"осилит дорогу идущий", - да иди ты , куда хочешь, давай,
давай, иди, пожалуйста, иди отсюда, иди и иди, и в движении
своем ты забудешься, там, потом, все будет потом, а сейчас, уходи.
есть ли предел челиковской фантазии? наверное, есть. и это
попытка возомнить себя боссом, а есть ли предел глупости челика?
наверное, нет такого предела. постигнуть, егознуть, загнуть, кольнуть,
мотнуть, гульнуть, стрельнуть, черкнуть, вильнуть, дремануть,
окунуть, лизнуть, рухнуть, тиснуть, ухнуть, фукнуть.
одежды времени чужого натянул челик опрометчиво на проблемы свои
и представил их всех в виде запутанной драмы исторической, современников
своих пугая. глазами людей он смотрит на мир, восторгается их
мыслями и представлениями, он трогает их вещи, созданные их руками,
слушает музыку их сердец. хихикнуть, цокнуть, чокнуть, шикнуть,
щекатнуть, ыкнуть, юркнуть, якнуть, никануть, аукнуть, бебекнуть,
имярекнуть, йокнуть, ёклмнэкнуть, жахнуть, опухнуть, экстернуть –
енто он могет. а любопытствующий-то он, каков. «интерес, интерес выходи
на букву "с"», если душа – бессмертна и находится вне времени, то для
чего же ей временное земное жилище? ась? и, скажите, тогда уж,
почему это люди выше ангелов? они, видишь ли, ангелов рисуют,
ангелов представляют, с ангелами разговаривают. а кто они есть на
самом-то деле? ангелам они молятся, ангелов просят, ангелы воюют
у них, ангелы охраняют, ангелы приносят вести, ангелы поют.
флуорисцентно-фосфорицирующие неплотности, заполняя пространство
над и под, справа и слева, медленно обволакивали напуганных челиков,
неся в себе сладкую и обворожительную истому. ихнее представление о
конструктиве складывалось из отдельных элементов, а в результате,
возникало довольно веселенькое разнообразие всевозможных форм,
пусть, порой, и нежизнеспособных, и уродливых отчасти, но зато с
претензией на вычурность исполнения. осознать бы и прочувствовать
бы свое несовершенство хотелось челику, ощутить бы всю горечь
несоответствия желаемого и действительного, декларируемого и
осуществляемого, принципиального и вожделенного, и остаться
бы при этом и в твердости памяти, и в силе духа. вот и не поймешь,
что лучше для него, когда время медленно тянется или летит незаметно,
хотя потихоньку он доходит до осознания, что результат уж и не так важен,
и самое главное - это постараться не нарушать инструкции и вовремя
отчитываться перед боссом. деформировало время черты лица, зато
выкристаллизовало время черты характера, обнаруживало время черты
личности, но, почему-то, все спутало оно у последней черты. бесцветным
образам, словесной шелухой обсыпанным, диктатор-время требует равнения
рядов и исполнения приказов, в единой мощи собранным, поставленным,
записанным, на разрушение брошенным, и шобы там не было никаких отмазов.
запечатлены челики духом времени, деталями бытия, кричащими и позволяющими
сравнивать то, некогда бывшее, и нынешнее, ускользающее и обыденное.
а монстр-социум сидит сибе и песенки поет, мурлычит что-то, так сказать,
в песочнице копаясь: "мы наш, мы новый мир построим, хто был ничем, тот
станет всем". маленький думает о большом, большой думает о маленьком,
не думает только голова в кустах, которую сняли с плеч. валяетси она там.
ну, а теперь просто, для удобства, соберем все в кучку, и пусть оно будет
малость неудобовразумительно, ента ерунда, все ж, расположим хаотически и,
ни на что не опираясь, подвесим в пространстве безвременья, оглядывая с
подозрением.
потом челик еще долго-долго гонял белочку по сумрачному лесу, потом она
гоняла его долго и мучительно, и, наконец, образумившись, они дали друг
другу отдохнуть, чтобы, посвежев чуток, начать эту веселую игру заново.