преподаватели получили свою нагрузку каждый по своей специальности ещё летом, а Алексею остались «хвосты». Вот и пришлось ему принимать боевое крещение, получив по одной группе курсантов, но по разным предметам: организация партийно–политической работы на кораблях; история военно–морского искусства; защита от оружия массового поражения; ракетное оружие; артиллерийское оружие, противолодочное оружие и ни одного часа по его родной минно–торпедной специальности. Но и этих «хвостов» не хватило. Подумав немножко, начальник учебной части цикла капитан 2 ранга М.М.Астахов предложил:
–Трофимыч, ведь ты же много лет командовал кораблями 4 ранга, а у нас нет специалиста по теории приготовления пищи. Насколько мне известно, командиры малых кораблей вплотную занимались этими проблемами. Давай–ка я тебя догружу ещё и этим предметом.
Пришлось боевому офицеру читать ещё и теорию приготовления пищи.
–Ну, как Ваши успехи на кулинарном поприще?– ехидно спрашивала его Боева Ольга Захаровна, второй преподаватель по теории приготовления пищи. Когда придете учить наших преподавателей готовить флотские блюда?
Иногда, увидев Алексея в компании командиров рот, с которыми он не терял связи, она щебетала:
–Сегодня на практическом занятии мы будем готовить пирожки с капустой. А Вы, какие блюда культивируете у себя на цикле?
– Пирожки с яйцами, – отшучивался Алексей и уходил.
На первый же урок в аудиторию заглянул Коля Суханов и тут же удалился. Когда Алексей пришёл в преподавательскую, он увидел за кафедрой майора Суханова Н.М. с повязкой дежурного по циклу на рукаве. Он покрикивал на офицеров.
–Товарищи офицеры, прошу побыстрее занять свои места. Офицеры недоуменно поглядывали друг на друга. Когда все заняли свои места, он произнес:
–Сейчас командир БПК, боевой офицер российского флота, капитан почти второго ранга Рындин, прочитает вам лекцию на тему: «Хлеб и хлебобулочные изделия».
Он, как известный юморист Аркадий Райкин, крутнулся на одной ножке и, водрузив на нос огромные черные очки, продолжил, слегка гнусавя:
–Дорогие товарищи, хлебобулочные изделия занимают важное место в жизни советского человека. Хлебобулочные изделия делятся на хлеб и булки. Лекция закончена. Благодарю за внимание! – с пафосом закончил он.
Вскоре за той знаменитой лекцией последовал открытый урок. Это одна из форм контроля уровня подготовки преподавателя и одновременно его учебы.
–Алексей Трофимович, завтра у тебя открытый урок, – напомнил ему накануне лекции начальник учебной части капитан 2 ранга М.М Астахов. –Будут присутствовать все офицеры цикла и, может быть, начальник училища, готовься, как следует.
–А я всегда готовлюсь, как следует, – отпарировал тот.
И на кораблях, и в частях, в которых ему приходилось служить, Алексей считался одним из лучших преподавателей, как по боевой, так и по политической подготовке. Поэтому он был спокоен. Ведь не зря же при всех проверках вышестоящими штабами все начальники и политработники старались привести проверяющих именно в его группу. Правда, тема была трудная и абсолютно незнакомая: «Организация постановки минных заграждений надводными кораблями», но он считал, что справится с ней достойно. Правда, немножко беспокоило присутствие на лекции капитана 2 ранга В.И. Батаева, прослужившего много лет на тральщиках и несколько ревниво отнесшегося к назначению Алексея старшим преподавателем сразу же из командиров рот, минуя должность преподавателя.
Открытый урок должен был проходить на первой паре. Для читающего лекцию это удобно тем, что голова ещё не забита множеством забот, да и проверяющие с утра не всегда могут быть свободны. Однако все проверяющие прибыли во время, заняли свои места и приготовились писать. Не было только Геннадия Александровича. Ничуть не волнуясь, Алексей провел официальную часть урока, вступительную, основную и заключительную. Казалось, все шло прекрасно, даже было немного любопытно, ну что можно писать во время такой прекрасной лекции? Лекция закончена. После небольшого перерыва все преподаватели собрались в свободной аудитории, и началось «избиение младенца». При этом меньше всего замечаний выдал В.И. Батаев. Ему даже понравилось, что офицер, который никогда не служил на тральщиках, так четко и грамотно преподнес курсантам материал. Это, пожалуй, и была единственная похвала, а потом замечания посыпались, как из рога изобилия, и все по существу.
–19 замечаний с таким стажем службы, пожалуй, многовато, – сделал свои выводы Михаил Макарович. – Думаю, на первый раз поставим ему «удочку». Офицеры засмеялись.
–Кто за то, чтобы капитану третьего ранга Рындину поставить за открытое занятие «удовлетворительно», прошу голосовать. Все дружно проголосовали
–Все свободны, а Алексей Трофимовичу остаться,– продолжил начальник учебной части и вывалил ещё с десяток замечаний, когда они остались одни.
Одним и тем же приказом главкома ВМФ на должности старшего преподавателя были назначены и капитан 3 ранга В.П. Гаркушенко, и капитан 3 ранга Рындин. Вскоре на плечах Валентина Павловича заслуженно засветились новенькие погоны капитана 2 ранга. Фамилии Рындина в приказе о присвоении очередного воинского звания почему–то не было.
–Михаил Макарович, как прикажете это понимать? – обратился Алексей к своему непосредственному начальнику.
–Идите с этим вопросом к Петру Васильевичу, – дипломатично ответил тот.
–А нельзя ли без дипломатии? – сердито заметил Рындин. – Ведь Вы же мой непосредственный начальник.
–Ваш непосредственный начальник Гусев, а я Ваш начальник по учебной работе.
– Капитан 2 ранга Гаркушенко уже три года преподает, а Вы только пришли на новую должность, – ничуть не смущаясь, ответил ему капитан 1 ранга П.В. Гусев, когда он обратился к нему с тем же вопросом.
–А до того я служил на Марсе? – зло спросил Алексей. – Или Вы не знаете случаев, когда офицерам, назначенным на должность совершенно из других частей, присваивают звания одним приказом с назначением на должность.
–Так то особые случаи, – усмехнулся Петр Васильевич. – Ведь Вы же не особа, приближенная к императору.
–Если бы я был «особой приближенной к императору» я бы сейчас с Вами вообще не разговаривал, – всё также резко сказал Рындин.
–Ладно, не кипятись! – примирительно сказал Гусев. – Я подумаю.
Ровно через месяц старший преподаватель «околовсяческих» наук Рындин обмывал долгожданную звезду в баре, который неутомимый Николай Михайлович окрестил «Рыголетто».
Служба на военно-морском цикле значительно отличалась от службы в ОРСО. Если львиная доля личного времени офицеров ОРСО съедалась заботами о подчиненных, то офицеры цикла имели достаточно времени и для работы над собой и для совершенствования своего преподавательского мастерства. А самое главное с души каждого преподавателя снимался тяжелейший груз постоянной ответственности за других. Каждый офицер цикла имел свой кабинет, но находился в нем, как правило, только во время занятий, либо во время работы над совершенствованием макетов, плакатов и действующих моделей. Остальное, свободное от занятий время, офицеры цикла находились в преподавательской, упорно работая над совершенствованием учебно-методических пособий.
Начальник учебной части Астахов Михаил Макарович был по натуре человеком мягким и интеллигентным. Он никогда не повышал голоса и не пользовался не только матом, который в то время снова начал культивироваться на флоте, но даже избегал крепких эпитетов. За эту интеллигентность и курсанты, и некоторые офицеры между собой называли его «классной дамой». Конечно, это могли позволить себе только те, кто не знал его ближе. “Арреаrance is deceptive” говорят англичане (внешность обманчива). Пятнадцать лет в должности штурмана и начальника штаба соединения кораблей сделали его педантичным и бескомпромиссным. Он въедливо изучал каждую бумажку, вышедшую из-под пера офицера и заставлял её переделывать, если ему что–то не нравилось, по нескольку раз. Алексей потом не раз вспоминал с благодарностью эту въедливость Астахова. Она заставила его если не полюбить, то хотя бы смириться, с необходимостью с почтением относиться к учебно–методическим пособиям. Урок, полученный им на открытом занятии, не прошёл даром. Рындин переработал все лекции, всю учебно-методическую документацию и больше никогда не уходил из расположения военно-морского цикла, пока не убеждался, что к завтрашним занятиям всё готово: и текст лекции, и наглядные пособия и кино, и фотоаппаратура. Вскоре на военно–морской цикл нагрянула комиссия из Москвы. Не успел Алексей начать занятие по минно–торпедному оружию, как дверь аудитории распахнулась. Вошли два капитана 1 ранга. Одного из них Алексей уже знал. Это был Иван Иванович Василюшкин, старший инспектор управления Министерства Морского флота по военно–морской подготовке. Вторым был капитан 1 ранга Стариков Герман Николаевич, представитель Главного штаба ВМФ СССР. Оба они входили в состав совместной комиссии Министерства Обороны и Министерства морского флота, которая приехала с внезапной проверкой училища
Как положено по уставу Алексей скомандовал «смирно!» и пошёл на встречу Василюшкину.
–Докладывай капитану 1 ранга Старикову! – махнул рукой Иван Иванович.– Он твой проверяющий. Смотри, не подведи училище!
С этими словами капитан 1 ранга И.И.Василюшкин удалился. Рындин прочитал лекцию. Ответил на вопросы курсантов. Проверяющий остался доволен. Алексей получил отличную оценку и за качество лекции, и за методику проведения занятий, и за материально–техническое обеспечение лекции. К концу занятий в аудиторию вошли начальник цикла капитан 1 ранга Гусев и капитан 1 ранга Василюшкин.
–Вы сегодня с машиной?– поинтересовался Петр Васильевич, предварительно поблагодарив Рындина за отличное проведение лекции.
–Так точно, – весело доложил Алексей. Он недавно купил новые «Жигули» и не на один день не расставался с ними. Управление автомобилем доставляло ему истинное наслаждение.
–Тогда я попрошу Вас доставить членов комиссии в высшую мореходку, – продолжил начальник цикла. Алексей с радостью согласился. Оба члена комиссии уселись на заднее сидение автомобиля и начали оживленно обсуждать перемены, которые им удалось увидеть во внешнем облике Одессы. Алексей внимательно наблюдал за постоянно меняющейся ситуацией вокруг машины, стремительно несущейся по улице. Проехали улицу Петра Великого, перед величественным зданием кирхи повернули на улицу Старо – Портофранковскую и только начали поворачивать на улицу Дидрихсона, на которой располагалось Высшее мореходное училище, как Иван Иванович заметил:
–Командир, по-моему, в салоне сильно пахнет бензином.
Много лет тому назад Алексею сломали перегородку носа, и он практически запахов не ощущал.
–Наверное, занесло с улицы, – уповая на то, что недавно он прошел тщательный техосмотр, уверенно ответил водитель.
Вдруг из под капота повалил дым и мотор заглох. Антон рванул ручку замка капота и выскочил из машины. Он поднял капот и отпрянул в сторону. Под капотом плясали языки пламени.
–Всем покинуть машину! – закричал Алексей, срывая с себя новенькое форменное пальто. Он сложил пальто вчетверо, закрыл им пламя, плотно прижал капот и лишь потом побежал открывать багажник, чтобы вытащить оттуда огнетушитель. Оба члена комиссии спокойно сидели на своих местах. Они только на всякий случай открыли обе задние дверцы. Пока Алексей доставал огнетушитель и вернулся к передней части машины, пожар уже прекратился.
–Ну что, мы дальше поедем? – как ни в чем не бывало, спросил Иван Иванович. Ничего не отвечая, Алексей вытащил из под капота пальто. Он сразу понял, в чем дело. Мастер на станции техобслуживания плохо зажал хомут шланга, через который бензин поступает в карбюратор, и тот соскочил с патрубка. Алексей поставил шланг на место, затянул его, забросил вконец испорченное пальто и огнетушитель в багажник, и доставил пассажиров до места.
–Так что же там было? – спросил капитан 1 ранга Г.Н.Стариков, выходя из машины. Алексей объяснил.
–А почему Вы сразу не воспользовались огнетушителем? – поинтересовался он.
–Пока я бы достал огнетушитель, пожар мог бы распространиться дальше, и тогда бы и пальто не помогло. Офицеры поблагодарили водителя и отравились в вестибюль «Вышки», где их уже ожидал дежурный по училищу.
Душой офицерского коллектива Военно–морского цикла ОМУ ММФ несомненно, были В.П. Гаркушенко и Н.М. Суханов. Валентин Павлович был шустр и оригинален. Николай Михайлович наоборот казалось, уже родился с живым, но несколько тяжеловесным юмором, который как бы сочился из него. Гаркушенко очень много читал и умел во время и с юмором пользоваться цитатами и вырезками из газет. Однажды начальник цикла решил провести заседание цикла на тему укрепления дисциплины. Валя немедленно отреагировал на это. На доске объявлений появилось множество вырезок из различных газет типа:
–Не торопись выполнять приказание, пока его не отменили, или
–Если ты опоздал на службу, то постарайся уйти с неё пораньше.
–Не спеши на работу – торопись с работы!
Петр Васильевич потерял дар речи, увидев такие перлы.
–Кто? Кто это посмел? – вздернув на лоб очки и потрясая протянутой вдаль рукой, вопрошал он. Водрузил на место очки. Ещё раз внимательно прочитал и вымолвил. – Опять этот Гаркушенко.
Больше всех от Валентина Павловича доставалось преподавателю судомехаников капитану 3 ранга И.Д. Филиппову. Спокойный, и несколько медлительный Игорь Давыдович не успевал достойно отражать набеги проказника и этим вдохновлял его ещё больше.
Однажды, незадолго до международного дня женщин, у нового начальника училища Теплова Г.А. появилась молодая, с огромными голубыми глазами секретарша. Игорь Давыдович прекрасно рисовал и, естественно, был членом редакционной коллегии училища. Выпуская стенгазету, посвященную этой любимой мужиками дате, он поместил на ней цветные фотографии почти всех женщин цикла и всех женщин–преподавателей. С помощью неистощимого на юмор Гаркушенко, он подобрал каждой даме эпитет и витиевато украсил им каждую фотографию.
–Игорек, ты был сегодня в учебном корпусе? – встретил Валентин Павлович Филиппова 9 марта, когда тот пр
неистощимого на юмор Гаркушенко, он подобрал каждой даме эпитет и витиевато украсил им каждую фотографию.
–Игорек, ты был сегодня в учебном корпусе? – встретил Валентин Павлович Филиппова 9 марта, когда тот пришел на службу.
–Н-нет, – почуяв не доброе, ответил Игорь. – А что случилось?
–Да там уже всё училище на ушах стоит. Геннадий Александрович в бешенстве. Новая секретарка ревет как белуга.
–Да что случилось? – снова спросил Филиппов.
–Он ещё спрашивает, старый ловелас. Ты помнишь, что ты написал под её портретом?
–«Эти глаза напротив», – пожимая плечами, ответил тот.
–Н–е–ет, ты написал «эти глаза НЕ против!». У–у, козлина!
Как ошпаренный Игорь выскочил из преподавательской и помчался в учебный корпус, взглянул на газету и всё понял. Опять попался на крючок балагура. Не обходилось и без конфликтов.
Самым старшим по должности и по опыту службы на кораблях до прихода Алексея в преподавательской был капитан 2 ранга В.И. Батаев. Небольшого росточка смуглый, как арап Петра Великого, он любил важно посидеть в кресле, листая документы и раскуривая большую капитанскую трубку. Многие преподаватели, и Алексей в том числе, не курили и не одобряли эту привычку бывшего начальника штаба дивизиона тральщиков.
–Валентин Иванович, выйди со своей трубкой на улицу. Ведь дышать и так нечем, – довольно часто обращались к нему сослуживцы.
–Мне некогда,– неизменно отвечал Батаев, продолжая работать за столом, посасывая трубку.
–Тогда бросайте курить! – вежливо советовали офицеры. Они искренне уважали Валентина Ивановича и не хотели с ним конфликтовать. Алексей послушал, послушал и однажды решил тоже подключиться к этой проблеме. Он сам недавно бросил курить и не терпел даже запаха дыма.
–Валентин Иванович, – однажды вмешался он в подобный диалог. – Неужели Вам трудно выйти на улицу? Я много лет курил только из-за того, что не переношу запах табачного дыма. Теперь я бросил курить, а Вы меня снова окуриваете.
–А Вас тут вообще никто не спрашивает, – вдруг взорвался Батаев. – Без году неделя на цикле и уже с претензиями. Я как старший…
–Никто на Ваше старшинство не претендует, – рассердился и Рындин, – но предупреждаю: ещё раз закурите в преподавательской – выброшу Вас в окно вместе с креслом.
–Только попробуй! – буркнул Валентин Иванович, но трубку затушил. После этого разговора несколько дней он не курил в преподавательской, а потом снова взялся за свое. Алексей молча распахнул двери преподавательской, отодвинул стол, взял кресло, в котором сидел Валентин Иванович, аккуратно вынес его вместе с хозяином в коридор и снова закрыл дверь на все защёлки. Преподавательская задрожала от хохота. Больше Валентин Иванович ни разу не позволял себе закурить в помещении, хотя с Рындиным потом долго не разговаривал.
Вскоре капитан 2 ранга Гаркушенко перешёл на должность старшего преподавателя Высшей мореходки. По старой памяти он частенько забегал в преподавательскую военно–морского цикла. Выдав один – два новейших анекдота, он тут же начинал расписывать, насколько интереснее работать в высшем учебном заведении.
–Преподавание в вузе коренным образом отличается от преподавания у нас. Помимо обычной преподавательской работы, офицер вуза обязан заниматься наукой, – как-то сообщил он. – В каждом вузе имеется ученый совет, который следит за интеллектуальным ростом каждого преподавателя. Не то, что у нас некоторые преподаватели годами читают лекции по одному и тому же конспекту. Валя выразительно посмотрел на одного из своих коллег.
Алексей давно мечтал заняться научной деятельностью. Но в среднем учебном заведении, да ещё с его специальностью, заниматься наукой было практически невозможно.
–При первой же возможности перейду на работу в высшее учебное заведение, – решил Алексей, в очередной раз, услышав от Гаркушенко, какие горизонты открываются перед преподавателем вуза, но такая возможность появилась не скоро. При этом, как это ни парадоксально, главным тормозом в этом вопросе была его добросовестная служба и успехи на преподавательском поприще. Став старшим преподавателем и получив низкую оценку на первом же открытом уроке, Алексей решил немедленно устранить все замечания и доказать всему коллективу, что он не зря попал на эту должность. Не жалея ни сил, ни времени, он наново переписал все конспекты лекций и другие методические документы. Немного модернизировал и без того прекрасную материально–техническую базу по своей специальности. Тщательно готовился к каждому занятию, добиваясь такого уровня, чтобы не пользоваться конспектом даже по самым сложным темам. Он изучил все имеющиеся на цикле технические средства обучения и машинного, и безмашинного контроля знаний курсантов и владел ими в совершенстве. Вскоре его успехи были замечены, и ни одна проверка училища вышестоящими инстанциями не проходила без его участия. Как и когда–то на флоте после каждой проверки следовала высокая оценка.
–Петр Васильевич, в ОВИМУ появилась вакансия преподавателя, – однажды решился Алексей обратиться к начальнику цикла. – Я бы хотел попробовать себя на ниве науки.
–Даже и не заикайся, – немедленно отреагировал капитан 1ранга Гусев. – Я тебя на должность преподавателя не отпущу. Ты же старший преподаватель.
–Всё это так, но кто же возьмет «варяга» сразу на должность старшего преподавателя? Там свои кандидаты имеются, – пытается возражать Рындин.
–Всё, вопрос закрыт, – обрывает его Гусев П.В. – Будет вакансия старшего преподавателя – отпущу с дорогой душой. А перспектива роста у Вас будет и на нашем цикле.
Алексей понимает, что всё это нереально, но противоречить уже не может. Козыри в руках начальника. Проходят ещё три года. Уже ушли в запас капитаны 2 ранга Астахов М.М., Батаев В.И. и Литвинов Ю.В., а А.Т.Рындин продолжает оставаться «палочкой–выручалочкой» при всех проверках.
Конец 2 части
Э П И Л О Г
Промчались годы. Средняя мореходка или «бурса», как иногда между собой называли её курсанты, продолжала обеспечивать весь торговый флот СССР высоко квалифицированными специалистами, которые были «нарасхват». Сотни молодых специалистов ежегодно покидали стены этого, известного во всем мире училища. Ушел на пенсию Геннадий Александрович Теплов. Его место занял бывший начальник специальности судомехаников, а потом заместитель начальника училища Леонов Валерий Александрович.
Страшная катастрофа, постигшая недавно великий и могучий Советский Союз, немедленно отразилась и на мореходке. Почти лишенная государственной поддержки, она была вынуждена оставить и жилой корпус на Свердлова, 42, и жилищно-административный корпус в Сабанских казармах, и сократить прием курсантов до 50 человек в год.
В эти трудные годы училище возглавил Мокия Теймураз Давидович. Ему удалось не только сохранить статус Мореходного училища, но и добиться присвоения ему имени героя-подводника Маринеско А.И.
Эту эстафету из рук Теймураза Давидовича принял Сабуров Александр Иванович. Сохраняя и преумножая лучшие традиции мореходного училища им. А.И.Маринеско, он плодотворно трудится над укреплением дисциплины и порядка, расширением и модернизацией материально-технической базы училища, привлекая к этому молодых специалистов, преимущественно выпускников этого же училища. Ушли в прошлое и военно-морской цикл, и ОРСО, укомплектованное кадровыми офицерами, которые ковали кадры для ВМФ, давным-давно на пенсии капитаны 3 ранга Анненков А.А., Бойко А.Ф. и Филиппов И.Д., и майор Погонец В.Г. и многие другие о ком мне не удалось рассказать на страницах этой повести.
Одесское мореходное училище им.А.И.Маринеско ОНМА стало не только кузницей кадров для торгового флота, но и неисчерпаемым резервом офицерского состава для ВМФ, а также прекрасной школой совершенствования мастерства преподавательского состава. Благодаря заботе командования и учебного отдела училища, в его стенах выросли и окрепли множество преподавателей, пополнивших впоследствии коллективы преподавателей вузов. Это Загоруйко Тамара Андреевна, Гаркушенко Валентин Павлович, Окулов Владимир Иванович, Сиренко Виктор Васильевич, Филиппов Игорь Давидович, Чванов Петр Петрович, Максименко Дмитрий Алексеевич. Многие бывшие преподаватели и командиры рот стали впоследствии начальниками ОРСО и заместителями начальников училищ. Это заместители начальника ОМУ ММФ по военно-морской подготовке капитаны 1 ранга Тютчев Игорь Александрович, Воронов Александр Александрович и Сиренко Виктор Васильевич, заместитель начальника Одесского мореходного училища им. А.И.Маринеско капитан 2 ранга Тесля Виктор Григорьевич, заместитель начальника ОМУ РП майор Суханов Николай Михайлович, начальник ОРСО ОМУ РП капитан 3 ранга Дрожжин Владимир Иванович, начальник ОРСО ОМУ ТФ капитан 3 ранга Карпенко Николай Саввич.
Долгие годы преданно служат на ниве просвещения старейшие преподаватели училища: Сибирь Василий Кузьмич, Шапошников Евгений Иванович, Шевчук Юрий Яковлевич, Коробко Вера Андреевна, Гайдук Ольга Николаевна, Симагина Раиса Федоровна, Пишенин Константин Иванович, Лущан Нина Александровна, Пономаренко Лидия Михайловна.
Наверное, навсегда легендой ОМУ ММФ останется и инспектор учебной части Куршинская Анастасия Львовна. Сразу же после окончания Великой Отечественной войны она пришла в ОМУ ММФ и проработала в нем шестьдесят лет. За плечами этой мудрой, душевной и отзывчивой женщины была целая война. Семнадцатилетней девушкой она добровольно ушла на фронт и 4 года провоевала связисткой на кораблях ВМФ.
Старая гвардия постепенно уходит из училища, давая дорогу более молодым, но уже успевшим завоевать добрую славу работникам училища. К ним можно отнести и Глухову Нину Ивановну, и Лобасюк Елизавету, и Донцова Сергея Владимировича, и Герасимчука Николая Николаевича, и Волина Сергея Владимировича, и Ващаева Алексея Михайловича, и Будник Павла Константиновича, и Прокопчука Павла Сергеевича, и Будыхина Евгения Анатольевича и многих других. Их трудовая слава ещё впереди и пусть о них напишут в стихах и в прозе их выпускники!
УСЛОВНЫЕ ЗНАКИ И ПОЯСНЕНИЯ
БАНКА – небольшая по площади отмель, опасная для плавания судов и кораблей.
БАТАЛЕРКА – камера хранения
БЕБЕЛЯ 12 – адрес УВД Одесской области.
ВОЕННО–МОРСКОЙ ЦИКЛ – подразделение Военно–морской кафедры, по штату соответствующее гражданской кафедре.
БП и ПП – боевая и политическая подготовка.
БОТ – гребное или парусно-моторное судно, использовавшееся для перевозки людей и для рыбного промысла.
ВЕЛЬБОТ – безтранцевая быстроходная 6–8–вёсельная шлюпка с острыми носом и кормой. Они бывают разъездные и спасательные. Применялись в китобойном промысле.
ВМФ – военно-морской флот.
ВСООЛК – Высшие офицерские ордена Ленина классы.
ГИЧКА – быстроходная узкая гребная 4–8 вёсельная шлюпка с острым носом и транцевой кормой.
ДЭДА – мама (груз.)
ИСПАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА – юридически не оформившееся государственное образование на территории Испании. Она возникла в результате Испанской революции 1931–1939 г.г. Распалась в результате фашистского путча в Испании и открытой военной интервенции со стороны фашистской Германии и Италии.
КАБЕЛЬТОВ – 185,2 м (0,1 мили)
КАМБУЗ – кухня на корабле.
МИЛЯ – мера длины равная 1852 м (морская миля)
КОК – повар.
КОЛХОЗ – коллективное хозяйство с общественной собственностью на орудия и средства производства.
МИС – морская инженерная служба.
МИЧМАНКА – так на флоте называют офицерскую фуражку
ММФ – Министерство морского флота.
МРИЯ – мечта (укр.)
ОВИМУ – Одесское высшее инженерное мореходное училище.
ОИИМФ – Одесский институт инженеров морского флота.
ОНМА – Одесская национальная мореходная академия.
ОРСО – организационно–распределительный строевой отдел.
ПКР – противолодочный крейсер.
ПЛ – подводная лодка.
РККФ – Рабочее-крестьянский красный флот.
РОПИТ – Русское общество пароходства и торговли.
РПД – ручной пулемёт Дегтярева.
СОВХОЗ – государственное предприятие по производству сельхозпродукции.
СТИВИДОР – специалист по погрузке и разгрузке судов и хранению и перевалке грузов на территории порта.
СЦИЛЛА И ХАРИБДА – название двух чудовищ–близнецов в Греческой мифологии, которые лежали с двух сторон узкого пролива и уничтожали проплывавших между ними мореплавателей. Выражение «Находиться между Сциллой и Харибдой» означает подвергаться опасности одновременно с двух сторон.
Стр. 25 – не из чего выбирать
Стр.101 – «внешность обманчива»
ТРАНЦЕВАЯ ДОСКА – кормовая переборка шлюпки, расположенная под углом 90 градусов к диаметральной плоскости шлюпки.
УЗЕЛ – скорость равная одной миле в час.
ЦК КПСС – Центральный комитет коммунистической партии Советского Союза.
ЧЕТВЕРТНОЙ – денежная купюра достоинством в 25 рублей (жаргон).
ШАРОВЫЙ – тёмно–серый цвет, в который красятся все боевые корабли.
ШЕЛАБАН – щелчок по носу, либо по темени.
ШИМОЗА – японская мина бризантного действия. Она начиняется тринитрофенолом. При разрыве выделяется жёлтый вонючий дым.
ШКАФУТ – средняя часть верхней палубы.
ШКИПЕР – старое название должности капитана торгового судна.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
1.С.Е.Захаров. История военно-морского искусства, 1979г.
2.В.К. Воронюк и другие. Подвиг во имя жизни, 1984 г.
3.Сергей Воронин. БПК «Отважный». Как это было. (Интернет)
4. А.М.Прохоров. Краткий энциклопедический словарь,1983 г.
5.А.Н.Рысин. Мемориал героической обороны Одессы.
6.Материалы, подобранные Б.Г. Леоновым.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ 1. МОРЕ ЗОВЕТ
ГЛАВА 1 Личный враг бесноватого фюрера
Глава 2. РОЖДЕНИЕ ГОРОДА МОРСКОЙ И БОЕВОЙ СЛАВЫ
Глава 3. ВОЗРОЖДЕНИЕ ОДЕССКОГО МОРСКОГО ПОРТА
Глава 4. МОРСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ
Глава 5. МОРСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В ОДЕССЕ НА РУБЕЖЕ XIX–XX ВЕКОВ
Глава 6. “МОРЕ – МОЯ СУДЬБА”.
Глава 7. ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЛАДИМИРА ШИФА ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ОМУ им. А.И.МАРИНЕСКО ОНМА
ЧАСТЬ 2. МОРЕХОДЫ ЖИВУТ НА ЗЕМЛЕ
Глава 1.КОМБАТ ПОНЕВОЛЕ
Глава 2. ЗАСЕДАНИЕ ЦИКЛА
Глава 3. НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ
Глава 4. ОБЛЕДЕНЕНИЕ
Глава 5. СТАЖИРОВКА
Глава 6. АБИТУРИЕНТЫ
Глава 7. НОВОСЕЛЬЕ
Глава 8. БИТВА ЗА УРОЖАЙ
Глава 9. «СЕЙТЕ РАЗУМНОЕ, ДОБРОЕ, ВЕЧНОЕ!»
Э П И Л О Г