Антон, забрав все деньги и драгоценности у своей бывшей сожительницы Люськи, был уверен, что сердце красавицы Ольги дрогнет от его невиданного богатства. Ольга была невероятно хороша: высокая, стройная, с вьющимися черными волосами и ярко-синими глазами. Но при этом красавица была очень избалованной, капризной, взбалмошной девчонкой. Она хорошо знала цену своей красоте, и эта цена кружила ей голову. Родители ее были людьми среднего достатка, и дочь это обстоятельство явно не устраивало.
У Ольги имелся и жених – ее бывший одноклассник Андрей. Парень заканчивал учебу в университете и рассчитывал заполучить выгодное местечко в местном банке. У его родителей там были крепкие связи. Однако Ольге такие перспективы Андрея казались унизительными для ее красоты.
И вот однажды, разругавшись с Андреем и родителями, она с небольшой сумкой в руках рванула на вокзал и поехала в никуда. Однако уже в дороге девушка стала сомневаться в правильности своего поступка и, решив не отрываться далеко от родного дома, сошла на первой крупной станции по совету своего случайного попутчика Исаака Абрамовича, имевшего свою нотариальную контору и пригласившего Оленьку к себе на работу. Сосед по купе пообещал устроить ее на квартиру и платить девушке хорошую зарплату.
И вот, находясь в чужом городе, снимая комнату у дальней родственницу хозяина конторы, явно имевшего на нее свои виды, Ольга случайно познакомилась с Антоном. Парень буквально потерял рассудок от ее красоты. Он стал сулить ей золотые горы за любовь к нему, намекая на скорое получение огромного наследства.
Но нужно сказать, что Ольга при всей своей взбалмошности и капризности уже много поняла и очень надеялась, что Андрей и родители найдут ее и попросят вернуться домой. Ее невероятное самомнение не позволяло ей просто вернуться и попросить прощения у родителей за ту боль, которую она нанесла им своим необдуманным поступком.
Антон ей вообще не нравился, но его обещания сделать из нее очень богатую даму заставляло ее терпеть этого «слюнтяя», как она с отвращением называла Антона.
Когда Антон вызвал ее из конторы и сообщил ей, что уже получил большое наследство, предложил немедленно уехать для оформления некоторых формальностей, Ольга была в растерянности, но все-таки приняла его предложение. Однако уже в поезде к ней постоянно возвращалась мысль о побеге, тем более что Антон вез ее в какую-то деревню. Правда, как он уверял, на неделю-две. В его разговоре мелькали фразы «нужно какое-то время пересидеть в деревне», «уйти на дно» и «затаиться». Эти его фразы очень сильно обеспокоили Ольгу.
По прибытии в деревню Антон привет ее в какой-то забитый дом и предложил из пойманной им курицы сварить обед. На подобную низость Ольга даже не знала, как реагировать. Она гордо поднялась и заявила, что не останется в этом доме ни минуты, и пошла к выходу.
Антон схватил девушку за руку и стал умолять потерпеть лишь несколько дней, а если ей так не нравится вести домашнее хозяйство, то варить все он будет сам.
Кое-как успокоив девчонку, Антон закрыл ее на замок и пошел добывать провизию. Где-то через час он приволок пакет картошки, яйца, молоко, хлеб и бутылку водки.
Растопив печку, от которой шел дым и смрад, он приготовил яичницу на старой грязной сковородке, нарезал хлеб и позвал Ольгу за стол.
Девушка с отвращением смотрела на это убогое угощение. Оно явно не вписывалось в нарисованные парнем ранее картины роскоши. Антон же налил два стакана водки и предложил Ольге выпить за приезд. Она, естественно, отказалась. Тогда парень сам опрокинул стакан, закусил яичницей и через несколько минут полез в свой рюкзак.
Он долго-долго ковырялся в рюкзаке и вытащил на свет комплект: кольцо и серьги с бриллиантами.
- На, - сказал он Ольге, - надень!
Ольга взяла бриллианты в руки, и ей показалось, что они обожгли ей ладонь. Девушка подошла к разбитому старому мутному зеркалу и надела серьги. Перстень же ей был очень велик. Посмотрев на свое отражение, Ольга вдруг ощутила тошноту. Ей все эти безделушки были безразличны, ее они не завораживали. Ольге хотелось одного – скорее вернуться домой к родителям, к Андрею. Отчего-то у нее закружилась голова.
Антон же, глядя не ее отражение, обнял девушку сзади и заговорил:
- Ну, видишь, какой мужик тебе достался? Любая за такого душу продаст. А ты все кочевряжишься. У меня этих брюлликов полно! Будешь королевой! Но чтобы все мои прихоти исполняла! Поняла! – пьяно заорал он.
У Ольги помутилось в глазах. Она сорвала с себя украшения и швырнула их ему в лицо.
- Пошел вон, свинья! - тихо, но отчетливо сказала Ольга и, оттолкнув опьяневшего Антона от себя, схватила свою сумочку и выбежала на улицу.
Девушка неслась, не разбирая дороги, но, как по волшебству, очутилась на полустанке. Здесь стоял поезд, который отправлялся через минуту и шел через ее город. В ее сумочке было две тысячи рублей, и она уговорила проводника взять ее.
«Все-таки Бог есть», - думала она.
Ночью Ольга вернулась в свой город, но она стала уже совершенно другим человеком. Войдя в квартиру родителей, девушка упала на колени перед открывшей ей дверь матерью.
Антон тоже упал от толчка Ольги и как-то почти сразу уснул прямо на полу. Видимо, сказались невероятные события последних дней.
Тут следует заметить, что в деревне, почти обезлюдевшей, вся жизнь проходит на глазах населения. Привычка деревенских жителей сидеть у окна может показаться удивительной, но это одно из главных развлечений местных жителей, сельского люда. Поэтому несколько пристальных глаз заметили, как выбежала из дома Антона девушка и, не разбирая дороги, помчалась на вокзал.
Так, соседка Антона Шурка-хромоножка, баба сорока восьми лет от роду, видела и приезд Антона с девахой и стремительное бегство последней. Именно она продала соседу еду за тысячу рублей. И ее сейчас съедало любопытство, что же там Антон такое делает? Почему девка так быстро умчалась? Что там вообще произошло?
Баба мучалась в догадках так сильно, что вся извелась и, не выдержав этой муки, решила заглянуть к Антону по-соседски и спросить, может, ему еще чего надоти?
Подойдя к дому соседа, она обнаружила дверь нараспашку и боязливо вошла в дом. Антон лежал на полу. Поначалу Шурке даже показалось, что он мертвый. Она чуть не завыла от страха, но внезапно услышала храп. Шурка подошла поближе и потрогала Антона. Тот храпел, не ощущая прикосновений. На полу рядом валялись серьги. Шурка подняла их и залюбовалась: какие блестящие, красивые. Дай, примерю, решила она. Баба вдела в уши сережки и стала любоваться собой.
- Ох, и нравятся же они мне, - прошептала она. – Что, если взять их? Этот алкаш все равно ничего не помнит, - решила Шурка. – Подумает, что его девка уволокла.
Шустрая соседка быстренько сняла сережки и потихоньку ретировалась к своему дому. Ей не терпелось полюбоваться на себя в своем чистом зеркале. Она совершенно не понимала в них толку. Для нее эти серьги были просто блестящими побрякушками.
«Подумаешь, - решила она, - если что, скажу, нашла в огороде. Но носить их можно только, когда «этот» уберется из деревни, - подумалось ей. – Пока же нужно их припрятать».
Шурка закрыла за собой дверь и пошла к зеркалу любоваться на находку.
- Ну, до чего же красивые, - шептала она. – Может, и золотые. Впрочем, откуда у этого алкаша золото?
Внезапно женщине стало душно, закружилась голова.
«Ладно, - подумала Шурка, снимая серьги, - спрячу-ка я их в подвале пока». Она завернула серьги в старую тряпку и, спустившись в подвал, засунула их за ящик с картошкой.
Дурнота не проходила. Недоумевая, что это с ней такое, Шурка еле выбралась из подвала и легла на диван. Женщину бил озноб. «Простудилась, - решила она, - надо попить чаю с медом, полежать, и все пройдет». Внезапно она почувствовала невероятную слабость. Встать и приготовить себе чай просто не было сил.
Но ей повезло. В окошко постучала бабка Аглая. Преодолевая слабость, Шурка еле отодвинула засов и, шатаясь, направилась к дивану, почти свалившись на него. Наблюдавшая за ней бабка Аглая удивилась:
- Ты что, Шурка, выпила что ли?
- Нет, - прохрипела Шурка, - простудилась я. Трясет меня всю, а сил сделать чай с медом нет.
- Ты лежи-лежи, я приготовлю, - взялась за дело бабка.
Она сноровисто приготовила чай, достала мед с полки и тоже уселась за стол. Шурка еле поднялась. У нее так тряслись руки, что она не могла держать чашку. Пришлось старухе Аглае уложить бабу в постель и самой напоить ее чаем.
- Температуру-то ты мерила? – спросила Аглая.
- Нет, - был ответ.
- Ну, так давай померим. Где у тебя градусник-то?
- Где-то на полке, - стуча зубами, ответила хозяйка.
Градусник показал температуру сорок.
- Ну, дела! – произнесла Аглая. – Я видела ты к Сивковым зачем-то ходила. Антон что ли приехал?
- Да, - ответила Шурка. – Продуктами он у меня разжился, да и упился, - брякнула она.
- Ты ему брагу что ли продала?
- Самогон.
- Слушай, может Гордееху позвать? – спросила Аглая. – Она сразу определит, что у тебя.
- Позови, - согласилась Шурка, которая теперь вся горела.
Тяжко вздохнув, Аглая поплелась за Гордеехой.
Гордееха – местная знахарка и колдунья – лечила всех в деревне. Часто и портила многих – кому как повезет. Гордееха, узнавшая о приезде Антона и его встрече с Шуркой, о Шуркиной внезапной болезни, насторожилась и как-то ушла в себя. Она почувствовала тайну. Эту особенность Гордеехи знали все и, когда та задумывалась, не мешали ей. Знали – надо терпеливо ждать, пока Гордееха не «увидит». Что она там «видела» никто не знал, но главное – вылечивала.
Итак, Гордееха застыла, размышляя. Внезапно она встала, взяла колоду карт и, перетасовав, вытащила три. Затем взглянула на Аглаю и скомандовала:
- Пошли!
Шурка лежала горячая, как кипяток. Она жалобно смотрела на Гордееху.
- Что смотришь, милая? – начала нараспев знахарка. – Помрешь ты, если не освободишься от проклятия. Найди в доме у себя проклятую вещь, и все пройдет.
Шурка обмерла. Бабка Аглая, уставившись на Гордееху, спросила:
- А может, чай с малиной?
- Чай не поможет, - отрезала Гордееха. – Ну, вспоминай, милая, да побыстрее, - предложила Шурке она.
Шурка поняла, в чем беда, но у нее не было сил.
- Не могу подняться. Голова кружится, ноги ватные, - простонала баба.
- А надо! - жестко отрезала Гордееха. – От этой вещи избавиться ты должна сама. Вещь-то у тебя недавно? – полувопросительно, полуутвердительно протянула колдунья. – Вещь дорогая, но очень опасная. – Затем, обращаясь к бабке Аглае, опять скомандовала: - Пошли! Пусть хозяюшка сама постарается. Нам это в руки брать не стоит, да лучше и не смотреть.
- А если не сможет она? – с ужасом спросила Аглая.
- На все воля Божья, - пропела знахарка.
Шурка все это слышала, но у нее, действительно, не было сил. «Может, плюнуть на все и ждать воли Божьей?» – думала бедняжка. Но в голову приходило и другое изречение: «На Бога надейся, но сам не плошай!».
- Да, - прошептала она и, приложив невероятные усилия, сползла с кровати.
«Ты должна сама избавиться от вещи», - звучали слова Гордеехи в голове.
В полуобморочном состоянии Шурка спустилась в подвал, достала тряпку с сережками и выползла во двор. Чуть не ползком добралась до озера, которое находилось за ее оградой, и, собрав последние силы, постаралась забросить подальше в воду украденные серьги.
Опустившись на землю, Шурка ощутила, что жар покинул ее.
Антон очнулся среди ночи. Его мутило. Он ничего не помнил. Добравшись во дворе до бочки с водой и окунув в нее голову, он постепенно стал приходить в себя. Но какая-то слабость заставила его снова прилечь, только уже на старый пыльный диван. Ему вдруг показалось, что он, как раньше, вернулся домой, и мама сейчас войдет с банкой парного молока.
- Господи! Как давно это было! Нет уже моей мамы, и никому я не нужен.
Он по-детски всхлипнул и отвернулся к стене. Навязчивые мысли вернули его в настоящее: «Ушла Ольга. Ушла Ольга. Ушла моя мечта, растаяла как облако. Ну почему мне так не везет?». Ему стало очень жаль самого себя.
Внезапно он вспомнил Люську. Эту жабу, с которой пришлось жить целых два года.
- Так! – он сел на диване. – Нужно спрятать рюкзак!
Почему-то перед глазами возникла Ольга, с отвращением швырнувшая ему в морду серьги и кольцо. Он вяло поднялся и стал осматриваться в комнате. Под ногой что-то звякнуло. Антон наклонился и поднял перстень. Он только сейчас рассмотрел его.
«Красивый, - подумалось ему,- но, спрашивается, на хрена он мне?».
Он положил кольцо на стол и стал искать серьги, но их нигде не было. Но ведь, швырнув их, Ольга убежала. «Наверняка кто-то из деревенских заходил!» - подумал парень.
Антон открыл рюкзак и стал в нем копаться. Все Люськино наследство было на месте. Тогда он спустился в погреб и нашел потайной уголок за выступом, заслоненный полками с солениями. Парень ошалело уставился на полки. На них все еще стояло несколько банок помидоров, огурцов, капусты, грибов.
- Мамочка, - прошептал он и заплакал. – Вот я и вернулся, а ты меня не встречаешь.
Ему было так одиноко и так скверно, что промелькнула мысль, а не повеситься ли вообще? Он выбрался из подвала и, взяв со стола кольцо, надел его на мизинец. «Красиво! – как-то отстраненно подумал он. – Подарю его Гордеевиховой внучке». Ему было не жаль кольца, так же как и других Люськиных цацек, кроме денег.
«Я взял эти цацки для Ольги, - думал Антон, - но Ольга – птица не моего полета. Ну что ж! Видно, не судьба! Останусь в родительском доме, отремонтирую его за Люськины деньги и буду жить-поживать». Но думал он об этом обреченно, без страсти, без желания. Он был опустошен. Уход Ольги сломил его.
Уже рассвело, и Антон вышел на улицу. Закрыв дом на замок, он направился к усадьбе Гордеехи.
Бабка уже была в огороде, возилась с какой-то травой. Антон помнил, что она часто собирала травы до зари для лечения и колдовства. Раньше Антон ее даже боялся. Сейчас же ему было все равно.
- Ну что, милый, не спишь? Грехи душе покоя не дают? – пропела Гордееха. – Заходи, милок, погадаю тебе, молочком парным порадую.
Антон зашел. Гордееха усадила гостя за стол, принесла крынку парного молока, кружку, нарезала свежий, только испеченный хлеб.
- Угощайся, Антошенька.
- Спасибо, - сказал Антон. Его подташнивало, но он решил, что парное молоко его спасет от похмелья.
Выпив кружку молока, он спросил:
- Ну что нового в наших краях, бабуля?
- Да ничего особенного. Дед Максим месяц назад представился. Хоронили нашей артелью (имелись в виду оставшиеся старики и инвалиды). Молодежь-то вся сбегла, - огорченно сообщила Гордееха.
- Ну а внучка твоя, Наташа, тоже сбегла? – спросил Антон.
- Нет. Она здесь. Спит еще. Работает в школе в Перловке. Английский язык преподает, - с гордостью сообщила хозяйка.
- Здорово! – восхитился Антон, но почему-то у него не было сил подняться и уйти.
Гордееха посмотрела на него очень внимательно, остановила свой взгляд на перстне и вдруг выдала, указав на него:
- Сними его и сразу полегчает.
Антон с удивлением уставился на пожилую женщину, но спросил:
- Уверена?
- Абсолютно, - не задумываясь, ответила та.
Антон снял кольцо и, положив на стол, сказал:
- Отдай его своей внучке. Я его так, по-глупости приобрел.
Но Гордееха аж позеленела вся.
- Ну, уж нет, Антоша, - жестко сказала бабка. – Забери его отсюда немедленно, потому как краденное оно. И запомни. Не освободишься от него – умрешь! Ты ведь знаешь, парень, я зря не посоветую.
Чувствовалось, что ей было его жаль. Она всегда была в хороших, почти дружеских отношениях с его матерью Тамарой. По молодости лет они даже дружили. Поэтому к Антону Гордееха относилась по-матерински. Именно она схоронила его мать, ухаживала за ее могилой, а сейчас переживала за ее сына.
Антон взял кольцо, но не стал надевать на палец.
- Спасибо тебе, тетя Рая, - обратился он к ней по имени.
Гордееха подошла к нему, сначала обняла его, а затем перекрестила.
- У тебя все будет хорошо, Антоша. Я вижу.
И странное дело, Антону вправду стало легче. Он вышел из ее дома и добрался до местной церквушки. Именно здесь он решил оставить свой перстень. Его встретил отец Владимир.
- Проходи, проходи, Антон. Молись. Я не стану тебе пока мешать, - и пошел в свои апартаменты.
Антон подошел к иконе Казанской Божьей матери и, положив возле нее кольцо, перекрестился и стал молиться.
За всем этим наблюдала служка. Молодая женщина, приехавшая из средней Азии. Когда Антон ушел, она вышла из подсобки, подошла к иконе и забрала кольцо, быстро спрятав его в шаровары.
Антон, выйдя из церкви, столкнулся с Наташей, которая спешила на автобус, чтобы ехать на работу.
- Привет, Натаха! – воскликнул Антон. – Какая ты стала красивая!
- Антоша! - обрадовалась девушка. – Ну, какая я красивая?! Ты, наверное, смеешься надо мной.
- Очень красивая, - повторил Антон. – Куда спешишь?
- В школу на работу еду.
- Можно я тебя провожу?
- Ну, проводи, - согласилась девушка, и они стали о чем-то оживленно беседовать.
Декабрь 2012 г.