Запретный плод

Анна Гвезда
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ДЕНЬ РОЖДЕНИЕ
- Мама я не пойду в этом, ни за что – кричала я. Маленькое короткое платье обтягивало меня как вторая кожа, подчеркивая все мои «достоинства». Это было  уже слишком для такого тяжелого дня.
Утро я встретила как обычно с криками. Кошмар, который приснился мне в эту ночь, пугал своей извращенной жестокостью.
Огромная кошка терзала горло Кела. Рвала его на части. Я слышала жуткий хруст костей и треск рвущихся тканей. Большой, сильный парень для зверя был всего лишь тряпичной куклой. Я кричала, рвалась к нему, но ничего сделать не могла. Во сне я даже себя не видела и смотрела откуда-то сверху. А потом с ужасом поняла. Я и есть кошка. Я убила Кела. Я увидела себя окровавленную, с дикими глазами склонившуюся над бездыханным истерзанным в клочья телом, и захлебнулась от страха и отвращения.
Проснувшись, я впервые была рада видеть Альби. Схватив ничего не подозревающее животное, сильно прижала кота к груди. Мне надо было почувствовать, что-то живое и теплое, чтоб не сойти с ума. Слезы ручьем текли из глаз. Впервые после смерти бабушки я заплакала.  А наревевшись, вытерлась животом Альбатроса глаза. Кот взвизгнул от такого непотребства, и, конечно же, сразу отомстил, поцарапав мне нос. Чудесно, отличное начало дня. Зареванная и с царапиной на носу, я пошла на кухню.
- Ты опять воюешь с Альбатросом? – мама чмокнула меня в нос, болеть сразу стало меньше.
Я нахмурилась.
- Этот кот считает, что моя кровать его законное место – проворчала я
- Эшли, не будь ребенком, нашла на кого обижаться – рассмеялась Мари.
Сборы в школу, возня с Кики, никак не хотевшую, надевать красные резиновые сапожки, меня немного успокоили.
На улице лил проливной дождь. Настроение снова упало до ноля. Я была не приспособлена к дождю и сырости. Частые простуды и ощущение дискомфорта от мелкой дрожи из-за холода, были верными моими спутниками в Форд-норте.
В школе уроки длились бесконечно. На переменках я бессознательно все время  искала глазами Кела. Его нигде не было видно. Тоска железным обручем сжимала мое сердце. Как я себя не уговаривала, но приходилось признать, что я до чертиков хочу его видеть. Хоть посмотреть издали. Наверно после вчерашнего разговора, терпение Кела лопнуло, я вела себя как истеричка, и теперь уже не я, а он будет избегать наших встреч.
Мое желание исполнилось к концу учебного дня. Перед последним уроком, я увидела его, быстрым шагом направляющегося в сторону спортзала. Он выглядел мрачным и раздраженным. Едва взглянув на меня, буркнул привет и пошел прочь. Я расстроилась еще больше.
Медленно, чуть не плача, я поплелась в класс. И тут, меня как, холодным душем окатило. Боже, за всеми этими переживаниями, я совершенно забыла, что у Джулии сегодня день рождение. Я не позвонила ей утром, даже подарок дома оставила. Как стыдно. Хорошо, что сейчас урок литературы. На нем мы с Джулз сидели за одной партой.  Постараюсь исправить свою ошибку, и как смогу, заглажу свою вину.
Я вошла в класс и сразу побежала к Джулии.
- Привет Джулз! Поздравляю с днем рождения. Извини, что утром не позвонила, у нас телефон сломался, мобильник сел –  краснея, сказала я, врать я не любила.
- Не извиню. Моя мама сегодня звонила твоей. Так и скажи, что ты забыла.
- Джулз, прости. Я не знаю, как так получилось. Ну, хочешь, я встану на колени. Хочешь, стукну себя книгой по голове. Джулз, ну, пожалуйста – ныла я, преданно заглядывая ей в глаза.
Мой вконец расстроенный вид и искреннее раскаяние, по-моему, убедили Джулз, и она сменила гнев на милость.
- Ладно, уж. Прощаю. Склеротичка старая. Только в следующий раз, обязательно заставлю тебя залезть на крышу и кричать оттуда, как ты меня любишь.
Я поморщилась от такой перспективы. Высоты я боялась, и Джулз об этом было прекрасно известно.
- Надеюсь, следующего раза не будет – фыркнула я и уже примирительно спросила:
- А зачем твоя мама звонила Мари?
- Отпрашивала тебя. Мы идем сегодня в ресторан. Как взрослые. Вот так-то! – ликующе, сообщила Джулия. – Папа получил премию и решил раскошелиться. Мне разрешили пригласить, кого захочу, в разумных пределах, конечно. Так, что будут мама, папа, Джейк, ты и Бен, мой двоюродный брат. Кстати ты ему очень нравишься – продолжала тараторить она.
О, нет. Ресторанов и других общественных сборищ, я опасалась,  так как все время что-нибудь роняла и попадала в курьезные ситуации. В последний раз, когда мы семьей отмечали годовщину свадьбы Грега и Мари, я умудрилась сесть мимо стула и сбить с ног официанта. Повеселила все кафе.
Брата Джулии, я терпеть не могла. Этот прилизанный очкарик, не внушал мне доверия. Снобов я не выносила.
Понурившись, я смирилась. Ради Джулии, можно было и пострадать.
Но на этом мои несчастья не закончились. Вечером Мари притащила мне в комнату подарочную коробку со словами:
- Я хранила это для другого случая, но раз ты идешь в ресторан, держи. Как говаривала Коко Шанель: «У каждой женщины должно быть маленькое черное платье» - эта тирада мне уже не понравилась.
И вот теперь, я стояла перед зеркалом в этом бархатном кусочке ткани. Моя грудь и бедра выпирали настолько наглым образом, что,  по-моему, я была похожа на дешевую проститутку, которой сутенер дал по носу.
- Я не пойду в этом, ни за что – кричала я.
На крик в комнату забежала Мари.
- Боже, как тебе идет. Моя малышка становиться взрослой – умиленно проворковала Мари.
У нее, что глаза не на том месте растут, зло подумала я.
- Мама, я в этом не пойду – повторила я и продолжила – Ты, что не видишь, оно слишком короткое и облегающие. Какая мать отпустила бы свою дочь в таком виде на улицу?
- Эшли, не глупи. Длину до середины колена нельзя назвать вызывающей. И платье не облегающее, оно подходит тебе по размеру тютелька в тютельку.
-  Мама, не начинай. У меня нет под него туфель – как могла, защищалась я.
- Есть, прошлогодние, на шпильке
 - Мама, пожалуйста. Там дождь – пикировала я
- Возьмешь с собой. В ресторане переобуешься.
- Я не хочу.
- Так, все хватит – похоже, Мари рассердилась – Либо ты идешь в этом платье, либо не идешь вообще. У тебя все равно ничего другого нет. Не упрямься. Тебе давно пора вылезть из джинсов и  свитеров.  Давно пора начать с кем-то встречаться. Не можешь же ты всю жизнь просидеть, запершись в комнате со своими книгами. Ну, посмотри, какая ты хорошенькая.
Если, я не пойду в ресторан, Джулия не будет разговаривать со мной до конца жизни. Ладно, потерплю.
 Тем временем мои неприятности продолжались. Мари решила сделать мне макияж и прическу. Кики, радостно подпрыгивая, притащила мамину косметичку и заколки. Процедура укладки и раскраски длилась довольно долго. Но результатом я, как, ни странно оказалась довольна. Мари выгодно подчеркнула мне глаза, губы смазала прозрачным блеском. Волосы, забранные наверх, веселыми барашками спускались на шею. Голая шея надо признать выглядела красиво. Я смотрелась как-то выше, величавей, что ли.
- Спасибо, мам – выдавила я.
- Подожди, это еще не все – Мари вышла и быстро вернулась с ожерельем из черных камней.
- Надевай
- А может не надо – посмотрев на выражение лица матери, я, молча надела колье, мысленно думая, что худой мир, лучше войны.
 Моя младшая сестра смотрела на меня с завистью и восхищением.
- Ты красивая, как барби. А когда я выросту, я буду такой же?
- Нет, ты будешь лучше – я потрепала сестренку по светлой головке. В тайне мне было приятно услышать такой комплимент, ибо я, как и все считала, что устами ребенка глаголет истина.
В комнату зашел недовольный Грег, он несильно любил, когда его отрывают от телевизора.
- Девочки, хватит копаться. Эш, за тобой приехали. Поторопись. – буркнул он.
 Я быстро сбежала с лестницы. Блин. Опять споткнулась о ступеньку. И когда Грег ее починит, уже полгода обещает. Он дождется, что в один прекрасный день я сломаю себе шею, с раздражением думала я.
На выходе, Мари таки вручила мне коробку с туфлями. Со вздохом я припустилась к машине. Джулия уже поджидала меня  у открытой двери машины, притоптывая на месте от нетерпения.
- Быстрей. Мы уже опаздываем – ворчала она.
Я быстро плюхнулась на заднее сидение, оказавшись зажатой между Джулией и Беном. От Бена неприятно попахивало потом, я постаралась как можно сильнее отодвинуться от него, вжавшись в подругу. Мама Джулии, молодящаяся блондинка приветливо поздоровалась со мной, а вечно угрюмый отец буркнул что-то неразборчивое. Не понимаю, как такая непохожая друг на друга пара уживалась столько лет вместе.
- А где Джейк? – спросила я. Джейк был парень, с которым встречалась Джулия. Конечно он большой шалопай, но мне нравился, за доброту, чувство юмора и непосредственность.
 - Приедет позже на своей машине – ответила Джулия
Джулия всю дорогу болтала без умолку, тем самым, избавляя меня от занудных рассуждений Бена. От парня воняло все сильнее. Слава Богу, Форд-норт город маленький и до ресторана под громким названием «Северное сияние»  ехать недолго. Там я уже бывала с мамой. Вообще, по-моему, «Северное сияние» чуть ли не единственный ресторан в городе,  на торжества здесь бывали почти все жители Форд-норта.
Мы приехали. Официант повел нас к уединенному столику. Я расслабилась. Ужин протекал хорошо. Еда была вкусной, Бен сидел по другую сторону стола от меня. Припоздавший Джейк, весело шутил. Даже отец Джулии пытался улыбаться. А я еще ни разу не оконфузилась.
 Ага, зря я радовалась.
-Эшли – позвала меня мама Джулии – мы еще не слышали тоста от лучшей подружки. В притворном раздражении миссис Акерман кокетливо поджала губы.
Я неловко встала,  подняв повыше стакан с соком. Говорить тосты я не боялась. Язык у меня был подвешен хорошо, да и за столом сидели только знакомые люди. Стесняться было нечего.
- Дорогая Джулия. Я тебя поздравляю. Желаю хорошо окончить школу. Поехать летом на Гаваи – теплые пожелания текли из меня рекой, стоять было неудобно, мне хотелось опереться рукой о стол. И я оперлась. Рукой в тарелку с соусом. Полетели брызги. Хорошо, что платье черное. Все кругом просто давились от хохота.
Я смешалась, покраснела и разозлилась с досады.
- Простите – прошипела я – Джулия, я наверно позже закончу. Где здесь дамская комната.
- Конечно, конечно – пряча улыбку, произнесла моя подруга. – Туалет прямо за гардеробом, милая, Поспеши, мы тебя ждем.   
Красная как помидор от злости, я ринулась в туалет. Яростно отмывая руки, я ругала себя, на чем свет стоит. Подняв глаза к зеркалу, я в полном изумлении уставилась на ряд писсуаров в отражении и мужчину, который занимался вполне понятным делом. Боже, я перепутала туалеты. Мужчина обернулся ко мне, и я все еще пребывая в ступоре, вежливо поздоровалась
- Здравствуйте, сэр.
Бедолага, от неожиданности выронил то, что он держал в руках. И облил струей стену, пол, зеркало. Брызги полетели прямо на него. Хорошо, что я стояла у противоположной стены. Я зачем-то сказала: «Спасибо» и пулей вылетела из туалета. Такое могло случиться только со мной, сквозь смех и досаду думала я.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ИЗБИЕНИЕ
То, что Эшли вышла из мужского туалета меня нисколько не удивило. С ее феноменальной рассеянностью, она вполне могла перепутать. Приятно удивляло другое. Узкое черное платье выгодно подчеркивало ее фигуру. Высоко поднятые волосы открывали длинную шею и плечи. Глаза горят, губы блестят.  Шпильки, вообще бомба. В общем выглядела она так, что все мужское во мне зашевелилось, я даже устыдился как-то немного.
Как только она меня увидела, как обычно, тут же споткнулась. Реакция за последнее время у меня выработалась молниеносная.  Я ловко подхватил ее, в тайне радуясь нечаянной близости. Бережно усадив ее в кресло в холе, спросил:
- Эш, с тобой все в порядке, не ушиблась?
Она недовольно фыркнула.
- Это мама заставила одеть шпильки. Совершенно зря, я не умею их носить –
- И ничего не зря. Эшли тебе очень идет. Ты такая красивая
Комплимент явно пришелся ей по душе. Аж зарделась от удовольствия
- А что ты здесь делаешь? – спросила она.
- Я ужинал с Лин.
Эшли скорчила смешную гримаску. По-моему она расстроилась.
- А мы сидим вон там – она указала на дальний столик. Кто-то, кажется ее одноклассница, помахала ей рукой – Отмечаем день рождение Джулии. Странно, что я вас не заметила. А где Лин?
- Она уехала.
- А почему вы уехали не вместе? – продолжала выпытывать Эшли.
 - Э-эээ. Ей срочно зачем-то понадобилось домой, и она уехала. А мне, надо было, еще расплатится по счету.
Мне не хотелось сейчас рассказывать о неприятной сценке, разыгравшейся между мной и Лин. Я пригласил Лин, чтобы сообщить, что нам лучше расстаться. Я хотел, чтобы все прошло по-доброму. Не получилось. Лин наговорила кучу гадостей. Я даже не догадывался, что моя бывшая подружка обладала таким внушительным запасом матерных выражений. Бр-р, неприятно вспоминать. Здорово, что Эшли и компания, сидели в другом зале.
Мое туманное объяснение явно не удовлетворило Эшли, в попытке ее отвлечь, я попросил:
- Поболтай со мной немножко
- Ну, разве, что немножко. Меня там ждут.
Она нахмурилась, и как маленькая девочка, сложила ручки на груди. Из туалета вышмыгнул мужчина с недвусмысленным пятном на штанах. Я красноречиво посмотрел на Эшли. Она снова покраснела.
- Даже и не спрашивай – сердито предупредила она, затем хмыкнула – Конечно, же, где бы нам еще  встретиться. В этой дыре всего один ресторан.
- Ты не любишь Форд-норд? – заинтересованно спросил я.
- Не-а. Аляску в целом. С холодом и морозом я не дружу, сам знаешь.
Да, уж. Конькобежка она у меня еще та.
- А где бы ты хотела оказаться? – пусть болтает, только б не уходила. Тем более, что от Эшли редко услышишь глупости.
- В Режина-касл – тут же выпалила она. – В доме моей бабушки. Мы недолго там жили с мамой. Ты не представляешь, как там красиво. Серые скалистые горы, бескрайние поля, голубое небо, зной. В доме огромные окна, в детстве я любила ловить руками солнечные лучи, проникающие сквозь стекла.  А по вечерам вытаскивала большое одеяло на лужайку перед крыльцом. Ложилась и смотрела на звезды. Поверь мне, самые красивые звезды светят над Режина-касл.
Ее глаза мечтательно полузакрылись, губы изогнулись в трогательной улыбке. Она была похожа на ребенка, которого хотелось потрепать за щечки, и чмокнуть в бантичный рот. В конце концов, я свободен. Могу делать все, что хочу. И я прижался к ее губам. Боже, как сладко от нее пахло. Кровь загудела в висках и побежала куда-то вниз, аж в ушах засвистело. 
Удар и звук пощечины, прозвучали, как гром среди ясного неба.
Эшли вскочила и, сжав кулачки, закричала:
- Что ты себе позволяешь? Кем ты себя возомнил? Кем ты меня считаешь? Это гадко, некрасиво по отношению к Лин. Как ты мог? Ты.. Ты, подлец, Сандерс.
Она резко развернулась и с удивительной для нее прыткостью ринулась на улицу.
- Эшли, постой. Дай, объяснить – я попусту сотрясал воздух, она уже исчезла.
Я выбежал вслед за ней. Снаружи непроглядная темень. Не видно ни зги. В темных кустах ничего не шевелилось. На стоянке тускло поблескивали очертания машин. Знакомого силуэта нигде не было видно.
- Эшли – громко крикнул я в тишину..
- Это кто тут разорался – из темноты раздался грубый голос.
О, нет, из-за угла ко мне приближались четыре здоровых парня. Я узнал их сразу же. Тод Уолесс и его банда. Мне крышка.
  Во мне все клокотало. Ярость тысячью бенгальских огней горела во мне. Я бежала в ночь, не разбирая дороги. 
Самое главное, я не знала, на кого больше злилась, на себя или на Кела. Большая часть моей гневной речи относилась ко мне. Потому, что мне понравилось. И я хотела продолжения. Понравился вкус его губ, его дыхание на моей щеке, то, как он притянул меня к себе.
Кел, наверно, сильно б удивился, если бы узнал, какого труда мне стоило от него оторваться. Лин моя подруга, а я предательница. Как он мог? В сотый раз повторяла я.
Постепенно гнев отпускал меня. Стали беспокоить более насущные дела. Пора возвращаться. Джулия наверно сходит с ума от беспокойства. Меня уже нет довольно долго. Я резко развернулась, и понуро пошла вдоль дороги обратно. Было холодно.
На подходе к ресторану, я увидела какую-то возню. Кто-то дрался на улице. Я инстинктивно пригнулась, подошла поближе, замедлила шаги, а затем спряталась в живой изгороди возле здания. Мне было страшно и любопытно. Попадать в эпицентр драки не хотелось.
То, что я увидела, заставило содрогнуться в новом приступе ярости.
Тод Уолесс и его прихвостни, били Кела.
Больше хоккеистов я боялась именно эту компанию. Совершенно отвязные ребята, держались всегда особняком. Руки покрыты татуировками, в основном медведей. Они постоянно безобразничали, для забавы отбирали деньги у малышей, без причины задирали одноклассников и считали большим шиком отлупить кого-нибудь из хоккейной командой. Агрессивные и грубые, я всегда старалась обходить их десятой дорогой.
А сейчас перед глазами была не драка, а избиение. Вчетвером на одного!
Приступ ярости был подобен извержению вулкана. Красные реки лавы плавили остатки разума. Руки сжались в кулаки. Из горла вырвалось нечеловеческое рычание. Нервная дрожь пошла по венам. Невыносимый жар стал разливаться по всему телу. Во мне что-то взорвалось и заплясало перед глазами мириадами огней.
И я прыгнула в гущу драки.  Тодда я лягнула, второму вцепилась зубами в руку. Затем приступила к третьему, боднула в живот головой. Четвертый попробовал убежать, но я его догнала и швырнула в кусты. Легко разбросав обидчиков Кела, я радостно подбежала к нему и нежно потрепала его по щеке. Он почему-то упал…
Странно, отчего-то происходящее меня не удивляло. Меня опьянило чувство победы. Хотелось перекувыркнуться в воздухе. Какие-то новые чувства переполняли меня. Ощущение восторга и свободы будоражило кровь, рвалось наружу. И я  с диким воем побежала во тьму.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
БЕГ
Сегодня, впервые за долгие годы мне не снился кошмар. Наоборот мне виделся чудесный сон. Яркий и прекрасный. Захватывающий, настолько, что мне не хотелось просыпаться.
   Во сне я была зверем, но не страшным, а красивым и грациозным. Породу зверя я точно определить не могла. Нечто среднее между пантерой и рысью, а может гепардом. Мне не хотелось вникать в эти подробности, зверь завораживал своей дикой, первозданной красотой. Большой, изящный, быстрый, сильный и легкий одновременно. Мягкая палевая шерсть переливалась в свете звезд. Серебристые пятна, хаотично разбросанные, вдоль всей шкуры, загадочно поблескивали. Хвост чуть темнее, изогнутой плетью бил по пружинящим задним лапам. Ушки с забавными кисточками цвета какао, стояли торчком. Передние и задние конечности были наделены мягкими подушечками и прозрачными когтями, я почти не чувствовала прикосновение земли. Зеленые с золотыми крапинками глазища, жадно разглядывали все вокруг.
Ночь окрасилась для меня новыми красками. Непроглядная тьма рассеялась, и я ясно видела все окружающее меня. С поразительной четкостью и выразительностью, так несвойственной для зрения обычного человека.
Тысячи    звуков нестройным гомоном взрывались у меня в ушах. Я слышала все. Далекий шум реки, неслышный шорох насекомых в траве, шелест крыльев ночных птиц или может летучих мышей.
Миллионы незнакомых запахов, манящих и возбуждающих окутывали меня плотным коконом.
Как прекрасна эта ночь! Как ярко звездное небо! Сколько жизни, оказывается, прячется в холодной земле! Непонятные ощущения рвали меня на части и заставляли все быстрее мчаться по темным улицам спящего городка.
Я бежала на бешеной скорости. Ветер гудел у меня в ушах. Ноги мягко пружинили. Острые камни казались мне нежным пухом. Высокие заборы вдоль домов  незначительной преградой. Я с легкостью перепрыгивала любые препятствия, с восторгом наслаждаясь собственной силой. Дождь холодил мою кровь, нежное прикосновение его капель, унимало мышечную дрожь. Я жадно ловила капли пастью и рычала от удовольствия.
Все чувства имели теперь свой цвет и запах. Ярость была багровой, и имела солоновато-горьковатый привкус. Сила ослепительно золотой, вкуса горячего и пряного. Гнев кроваво-алый, горький и жесткий как наждак. Спокойствие бело-голубое, гладкое и нежное, как  молочный коктейль. Радость оранжевая как апельсин, сладкая, как мед. Равнодушие густо синее, мерзкое, как мясное желе. Горечь и разочарование черные, горькие, как позабытые слезы. Любовь напоминала вкус воды, как первый глоток, который удалось сделать страннику, заблудившемуся в пустыни. Когда я думала о Келе, миллиарды разных оттенков взрывались у меня перед глазами, не давая дать точного определения. Наверно таков цвет страсти. Хотя нет,  это было нечто большое, то, что мой разум не в силах был охватить. Быть может я смогу понять лишь через годы, пройдя сквозь беды и лишения, взлеты, падения. Может тогда, я дам верное определение, тому, что сбивало меня с ног, обрывало дыхание, заставляло сердце биться чаще при одном лишь робком упоминании его имени.    
Я  продолжала свой безумный бег. Вот знакомый дом и синее шевроле, припаркованное у черного входа.
Все окрасилось багрово-алыми красками. Машина Ника Фуртадо!
 Я стремительно вспрыгнула на капот. Он продавился под моим весом. Лапой разбила лобовое стекло. Это легко, как смести паутину из темного угла. С рыком я стала вгрызаться в мягкие сидения. Поролон, ошметки искусственной кожи летели из разбитых окон. Крышку капота я вырвала с мясом и далеко откинула. Я потрошила внутренности машины, как курицу. Даже привкус машинного масла на зубах меня не останавливал.  Шины на колесах я тоже прогрызла. И самое удивительное, мне не было стыдно. Я получила дикое удовольствие, глядя на содеянное.
Мои уши действовали как самые сверхточные радары, улавливая малейшие звуковые колебания вокруг. Заслышав шаги по лестнице в доме и приглушенные голоса, я моментально изогнулась в прыжке и ускакала прочь, дальше в лес за черту города.
Начинало немного светлеть. Все оттенки серого окрасили округу в призрачный цвет. Меня привлек чем-то телеграфный столб. А потом я поняла, нет, не столб, а ранние птички, сидевшие на  проводах, натянутых между деревянными исполинами. Я почувствовала раздражение, как рябь помех на телевизоре. С воинствующим рыком, как пружина выпрыгнула вверх, вспугнув птичью стайку, когтями оборвала провода. Столб слегка покосился. Но и на этом я не оставила несчастный столб в покое. Я слегка погрызла его, оставляя зарубки как от ножа на старой древесине. Затем поточила коготки. Меня смешила кучерявая стружка, которая выходила  после каждого царапающего движения.  Потом надоело. Скука, желто-коричневая и мутная.
А мне хотелось шалить. Быстро взобравшись на раскидистое дерево, я стала раскачиваться на ветках, получая удовольствие, как ребенок от забавной игры. Я качалась до тех пор, пока толстые ветки не оборвались подо мной.
Легко приземлившись на землю, я стала осматриваться, жадно вбирая в себя ароматы весеннего леса. Вдруг какое-то легкое движение привлекло меня. Я услышала аромат живой плоти, биение чужого сердца. Желудок свело от голода, пасть наполнилась слюной, кровь в клокочущем ритме загрохотала по венам. Неведомые инстинкты вели меня прямо к жертве. Поймать зайца оказалось невероятно просто. С наслаждение я рвала еще живую теплую плоть. Ничего вкуснее в жизни не ела. Косой бродяга по вкусу напоминал пиццу и мороженное одновременно.
Голод все еще не отпускал меня, и я двинулась дальше, искать добычу покрупнее. Инстинкт охотника вел меня по неведомым  тропам. Азарт и нетерпение гнали меня вперед. Я пробиралась сквозь деревья неслышной тенью, ни одна веточка не пошевелилась от моего прикосновения. Я чувствовала себя, как человек невидимка в гуще переполненного мегаполиса.
 Было не страшно и жутко интересно.
Наконец, я нашла, что искала. Молодой олень или лось, терся едва отросшими рогами о ствол старого дерева. Я еще не научилась пока по запаху определять точный вид животного. Я притаилась за кустами, пригнулась к земле, готовясь к смертоносному прыжку. И стала ждать подходящего момента. Удивительно, но мне казалось, что я могу, вот так без движения, простоять долгие часы. Ибо, полученный результат того стоил.
Олень встрепенулся, почувствовав опасность, и я бросилась на него. Завалила  на землю и одним махом переломала хлипкую шею. Насытившись, я побежала на запах воды. Недалеко от места охоты протекал ручей. Я жадно пила холодную влагу.  А потом запрыгнула в воду всеми четырьмя лапами. И стала брызгаться и урчать от удовольствия, вода приятно охлаждала, разгоряченное охотой тело.
Я осознавала, что все происходящие со мной дико. Но чувствовала себя так естественно, на своем месте, единственно правильном. Меня окутывали ослепительно белый покой и щемящая, охровая радость.
Все было правильным …
Я проснулась от холодных капель дождя, падавших из открытого окна. Я лежала абсолютно голая поверх не разобранной кровати. На часах половина десятого. Никогда раньше, так долго не спала. Странно, Альби почему-то рядом со мной не было, наверно, паршивец проголодался и ушел.
«Почему я голая? Почему окно открыто? Где мое платье?» - удивленно думала я.
Я всегда боялась холода. Спала в теплой пижаме под двумя одеялами. Окно никогда не открывала. Что произошло этой ночью? Вместо ответов в моей голове крутилось какое-то мутное варево. От потока вопросов, меня отвлек звук мобильника. Звонила Джулз.
- Эшли, куда ты вчера пропала? Ты в своем уме? Ты была с Сандерсом? – возмущенно тараторила подруга. 
-Да – в каком-то странном оцепенении промямлила я.
- Ты в своем репертуаре. Ты, хотя бы знаешь, какого труда мне стоило, уговорить маму не поднимать тревогу и не звонить твоим родителям – она хихикнула – Пришлось разыграть целый спектакль.  Изображать звонок по мобильнику и разговор с тобой.  Я сказала маме, что тебе стало дурно, и Кел понес тебя на руках в машину, чтоб отвезти домой. Твоя ж мама врач. Правильно. Зачем попусту везти тебя в больницу. А позвонила ты из машины по дороге домой, когда тебе стало лучше. Тебе нужно срочно донести эту легенду до своей мамаши. Моя собралась звонить вам, спросить как твое здоровье. Ты слышишь?
- Да, Джулз, я обязана тебе по гроб жизни – быстро ответила я.
- Расскажи, что у Вас было? Вы целовались? Боже, как романтично. Он украл тебя прямо посередине банкета. Я тебя понимаю.   Кел, такая лапочка. На твоем месте я бы поступила также. Ну, в смысле, сбежала бы с Джейком – тут же поправилась она и продолжила – Слушай, там вечером такое было. Прямо ужас …
От болтовни Джулии гудела голова. Я не хотела слушать и не понимала, что происходит. Я ничего не помнила. Мое сознание, безусловно, могло выталкивать неприятные моменты, не давая мне на них зацикливаться. Но провалы в памяти еще не случались никогда.
- Джулз, ты извини, меня мама зовет. Давай поговорим обо всем завтра. Дома мне не дадут спокойно поговорить – оборвала я ее.
- Ну, завтра, так завтра – разочарованно протянула она – Только ты мне все должна рассказать. Все, все, слышишь. До мельчайших подробностей.
- Хорошо – я облегченно выключила мобильник.
Я встала, закрыла окно и быстро оделась в домашнюю одежду. В окно билась муха.  Звук противного жужжания меня раздражал. Молниеносным движением я поймала ее в кулак. Странно, как странно, обычно я даже Альбатроса поймать не могла. Я с удивлением разжала кулак, муха стремительно вылетела.
Я посмотрела в окно. Никогда раньше не замечала, как красив лес, как величественна рваная долина передо мной. Я смогла рассмотреть каждый листочек, иголку, веточку. Я, что, стала лучше видеть?
Все еще пребывая в недоумении, я пошла ванную. Из кухни доносились резкие запахи еды. Странно, есть не хотелось. Я ведь за ужином почти ничего не съела.
Внизу лестницы я остановилась как вкопанная. Что-то было не так. Ступенька. Сегодня я не споткнулась. В полном изумлении я поднялась выше, и проверила, ступень по-прежнему западала. Я падала и оскальзывалась на ней по десятку раз в день. Что произошло сегодня?
На звук моих шагов, из кухни выглянула Мари.
- Как-то ты заспалась сегодня дочка. Выспалась? Наверно хорошо время провела вчера?
- Да, мам, все хорошо. Только за ужином я съела  что-то не то. Мне стало нехорошо, и знакомый одноклассник отвез меня домой пораньше – скороговоркой выпалила я
- Что за одноклассник? Эш, я долго тебя ждала, пока не задремала? Во сколько ты пришла? Почему я тебя не слышала – глаза Мари подозрительно сузились.
- Ой, мам – недовольно, поморщилась я – Не начинай. Не придумывай на ровном месте страшные истории. Меня подвез Кел Сандерс. Ты его не знаешь. Можешь у Джулии спросить. Я приехала ровно в десять. На полчаса раньше, чем мы договаривались. Я просто вела себя очень тихо. Мне было нехорошо и хотелось поскорее лечь спать.
- Да? Обычно ты сильно шумишь, и я тебя слышу. Почему не разбудила, если тебе было плохо? – недоверчиво спросила Мари.
-Мам, дома мне полегчало. Говорю же, устала, я даже на кухню не заходила, сразу пошла спать.
- Ладно – с сомнением сказала Мари – Живот больше не болит? Выпей нош-пу и горячего чая. До обеда ничего не ешь. Так на всякий случай.
- Хорошо, мам – покорно кивнула я.
Но Мари никак не хотела успокоиться.
- А что за мальчик? Ты все таки решила последовать моему совету? Вы встречаетесь?
- Мама, он просто знакомый. Подвез из вежливости. И все.
- Да? А что он делал в ресторане? – не унималась Мари.
- Ужинал со своей подружкой Лин – злорадно проговорила я – Ей пришлось уехать, а Кел остался расплачиваться. Понятно.
Мари огорченно нахмурилась.
- А Бен? Вы с ним обменялись телефонами. Эмели мне все уши прожужжала о том,   как ты ему нравишься.
- Миссис Акерман – старая сплетница. Он мне не нравится.
Мари, обреченно взмахнула рукой.
- Ой, не будет из тебя толку, Эш.- пробурчала она.
Я облегченно вздохнула. Кажется, инцендент был исчерпан. Слава Богу. Теперь можно идти в ванну.
Я глянула на себя в зеркало. Волосы были странно всклокочены. А в остальном я выглядела просто потрясающе. Кожа порозовела и вся светилась. Глаза горели лихорадочным огнем. Губы покраснели и припухли. Черты лица заострились и смотрелись выразительней. О, чудо, мне нравилось мое отражение.
Потом, я снова застыла в изумлении. Моя царапина, вчерашняя свежая царапина на носу. Она исчезла. Я тщательно стала осматривать себя. Пропал синяк под коленкой и на бедре. Шрам от прошлогоднего перелома на локте разгладился и превратился в тонкую полоску.
Меня, что ночью выкрали инопланетяне и подлечили. Только такое логическое объяснение приходило в голову. Мысли гудящим роем кружились в голове. Что со мной происходит? 
И почему я так хорошо себя чувствую? Почему мне радостно? Почему я счастлива без причины? Да, не все ли равно. Мне хорошо и это главное.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ЧУДОВИЩЕ
Отбросив глупые сомнения, я полезла в душ.
На кухни я вяло попила молока. И поплелась в гостиную. Делать ничего не хотелось. Я плюхнулась на диван рядом с Грегом. Он смотрел местные новости.
Что-то знакомое промелькнуло на экране. Показывали «Северное сияние», и я напряженно стала вслушиваться в слова диктора.
Диктор заунывным голосом гнусавила: “Страшные события  обрушились на Форд-норд. Вчера было совершено нападение на четырех жителей нашего городка. На школьников прогуливавшихся близь ресторана «Северное сияние» напал дикий зверь. Все пострадавшие находятся сейчас  с повреждениями различной тяжести  в центральном госпитале города. По предположениям полиции, это мог быть медведь. Однако потерпевшие утверждают, что видели зверя неизвестной породы, огромного похожего на волка с кошачьей мордой. Что это? Разыгравшиеся воображение испуганных детей или в окрестностях Форда-норда действительно бродит чудовище. Давайте спросим у шефа полиции»
Затем стали показывать нашего главного полицейского со смешной фамилией Бонд. Она подходила ему так же, как мне балетная пачка.
  «Мы считаем» - бессвязно бубнил он «что причин для паники нет. Скорей всего мы столкнулись с медведем, которого привлек запах еды. Полицией и администрацией города предпринимаются все возможные  меры безопасности. Полицейские, егеря и отряды добровольцев уже прочесывают лес. Мы его быстро поймаем. Жители города могут спать спокойно »
На секунду меня позабавило, что он говорил о себе во множественном числе.
Затем показали больницу. И я увидела искаженные от ужаса лица жертв нападения. Майк Джордан с перевязанной рукой и гримасой дикого страха, перекосившей его лицо, заикаясь, говорил в подставленный микрофон: «Чудовище появилось внезапно… Оно огромное, злобное и свирепое. Ужасно рычало. Оно невероятно сильное., Даже не прокусило мне руку, просто сдавило. Все кости на руке переломаны.  Я не знаю, как мы остались живы…. Мне до сих пор страшно…. Его надо убить… Я больше не смогу спокойно ходить по улицам» Последнюю фразу он сказал чуть не плача.
Чудовище?
 Я уже не слышала слова диктора. На экране передо мной проплывали страшные картинки: искареженная до неузнаваемости машина, поваленный телеграфный столб, следы зубов  и когтей на нем, обломанные толстые ветки дерева.
«Глазами человека все это выглядит не так уж привлекательно» - вяло подумала я.
Когда до меня дошло, что я подумала, паника зашумела в ушах, закружилась и огненным водопадом обрушилась на меня. Я подскочила, перед глазами все поплыло. Меня била нервная дрожь, биение сердца остановилось, мне не хватало воздуха, я стала задыхаться, горло сдавило дикой болью. Я не могла дышать.
Меня понесло куда-то на кухню. Задыхаясь, я схватилась за край со стола, но руки меня не слушались. Я пыталась за что-нибудь ухватиться. В бесплодных попытках я свалила посуду, стоявшую на столе прямо себе на ноги. Боли я не  почувствовала, вид собственной крови вызвал приступ дурноты. Я, наконец-таки, смогла сделать болезненный вдох.
Захлебываясь собственной рвотой, я побежала в ванную. Склонившись над унитазом, я так сильно ухватилась за резиновую шторку, ограждавшую душ, что она оборвалась.  Я упала сильно, ударившись головой о кафель. Сознание, покинуло мой истерзанный разум.
Я очнулась от резкого запаха нашатырного спирта, обеспокоенное лицо Мари склонилось надо мной.
- Эшли, доченька, что случилось? Скажи мне, где болит? Мы немедленно едем в больницу. Ты серьезно отравилась. – встревожено причитала она.
 - Все в порядке, мама. Я просто испугалась зверя – честно ответила я, пытаясь встать.
Грег нервно мельтешил рядом.
- Эшли, трусишка, разве можно нас так пугать? Тебе нечего бояться. Все двери заперты. Окна закрыты. Пока медведя не поймают, я не выпущу  тебя и Кики на улицу. Все! В доме объявляется комендантское положение – уверенно говорил он.
Медведь? Не сейчас. Лишь одна мысль билась в моей голове. Кел!!! Он был там! Я вспомнила все с отчетливой ясностью. Где он? Что с ним? А вдруг я его….?
Горло зашлось в немом крике. Волна новой боли скрутила мое тело. Мне вновь стало не хватать воздуха.
- Мама, мне надо срочно позвонить – сдавленно прохрипела я. Еле поднявшись, на негнущихся ногах, я заспешила к себе в комнату.
- Эшли, надо ехать в больницу – прокричала Мари мне в спину.
- Я не поеду. Мне уже лучше – отмахнулась я.
Мари хотела еще что-то сказать, но Грег остановил ее.
- Оставь девочку в покое. Пускай придет в себя. Ничего страшного, она просто отравилась. В больницу мы можем поехать чуть позже.
Мобильник никак не хотел находиться.
 Вот он.
Кнопки не желали нажиматься. Руки покрылись липким потом. Я несколько раз уронила несчастный телефон на пол. 
«Эшли соберись» - приказала я себе.
Я попробовала успокоиться, и вновь взяла мобильник в руки. Вот, и нужный номер высветлился на экране, его дала мне Лин на всякий случай. Я раньше никогда не звонила Келу, и теперь тревожно вслушивалась в протяжные гудки. «Ну же, возьми трубку! Пожалуйста!» – мысленно  умоляла я.
- Алло – услышала я до боли знакомый голос.
- Кел, ты живой? – хрипло спросила я.
- Эшли, это ты? Что случилось? С тобой все в порядке?
Зачем он спрашивает?
- Кел, ты живой? –  тупо переспросила я.
- Я? Живой и здоровый. Просто слегка помятый. Что случилось? – вновь обеспокоенно спросил он.
Я ощутила огромное облегчение. Он жив. Все остальное не имеет значение. Он жив!! Я не причинила ему вреда
- Я увидела репортаж по телевизору, репортаж про зверя. И испугалась. Ты был там. Ты мог погибнуть – это все, что я была в состоянии сказать.
- Я? Нет. Зверь меня не тронул – уверенно проговорил Кел.
- А ты видел зверя? – почему-то мне было важным услышать ответ на этот вопрос.
- Нет – я снова облегченно вздохнула, а он продолжил – Я подрался с шайкой Уоллеса. Тод разбил мне бровь.  Мои глаза были залиты кровью, я ничего не видел. А потом отключился. Знаешь неприятная травма. Мне наложили пять швов.
- Тебе больно? – одна только мысль, что ему может быть больно, убивала меня.
- Почти нет – его явно обрадовали нотки беспокойства в моем голосе. – А куда ты делась? Я тоже волновался и хотел позвонить, но у меня нет твоего номера.
- Я поймала машину и уехала домой – поморщившись, соврала я.
- Эшли, ну разве так можно? Тебя мама не учила, что нельзя садиться в незнакомую машину. С тобой могло случиться все, что угодно. А ты такая беззащитная.
Это заявление вызвало у меня нервный смешок
«Зря ты беспокоишься. Оказывается, я могу постоять не только за себя, но и за тебя» - с какой-то болезненной иронией подумала я.
- Я села в знакомую машину, тебе не стоит беспокоиться – все еще нервно хихикая, сказала я.
- Эшли, это не смешно. Ты постоянно куда-нибудь да, вляпываешься. – здесь он был прав. – Послушай, мы так нехорошо расстались. Ты не дала мне ничего объяснить. Нам надо поговорить.
«К чему теперь глупые разговоры. Когда все так страшно. Ты жив, и это главное. Я выясняла,  единственное, что меня интересовало» - с горечью подумала я
- Кел, я себя плохо чувствую. Чем-то отравилась. Давай поговорим в школе. Мне что-то нехорошо - вяло промямлила я, зная, что этому разговору не суждено состояться. Я больше не подвергну его опасности.
- Я могу чем-то помочь? Тебе сильно плохо. – встревожено спросил Кел.
- Нет, нет. Ничего не нужно. Увидимся в школе – обреченно сказала я и нажала отбой.
Я уставилась в потолок, пытаясь спокойно осмыслить произошедшее. Тщетно. Мой мозг отказывался понять и принять то, что случилось.
Волны новой паники снова охватывали меня. От приближающегося обморока, меня спасла Мари, зашедшая в комнату.
- Эшли, прости, что беспокою. Тебе все еще плохо? Там пришла полиция. Не бойся, они просто опрашивают всех посетителей, бывших в ресторане в тот вечер.
- Мама, это обязательно? Я не хочу. Мне плохо. – только полиции мне сейчас не хватало. Что, я ей скажу? Вот она я, вяжите меня?
- Эшли, деточка, не упрямься. Это не займет много времени. Закон нужно уважать.  Мы должны оказывать содействие властям. Пойдем – настаивала Мари.
- Я ничего не знаю –  бубнила я  по инерции, смирившись с неизбежным.
В холе меня ждал инспектор. Довольно молодой и симпатичный. Явно с примесью индейской крови. Хайда, кажется, так называлось местное племя. На плоском лице горели живые черные глаза, губы пухлые, нос немного приплюснут, волевой подбородок, смоляные волосы зачесаны назад и собраны в смешной хвостик.
 Он старался выглядеть благожелательным, губы улыбались, но глаза оставались серьезными и сосредоточенными.
Удивительно, но мне он понравился. Не вызвал враждебности и ощущения внутреннего протеста.
- Здравствуйте, мисс Ламар. Меня зовут Алан Бей. Я задам вам всего пару вопросов. – сказал он приятным баритоном.
- Пожалуйста, зовите меня Эшли – на автомате ответила я.
- Хорошо, Эшли. Можете называть меня Алан – он старался наладить со мной дружеский контакт.
- Я вряд ли смогу вам чем-то помочь – затараторила я, предвосхищая все его вопросы, на которые пока сама не находила ответов. Я пребывала в каком-то диком состоянии и, наверно, производила странное впечатление.
– Я рано уехала из ресторана. Мне стало нехорошо. И ничего не видела – боясь сбиться, продолжала я.
- Я уже знаю. Но речь пойдет не об этом – его слова заставили меня испуганно вздрогнуть. Интересно, заметил он или нет.
 - Следы зверя замечены возле вашего дома. Исковерканные столбы и раскуроченное дерево тоже находятся неподалеку.
Я сжалась от страха. Как близко я была от своих родных! Могла, ли я им навредить?
Мари, видя мое состояние, вскричала:
- Прекратите! Девочка и так напугана. Вы, что не видите?
- Мне очень жаль. Но, Эшли, пожалуйста, может вы что-нибудь слышали или видели той ночью. Это очень важно – настойчиво спрашивал инспектор.
- Нет, я крепко спала. Я плохо себя чувствовала и постаралась по-быстрее заснуть – с трудом выговорила я.
Полицейский нахмурился, по-моему, он мне не поверил.
- Эшли, если вдруг что-нибудь вспомните. Пожалуйста, позвоните мне. Зверь все еще на свободе. Любая информация может быть ценной. Мне действительно жаль, что  я напугал вас. Но поймите, пострадали люди – он протянул мне свою карточку.
- Ведь никто не умер, правда? – вырвалось у меня.
- Слава Богу, нет! -  вот теперь, Алан Бей улыбнулся искренне.
Попрощавшись, он ушел.  Я поплелась к себе.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
СОМНЕНИЯ
Меня охватило глубокое отчаяние. Что же на самом деле произошло? Кто я? Я зверь? Чудовище? Монстр? А может я просто сошла с ума? Может все это лишь плод моего больного воображения? Может у меня шизофрения или раздвоение личности? Логического объяснения не находилось.
И самый главный вопрос. Как жить дальше?
Мне надо было с кем-то поговорить. Озвучить свои вопросы в голос.
Вачек. Имя друга неожиданно всплыло в моей в голове. Только он был достаточно эмоционально  нестабилен, мечтателен и тонок, чтобы попытаться  понять и поверить мне.
Я  постаралась отбросить эту мысль. Нет, нельзя. Он мой лучший друг. Чистый эгоизм с моей стороны подвергать его такой опасности.  Это неправильно и неприемлемо.
В то же время, я уже с горечью осознавала, что поступлю с ним, именно, так. Мой бесконтрольный страх перед грядущим уже гнал меня к нему.
Я переоделась и помчала в прихожую.
- Далеко собралась? – спросил Грег.  Он возвышался надо мной с насмешливой улыбкой.
- Недалеко. Я хочу сходить к Вачеку. Это всего лишь в соседнем дворе, Грег.
- Хорошо. Наверно тебе сейчас нужна дружеская поддержка – проговорил отчим, все еще улыбаясь – Давай, я провожу тебя, малыш.
Я благодарно улыбнулась ему в ответ. Как я любила своего отчима, он никогда не задавал лишних вопросов и сам находил нужные ответы.
Вскоре я благополучно добралась до Вачека. Он, как обычно сидел за компом.
- Вачек! – взволновано начала я – Ты видел репортаж про зверя?
- А это ты мыша? – он широко улыбнулся – Нет, не видел, но слышал. Тетушка уже прожужжала мне все уши. Ругает на чем свет стоит местные власти. В прочем, как всегда. Я заешь ли ….. 
- Зверь – это я! – мне стало сразу легче от вырвавшегося признания.
 Глаза Вачека расширились от удивления.
- Мыша, ты, что окончательно спятила? – очень серьезно спросил он.
- Наверно – не менее серьезно подтвердила я – Но, я тебя прошу, не прерывай меня. Послушай. Мне нужно рассказать, иначе я действительно потеряю рассудок.
Вачек, на секунду нахмурился, будто обдумывая что-то, затем снова широко улыбнулся.
- Даже, если ты и сумасшедшая, ты все равно самая лучшая мыша в мире. Давай, валяй. Уверен, что вдвоем, мы развеем все твои страхи.
И я начала свой сбивчивый рассказ. Постоянно заикаясь и путаясь в событиях, я, потихоньку, выложила все до последней подробности.
Вачек слушал меня, открыв рот, бессознательно качая головой, словно он заранее не мог поверить в правдивость и реальность моих слов.
Когда я закончила, затянулась долгая молчаливая пауза, мы не смотрели друг другу в глаза. Я, боясь, увидеть в глазах Вачека ужас и осуждение, а  он, наверное,  от отвращения. Наконец, Вачек заговорил:
- Мыша, я думаю, во всем виноваты твои кошмары. Ты настолько восприимчива ко всякого рода ужасам, что просто не могла не принять этот чертов репортаж на свой счет. Ты же говоришь, что встала поздно, новости по местному каналу передают каждые два часа, наверняка Мари заглянула к тебе и забыла прикрыть двери. Она ж у тебя словно в лифте родилась. А Грег глуховат на одно ухо, у вас телевизор орет громко. Ты спала и слышала новости сквозь сон. Твой мозг, склонный к кошмарам сразу же нарисовал соответствующие картинки.
Я колебалась, но как хотелось в это поверить!
- Но, Вачек все было слишком реально – упрямилась я.
- Ты очень устала за вчерашний день. Переволновалась. Единственный, кто виноват в этой истории – это твой Сандерс – выводы Вачека меня сильно возмутили.
- Он здесь не причем –  запротестовала я, поражаясь своему возмущению. Я готова была вцепиться в горло своему лучшему другу. Как он мог так говорить о Келе? Отчетливо, осознавая, что сама себе же противоречу, ведь я злилась на Кела, я все же гневалась на Вачека и очень сильно.
- Мыша, кончай. Твои кошмары становятся слишком реальными, когда ты сильно нервничаешь или расстраиваешься. За пять лет я изучил эту особенность совершенно точно. И когда этот пижон с клюшкой появился в твоей жизни, я ни дня не видел тебя улыбающейся. Набить бы ему морду, да так, чтоб забыл к тебе дорогу.
- Ему уже досталось – фыркнула я – И все же мне страшно, Вачек. А вдруг ты ошибаешься, и права я. И потом, как я попала домой? По воздуху?
- Сама же сказала, что не помнишь! Мыша, ты перечиталась книжек – хихикнул Вачек – Давай сделаем так: я залезу к тебе в комнату по лестнице. Не стоит заставлять переживать твою бдительную мамашу о нашей нравственности. Ты заснешь, а я всю ночь просижу за компом, буду тебя сторожить. А утром мы оба посмеемся над твоими страхами. Ладненько?
- Нет, нет, Вачек, это может оказаться опасным. Я не могу так рисковать тобой. Вдруг я могу тебе навредить – я не хотела впутывать своего друга  еще больше. Я, и так, перешла все границы, придя сюда. Больше я не позволю своему эгоизму взять над собой верх.
Вачек закатил глаза.
- Мыша, ты безнадежна – по слогам проговорил он, смешно растягивая гласные.
Вот, паршивец, знает как меня нужно успокаивать – с щемящей теплотой, подумала я, благодаря Бога за то, что он послал мне такого верного друга.
- Давай рассуждать логически – уже серьезней продолжал Вачек – Ты ведь не тронула своего смазливого клюшечника. Потому, что ты его любишь. Ведь так?
Я покорно кивнула. Мне хотелось верить, что это, именно так, а не результат случайности.
- А меня ты любишь? Я, конечно, не такой красивый, как твой хоккейный попугай. Да, и клюшки у меня нет. Но, все-таки?
  И далась же ему эта клюшка. У Кела масса других достоинств.
- Очень – ответила я, усиленно пытаясь не замечать подколки над Келом.
- А, если, ты меня любишь, значит, не тронешь. Улавливаешь логику, мыша? – улыбаясь, заключил Вачек.
Я попыталась протестовать, но Вачек замахал на меня руками.
- Так, все. Заканчивай заниматься своим любимым делом. Самоуничтожение тебе не к лицу. Дуй домой и жди меня. Утром мы будем смеяться, запомни.
    Он чмокнул меня в нос, и недвусмысленно подтолкнул к окну.
Что ж, меня выгоняют. Я слегка обиделась, хотя, прекрасно видела, что своими дикими проблемами оторвала Вачека от  работы. Вот уже два дня Вачек делал рекламный сайт для обувного магазина своего дяди. Ему не сильно нравилось заниматься таким тривиальным и скучным, с его точки зрения, делом, но он отчаянно нуждался в деньгах.
Со вздохом, и полная новых надежд, я направилась домой.
Остаток дня я провела, наматывая круги по своей комнате. Так мне лучше думалось. С каждым часом все больше и больше, убеждая себя в правильности теории Вачека.
«Он прав. Во всем виновато мое больное воображение. Вот пойду к Мари, и так и скажу: веди меня к своему аналитику. Хватит делать вид, что у меня нет проблем» - решительно думала я.
Меня волновала единственная деталь. Только она не вписывалась в общую, такую удобную во всех отношениях картинку. Где мое платье и туфли? Я обыскала всю комнату, перерыла шкаф. Искомых вещей нигде не было.
Мари сегодня отнесла вещи в химчистку, услужливо подсказало сознание. Туфли, все та же Мари, в порыве своей маниакальной аккуратности, вполне могла спрятать, причем так, что сама потом не найдет.
Но все же, где-то в самом глубоком уголке моей души билось черным маревом убежденность, что все мои такие безупречные выкладки - самообман.
Я могла пойти к Мари и прямо спросить ее, но боялась ответа.  Мне легче было поверить во что-то реальное, чем в ужас и мистику. Это была чистой воды трусость и эгоизм.
    Я сжимала кулаки и уговаривала себя:
«Эшли будь разумной. Доверься Вачеку. Он старше. Он умнее. Ему виднее. Он прав».
Противно. Чудовищно. Я подвергала опасности своего лучшего друга. Но я до зубной боли боялась остаться одна.
Пока я, как китайский болванчик, колебалась, между слабой надеждой и черными подозрениями, наступила ночь.
Вачек, смешно пыхтя, грузно ввалился в мою комнату через окно. Он шумно отряхивался и сердито смотрел на меня:
- Так, Мыша, я не понял, ты почему до сих пор не в постели? И не надо складывать на груди свои ручки. Я никуда не уйду, и не проси. Марш, в кровать. Бегом, мне надо работать. Давай, давай, пусть тебе приснится твой кот в сапогах. Ой, пардон, на коньках. Спокойной ночи.
    Я попыталась протестовать, но ком застрял в горле. Я так была рада, что он пришел. Прости меня, Вачек. Я чудовище слабое и трусливое.
Я покорно улеглась, но сон не шел. Страх не утихал, даже предательское облегчение, нахлынувшее на меня, после прихода Вачека не помогало.
  Шло время, я ворочалась с боку на бок, и постепенно мерное постукивание клавиш клавиатуры и тихое кликанье мышки стали меня успокаивать, мои страхи отошли на второй план. Легкая дрема начала охватывать меня.
Как в тумане, я осознала себя, сидящей на кровати и пристально, смотрящей на Вачека. Он всей грудью навалился на стол и мерно сопел.
Понимание пришло ко мне довольно быстро, я задохнулась от ужаса. Сейчас зверь руководил мной. Каким-то образом он усыплял Вачека, а сам готовился к побегу.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
МОЯ НОЧЬ С КЕЛОМ
Мужчины говорят о женщинах, что им угодно, а женщины делают с мужчинами, что им угодно – С. Сегюр

Я проснулась с чувством восхитительного покоя и умиротворения.  Сквозь полуоткрытые веки я видела лучи рассветного солнца, первые, а потому самые нежные. Они ласкали  лицо, а мне хотелось плакать от счастья. Так уютно и защищено мне было только в доме бабушки. Может, я все еще сплю, и вижу прекрасный сон? Но пора просыпаться, и отпустить моего дорогого друга домой. Что-то его не слышно.
Неожиданно я встрепенулась. Окно было не на том месте! Я резко села и широко открыла глаза, испуганно, шаря взглядом по чужой комнате.
Большая, светлая. По всему периметру стеклянные полки. На них громоздились бесчисленные коробки с дисками, кубки, какие-то награды, книги. Дорогая аппаратура стояла в углу. На крючке над дверью висели боксерские перчатки.
Где я? Как я тут очутилась? Я ничего не помнила. Неужели, зверюга, просто выключила мое сознание, чтоб я не мешала ей жить своей темной жизнью?
   Я ощутила какое-то слабое движение возле себя и опустила глаза. Рядом, на большой кровати, повернувшись ко мне спиной, спал человек. Я слышала его посапывание, видела широкую спину, сильную шею, черные волосы, отдающие серебром….
Кел?
Я перевела глаза и посмотрела на себя. Я лежу абсолютно голая!? Поверх одеяла!? Рядом с Келом?!!!! Боже, какой кошмар!!!!
Я судорожно стала  стягивать простыню с Кела, заматываясь в нее как в кокон. От моих истерических движений, Кел зашевелился, перевернулся ко мне лицом. Не открывая глаз, он притянул мня к себе и,  зарывшись лицом в волосы, тихо выдохнул: «Эшли».
Затем, не отпуская рук, он резко отпрянул от меня. Два широко раскрытых от удивления глаза уставились на меня.
- Что ты здесь делаешь, Эшли? – четко спросил он.
Я закрыла глаза. Ну, и что мне ему ответить? Слава Богу, ты жив, наверное?
- Что ты здесь делаешь, Эшли? –
Я видел сон. В нем была Эшли, она плакала, тревожно жалась ко мне и просила о помощи. Я обнимал ее, вдыхал запах ее волос. Я был  ей нужен, она больше не убегала, не отгораживалась. Что может быть лучше? Она со мной. Моя!!!
Я смотрел на Эшли, и не смог закрыть рот от удивления. Как? Каким чудом она попала ко мне в постель? Может, я все еще сплю? Что это за игра? Я умер и попал в рай?
А мой рыжий рай закрыла глаза, потом резко заморгала и выдала:
- И.. Т-ты … меня еще спрашиваешь? Вчера напился пьяным и притащил меня сюда. Всю ночь храпел.…
Я жутко разозлился. Ах, вот, так? Сначала ты бьешь меня по лицу. Зачитываешь что-то про Лин, про обязательства, называешь подлецом, а после препираешься ко мне в постель и делаешь из меня идиота?!! Не получится. Я в эти игры не играю. Удивительная? Наивная? Да, ты самая бездушная стерва из всех кого я знал. И как я так купился?
- Знаешь, что Ламар не надо делать из меня идиота – орал я, повторяя свои мысли – Я не слабоумный, вчера вечером я был дома, причем абсолютно трезвый.  Ты сама залезла ко мне под одеяло. И я знаю зачем. Или ты будешь утверждать, что не в курсе, как же все происходит в кроватке между мальчиками и девочками? А догола разделась чисто случайно? Нечего строить из себя  невинность. Актриса из тебя никакая. И, если ты думаешь…..
Меня не слушали. Очень нежно и осторожно она дотронулась до шрама на брови. Это робкое прикосновение заставило меня заткнуться. Гнев и злость испарились в момент.
- Больно? – тихо спросила Эшли, а затем наклонилась ко мне близко-близко и подула. Словно я малый ребенок, разодравший коленку.  И сразу отшатнулась, как от удара.
Я снова заглянул ей в глаза. Я все знал про эти уловки: выдавленные слезинки, надутые губки, притворные всхлипы. У Эшли были страшные глаза. Такие глаза были у моей матери, когда умер дед. Сухие и горящие. Тогда маленькому, мне казалось, что к матери в глаза заплыла синяя ядовитая медуза, которую мы видели с отцом в океане. Она плавала и больно жалила изнутри, сжигала мамины глаза. И я все просил ее, чтоб она поплакала. Мать сердилась, а я был уверен, что вместе со слезами вылезет эта страшная медуза и ей больше не будет больно. Сейчас в глазах Эшли плескалась медуза размером с «Титаник», и жалила ее по крупному. Я перестал злиться и испугался.
Что же с тобой случилось? Кто тебя так? Как тебе помочь? Как защитить?
 Я задержал ее руку. Прижал ладонь к своей щеке, и поцеловал тонкие жилки на запястье. Она покачала головой и медленно высвободила руку. Все та же боль плескалась в ее глазах.
Да, что ж такое, а? Что ж ты меня без ножа режешь, бабочка бессердечная? Я ж боюсь за тебя! Я сделаю все, лишь бы не видеть этой боли, этой мерзкой медузы, съедающей ее глаза. Чем помочь?
- Эшли, милая, что случилось? – спросил я как можно мягче. Она отвернулась.
- Я не знаю! – это была правда. Ну, поверил я ей, и все тут… Так врать просто нереально!
Эшли перевернулась на спину, уставилась в потолок и неизвестно у кого беспомощно спросила:
- Что же мне делать? Как я доберусь домой?
Ну, вот, Эшли во всей красе. А как же? Это мои проблемы. Я сама виновата. Все решу сама. Понятно.
- Эш, где твоя одежда? – я попробовал хоть что-то выяснить.
- Не знаю! – ее слезы добили меня окончательно.
Я невесело улыбнулся. Что-что, а эту проблему устранить нетрудно. Конечно, я бы мог воспользоваться ситуацией, и утешить безутешную голубку. Обстоятельства складывались в мою пользу. В доме тишина, мы одни, практически раздеты. Но, раз уж решил быть рыцарем без страха и упрека, будь уж любезен, оставаться верным себе до конца.
Я вскочил с кровати и принялся рыться в шкафу в поисках старых джинсов и подходящей рубашки.    Вскоре, я нашел, что искал. Старые потертые джинсы, из которых я вырос еще два года тому назад и хлопковую рубашку в клетку.
Я подал одежонку Эшли. Придерживая обеими руками простынь, она села и спустила ноги с кровати. Я задумчиво пялился на ее голые ступни. Пятки абсолютно чистые. Она, что сюда по воздуху прилетела? Или ночью вышла бесшумно из комнаты, пробралась в другой конец коридора, и приняла душ? Ни разу не упав и, никого не разбудив?
Эшли вопросительно на меня посмотрела. Ах, да, мне надо выйти. Ей нужно одеться. Я тихо закрыл за собой дверь, и крадучись пошел на первый этаж. В дальнем конце дома располагалась застекленная веранда, с разбитым зимним садом внутри. Мама любила возиться с растениями. Возле входа стоит комод со всякими принадлежностями для сада. В нижнем ящике должна валяться старая мамина обувь.
Ящик жутко заскрипел. Я аж зажмурился, хоть бы никто не проснулся.
Н-да, обувь явно Эшли не по размеру, ножка то у нее маленькая. Я выхватил первую попавшуюся пару, и на цыпочках побежал обратно.
У меня было какое-то чувство нереальности происходящего. Казалось, что сейчас войду в свою комнату,  а Эшли там нет. Она бесшумно исчезнет, так же, как и появилась.
Но, нет. С разнесчастным видом, она сидела на краешке кровати. Одежда смотрелась на ней нелепо. Рубаха доставала, чуть ли не до колен, брюки подвернуты вдвое. Смешная. Сдерживая улыбку, я подал ей туфли.
- Эш, вставай. Нам надо выбираться отсюда. Уже скоро все встанут – с напускной озабоченностью выдавил я. Еще минуту назад я злился, а теперь меня душил смех.
Она не сдвинулась с места, будто приросла.
- Эш, ну, правда, нам пора. Тебе помочь встать?
Она отвернула от меня голову  и несчастным голосом произнесла.
- Я не могу, с меня штаны спадают!
Я закашлялся, стараясь подавить смех, и быстро стал   шариться в ящиках компьютерного стола, в поисках подходящего шнура. Мои ремни ей будут велики, а бегать в гараж за шилом для проделывания лишних дырок времени не было.
- Могла бы и сама поискать что-нибудь подходящее – проворчал я.
Она все еще сидела, отвернув голову, и сказала куда-то в стену:
- Ну, я же не могу рыться в чужих вещах.
Я вздохнул, подошел к ней и бесцеремонно задрал рубашку. Эшли испуганно дернулась. Я опять рассердился:
- Успокойся, я всего лишь хочу подвязать штаны, Твоя честь не будет поругана, а невинность попрана.
- Извини, я перенервничала – тихо промямлила она, кожа ее лица порозовела от смущения.
Она неловко обувалась, держась за меня свободной рукой. Туфли слетали с ее ног.
- Кел, а как мы выберемся? – все еще возясь с обувью, спросила Эшли.
«Знать бы как ты сюда забралась?»
- Через окно. Там широкий бортик. По нему надо пройти два шага. Дальше будет большая ветка. Нужно перейти на ветку, подтянуться на руках и спрыгнуть. Не волнуйся, здесь невысоко. Я тебя поймаю.
- Ты смеешься? Я высоты боюсь. Я упаду. Да, ни за что! – ее лицо со страху приняло зеленоватый оттенок.
- Ну, тогда давай начнем греметь ключами и перебудим весь дом.
- О, господи – простонала она – Ладно, давай полезем. Только за последствия я не отвечаю. Если я умру, похорони меня в туфлях с камнями.
- В каких туфлях!? – нет, она  уморит меня когда-нибудь этими фразочками.
- С камнями. Джулия знает – ни в чем, не сомневаясь, сказала Эшли.
- А-а, тогда понятно – смеясь, протянул я.
И мы полезли в окно. Эшли крепко зажмурила глаза. Держась за руки, мы осторожно пробирались вдоль бортика. Дойдя до нужного места, я отпустил Эшли, перебрался на ветку и быстро спрыгнул вниз.
Теперь ее очередь. Эшли задумчиво смотрела на ветку.
«Так она до второго пришествия простоит» - с тревогой подумал я.
- Эш, давай девочка. Я в тебя верю. Не бойся. Я так тысячу раз делал, когда хотел уйти из дома без разрешения. У тебя получится – пытался шепотом приободрить ее я.
Эшли шагнула на ветку, оскользнулась, и повисла на животе, как белье на веревке.  В процессе туфля упала с ее ноги и полетела мне прямо в голову.
Ох, Эшли!
 «Ну, и долго она там собирается висеть?» - я не смог удержать невольный смешок. Неуклюжая, неваляшка!
По началу Эшли висела неподвижно, затем, стала совершать какие-то странные дерганные движения ногами. Она резко сгибала и разгибала ногу, стараясь подтянуть коленку к уху. Может, она думает, что сейчас самое время заняться йогой? Смотреть на эту картину снизу, и не рассмеяться, просто невозможно.
 - Эшли, что ты там делаешь?
- Думаю – ее нога опять совершила невероятный кульбит.
- О чем?
- О том, в кого я такая уродилась! Кел, я застряла. Зацепилась обо что-то рубашкой.
- Эш, не дури. Слезай. – занервничал я.
- Да, не могу я! – она сделала еще одно судорожное движение, раздался оглушительный треск, и Эшли кульком упала ко мне в объятия. Ее всю трясло.
 - Все в порядке, милая. Ты отлично справилась .
Эш закатила глаза.
-Ага, я себе представляю – с иронией пропела она.
Мелкими перебежками мы добрались до машины, припаркованной на углу дома. Пока мы ехали, в машине стояла напряженная тишина. Эшли упорно рассматривала носки своих туфель. Мне хотелось задать сотню вопросов, но я боялся ее напугать, и снова увидеть ядовитую медузу боли. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку я спросил:
- Так, что это за туфли с камнями?
- Да, так. Мы с Джулз шутим, что если, кто-нибудь из нас умрет незамужней. Хоронить следует в подвенечном платье и в босоножках. Ну, в таких красивых, со стразиками.
- О каких  только глупостях вы не говорите, девчонки!! – рассмеялся я.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ШАНТАЖ
Красивые женщины часто походят на
большие города, которыми легко овладеть,
но которые трудно удержать – П. Буаст

Мы подъехали к ее дому. Я остановил машину, и уставился на Эшли.
- Нам надо поговорить, Эш.
Она закрыла лицо руками и умоляюще прошептала:
- Я, прошу тебя, ни о чем не спрашивай.
- Да, я не и собираюсь! Я хочу объяснить. В тот вечер, когда мы поцеловались, я расстался с Лин. Я пригласил ее на ужин, чтоб сказать это. Мы никого не предавали. Я бросил Лин, потому, что мне нравишься ты! – отчаянно бухнул я.
 Эшли потрясенно посмотрела на меня.
- О, господи, Кел. Это все уже неважно. Как ты можешь?! После того, что случилось?! Я непонятно как оказалась с тобой……
- Да, мне собственно наплевать. Наплевать! – как можно спокойней сказал я. – Я хочу быть с тобой.
- Это невозможно. Нам лучше не встречаться! Я не могу впутывать тебя! Это опасно – она стала вылезать из машины.
- Нет! – я схватил ее, не давая уйти – Дай, я хоть поцелую тебя на прощанье.
- Нет! –
Я не слушал. Тянул Эшли к себе. Она сопротивлялась.
- Эш, прекрати брыкаться. Не веди себя как маленькая. Чего ты так боишься?
Мне, наконец, удалось усадить эту царапучую кошку к себе на руки. Я зажал ее и поцеловал в губы.
А потом, началось безумие. Эшли ответила на поцелуй. Резко. Жадно.  Ее губы  впились в мои, руки ухватили меня за волосы, язык настойчиво толкался мне в рот. Огонь, вспыхнувший между нами, обжигал  грубо до боли, до крика. Только боль была  сладкой, а крик похож на стон блаженства. Резкое движение, и почти нет преград, пуговицы моей рубашки  дробным звуком рассыпаются по салону. Я задыхаюсь, мои руки  на ее бедрах. Прижимаю к себе еще сильнее. Всхлипы, вскрики. Кровь шумит  в ушах, по телу разливается жар. Я как преступник на электрическом стуле, и умирать мне не страшно. Только не останавливайся, Эшли. Скулы горят ее от поцелуев. Они легкие, крылья бабочки. Я ласкаю ее спину,  и сжимаю ее все крепче. Она перешла на шею, нежно прикусила плечо, и неожиданно отпрыгнула от меня.
Я смотрел на нее и не мог успокоиться. Ее волосы отливали огнем и змеями струились по белой шее, губы припухли и слегка подрагивали, крылья носа трепетали. Бледное мерцание полоски кожи видневшейся из-под расстегнутой рубашки притягивало как магнит. Глаза похожие на две черные космические дыры пугали своей бездонностью. В них хотелось нырнуть с головой и не возвращаться. Ее тяжелое дыхание, быстрое вздымание груди будоражило кровь. Этот момент был таким …. Я не мог подобрать определение. Эротичным? Она была такой бесстыдной в своей красоте, такой зовущей, что я мог  поклясться выполнить любое ее желание,  самое безумное. Даже если б сейчас она попросила удариться головой об стену, я бы с радостью разбил  себе лоб. Она полностью владела мной. Меня, моих желаний не существовало.
 Это так не похоже на  робкую Эшли. Неужели это сделал я? Разбудил и нагло вытряхнул наружу из нее женщину?
 Девушка с горящими глазами ничем не напоминала мою вчерашнюю подружку. Боясь ослепнуть, я все же не мог отвести от нее глаз.   
- Ты понимаешь, что я могла тебя съесть? – сказала она чужим хриплым голосом. 
- Я был бы не против – мой голос также охрип.
- Я говорю серьезно. Нам нельзя быть вместе. Мне хотелось тебя….. Это ужасно….
- Эш, не говори ерунды. В этом нет ничего такого. Это же все естественно – я снова пытался успокоить ее.
- Нет! Это может плохо кончится. Кел, забудь!!! – она отчаянно замотала головой.
Ну, до чего невозможная девчонка. Как же с ней трудно. О какой опасности она все время твердит? Что за паранойя? Чем она  может навредить? Бред!
 Нет, скорей всего она боится новых отношений. Прости, Эш. Противно. Но мне придется пойти на шантаж. Я слишком сильно хочу тебя, чтобя так просто отказаться.
- Значит, так, либо ты начинаешь со мной встречаться, либо я нажимаю на клаксон и бужу весь дом. А потом сама будешь объяснять своей матери, что ты делала всю ночь – я ненавидел сам себя, говоря это. Но Эшли не оставила мне другого выхода. Ну, не вязать же, ее, в самом деле?
- Нет! Ты не можешь!!!! – громко запротестовала она.
- Еще как могу. Ты пообещаешь вести себя как обычная девушка – продолжал давить я. – Ты не будешь больше от меня бегать, шарахаться, брыкаться. Будешь ходить со мной за руку, как все нормальные люди!!!!!
Она замотала головой. Я не мог понять ее упорства. Все же просто. Яснее ясного. К чему такие сложности? Что за нелепые страхи? Чего ей не хватает? Неожиданно меня осенила догадка…
- Эш, я  клянусь, что никогда не буду тебя спрашивать об этой ночи. Не задам ни единого вопроса. Никогда не вспомню и не напомню. Я не буду обращать внимания, ни на какие странности  – убеждал я.
Меня бесило ее упорное молчание. Моя рука вновь потянулась к клаксону.
 - Кел, не надо – глухо простонала она.
- Эш, я не услышал ответа. Пообещай мне. Я не выпущу тебя из этой машины, пока мы не договоримся. Я не шучу – интересно, уловила ли она в моем голосе нотки отчаяния. Я проигрывал. Она не хочет. Мой шантаж не стоил и выеденного яйца. Я не буду  принуждать ее. Это гадко. Отвернувшись от ее лица, я готовился сдаться и выбросить белый флаг. Без ее желания игра не стоит свеч.
- Хорошо, я согласна. Я постараюсь….. – прозвучал тихий неуверенный голос.
Что-о? Согласна! Сердце подпрыгнуло и покатилось куда-то вниз. Боясь спугнуть свою удачу, я все же спросил:
- А ты пойдешь со мной на выпускной бал?
Откинув назад голову, она расхохоталась до слез:
- О, господи, Кел! Скажи, может ты мазохист?! – она никак не могла справиться с приступом истерического веселья – Ну, если, тебе доставит удовольствие ловить меня по всему танцполу. Если, тебя не смущает, что я хожу в мужской туалет и выливаю на себя еду, тогда, пожалуйста. На выпускном ты получишь полный набор удовольствий. Ты хоть понимаешь, что я опасна для твоей жизни?
- Это понимать, как да? Меня ничего не смущает. Я могу носить тебя на руках весь вечер. У тебя просто не будет возможности упасть. И потом, какую такую опасность может представлять маленький рыжий бельчонок? Не обижайся, но это просто смешно.
- Бельчонок!!.... – новый приступ хохота сотрясал Эшли. – Если б ты знал, как ты ошибаешься!
   - Хорошо, если хочешь, я буду называть тебя маленькой тигрицей. Только на свирепую, даже не надейся – и чего  смеяться с такой иронией, она же маленькая и хрупкая, обиделась на бельчонка, что ли?
- Кел, мне уже пора. Скоро проснется Мари – отдышавшись, сказала Эшли.
- Я провожу – с готовностью предложил я.
- Да не стоит – уверено проговорила она.
- Эш, мы уже говорили на эту тему. Веди себя как нормальная – строго сказал я.
Эшли тяжело вздохнула и кивнула.
Сегодня точно снег пойдет. Неужели согласилась? В наших запутанных отношениях определенно появился прогресс.
Мы медленно направились через калитку по дорожке за дом. Я невольно присвистнул, к распахнутому окну на втором этаже была приставлена лестница.
- Хм-м, так вот как ты выбралась из дома. Очень удобно – хмыкнул я.
- Это не для меня, а для Вачека. Он должен был сторожить меня всю ночь. Да, видать заснул.
Эшли бодро полезла на лестницу, я отправился вслед за ней, у меня на языке крутились вопросы. Я ей, конечно, обещал, но что это еще за Вачек. Кого черта? У нее, что кто-то есть?
- Эш, кто такой Вачек? И почему, ты обратилась за помощью к нему, а не ко мне? – обиженно бубнил я ей в спину. С ревностью не пошутишь.
- Вачек мой друг, просто друг. Ему можно. А с тобой … Совсем по-другому.. Неудобно. Мне даже в голову такое не пришло – сбивчивой скороговоркой проговорила Эшли, неуклюже влезая в окно. Она обернулась и сердито на меня посмотрела:
- А ты куда собрался? Тебе не кажется, что приключений на сегодня достаточно?   
Я жадно рассматривал ее комнату. Так много книг. В углу, сидя на стуле, спит здоровый детина, обняв руками древний монитор. Я немного успокоился.
-Эш, скажи честно, ты лунатик. Ходишь в трансе по ночам, а потом ничего не помнишь? – спросил я.
Она нахмурилась, а потом лукаво усмехнулась:
-Кел, ты же обещал ничего не спрашивать – укорила она.
- Ладно, ладно. Можно еще один вопрос. Последний. А ты всегда спишь голая?
- Что??!! – возмущенно фыркнула Эшли – Я сплю в пижаме!!!
- Понятно – сейчас я от нее уже ничего не добьюсь, но у меня впереди масса времени – Эш, я завтра заеду за тобой и отвезу в школу. Тебя и сестру. И не возражай! – громким шепотом предупредил я.
Она потянулась ко мне через окно и нежно чмокнула в уголок губ.
- Кел, спасибо тебе за заботу и за терпение! Честно – она слегка взъерошила мне волосы, улыбнулась и сказала – Пока. До завтра.
Я шел к машине в прекрасном расположении духа.
Ну, и что, что Эшли лунатик. Надо посмотреть в интернете, наверняка это лечиться. Мы будем встречаться. Мы чудесно проведем вместе лето.  И мне незачем уезжать в Калифорнию. Институт в Анкоридже вполне подойдет. По выходным я буду приезжать к Эшли. От Анкориджа до Форд-норта всего два часа езды. А потом мы, после того, как она окончит школу, могли бы снять квартиру.
Вот с такими планами я ехал домой. Так далеко  в своей жизни я еще не заглядывал. Но, с Эшли все по-другому. Мне не хотелось задумываться по каким таким мистическим законам вселенной, она вдруг стала центром моего существования. Я не знал ответа на этот вопрос. Да, и не хотел знать.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ВЫДЕРЖКА

Боже, что я наделала? Зачем согласилась?!!!!!….
Я напряженно разглядывала Вачека. Нет, никаких видимых повреждений не было. Похоже, жив, здоров, и просто крепко спит.
Я тихо рыскала по комнате в поисках домашней одежды, стараясь не разбудить мирно спящего Вачека.  Пижама, по всей видимости, пропала безвозвратно. Застилая постель, я с удивлением обнаружила ее под подушкой.
«Какая у меня заботливая зверюга, как, оказывается, сохраняет вещи, которые мне дороги» с горькой иронией подумала я.
Здесь, я сдавленно хмыкнула. Под вещами я подразумевала равно, как пижаму, так и Вачека с Келом.
О том, что произошло в машине страшно вспоминать. Я потеряла разум. Дикая страсть и жажда обладания, вот, что вело меня. Зверь рвался из меня наружу. Мне хотелось растерзать Кела на тысячу маленьких кусочков. Своим обостренным слухом, я слышала биение его сердца, ток его крови по жилам. Ощущала каждую клеточку его тела. Жар, исходящий от него, сводил меня с ума. Мне хотелось укусить его! Забрать себе навечно часть его пульсирующей плоти! Съесть, в прямом смысле!!!!
 Теперь, я прекрасно понимала Альботроса, кусающего меня за нос, в то время как я его гладила. Ужасно! Недопустимо!
 Нет, убить Кела я не могла. Я не верила в такую возможность. А навредить вполне. Мне стоило огромных усилий отпрыгнуть от него в тот момент, когда я практически исполнила, заветное желание зверя. У меня было такое ощущение, будто я отрываю от Кела собственное тело клещами. Так тяжко не было еще никогда. Даже вчерашнее утро, не шло ни в какое сравнение со случившейся любовной агонией.
Самое страшное, что приходилось принять, было то, что зверь выполнил все мои самые заветные, тайные желания. Те, о которых, я боялась даже думать, как под страхом смертной казни.
Я села на край кровати. Надо сосредоточиться и подумать.
И так, зверь во мне существуют. Слишком много накопилось доказательств в пользу его реальности.
Вервольф, вот, что первое приходило на ум. Я сразу, отбросила эту гипотезу. Насколько я знала из книжек, вервольфами становятся после укуса себе подобного, превращение происходит в полнолуние, человек не помнит себя в звериной сущности.  Меня никто не кусал, сейчас луна пошла на убыль, я помнила себя внутри зверя. Пускай урывками и невсегда, но все же. Нет,  на волка я слабо похожа. Нет, не то.
Меня осенила догадка. Ведь во многом Вачек был прав. Именно, с появлением в моей жизни Кела, зверь выскочил наружу. Возможно, потрясение первой любви вызвало во мне какие-то непонятные процессы. Может у меня генетические отклонения, как у людей, рождавшихся с хвостом и прочими аномалиями. Нет, опять не то.
Ладно. Если я не могу понять кто я. Остается еще один вопрос: что делать дальше? Расстаться с Келом? Немыслимо. Оставить все как есть? Опасно.
«Соберись, Эшли. Рассуждай логически. Давай. Давай же» - приказала я себе.
Что нужно зверю? Вдоволь набегаться, наесться от пуза, попить, отдохнуть. И, хм-м, удовлетворить инстинкт размножения. С последним, я, пожалуй, сегодня справилась. Значит, если я  буду много гулять, есть и пить, и не спать, не отключать свое человеческое сознание, то возможно мне удастся контролировать появление зверюги.
Я ж могу не спать трое суток! У меня должно получиться! Еще есть надежда!
Обрадовано, я пошла, будить Вачека. Ему давно пора домой. Мари уже бродит по дому. Не дай Бог зайдет.
- Вачек, вставай. Просыпайся. Ну же! – тормошила я за плечи своего здоровяка.
- Мыша? – сонно пробормотал Вачек – Я, что заснул? Ой, прости меня. Даже не знаю, как так вышло!
Я поспешила его утешить:
- Да, все в порядке! Не переживай. Ты как всегда оказался прав. Просто у меня был еще один кошмар. Спасибо тебе большое за поддержку. Я просто трусила.
Больше ни за что не стану впутывать доброго друга в эту историю, хватит с меня проблем с Келом. Теперь я буду справляться сама.
- Вачек, выбирайся отсюда побыстрее. Уже поздно. Нас могут застукать в любой момент. Еще раз спасибо тебе. Большое, пребольшое – мне хотелось скорей выставить его, и начать воплощать свой план в жизнь.
- Да, я всегда только рад, мыша. Ты заходи, если, что. И вообще, просто заходи – сказал мне Вачек, уже вылезая изо окна.
Попрощавшись с другом, я опрометью бросилась на кухню.
Мари в легком недоумении наблюдала, как я доедаю шестой бутерброд с колбасой.
-Эшли, деточка, с тобой все в порядке? Живот не болит? – спросила она.
- Я чувствую себя отлично, мА. Просто сильно проголодалась. Мам, может, я схожу в супемаркет за продуктами? У нас, по-моему, молоко закончилось.
Мари удивилась еще больше.
- И откуда такое рвение? Обычно тебя силой на улицу не выставишь. С тобой точно все в порядке?
Я кивнула.
- Ну, ладно, иди, переодевайся. Я приготовлю для тебя список необходимых продуктов. Деньги возьмешь в коробке для домашних нужд.
Я вприпрыжку побежала вверх по лестнице, Мари провожала меня задумчивым взглядом.
Когда, я вышла на улицу, настроение было отличным. Солнце светило на небе, как огромный софит. Я подставила ему свое лицо, и жмурилась от удовольствия.
Посмотрев вперед, я увидела полицейскую машину. Радость быстро утихла, мне навстречу шел Алан Бей.
- Здравствуйте мисс Ламар. Эшли. Как поживаете? –  поздаровался коп.
Я настороженно вглядывалась  в его глаза. Что произошло? Неужели прошлой ночью я таки набедокурила?
- Привет, Алан. Спасибо, хорошо. Что вас привело  к нам? – как можно дружелюбней сказала я.
- Я хотел задать вам еще один вопрос, Эшли. А в чем вы были одеты в тот вечер? – обыденно спросил Алан.
Я испуганно заморгала. Боже, он нашел обрывки платья.
- А какое это имеет значение? Что за странный вопрос – защищалась я.
Офицер смущенно потупился, покраснел, и извиняющим тоном сказал:
- Да, в общем, я не за этим приехал. Я беспокоился о вас. Хотел узнать все ли в порядке?  Вчера вы были слишком напуганы. Может вам все же есть, что  сказать? Может вас кто-то обидел?
Я облегченно выдохнула. Какой милый парень, хоть и немного навязчивый.
- Все в порядке офицер! – я широко улыбнулась и шутливо козырнула рукой.
 - А куда, ты направляешься? – Алан перешел на неформальный тон – Может, я подвезу?
- Нет, спасибо, не нужно. Я хочу прогуляться. До встречи, инспектор. – я дала понять, что беседа окончена. Каким бы милым и симпатичным не казался Алан, ради него, я не собиралась менять свои планы.
Алан Бей поехал по своим полицейским делам, а я направилась выгуливать своего зверя….
Ночь прошла «феерически».
Если я когда-нибудь и сомневалась в существовании ада, то теперь точно знала, ад есть, и он живет во мне. Внутри меня горело адское пламя. Моя кожа истлевала, глаза иссохли, внутренности как будто взбиты миксером, мозг сгорел заживо, сердце перестало биться. Оно не билось, а просто катилось по часовой стрелке, вырывая артерии и вены из насиженных гнезд. Кровь шла неровными  толчками по истерзанным жилам. Тело корчилось от невыносимой муки, изо рта рвался немой крик, руки скрюченные, как у старухи, царапали пол. Голова билась о стену, не сознавая  физической боли.
Я злилась, я ругалась последними словами. Потом просила, уговаривала, умоляла. Не помогало. Зверь хотел наружу. Силы покидали меня с каждой минутой той бесконечной ночи.
Самое страшное, нельзя закричать, нельзя звать на помощь, нельзя шуметь, нельзя пожаловаться. Тысячи, миллионы нельзя.
Я думала, ночь никогда не кончится. Я больше не увижу рассвета. Не встану, не воспряну для нового дня. Я медленно умирала в мучительной агонии с каждым ударов часов.
Что такое вечность? Вечность – это секунда, один сдвиг  стрелки часов. Миг, в котором я гибла тысячью смертей.
Боль, испепеляющая, беспощадная, жила во мне своей жизнью. Гуляла по всем клеткам моего тела. Как разрушительный ураган. Как смертоносное торнадо.
Жалкий маленький беспомощный бельчонок, пытался победить атаки пантеры.
Огромный зверь весом в тонну бился в теле маленькой девчонки.
За ночь бывали моменты, когда я была готова сдаться. Отпустить все. Отдаться звериной сущности. В такие минуты, я крепко обнимала себя за живот, скукоживалась в комок и уговаривала саму себя:
«Соберись, Эшли. Ты должна потерпеть. Ради Кела, ради семьи, ради любви, ради жизни, ради себя!»
Безумие на краткий миг отступало, чтобы  накатить на меня с новой силой. Силой такой, что я захлебывалась от нечеловеческой боли, разрывавшей на части все мое естество.
Я не верила, что это когда-нибудь кончится, но с появлением первых лучей солнца, зверь затих во мне. Боль и жар отступили.
Странная мысль, промелькнула у меня:
«Ночь ни причем, зверь, просто знает, что через каких-то два часа за мной приедет Кел, и он, как и я хочет быть рядом с ним»
Утром за мной приедет Кел!
 Как объяснить, то сладостное чувство, которое накатывало обжигающими волнами в преддверии встречи. Чувство несбыточной мечты, неисполненного желания. Щемящая нежность, состоящая, из тысячи запретов и одного хочу. Это нельзя описать словами, их просто не хватает. Невозможно постичь, дать точное название. Наверно так  сахар тает в горячем водовороте крепкого чая. И нет страха неизбежной гибели, а есть лишь неодолимое желание стать чем-то общим, новой субстанцией, единым мироощущением. Объединением, которое создаст что-то лучшее. То, что дает надежду, утоляет жажду познания, и добавляет силу для совместного шага в новый день. День для нас двоих. Сложно, непонятно, и так просто. Кел мой горячий чай, я ложка сахара, больше всего, желающая раствориться в нем.
Ради этого стоило гореть в огне всю ночь.
Продолжение следует....наверное:)