Глава III
Часть I
Случайности не случайны.
Только по дороге на работу, к удивлению выспавшийся и довольный, я вспомнил фразу Кати про то, что как минимум год у нас есть.
Разве не то же самое я сказал ей двумя днями ранее?
Что если через этот самый чёртов год я потеряю их обеих?
Не важно как, банально надоем.
Как там в народном фольклоре, за двумя зайцами погонишься...
Да, всё это похоже на бред и вполне вероятно, что я сам себя накручиваю, но на работу я приехал в ужасном настроении,
подобающем мерзкому понедельнику.
Ненавижу понедельники.
*****
- Если ты будешь приходить таким каждый раз, я попытаюсь запретить тебе встречаться с твоей этой мелочью. - "Какого же хрена ты вечно такой довольный" - скорее мысленно утвердил, чем спросил я, смотря на Макса, который судя по помятой одежде, на работу приехал не из дома, и из дома друга далеко не мужского пола.
- Да тут не только она, или с Катей встречаться ты мне тоже запретишь?
- Нет уж, вы живёте вместе. Хотя я предупреждал, я говорил тебе, что рано. Ты меня не послушал, баран. Я же...
-Макс, заткнись. Я никогда не жалел, ты знаешь. С Катей мне гораздо приятнее, чем было бы каждую ночь с новой, но одноразовой.
- Попрошу не трогать! Одноразовые женщины, дай Бог им здоровья, они же нас как никто понимают. Берут от нас ровно столько, сколько мы от них, и не требуют продолжения банкета. А твоя скоро тебя в ЗАГС потянет и детишек настрогать предложит.
- А если я хочу в ЗАГС? И детишек тоже хочу. Тогда что?
- А ты хочешь?
- Нет.
- Прекрати улыбаться, жигало. Я не сказал, что ты прав. Просто ещё не время.
- Для тебя, а для них это "время" - всегда. Если бы у нас в стране узаконили брак лет эдак с 12 или 14, как в какой-нибудь там Эфиопии, то старшеклассницы были бы уже беременны, а студентки все замужем.
- Сейчас и без закона всё так.
- Но так это было бы легально! В общем, ты понял. А что с Катей?
- Просто понимаешь, я всегда думал, что её, как и меня, устраивает такое вот безобязательственное сожительство, и только поэтому мы до сих пор вместе. Но она меня вроде как любит, даже ревнует, а вместе мы только потому, что она надеется, что рано или поздно всё станет нормально и я наконец начну замечать в ней кого-то более значимого, чем просто сожительницу с интимными привилегиями.
- Чёрт! Ну я же говорю –все они одинаковые. Мне ваши отношения вообще идеальными казались – вроде как и живёте вместе, и секс регулярный, а обязательств никаких. Бросишь её теперь?
- С ума сошёл? Нет, конечно. Не думаю, что смогу жить с кем-то кроме неё.
- Так и не надо. Я тебе всегда говорил, что семейная жизнь может откладываться лет до сорока, если не дольше.
- А вдруг я её тоже люблю? Ну или смогу полюбить в будущем.
- Вот в этом будущем себя хомутать и будешь.
- Катя не будет ждать вечно. Ещё год такой жизни и она меня возненавидит. Она собственно так и сказала «минимум год у нас есть».
- Брат, ты попал. Ты сам не догоняешь, что за этим «годом минимум» кроется подтекст «либо через год мы женимся, либо я тебя бросаю, а ты потом будешь жалеть, биться в истерике, и сопьёшься в итоге…».
- Господи! Ты сам осознаешь, какой бред ты несёшь?
- Давай ты не будешь спорить со мной. Смирись с тем, что в женской психологии я разбираюсь получше тебя. И вообще, у тебя сколько женщин дробь девушек было то?
- Ты опять сводишь всё к сексу, я так понимаю?
- Да хотя бы и к нему. Тебе почти тридцатник, ты здоровый физиологически развитый мужик. И за всё время своего богатейшего опыта ты до сих пор не пришёл к выводу, что секс – это лучший способ понять человека?
- Слушай, Макс, а тебе никто не говорил, что твоя склонность переводить любую тему к сексу – это болезнь?
- Вполне допустимо. Просто такие альфа-самцы, как я, должны оставить как можно большее наследие на планете Земля, ибо мало нас таких, но много женщин неудовлетворённых…. - чрезмерное количество пафоса в тоне голоса придавало Максу вид какого-то сектантского или религиозного лидера, несущего сущий бред, но с видом отца человечества, - Короче говоря, я, может, и излишне повёрнут на всём этом, но если уж я что-то говорю, то, поверь мне, я действительно это знаю и мне стоит верить - вернувшийся в свою привычную манеру разговора, он был более убедительным, и, должен признаться - я ему поверил, вернее решил, что задумаюсь над его словами.
- Возможно. Да, может ты и прав. Но... - я не успел договорить из-за телефона, громко звонящего и сильно вибрирующего на моём рабочем столе. Имя абонента - Арина Дмитриевна. Это директор детского дома "Парус", того самого, в котором живёт и по возможности воспитывается моё преступно молодое счастье.
- Да, алло, - весьма неуверенно проговорил я, ведь за всё прошедшее время это был первый её звонок, хотя при ней она обещала звонить мне чуть ли не каждый день, дабы докладывать о её ужасном поведении и невыносимом непослушании.
- Игорь Алексеевич, добрый день. Арина Дмитриевна Вас беспокоит. Дело в том, что у нас тут проблема небольшая, - сбила машина, отравилась и попала в больницу, подралась...да что угодно, я мог ожидать от неё всего, но чёрт, как же я испугался от одной только мысли о том, что с ней что-то не так, а это "не так" было точно, иначе мне бы не звонили. Это был страх, страх вместе со злобой почему-то. Причём злился я не только на неё, но и на себя, виня в случившемся (что бы это ни было) наш субботний разговор.
Глава III
Часть II
Нам нужны все люди. Они заполняют собой пространство,
освобождая его лишь тогда, когда становятся лишними.
Может всё и правда связано - есть какая-то последовательность, уже запланированная за нас? А мы её вроде как исполняем, да и только. Но решения - они ведь наши. Хотя, если разобраться нам всегда приходится между чем-то и чем-то выбирать. А что если последовательность предусматривает оба варианта, приводящих к одинаковому итогу, независимо от выбора?
*****
Ещё в самом начале я бегло упомянул о своей жизни до неё, и о том, что не хотел бы к этой самой жизни возвращаться.
Нет, полтора года назад я не был монстром, падшим наркоманом или бабником, таким как Максим. Всё было гораздо примитивнее - я попросту пил. Пил редко, но помногу и, что хуже всего, в одиночестве. В то время у меня уже была эта квартира, правда без ремонта - его мы сделали только после переезда Кати; была машина, но не эта, а дребезжащая ауди 80-й модели; была нынешняя работа - вот она, пожалуй, единственное, что никак не изменилось. Все мои субботы и воскресенья проходили в прокуренной дымом кухне, за одной или несколькими бутылками чего-нибудь н-градусного, в шумных компаниях (или вовсе без них). Кстати да, в то время я ещё довольно таки много курил, по сравнению с нулевым количеством выкуриваемых сигарет сейчас, я считаю, что ежедневно две пачки, это было всё-таки многовато.
23 ноября, когда мы поехали в детский дом, был вторник. Да, 2010 год.
Обычно моё похмелье и убогость внешнего вида отступали с приближением середины недели, словно подготавливая организм к очередным выходным. Другое же дело понедельники (в некоторых конкретных случаях и вторники тоже) - я не снимал солнечных очков, закрывал уши ладонями и крайне медленно двигался. Именно с тех пор я так сильно ненавижу понедельники. Тем не менее в этот конкретный вторник я был уже вполне адекватен, выбрит и даже производил впечатление человека приличного.
А это убогое здание, нагнетающее жуткую тоску всем своим видом - серыми стенами, ржавым забором, потрескавшимся асфальтом и даже не правильно растущими деревьями - всем этим был детский дом "Парус", к которому мне предстояло ещё неоднократно вернуться, как в своих воспоминаниях так и в реальном времени в реальном своём обличии. Я был здесь ещё год назад, когда мы, по поручению богатенького дядечки, прикрывающего свои сомнительные доходы филантропией, устанавливали компьютеры в образовательный класс. Теперь же в качестве бонуса от того же дядечки, мы меняли на них программное обеспечение. Работы у нас было часа на полтора, но огромное количество детей, толпящихся у двери, отвлекало, раздражало и, казалось, увеличивало время работы. В комнате было невыносимо душно и злой я ужасно хотел курить. Я не имею ничего против детей, но их не способность ждать, будила во мне желание стукнуть каждого из них компьютерной мышкой. Каждого, но, пожалуй, не всех.
Среди перешёптывающихся, и мнущихся с ноги на ноги подростков, одна была на удивление безразлична ко всему происходящему. Но я, скорее всего, заметил её вовсе не поэтому, а только из-за вызывающе-рыжих волос, которые заметно контрастировали на фоне однообразно тёмненьких или, напротив, светлых шевелюр. Она не выделялась ничем больше - средненький, чуть больше полутора метров, рост, детское телосложение, мышиного цвета свитер. Я только потом заметил её взгляд: такой же восторженный и чего-то ждущий, такой же, как у остальных детей; но смотрела она не как все - сквозь нас и на компьютеры, а на нас, мне даже показалось, что именно на меня.
Завершив установку, отдаляясь от детского дома, я не переставал думать об этом маленьком рыжем создании и меня отчего-то возмущало то, как она смотрела на меня своими отнюдь не детскими глазами. Сам не понимая зачем, я остановился у супермаркета, бродя по рядам которого, наткнулся на коробочку с клубникой. Купил. Так глупо, но я поехал обратно. Я до сих пор не могу объяснить себе, зачем я это сделал, почему именно клубника, а не что-либо другое, почему именно в день её рожденья.
Все наши уже поразъехались, поэтому моё возвращение заметно удивило курившую на крыльце заведующую.
-Что-то забыли?
- Нет, просто хочу поговорить с одной из Ваших...эм..подопечных.
Как смог описал её внешность и без лишних вопросов (а я ожидал, что их будет много) меня проводили в образовательную комнату, ту самую, в которой мы только что установили новое ПО, плодами которого стали также и многочисленные игры. Шум, смех и споры о том, чья же сейчас очередь, отрицательно сказывались на моих и без того расшатанных нервах, а этот рыжеволосый ребёнок сидел на полу под подоконником, просто уставившись в пол. Абсолютно точно могу сказать, что в этот момент, в моменты до и даже какое-то время после, она меня раздражала, жутко злила, но необъяснимо притягивала. Воспитательница удалилась, не сказав ни слова, а мы с ней поменялись ролями: теперь она была в комнате, а я стоял в дверном проёме, в упор глядя на неё, разучившись моргать на какое-то время, мой пульс бешено бился в висках, глазах, во всём теле; ещё чуть-чуть и сердце не выдержит. Господи, как же я её ненавидел! Говорят, что человек чувствует, когда на него смотрят. Она почувствовала, подняла глаза, стала подходить ко мне. Её наглое шествие заставило меня попятиться назад, в результате чего мы остались стоять в узеньком коридоре, смотря друг на друга разницей в сантиметров двадцать человеческого роста. Сейчас тот её взгляд кажется мне спокойными даже добрым, но я отчётливо помню, что тогда счёл его излишне самоуверенным и каким-то хамским. Она смотрела в упор своими искусственно-голубыми глазами, а я молча протянул коробку.
- Люблю клубнику, - "и почему её голос так режет слух" - подумал я тогда. Подумал, но ничего не ответил.
-У меня день рожденья сегодня.
- Я не знал. Зачем я вообще приехал?
- Год прошёл. Я думала, что ты приедешь раньше, - если бы я верил хоть во что-нибудь мистическое, я мог бы подумать, что она экстрасенс какой-нибудь или маленькая ведьма, такая спокойная маленькая ведьма...
- Что? Какой год? С какой стати вообще? - как же мне хотелось выпить. Как же мне хотелось уйти отсюда, но что-то держало. Рыжие - все бездушные, да уж.
- Год назад вы устанавливали компьютеры, я тебя ещё тогда увидела. А ты не видел меня из-за толпы, я ведь ещё меньше ростом была..год же прошёл. Теперь заметил. Ты не мог не вернуться, я знала.
- Какого...? Ты... С днём рожденья в общем.
Я развернулся и ушёл. Она даже не пыталась остановить меня, не сказав ни слова.
Глава III
Часть III
Как сомнительно всё то, что касается людей и времени.
Она стала мне нужной за пару минут.
Она так и не заняла соответствующего места в моей жизни.
Противоречивые чувства - я ничего не понимал, и уехал домой.
Уехал, но зачем то вернулся к ней в субботу, так это и стало традицией. Понадобилось на удивление мало времени, чтобы моё отношение к ней от необъяснимой злости переросло в дикую привязанность.
*****
Всё это описание, как оказалось, не первой нашей встречи, я веду к тому, что с её появлением и ростом значимости, я действительно стал меняться. Пусть это звучит банально, даже немного пафосно, но она каким-то непонятным образом изменила всю мою жизнь. Начну с того, что я так и не выпил в ту субботу, когда поехал к ней, а доза алкоголя в воскресенье пусть и не значительно, но сократилась, становясь всё меньше и меньше раз за разом. А после того, как она сказала, что несёт от меня как от пепельницы и кожа цвета нездорового - я стал отказываться и от никотина. Это просто только на словах, потому что пространственное восприятие рисует период в пару недель. На самом деле на то, чтобы ограничиться алкогольными радостями только в честь чего-либо и с друзьями, а также сократить количество выкуриваемых сигарет до 2х-3х в день - ушли месяцы, если быть конкретным - три с небольшим. Так что мой март одиннадцатого начался практически со здорового образа жизни, я даже начал ходить в спортзал.
Уже зная её я познакомился с Катей. 31 декабря, встречая новый 2011 год с коллегами по работе. По началу (а может быть и по сей день) она приписывала моё "улучшение" именно своему появление в моей жизни, но я то знаю, что это не так.
Я не слабо так удивился, обнаружив сколько денег экономится при отсутствии вредных, но затратных пристрастий. С конца апреля и до середины мая мы с Катей делали ремонт, кстати да, в феврале она переехала ко мне - всё развивалось очень и очень быстро, но только на первых парах. А к концу осени того же года я купил машину. Именно с этой покупкой всё окончательно стало на свои места. Мне хотелось, чтобы они были своими.
Я совсем не курил, пил (или скорее выпивал)уже не в одиночестве. Ремонт в квартире, машина в гараже и Катя рядом, так хотелось бы сказать "любимая женщина рядом", но чувствую, что пока это ещё не совсем то.
Да, повторюсь - банально. И это не так впечатляет, как если бы она вытащила меня из петли или снова превратила в человека из скатившегося по социальной лестнице алкоголика. Это так не серьёзно в сравнении, это так не серьёзно для масс; уж простите, но для отдельно взятого человека, для отдельно взятого меня - это намного важнее не касающегося меня голода в Африке и политической нестабильности дальнего зарубежья.
Глава III
Часть IV
Волнение: приятное / не приятное.
Второго почему то больше.
Мы постоянно волнуемся.
Переживаем о вещах, о людях, о сказанном, сделанном и т.д.
Это порождает чувство вины, которое само по себе является опаснейшим оружием, не оставляющим следов, но обладающим огромной мощью.
Убийства, самоубийства, месть и многое другое - всего лишь его плоды.
Не волноваться бы, не переживать, не винить себя во всех людских трагедиях.
К сожалению людям свойственно преувеличивать.
Парадоксально лишь то,
что накручивать проблемы у нас получается гораздо лучше.
*****
- Да, да я понял. Что случилось? Мне нужно приехать или... - директриса спокойно меня перебила. Показалось, что меня она даже и не слышала, продолжая свою речь в привычном для неё монотонном стиле.
- Она пропала. То есть ушла гулять вчера вечером, так и не вернувшись к утру. Я решила, что, возможно, Вы знаете где она или куда могла бы направиться, - у неё такой безразличный голос, будто ей настолько плевать, что даже если её на самом деле похитят или насмерть собьёт машина, она и тогда найдёт дела поважнее. А может даже и обрадуется, избавившись от лишнего баласта. Вот уже полтора года я поражаюсь, как может эта железная леди производства Россия быть директором дома, детского дома! Ведь их же нужно любить, воспитать достойных людей из всех этих сирот. По крайней мере, я считаю, что нужно.
- На самом деле нет, она ничего не говорила в субботу. Мы не созваниваемся. Неужели никто не слышал и не видел, как она уходит?
- У нас не концлагерь, Игорь Алексеевич, мы не можем держать детей взаперти, опасаясь что они не вернутся. Не было и пяти, когда она ушла. Так что претензии в адрес компетентности персонала не уместны.
- Какие претензии? О чём Вы! Я просто волнуюсь за неё, что и Вам следовало бы сделать.
- У меня хватает и других проблем, уж поверьте. Если она не вернётся на третьи сутки я буду вынуждена обратиться в полицию.
- Вы хотите сказать, что не предпримите ничего в ближайшее время, когда она будет находиться неизвестно где и в каком состоянии? - меня начинало трясти; я ходил по кабинету, в конце концов выбежав на крыльцо. Может я и говорил по-хамски с Ариной Дмитриевной, но ведь это же ОНА! Как можно так к ней относиться?! Макс и Вика вышли со мной, молча стоя рядом и шёпотом переговариваясь.
- Успокойтесь, это обычное дело для таких детей. Они сбегают, но возвращаются, потому что идти некуда. Просто дайте мне знать, если у Вас она появится раньше. И да, естественно она будет наказана: следующие пару суббот будут закрыты для посещений. Уж простите, каждый поступок должен иметь последствия. Всего доброго.
С возмущением глядя на ни в чём неповинный телефон я взял протянутую Викой сигарету. Это же какой нужно быть безразличной сукой, чтобы так легко реагировать на пропажу ребёнка! Ей по-моему плевать на всё и всех, за исключением себя и спонсорских денег.
- Игорюш, ты уж не нервничай так сразу. Что случилось то?
- Она пропала. Не вернулась в детский дом, а что с ней и где она - никто не знает.
- Ей же шестнадцать! Наверняка на дискотеку какую-нибудь пошла. Ну или парня встретила, не всё же ей с тобой общаться, - ни женский подход Вики, ни скептицизм Макса в отношении всех девушек - не утешали.
- Она не могла. Это не в её стиле... - я уже практически докурил сигарету, всего лишь за две или три затяжки. Как же я за неё волновался.
- Ага. Не в моём, - её голос. За спиной. Я повернулся и увидел её: спокойную, улыбающуюся и абсолютно не чувствующую вины за своё исчезновение. Макс и Вика видели её впервые. Макс - потому что не запомнил её тогда, ни год ни два назад; а Вика - потому что работает у нас всего пару месяцев. Но они были уже достаточно наслышаны о ней, хотя представляли себе её несколько иной, я так думаю. Они странно переглянулись и снова уставились на неё - относительно весёлую и симпатичную, с небрежно собранными кучерявыми рыжими волосами, с глазами, тёмными от теней и туши, на её пухлые, нарочно высветленные пудрой губы, и на грудь примерно второго размера - хотя последнее скорее всего удивило только Макса. Убил бы его, если бы всепонимающая Вика не затолкала его обратно в контору со словами "пошли, видишь же, что им поговорить нужно".
- Привет, - сказала она, как только лишние свидетели скрылись за массивной железной дверью. Улыбаясь и переминаясь с пяток на носки, она стояла на асфальте, а я сантиметров на пятьдесят выше неё, на крыльце, даже спрыгнув с которого я всё равно смотрел на неё сверху вниз. Смотрел и злился. Злился, но точно знал, что не устрою скандала; просто не смогу наорать на неё, желая всё высказать. Хотя, почему бы и нет? На сей раз она уж точно не заслуживает моих стараний её не обидеть.
- Привет? Вот так спокойно, вот так запросто? Какого чёрта ты творишь вообще? Ты понимаешь, что не имеешь права просто так сбегать из детского дома, просто так приходить сюда....?
- Права? - перебила она меня: как всегда спокойно, и тем самым тоном, от которого у меня мурашки по коже. - Ну да. Я по сути вообще никаких прав не имею, верно? Не ты, не Арина Дмитриевна, не кто бы то ни было ещё не знаете, что мне нужно. И глупо пытаться оградить мою жизнь хиленьким полутораметровым забором. Нам ведь нужно поговорить. Я так считаю. И поэтому я здесь. У нас как раз будет недели две, чтобы всё обдумать. Мне ведь закроют посещения - на большее ума у нашей директрисы не хватит.
- Пошли в машину. Ты ела сегодня?
- Если ты решил меня накормить, я в общем то буду не против.
Мы доехали до ближайшего кафе. Я ничего не сказал. А она молчала, после сказанной ею реплики, впрочем я уже упоминал об этой её привычке. Не имеет значения, что мы заказали, за какой столик сели и как быстро нам принесли еду - мы просто где-то сели, что-то заказали, и я начал говорить.
Глава III
Часть IV
Этот мир станет счастливее только тогда,
Когда люди научатся контролировать свои чувства.
Отношения людей и между людьми - самая несправедливая вещь на свете.
Мы довольно часто не получаем взамен даже сотой части того хорошего,
что отдаём другим людям. Отдаём безвозвратно.
Нужно просто помнить, что рядом есть и те, которых не ценим мы.
Обратный процесс.
*****
- Ты не можешь вести себя так как тебе хочется. Нельзя просто сбегать из детского дома, потому что мы не договорили.
- Но ведь это же важно!
- Важны правила!
- Ты уже говорил - я не согласилась. Зачем возвращаться к этому?
- Я хочу чтобы ты понимала, что такое ответственность. Скажи, вот как ты умудряешься быть умнее всех своих сверстников, но такой непроходимо тупой, когда упираешься рогом и отказываешься воспринимать все мнения извне?
- Может у меня защитная реакция такая. Нельзя всегда и ко всем прислушиваться - собственное мнение теряется. Просто давай поговорим, не обсуждая мой поступок и не пытаясь учить меня жизни.
- Начинай...
- Когда ты спросил о том, что будет если ты не приедешь... Зачем? Я ведь всегда ищу во всём второй смысл. Ты не мог не понимать, что это заставит меня задуматься о возможном прекращении всех твоих приездов, наших разговоров и прочего.
- Мне просто было интересно узнать, как ты отнесёшься к этому. И твоя чрезмерная честность, я бы даже сказал - грубая честность, меня задели. То, как легко ты говорила, без эмоций, не задумываясь, словно сотни раз прокручивала в голове этот разговор и уже давно знала ответы.
- А если ты прав? Всё заканчивается рано или поздно, не все люди остаются с нами до конца жизни. Так что нет ничего плохого в том, чтобы изначально настраивать себя на этот самый финал.
- И как давно ты начала об это думать?
- Примерно на третий твой приезд.
- Что? Ты серьезно? Бред какой..Но зачем?
- А что? Мне следовало надеяться, что ты удочеришь меня или подождешь совершенолетия и женишься? Если готовиться к худшему - любой исход будет радовать. Ты ведь сам говорил мне, что нужно перестать строить воздушные замки и жить реальностью. Поэтому каждый раз я готовлю себя к тому, что эта суббота может быть последней. Кто знает, сколько ты ещё продержишься.
- Да я знаю, я! Я не смогу тебя бросить. Не смогу не знать как ты, что с тобой, хотя бы из-за банального эгоизма, я не смогу не быть рядом.
- Нет вечных вещей, и из всех этих вещей - люди самые непостоянные.
- Знаешь, меня немного задевает эта лёгкость, с которой ты говоришь о нашем будущем. Словно для тебя это ничего и не значит вовсе.
- Ну не оправдываться же мне сейчас, в самом деле. Разница в том, что ты задумался об этом впервые, потому это так сильно ранит, а я уже год прокручиваю в голове ворох малоприятных картин, что выработало во мне некий иммунитет. Но это совсем не значит, что мне всё равно. Просто я знаю, как контролировать эмоции.
- Это не нормальн. Я, конечно, понимаю, что потеряв родителей ты стала осторожнее относиться к любым взаимоотношениям, но не доводить же это до паранойи.
И вот она снова молчит. Это происходит каждый раз, как только я затрагиваю тему о её родителях. Она кажется такой сильной, рассудительной, взрослой. Но именно в этом и есть её слабость: в её отчуждённости, безразличии, холодности. Люди часто надевают/меняют маски. Она же свою не снимает никогда. Даже при мне, а как бы я хотел похвастаться, что со мной она может быть настоящей. Нет, настоящий с ней я, причём с самого начала и неизвестно почему. Вряд ли я когда-нибудь узнаю о чём она думает. Не узнаю, пока она сама мне не скажет. Но после столького времени я не могу точно ответить на вопрос "а скажет ли?".
http://vk.com/sevenli7 - Юля Ли7
http://vk.com/robplant - Станислав Агафонов (фотограф)