Тридцать Бородатых ворвались в деревню. Они были свирепы. Ненасытны. Они презирали холод высокого снега, изрыгая клубы пара к стылому небу. Проносясь яростной волной по главной улице, они рвали и трепали сапоги прохожих, старающихся на них не наступить, и кололи пятки маленькими топорами. Оттого новогодние приготовления затягивались. Люди ходили с защитными вениками, тридцать Бородатых – с боевыми топорами. Сердитые.
Джай тем временем искал сестру. Он пробегал от одного наряженного домика, к другому – ещё наряжаемому. Испрашивал её у бакалейщика, у лавочника, у Грязного Сальма, у тётушки Аниты, у кузнец Ахвира, снова - у Сальма, который, как и мальчик, ходил от двери до двери в поисках… тоже сестры. Признаться честно, он сам уже не помнил, что искал, сбивая старые ботинки в походах по деревне, но услышав про Эйу – сестру Джая, решил, что и ему сестра не помешает.
Пробегающий Бородатый уколол Сальма в ступню кинжалом размером с зубочистку.
- Ай, вы - маленькие заросли! – Сальм схватился за ногу, скача на другой. – Колобки небесные!
- Разве они не из земли вылезают? - спросил, рядом стоящий, Джай.
- Медведь их оближи! Хоть из болота! – Сальм всё морщился от боли, прыгая на хрустящем снегу. – Осторожнее…
Мимо пронесли ещё одну ёлку крупную, опушённую снегом. Джай отошёл. Сальм попытался отскакать в сторону и упал на самое своё мягкое место.
- Ох-ох-ох! Не постоять, не посидеть!
- Сальм, - Джай стал помогать Сальму подниматься, а тот, пытаясь установиться на ноги, чихал на пальто мальчика, - Перестань. Ты видел Эйу, пока ходил тут? Мою сестру? Нет? Маленькая, пять годков ей, вот такая, - он показал ладонью, и тут же под ней прошествовала маленькая верхушка ёлки взваленная на двух Бородатых. Ещё двое шли рядом – по сторонам, отгоняя топориками кошек и собак. Послышался рассерженный голос, и из-за угла выбежал бакалейщик, извалянный в снегу, в руках он держал обрезанную сверху елку. Он бросил ёлку и побежал за Бородатыми, а те прибавили ходу и мигом скрылись в подворотне.
- Чего? – сказал Сальм, наблюдая, как бакалейщик скользит и падает, преследую древесных вандалов.
- Эйу… Ты видел Эйу, Сальм?
- А? Никого я не видел. Хотя, погоди, - Сальм наконец встал на ноги, не веря своим ботинкам. – Она похожа на мою сестру?
- Сальм, я не знаю твою сестру. Эйя - малышка, ей всего пять, у неё два глаза – голубых, пухлые шёки, и мармелад - в кармане пальто.
- Глаза – это я не знаю, - ответил Сальм, - а вот марделад – это дело! Он бывает разный: вафельно-апельсиновый, с шоколадным хрустом, зелёный, красный и белый, а ещё – абрикосовый! А ещё…
- Сальм.
- Да-да… Сестрёнка – мармелад. Спроси у Дживи, он знает, где шатаются все его покупатели. А вот и он… Отбивается! – он закатился хриплым смехом.
Уже стемнело и над окнами и на деревьях зажглись праздничные гирлянды, оттеняя сухой холод ночи теплотой светящихся конфет, но даже в таком свете отчётливо виднелся продавец сладостей Дживи отмахивающийся веником от Бородатых, канючащих «Дай! Дай!», пятясь назад и поднимая облака искрящего снега вправо-влево. Джай поблагодарил Сальма и кинулся на помощь сражающемуся добродушному толстяку. Вскоре они прогнали безобразников, и последнего – пинком под зад, на что тот страшно ругался. Дживи отёр лицо платком и поблагодарил спасителя.
- Пустяки! – ответил Джай. – Джи, я вот что хочу узнать: вы видели Эйу?
- Эйу?
- Моя сестра. У неё…
- Конечно же! Голубые глаза, красные с мороза щёки и она не хочет отдавать свой мармелад!
Джай так и уставился на Дживи, как на волшебника!
- Откуда вы…
- Да вон же она! – Дживи указал за спину мальчика, и тот, обернувшись, увидел свою сестру, которую, в позё выдры на спине, проносили по улице штук десять Бородатых. Она хмурилась и сжимала на груди пакетик со сластями. – Бежим!
Команда спасения из двух человек налетела на строй «носильщиков», раскидывая их по сторонам веником, ботинком, и просто кидая подальше схватив за шиворот. И пока Джай освобождал непосредственно сестру, Дживи ещё и успевал ловить разбегающихся и шлёпать их, чтобы неповадно было детей воровать. В общем, «пристыдили» всех.
- Вы зачем её? – упершись в бока, потребовал разъяснений Дживи, не на шутку рассердившись.
- Она – наша Королева! – тонкими грубоватыми голосками отозвались Бородатые, стоя в сторонке.
Эйя сидела на снегу и смотрела на брата, держа свой мармелад. А затем заплакала.
- Ну, вот! – сказал Дживи. - Довели до слёз девочку. Сейчас как дам!
- Мы несли её на ёлку.
Дживи глянул в переулок, куда несли Эйу и увидел та ту самую маленькую спиленную верхушку, наряженную крадеными лампочками, носками и стельками, а вокруг – рассыпанные на снегу конфеты.
- Э-э, нет! Так дело не пойдёт! Ну-ка, взяли Королеву!
Обрадованные такому повороту Бородатые тут же подхватили девочку и плавно укачивая её ждали дальнейших приказаний. Джай попытался это прекратить, но Дживи задержал его и подмигнул добро улыбнувшись.
- Смотри! – шепнул он.
- Кругом! – скомандовал он. Маленькие крепыши развернулись, всё так же мягко, придерживая свою Королеву. – На площадь! К Большой Ёлке шагом марш! И чтоб - как пушинку!
Процессия плавно двинулась навстречу огням и людям, под спускающимися на головы первыми снежинками. Джай и Дживи – следом. Впереди слышались голоса, там становилось всё светлее и радостнее, всё дружелюбнее.
А Королева, как и положено королевам, успокоившись, развязала свой пакетик с мармеладом и, предлагая дольки то одной, то другой снежинке, отправлялась в окружении свиты на Зимний Праздник, пируя на ходу мягкими сладкими кристаллами.