Мы с папой были большими друзьями. Мне не забыть его задушевные беседы, исключительно всегда спокойный тон, располагающий к любому, даже самому трудному разговору, его рассказы о довоенной жизни и войне, которые были очень интересны для меня. Папы нет уже более десяти лет. Разбирая его бумаги, я нашла скромную потрёпанную тетрадь, и весь вечер читала её, как наяву представляя все эпизоды, описанные в ней. Это дневник его воспоминаний. Он попал мне в руки тогда, когда я стала намного старше его, того деревенского парнишки, который в свои восемнадцать с небольшим лет был призван на фронт.
Мы снова вместе: я – с серебристыми прядками в волосах и мелкими морщинками у глаз, и он – восемнадцатилетний парень, у которого впереди ещё вся жизнь. Пока папа не знает, что с ним случится что – то ужасное, а я – то знаю о нём всё, и хочу ему помочь.
В который раз читаю «Декабрь 1942 года. Эшелон с советскими войсками, сформированный из двух запасных стрелковых полков, из Москвы берёт направление на Ладогу. Проезжаем город Калинин. На вокзале небольшая остановка, мрачное состояние привокзальной площади даёт понять, что здесь недавно хозяйничали фашисты с воздуха. Лица молодых солдат становятся серьёзнее. Следуем дальше и поражаемся: Да, похозяйничали фашисты на нашей земле!
Город Тихвин встречает нас воздушной тревогой в ожидании немецких стервятников. Привокзальная площадь пуста, но сирена дерёт душу, каждый из нас чувствует, что вот – вот в небе появятся самолёты с немецкой свастикой, мы все проклинаем изверга – Гитлерюгу. Поезд продолжает движение дальше в направлении Волхова. Все успокоились. Мерно постукивают колёса на стыках рельсов. За окном сильный мороз. Начинаем готовить ужин в железных солдатских котелках по очереди: гороховый концентрат с чёрным хлебом.
Вдруг послышался гул самолёта. Как только он поравнялся с эшелоном, начал обстрел из пулемётов, сделал ещё заход, а в хвост эшелона сбросил небольшую бомбу. В вагоны она не попала, но осколком был убит проводник и ранено несколько солдат. Всему эшелону была дана команда покинуть вагоны и окопаться в гуще леса. С нашей стороны не было с делано ни одного выстрела, так как оружия у нас не было, его выдали лишь по прибытии к линии фронта. Хорошо, что этот налёт врага был недолгим.
Далее нам предстояло пройти остаток пути пешком: полотно железной дороги было разбито. Стоял ясный морозный день, вдоль линии фронта изредка появлялись немецкие «мессеры», наши зенитчики вели по ним огонь. Как стаи ворон, в вышине были видны разрывы зенитных снарядов, и немецкие «рамы» уходили в тыл своей обороны.
Короток декабрьский день, быстро вечерело, наше подразделение остановилось на берегу Чёрной речки. Продовольственные склады с боеприпасами, артиллерия дальнего и среднего действия и формирование частей, уходивших в бой, находили здесь лучшее место расположения в чаще лесов и мелкого кустарника.
Неприветливой была ночь нашего отдыха после пятидесятикилометрового пути: чистое, безоблачное небо с огромным количеством звёзд и сорокаградусный мороз, спасением от него был частый ельник, шалаш и костёр. Всю ночь мы слышали артиллерийские канонады, доносившиеся с передовой. О чём думал тогда каждый из нас? Мы знали твёрдо, что должны пройти через это горнило огня, взрывы бомб и снарядов, пройти через мясорубку войны, выжить, выстоять и победить.
Январь 1943 года. В блокаде находится город Ленинград, враг всеми силами старается задушить и уничтожить ленинградцев, считая, что победа уже близка. Наша миномётная часть вела подготовку, изучая уязвимые места противника. Формирование нашей части в основном уже закончено. На рассвете наше подразделение вступило в бой. Тысячи орудий и миномётов ударили по гитлеровской обороне. Тысячи немецких солдат падали замертво на наших глазах, но и нас становилось меньше. За каждого нашего солдата мы готовы были мстить беспощадно.
Утро следующего дня было тихим. С вечера предыдущего дня я и ещё один лейтенант получили задание из штаба батальона: выяснить, кто занимает мост в середине нашей обороны. Когда нам оставалось метров 30 – 40, мы услышали немецкую речь, стало ясно, что объект контролировался немцами, а нам надо скорее уносить ноги. По – видимому, мы были замечены, немцы открыли автоматный огонь. Трассирующая пуля нанесла мне лёгкое ранение в плечо. Когда я вернулся в штаб, из рукава шинели ручьём текла кровь, к счастью, была задета лишь мягкая ткань плеча.
Так в обороне прошло ещё несколько дней. Ежедневные снайперские обстрелы не давали поднять голову, а в ночное время в воздухе висели светящиеся ракетные фонари, которые враг запускал с целью устранения нас, так как много часовых пропадало у них каждую ночь.
В ясный морозный день наша часть готовилась к наступлению. Около двух часов дня командир батальона вызвал к себе командиров рот, взводов и отделений. Я был командиром отделения. Нам был дан приказ частыми перебежками идти вперёд, но чистое поле затрудняло какое бы то ни было передвижение, даже ползком, так как немецкие снайперы строго следили за нами. Оставалось совсем немного, вдруг я почувствовал сильный удар в ногу и упал. Недалеко от меня младший лейтенант раненый в живот, двигаться нельзя, подавать признаков жизни тем более. Я плотнее прижался к земле, оставаясь лежать неподвижно. Лишь только когда стемнело, я попытался ползком передвигаться в сторону укрытия. Вскоре снова начался обстрел немецкой артиллерии.
Оставаясь с открытой раной, я исходил кровью, помощи не было. Снежная буря начала крепчать морозом. Лицо забивало снегом. Около десяти часов вечера санитар из нашего отделения по фамилии Щербак, вместе с другим санитаром прибыл за ранеными. Приподнявшись на руках, я попытался кричать, но голос был слишком слаб, и лишь моё шевеление позволило санитарам меня увидеть. Так я был отправлен в тыл на лечение, которое ничего не дало, впереди был госпиталь и ампутация правой ноги, затем инвалидность на всю оставшуюся жизнь.
Так много дней и ночей в шалаше, под открытым небом, в воронке от разорвавшегося снаряда, а то и просто на снегу под обстрелом врага прошла фронтовая жизнь наших солдат и командиров. В то время все мы жили одной мыслью: как можно быстрее разбить врага. Дата 9 Мая 1945 года навсегда вошла в историю и стала наши Днём Победы».
Я поняла, что могу читать эти пожелтевшие страницы снова и снова. Более того, чувствую себя рядом с ним, вижу этот эшелон, который увозит папу, вот он в солдатской шинели: высокий, стройный, молодой, очень красивый, но вместе с тем серьёзный и готовый выполнить любое задание и готов умереть за Родину.
У меня сжимается сердце, когда он, подкошенный, падает на землю, ещё не понимая того, что навсегда закончилась та жизнь и уже началась другая. В это мгновение он из крепкого, здорового паренька превратился в беспомощного инвалида. Как же мне хочется броситься к нему, оказать срочную помощь, сохранить его ногу, ну как же он без неё в свои девятнадцать – то лет?! Истекающий кровью, бледный и неподвижный он ничего не может сделать, даже кричать и звать на помощь. А я уже тороплю того самого санитара. Ругая и умоляя его одновременно: «Ну, скорее же, миленький Щербак, папе очень плохо: больно и холодно, он ждёт тебя, помоги же ему скорее». Я никогда не видела того Щербака, но всегда благодарила его и считала папиным спасителем.
В госпитале папу осматривает старенький доктор, внимательно и долго ощупывает его ногу, и как приговор выносит свой вердикт: «Ампутация». Я бы в ноги бросилась тому доктору, просила и умоляла его сделать всё, чтобы сохранить ногу, ведь папа на всю жизнь останется инвалидом, а ему всего лишь девятнадцать лет, как же он будет плавать, и бегать на лыжах со мной наперегонки?!
Папа прожил счастливую и долгую жизнь. Даже с одной ногой он прекрасно плавал и ездил на велосипеде. Он никогда не жаловался на свой недуг, много работал и всегда оставался примером порядочности и скромности во всём. В светлый день 9 Мая надевал свой парадный костюм и вместе с другими ветеранами направлялся к обелиску, чтобы почтить память погибших земляков... Светлая им память...
А я рассказываю о нём своим ученикам в школьном музее, где нашли своё место его фотографии, документы, воспоминания, ожили страницы его прожитой жизни.
http://proza.ru/2017/04/25/889