Две невыдуманные истории повествуют о способах поступления в высшие учебные заведения.
АБИТУРИЕНТЫ
Описываемые события происходили в 1969 году в Воронеже.
Страна советов строила социализм. Труженики города и села радостно рапортовали об успехах. Доярки в белоснежных накрахмаленных халатах дарили с обложек журналов лучезарные улыбки кинозвёзд, не забывая при этом держаться за коровье вымя. Лидер страны был ещё достаточно бодр, а население чоканьем рюмок и стаканов ещё приветствовало партийно-государственные праздники.
В это выдающееся время выпускник Таловской средней школы Саня, по прозвищу Голанец, тоже мечтал стать строителем светлого будущего, для чего сначала поступил работать на железобетонный завод, а затем решил подать документы в строительный институт.
- Если строить, то строить в прямом смысле! - думал юноша.
Но школьный аттестат с тройками не вселял большие надежды на успех в приёмных экзаменах даже на вечернее отделение. Работа на заводе, отсутствие в общежитии каких-либо условий для подготовки, праздники аванса и получки, традиционно длившиеся до исчезновения заработанных денег, тоже не способствовали осуществлению мечты. Даже помощь сокомнатника Серёги Шмида, уже год проучившегося на вечернем отделении университета, давала слишком малую пользу.
И тогда в голове Сани зародился соблазнительный план, который он сразу поведал Шмиду. Следует заметить, что этот Шмид не имел никакое отношение ни к легендарному лейтенанту с броненосца "Потёмкин", ни к полярному исследователю Отто Юльевичу.
- Представляешь, - сказал Саня, - если найти выпускника школы или техникума, сильного по математике и физике, но не собирающегося в этом году поступать в ВУЗ, то можно было бы ему вместе со мной сдать документы в приёмную комиссию. Он бы помог мне на экзаменах, а сам провалил бы последний и потом спокойно забрал свои документы!
- Такой человек в природе не существует, - резонно возразил Шмид. - Все хоть немного соображающие стремятся в ВУЗы.
- Но такого человека можно создать из двух, - не унимался Голанец, - из тебя и Вити Ганьшина или Коли Митуса.
- Как создать? - выпучил глаза Шмид, хорошо разбиравшийся в абстрактных науках, но не в житейских хитростях.
- Витя и Коля закончили техникум, - пояснил Саня, - а за новым образованием не гонятся и даже работают у тебя арматурщиками, чтобы было меньше ответственности. Возьмём диплом у одного из них, твою фотокарточку, и ты под его видом начнёшь сдавать экзамены вместе со мной...
План понравился не только мастеру арматурных работ Шмиду, но и обоим его подчинённым. Коля, не задумываясь, временно пожертвовал свой диплом юным аферистам. Вскоре были готовы медицинские справки по форме 286, фотографии "три на четыре", и написаны автобиографии. Оба абитуриента, действительный и фиктивный, направились в приёмную комиссию строительного института с чувством полной уверенности в успехе.
- За экзаменационными удостоверениями приходите с паспортами, - строго произнесла секретарша, принимая у них документы. Заговорщики озадаченно переглянулись.
- Не дрейфь, - успокоил Саня партнёра, когда они вышли на улицу, - есть знакомый гаишник.
- А причём тут ГАИ? - удивился Шмид, как и прежде слабый в житейских уловках.
- Для комиссии нет разницы между участковым, гаишником и работником паспортного стола, - с улыбкой ответил Голанец, - у всех одинаковая форма и погоны. Мы этим воспользуемся. Всё будет абгэмахт!
Сане нравилось немецкое словечко "абгэмахт", имевшее значения: "договорились", "по рукам", "дельце сделано".
- Не абгэмахт, а аусгэцайхнэт - отлично, - поправил его сообщник.
Вооружившись традиционной пол-литрой, приятели нашли Саниного знакомого, капитана автоинспекции, на его рабочем месте. Капитан, посмеиваясь, выслушал план искателей экзаменационных приключений.
- Отличная идея! - воскликнул он в ответ на заключительную просьбу друга-пролетария. - Я, конечно, помогу и скажу в комиссии (когда мы вместе пойдём туда за экзаменационными удостоверениями), что паспорт этого Лжемитуса яко бы находится у нас на прописке. Но в ответ мне нужна не та награда, горлышко которой торчит из Саниного кармана, - и он первым рассмеялся своей шутке, - а помощь в экзамене по математике. Я ведь тоже поступаю нынче в строительный, но заочно и на другой факультет: звание обязывает получить высшее образование. Мне бы только спихнуть эту треклятую математику.
- Как же я смогу помочь? - неуверенно спросил простодушный Шмид. - У нас, несомненно, экзамены в разных местах.
- Вечерники и заочники всех факультетов сдают письменную математику в один и тот же день, - начал излагать свой план капитан. - Если день окажется таким же жарким, как сегодня, то окна будут открыты. Я сяду у окна и, увидев тебя внизу, спущу наружу на ниточке скрученную бумажку с условиями своих заданий. Прикрепи ответы к той же ниточке и слегка дёрни. Об остальном не беспокойся. Если окна будут закрыты, попробуем наладить связь через коридор или туалет. Но главная трудность в другом - у нас только три часа на три варианта и два переписывания...
- Всё будет абгэмахт! - заверил Саня. - Серёга не подведёт!
При получении экзаменационных билетов не возникли никакие затруднения.
- Только пусть принесёт паспорт до окончания экзаменов, - сказали в приёмной комиссии в ответ на объяснение капитана.
- Мы закончим оформление прописки намного раньше! - не моргнув, заверил сторонник порядка на дорогах.
В день первого экзамена августовское солнце на безоблачном небосводе широко улыбалось авантюристам. Капитан встретил молодых железобетонщиков в вестибюле.
- Я уже провёл рекогносцировку. Вы пишете на втором этаже, я - на четвёртом. В аудитории - два открытых окна из четырёх. Я буду сидеть у заднего. Пойдём, покажу!
Шмид изучил вид из окна. Переулок, на который выглядывали окна экзаменационных аудиторий, имел широкий обзор, так как не был засажен деревьями. В этом выражалась особая забота градоначальства: оно пеклось о том, чтобы на улицах оставалось больше свободного места, чтобы лишние аллеи и скверы не бросали тень на движение социалистического транспорта к очень светлому будущему.
Договорились, что лжеабитуриент подойдёт к фонарному столбу на противоположной стороне переулка, откуда будет хорошо виден...
Экзамен начался ровно в девять. Чуть больше часа понадобилось студенту математического факультета университета на то, чтобы "расправиться" с двумя вариантами.
- В одной задаче из твоего варианта получился иррациональный ответ, - возможна ошибка в условиях, - шёпотом сообщил он соседу и предложил: "Давай меняться вариантами".
- Ерунда, - отмахнулся Саня.
Быстро переписав свои решения на чистовик, специально делая перечёркивания и исправления, чтобы не получить "отлично", Шмид помчался к выходу. Вскоре он в условленном месте разглядывал окна института. Аудитории третьего и четвёртого этажа имели разную длину. Шмид заметил, что стол экзаменатора на третьем этаже располагается точно под открытым окном капитана; за столом сидит крупный мужчина в белой рубахе, он иногда куда-то отходит.
Транспортир и бумажка, ползущие сверху, отвлекли студента от созерцания. Он перебежал через переулок, отвязал записку и с радостью обнаружил, что капитану достался тот же вариант, что и ему самому. Очень скоро подёргивание нитки сообщило гаишнику, что ответ готов.
Возвратившись к фонарному столбу, Шмид увидел такую картину: экзаменатор с третьего этажа задумчиво смотрит в окно. Мимо окна, пританцовывая, поднимается свёрнутая рулончиком бумажка в обнимку с транспортиром, который отправитель в спешке забыл оторвать. Глаза экзаменатора округляются. Он встаёт, подходит к окну, вглядывается в это нахальное проявление сверхестественных сил, резко разворачивается и почти бегом направляется к выходу из аудитории.
- Полундра! - закричал Шмид, хватаясь за голову. Шпаргалка и транспортир резко помчались вверх, но вдруг, когда белый листок уже перевалил через край подоконника, остановились: злополучный транспортир зацепился за жестяной карниз. Рывок, ещё рывок! Бесполезно! И тут прямо перед капитаном Шмид увидел грозный профиль экзаменатора с третьего этажа. Как выяснилось позже, это был председатель приёмной комиссии. Проклиная себя за оплошность, лжеабитуриент спрятался за фонарный столб. Хоть бетонный столб был тонковат, но не тоньше студента, питавшегося в заводской столовой, носившей в народе образное название "Помойка". Немало способствовало стройности Шмида и студенческое кафе "Бухенвальд"...
Гаишник усиленно жестикулировал, разводил руки в стороны, энергично выворачивал карманы, расстёгивал рубаху, затем встал и отошёл к окну. Суровый экзаменатор заглянул внутрь стола, внимательно осмотрел пол и сиденье, но никакие улики не обнаружил. К счастью, не догадавшись обследовать подоконник, прикрытый спиной капитана, он вскоре ушёл. Офицер сильно дёрнул за нить, транспортир с печальным звоном отлетел, а шпаргалка радостно прыгнула в окно.
Шмид побежал в здание, чтобы найти Голанца и сообщить ему о случившемся. Столкнулись они у входа. Быстро уяснив обстановку, Саня широкими шагами направился к лестнице. Когда он поднялся на четвёртый этаж, аудитория была почти пуста. Гаишник в углу что-то лихорадочно писал, заглядывая себе в левую ладонь. Молодая экзаменаторша принимала последние листки с ответами. Саня тут же затеял с ней разговор: "А вы ассистентка или преподаватель? Ах, школьная учительница!? А вот я закончил решать задачи, а потом принесли изменения в условиях. Не снизят ли мне оценку, хоть я правильно решил по первоначальным данным? Думаете, не должны? А кто будет проверять ответы? Совместно? Значит, ваш рабочий день сейчас не заканчивается? И мы не сможем даже вместе сходить в кино?"
Учительница засмеялась трагикомическому тону Сани, а слова продолжали сыпаться из Голанца, как из рога изобилия. Шмид, стоявший у двери, следил за коридором. Гаишник, почувствовав себя свободнее, положил шпаргалку на стол и продолжал списывать. Он прервал своё занятие в 12:10, спустя десять минут после истечения предельного срока сдачи записей, и, быстро собрав листы, отнёс их на передний стол, где сунул под пачку чужих ответов. Сообщники облегчённо вздохнули.
- Не всё успел переписать, - признался друзьям гаишник в коридоре. - Проклятый преподаватель велел ей не спускать с меня глаз, но на тройку хватит, а больше мне и не понадобится.
Капитан намекал на автоматическое зачисление, которое ждало его, если удастся не получить ни одной двойки.
- Молодец, Саня, что отвлёк учительшу! - добавил он.
- Я же говорил, что всё будет абгэмахт! - ответил Голанец, довольный похвалой.
Блюститель дорог оказался прав: три балла он "заработал". А Сане снизили оценку за несовпадение одного ответа с правильным.
Подготовку по физике соискатели провели более серьёзно. Перед экзаменом Голанец сказал:
- Давай, сделаем так: я пойду первым; если достанется лёгкий билет, дам знак, что справлюсь сам. Тогда сразу уходи.
Он действительно подал такой знак, увиденный напарником через открытую дверь. В результате Лжемитуса не пустили на последний экзамен из-за пропуска предыдущего, и сочинение Сане тоже пришлось писать самостоятельно.
Хоть день опять выдался жаркий, но все окна в экзаменационной аудитории первого этажа оказались плотно закрытыми, между окнами и последним рядом располагался широкий проход - на сей раз комиссия замечательно подготовилась и сорвала планы хитрецов. Однако три балла за сочинение Сане удалось получить, и он пополнил дружную семью советских студентов.
Повезло и инспектору ГАИ, сдавшему все приёмные экзамены на тройки. Тройка авантюристов распила припасённую бутылочку под типовой тост Голанца: "Будучи от рождения совершенно безграмотными,.. мы сумели поступить в ВУЗ"!
(1999)
ЭКЗАМЕНЫ за ДРУГА
В одном классе одной московской школы учились два дружка: двоечник Хламонов и пятёрочник Петров (фамилии вымышленные). Двоечник был лодырем, лоботрясом и лежебокой, а пятёрочник - умницей и без пяти минут медалистом. Захотелось Хламонову поступить в солидный ВУЗ. Для этого нужно было "напрячь мозги". И он "напряг мозги"... Петрова. Сдали оба в избранный Хламоновым ВУЗ копии своих документов и пошли на первый экзамен - письменный по математике. На экзамене поменялись документами. Петров написал за Хламонова, а тот - за Петрова. В экзаменационном листе Хламонова появилась пятёрка, а Петров "отсеялся".
- Что же ты хотя бы на "трояк" не ответил? - огорчился Петров, - как теперь быть?
- Ну, не получилось, - развёл руками Хламонов. - А попробуй сдавать и дальше по моим документам, мы ведь немного похожи, авось проскочишь!
- Ладно, была - не была. Терять тебе нечего! - и Петров с экзаменационным листом Хламонова пошёл на второй экзамен, потом на третий...
Результаты оказались такими, что Хламонова зачислили на бесплатное обучение.
(2005)
Послесловие
Как сложилась дальнейшая судьба Хламонова, не известно, да это и не интересно. Авторские симпатии на стороне Голанца, который через год после поступления был призван, отслужил три года и получил диплом спустя ещё пять лет. Труден был для него путь к "поплавку": частые недосыпания, сложные чертежи, отпуска, израсходованные на сессии.., но он выдержал всё.