«Вопрос об организации школьных экскурсий в последние годы привлекает особенное внимание педагогов и лиц, интересующихся вопросами воспитания и обучения. Об этом свидетельствует не только обилие статей по данному вопросу в текущей педагогической литературе, но и одно, на мой взгляд, симптоматическое явление: нарождение ряда экскурсионных сборников, отчетов и журналов, посвященных теории и практике экскурсионного дела»
Этими словами начинается статья Н.Горбунова в научно-популярном и педагогическом журнале «Естествознание и география» за 1916г. Годовая подшивка журнала попала мне в руки случайно и поразила обилием статей, так или иначе посвященных организации школьных экскурсий в природу. Впрочем, дело даже не в количестве, а в том, сколь серьезным и необходимым делом считают авторы школьные экскурсии, как подробно и грамотно разрабатывают их стратегию и тактику. Однако, уже в следующем после публикации этих работ году, как мы знаем, случилась революция. Среди многих прочих уничтоженных ею традиций, была надолго уничтожена, подорвана или искажена традиция школьных естественнонаучных экскурсий. До основания разрушая старый мир, новая власть, проявив нешуточную дальновидность, всерьез занялась и перестройкой школы. Естествознание, как таковое, считалось ненужным вообще, его заменил «производственный» подход. Пытавшихся противостоять новая власть сметала. Выдающийся ученый-биолог и педагог, председатель Всесоюзного Общества распространения Естественно-исторического образования, Борис Евгеньевич Райков, внесший огромный вклад в развитие экскурсионного дела писал: «Мы никак не можем встать на такую узкую точку зрения, что изучение природы в школе имеет основной целью лишь использование ее богатств для нужд человека. Изучение природы в школе нужно прежде всего для формирования личности человека, и поэтому оно имеет огромную педагогическую ценность». Однако силы были неравны. В 1929 г. закрыли возглавляемые Райковым журналы «Живая природа» и «Естествознание в школе», рассыпали уже подготовленный набор его книги «Пути и методы натуралистического просвещения». А в 1930-м арестовали и автора, дав срок, который давался в те годы за преднамеренное убийство – 10 лет.
Советская власть постаралась на славу, поэтому совсем не удивительно, что сегодня многие педагоги не знают, сколь прочно и основательно занимались экскурсионным делом их предшественники. Между тем, над вопросом необходимости и организации школьных экскурсий работали отнюдь не дураки. Практически все, сказанное ими, остается актуально и сегодня – почти через 100 лет. Не исключено, что, знакомясь с их разработками, вы обнаружите, что частенько пытаетесь изобрести давно изобретенный велосипед и, несомненно, получите удовольствие. Причем, обратите внимание, - авторы статей 1916 года адресуются не к руководителям кружков и не к преподавателям специализированных школ (для которых подобная тактика является закономерной), а к каждому преподавателю естествознания каждой обычной школы!
О значении экскурсий
Слово «экология» давно вошло в моду. Однако частое использование этого слова к месту и не к месту ничуть не меняет того факта, что от реальной живой природы, от знания и понимания ее явлений современный человек уходит все дальше. О том, что знание живой природы необходимо всякому культурному человеку, и что помочь получению этого знания призвана именно школа, уверенно говорят авторы 1916-го года.
«Решить вопрос о целесообразности организации образовательных экскурсий, это – дать до некоторой степени ответ на один из насущных вопросов, касающихся единения школы с жизнью…При всем разнообразии все школьные экскурсии более или менее приближаются к двум основным типам: экскурсиям с так наз. отдаленным «многодневным» маршрутом и экскурсиям «местным», устраиваемым в черте города или в окрестностях его….Отдаленные экскурсии не доступны всем учащимся… Вот почему, думается мне, наибольшее значение для школьного преподавания должны иметь местные экскурсии, менее громоздкие и наиболее связанные с условиями окружающей среды. Нечего, конечно, доказывать, что вопрос об организации школьных экскурсий приходится в первую очередь решать естественникам и географам. Им первым приходится думать о том, что и как давать детям, чтобы пробудить в них интерес к явлениям окружающей среды, научить их вдумчиво, искательно подходить ко всему, что попадает в поле их зрения, слуха» (Горбунов).
Задачу-максимум школьных экскурсий несколько романтично, но в целом очень верно формулирует Ростковский: «…Под термином экскурсия не нужно понимать целую экспедицию куда-нибудь в Еллостонский парк или на Новую Зеландию; экскурсия, по моему мнению, есть способ обучения вне классной обстановки… Если такие экскурсии разных учителей и по разнообразным отраслям знаний, войдут в повседневный обиход нашей школы, т.-е. не будут считаться чем-то торжественным и редким, то целые поколения учащихся, а следовательно постепенно весь народ, приобретут цельные, связанные и объединенные сведения о природе и жизни людей, об их грандиозных работах, о великих сооружениях, о славных памятниках, - и всей душой полюбят и привяжутся к своей родине».
Плоды кабинетного образования
Хорошо знакомые с обычной школьной практикой авторы утверждают: «…Передача знаний учащимся… не может отлиться в форму рассказа о том, что видел или собрал преподаватель во время своих изысканий, хотя бы рассказ этот и сопровождался демонстрацией собранного материала. Недостаточно принести в класс и разложить перед учащимися минералогические коллекции и гербарии местной флоры; недостаточно указать им на то, где и когда можно найти нужный материал, где и когда можно произвести то или иное наблюдение. Необходимо самих учащихся научить собирать и анализировать экскурсионный материал, необходимо научить их вести те или иные наблюдения. Опыт и наблюдения многих педагогов нагляднейшим образом показали, что одни практические занятия как бы хорошо они ни были организованы, не могут дать учащимся того, что требуется для понимания окружающей природы. Можно прекрасно изучить отделы ботаники, зоологии, минералогии и т.п., превосходно знать курс физики и химии и вместе с тем чувствовать полнейшую беспомощность за чертою своего города или села. Было замечено, что учащиеся, без запинки рассказывающие об анатомических и биологических особенностях каких-либо экзотических животных и растений, с интересом и добросовестно работающие в лабораториях, совершенно теряются на лоне родной природы» (Горбунов).
Не могу удержаться и не привести поразивший меня случай уже из нашего времени. Как-то в работе на островах Кандалакшского заповедника нам помогал паренек лет 18-ти из местных. На вопрос, знает ли он, как выглядит цветущая брусника, паренек беспомощно пожал плечами. При этом он стоял на ковре цветущей брусники и всю жизнь прожил в краях, где брусника – самое обычное растение. На основании многолетнего опыта работы в заповеднике могу утверждать: данный случай – не курьезное исключение, а печальное правило.
«Мало того, - продолжает Горбунов, - привыкнув к изучению объектов и явлений, поражающих их внимание и чувства, учащиеся сплошь и рядом игнорируют родную природу, находя ее слишком бедною, слишком мизерною для того, чтобы останавливать на ней свое внимание. Насколько трудно бывает побороть в детях подобное предубеждение, известно, вероятно, всем преподавателям и руководителям школьных экскурсий».
Хорошо известен данный факт был и К.К.Сент-Илеру. Профессор Юрьевского, а потом Воронежского университета, он уже с 1906 г. начал хлопотать «об устройстве постоянных систематических экскурсий под руководством преподавателей университета для ознакомления с природой в ней самой». Всю жизнь (а умер он в 1941 г.) Сент-Илер стремился создать биологическую станцию на Белом море, главным ее назначением видя педагогическое. Преодолевая немыслимые трудности, Сент-Илер вывозил на Белое море группы студентов-естественников, вчерашних школьников. И с грустью писал: «Как-то удивительно мало интереса к окружающему; совсем не видно жажды знания. Надо постоянно искусственно возбуждать их интерес, но это, во-первых, очень утомительно для руководителя, и, во вторых, я думаю скоро может надоесть и экскурсантам. Может быть такая инертность есть следствие того, что мы постоянно разжевываем все знания, представляем их в готовом виде, мало приучаем студентов к самостоятельному труду; то, что добыто с трудом, представляет для нас большую ценность».
«Врач, исцелися сам!»
Залог успеха школьных экскурсий, как и всякого вообще дела, связанного с воспитанием и обучением других, несомненно лежит в личности руководителя, его знаниях, умении и желании. «Основное положение всякой экскурсии: прежде, чем вести учащихся на экскурсию, руководитель обязан детально изучить все то, что предстоит показать детям…. Под детальным я понимаю такое изучение предмета, при котором создается возможность обнаружить причинную связь между отдельными явлениями и объектами окружающей среды. А для этого, без сомнения, нужно знать очень и очень многое, нужно близко подойти к природе, внимательнее заглянуть в тайники ее… Организуя экскурсию, преподаватель обязан детально выяснить значение и задачи ее, подготовиться к ней самому и подготовить учащихся… Преподаватель обязан сам совершить предварительную экскурсию, останавливаясь на объектах и явлениях, которые могли бы привлечь внимание учащихся… Ведь кому неизвестно, что дети склонны расспрашивать в пути обо всем, что так или иначе интересует их, а потому преподаватель не должен расхолаживать их заявлением, что те или иные объекты не входят в цикл намеченных наблюдений. Наоборот, пользуясь естественно возникшим интересом, он обязан, если это физически возможно, отвечать на все задаваемые вопросы… Вот тут-то, на мой взгляд, лежит одно из наиболее существенных и трудно преодолимых препятствий, о которые разбилась не одна хорошо задуманная экскурсия. Нужно сознаться, что, к сожалению, большинство из нас далеко не может похвалиться всесторонним знанием местной природы, ее флоры, фауны, геологического строения и т.д. Положа руку на сердце, мы с горечью должны сознаться, что городская черта для нас сплошь и рядом оказывается чертою роковою: перейдя ее, мы теряемся в разнообразии и обилии форм, их взаимоотношениях и чувствуем себя на лоне природы, как в безбрежном океане, на котором кое-где виднеются знакомые нам островки. Не этим ли объясняется, что после нескольких экскурсионных опытов преподаватель складывает оружие и беспомощно опускает руки? В его сознании укореняется мысль, что в обычных условиях школьные экскурсии являют пример покушения с негодными средствами» (Горбунов).
Классик заповедного дела, один из организаторов Московского общества охраны природы, профессор Г.А.Кожевников справедливо замечает: «Много говорили и писали об экскурсиях, а как могут развиваться они, если громадное большинство преподавателей совершенно не знает окружающей их природы и не умеет экскурсировать, наблюдать, коллектировать… Даже лица, окончившие курс университета, часто совершенно нет подготовлены к наблюдениям над живой и мертвой природой в естественной обстановке… Ну а какую подготовку к наблюдениям над природой имеют учителя и учительницы городских школ? Обычно никакой. При таких условиях сама проповедь ученических экскурсий может встретить возражение: научите сперва учителей, а потом зовите их учить учеников…».
Как научить учителей
Необходимость специальной подготовки для ведения школьных экскурсий прекрасно понимали авторы 16-го года. И имели вполне конкретные соображения о способах этой подготовки. «В самом деле, что, собственно, требуется от учителя естествознания? Все! Преподаватель должен составить план окрестностей города или села, обязан основательнейшим образом ознакомиться с почвами своего района, подпочвой и геологическим строением местности… Преподавателю необходимо изучить местную флору и фауну, собрать соответствующие коллекции, гербарии, приготовить препараты… Наконец весь собранный материал он должен систематизировать, запротоколировать…. Иначе теряется преемственность в работе и всякий новый преподаватель вынужден будет проделывать то же, что делал его предшественник…Таким образом на плечи преподавателя-естественника возлагается труд, непосильный для человека, заваленного работой не только в утренние, но часто и в послеобеденные часы…
Другое дело, если бы в каждом городе, в каждом местечке в распоряжении преподавателя находился необходимый справочный материал, коллекции и т.п. Исследование местной природы не является частным делом одного преподавателя или учебного заведения, а делом коллективным…» - пишет Горбунов. И поясняет, что в помощь учителям должны в каждом населенном пункте создаваться Музеи местной природы, работать кружки любителей местной природы, которые и обеспечат школе необходимый справочный и коллекционный материал.
«Экскурсионная» реформа образования
Но, помимо помощи оказанной, так сказать, извне, многое должна сделать сама школа, точнее – органы управления народным образованием. Предложения Горбунова, по сути дела, предполагают полный пересмотр, переделку не только школьных учебников и программ, но и всего строя школьной жизни: «Первое, на что следует обратить внимание, это – искусственный подбор учебного материала, не имеющего обычно никакого отношения к явлениям и объектам местной природы. Подходящими программами и учебниками могут являться лишь те, кои базируют на объектах и явлениях, почерпнутых из местной природы. Разговор может идти о необходимости преимущественного изучения местной природы, что, без сомнения, не устраняет изучения общего материала… Пусть программа укажет общие границы, общие контуры того, что должно давать естествознание в школе, пусть будут указаны общие принципы изучения его, но внутреннее содержание должно быть черпаемо преимущественно из местной природы. То же самое приходится говорить и о лабораторных занятиях…. В процессе работы учащиеся ближе подойдут к родной природе, вдумчивее отнесутся к тому, что окружает их, и мало-помалу научатся замечать и анализировать то, мимо чего они прежде равнодушно проходили.
Экскурсии в школьном обиходе должны стать не случайным явлением, а постоянным органическим элементом. Они, дабы оправдать свое назначение, должны устраиваться возможно чаще, так как только при таких условиях можно установить более или менее заметную связь между отдельными экскурсиями.
Школьные экскурсии должны устраиваться в учебное, т.е. урочное время. Требовать от учащихся обязательного посещения экскурсий в воскресные и праздничные дни мы не имеем прежде всего морального основания. Экскурсия должна протекать неторопливо, спокойно и никакие соображения о предстоящих после экскурсии спросах, отметках и т.п. не должны волновать учащихся: в эти дни они должны быть освобождены от других уроков и занятий на целый день.
Ограничивать экскурсию несколькими часами ни в коем случае не следует, так как все, кому приходилось вести подобные экскурсии, прекрасно знают, как трудно учесть время, потребное для осуществления экскурсионного задания. Что в этом нет ничего невозможного, достаточно сослаться на пример коммерческого училища в Лесном, десять лет назад установившего у себя подобный экскурсионный план (обязательность экскурсий и отведение им специальных экскурсионных дней). Кроме экскурсий с однодневным маршрутом, имеются и многодневные экскурсии, каковы, напр., экскурсии в Финляндию, на Кавказ и др. Подобные экскурсии устраиваются в каникулярное время. По такому плану с 1905 по 1909 год коммерческим училищем было организовано около 170 экскурсий, и нет никаких признаков, чтобы учебная администрация и педагогическая корпорация сожалели о «потерянном» времени.
Еще одно, крайне существенное препятствие, стоящее на пути нормального развития школьных экскурсий – переводные экзамены. Всем нам известно, насколько конец учебного года благоприятствует устройству школьных экскурсий. В конце года подводятся итоги материалу, проработанному в школе; в конце года сама природа зовет учителя и учащихся из душных стен на лоно свое, и всем нам хорошо знакома жажда, с которой учащиеся рвутся в это время за город, с какою радостью отзываются они на предложение учителя – устроить загородную экскурсию. И что же: в момент, когда остается прибавить последние звенья и замкнуть цепь; в момент, когда из разрозненных штрихов начинают вырисовываться контуры будущего художественного произведения, - приходится бросать кисть. Наступает страдная пора экзаменов, репетиций и т.п., когда уже не до экскурсий, когда не только учащимся, но и учащим необходимо пройти через искус, называемый переводными экзаменами». Посему Горбунов предлагает отменить переводные экзамены вовсе, а преподавателей разгрузить от чрезмерной занятости, мешающей подготовке и проведению экскурсий.
Не менее смелые планы намечает и Ростковский, предлагая начать с изменения системы преподавания в высших учебных заведениях, дабы окончившие их учителя были всецело подготовлены к проведению школьных экскурсий, так как «кроме самих экскурсий, нам нужны еще целые кадры людей, которые были бы ранее сами научены, а затем могли бы научить и других смотреть, подмечать существенное и понимать окружающее…». Кроме того, Ростковский считает необходимым «в каждом учебном округе иметь своих специалистов экскурсионного дела…»; «чтобы компетентные лица составили ряд руководств, по которым преподавателям можно было бы ознакомиться с флорой, фауной, геологией, историей, этнографией и пр. того края, где они работают»; «общие и местные съезды для обмена мнений по экскурсионным вопросам, для взаимного ознакомления с различными уголками нашей родины». Вообще в его описании экскурсионное дело приобретает государственный размах: «экскурсионное дело должно быть активно поддерживаемо не только учебным ведомством, но и другими ведомствами: Министерством Путей Сообщения, Министерством Внутренних Дел, Министерством Земледелия и т.д.»; а «при Министерстве Народного Просвещения должен быть особый экскурсионный фонд; труд руководителя экскурсий должен быть оплачен отдельно от платы за урок…»
«Пусть это вдохновит вас на подвиг!»
Заканчивая эту затянувшуюся экскурсию в историю экскурсий, хочу привести слова К.Сент-Илера. Его четверть вековому опыту руководителя экскурсий можно доверять, а его наблюдения, возможно, поддержат в трудную минуту тех, кто только вступает на этот тернистый путь. «Я, к сожалению, не могу не обращать внимание на отношение к работе экскурсантов. Когда на веслах сидят студенты и гребут со скучающими лицами, с видом угнетенных жертв, мне становится как то неловко и досадно, и я стараюсь сократить работу. Может быть не следовало бы обращать на это внимания, но я не могу. Я не говорю специально об данном составе, но это явление я замечал и на других экскурсиях... У нашей молодежи за немногими исключениями не замечал увлечения работой, интереса к получаемым результатам, стремления к раскрытию неизвестнаго. Одушевление заметно только при каких нибудь особенных добычах, когда результат слишком очевиден и сами животныя доставляют эстетическое удовольствие.
Обыкновенно перед началом экскурсии я составляю план работ, говорю, почему то или другое я считаю важным и интересным, но экскурсанты сразу как то не входят в этот интерес, не охватывают цели и ждут указаний от меня... Получается странное впечатление, как будто все делается для меня, для моего удовольствия или из уважения ко мне, но не потому что и они считают это нужным и важным… Меня всегда удивляет малый интерес молодых людей, попавших первый раз на море, к живым животным, к их образу жизни, к их биологии. Первый вопрос, который обыкновенно задают экскурсанты, увидя красивое животное, это — „можно ли его сохранить в естественном виде?". Обыкновенно стараешься обратить их внимание на биологический интерес данной формы, на способ движения, способ питания, но все это проходит как бы мимо ушей. Единственный интерес — законсервировать.
Читающему эти строки вероятно придет на ум вопрос, как я, не смотря на высказанное мнение об экскурсантах, всетаки продолжаю вести это дело и имею силу отказаться для экскурсии от летняго отдыха и жизненных удобств. Всякий, кому приходится иметь дело с русской молодежью, тот конечно хорошо знаком с этим чувством неудовлетворенности. Но ведь если в своих детях находишь недостатки, то не бросаешь их на произвол судьбы. Да ведь это только одна сторона наших отношений; мне часто приходится упрекать моих молодых спутников и за недостаток интереса к работе, и за недостаток порядка, но, не смотря на это, мы остаемся друзьями и лично ко мни они относятся всегда с такой предупредительностью, с таким милым вниманием, что невольно прощаешь им многое. Кроме того я отлично знаю, что впоследствии они сами оценят значение своей работы на море; и теперь уже это чувствуют те из бывших экскурсантов, которые избрали себе научную или научно-прикладную деятельность».
В статье использованы материалы из журнала «Естествознание и география» за 1916г. :
Н.Горбунов. Основы нормальной организации естественно-исторических школьных экскурсий.
А.Ростковский. Несколько соображений относительно постановки экскурсионного дела в средних учебных заведениях.
Г.Кожевников. Отзыв на книгу «Курсы по подготовке руководителей для ведения экскурсий с детьми в природу, устроенные в Киеве с 28 апреля по 15 мая 1915 г. Киевским Орнитологическим Обществом имени К.Ф.Кесслера.»
А также:
К. Сент-Илер. Отчет об экскурсии студентов Юрьевскаго университета на Белое море в 1913 году. Ученыя записки Императорскаго Юрьевскаго Университета. 1914г. Т.3.
К. Сент-Илер. Отчет об экскурсии на Белое море студентов естественников Юрьевского университета летом 1908 года. Ученые записки Императорского Юрьевского Университета. 1909, т.17, №3.