Утро. На часах шесть часов. Я медленно поднялась с уютной кровати, чуть оперлась о рядом стоявший стул с кожаной обивкой, что бы не упасть на пол - встала. Ноги дрожали, подкашивались, руки тряслись как после месячной пьянки - состояние было не лучшее. На старых обоях играли солнечные блики, просачивающиеся через маленькую щелочку, неприкрытую шторой окна. Приложив усилия, я доковыляла до антикварного стола из красного дерева, кажется, он ещё когда-то принадлежал моей прабабушке из Польши. Протерев сонные глаза, я с ужасом посмотрела на себя в зеркало. Большие синяки под глазами, трескающиеся губы, стеклянные проваленные глаза, бледная кожа с голубоватым переливом как у мертвеца, когда-то яркие, шелковистые медные волосы стали больше напоминать осиное гнездо - это всё наводило меня на весьма неприятные мысли. Резко махнув рукой, я прикрыла зеркало ситцевой драной тряпкой, что бы не видеть своё, пугающее до глубины души, отражение. Врачи говорят, что я ещё выгляжу вполне прилично для своего диагноза, может они и правы. Совсем недавно я выла иначе: румяные щеки, загорелая упругая кожа, большие сияющие глаза - и всё это испарилось буквально за неделю, теперь я больше напоминаю сморщившиеся сухофрукты. Мои родители всё ещё верят, что я смогу выздороветь и стать как раньше, не хочется их обнадёживать, но мне осталось не больше месяца, а может и меньше. Даже как-то грустно об этом говорить. Моя лучшая подруга Лиля говорит, что всё в нашем мире не просто так и я ещё не прожила отданное мне на существование время. Вчера я переписывалась с ней после очередного обследования, результат которого не был радужным. Как бы мне не было тошно, в переписки это не отражалось, наверно только в социальной сети я могла сохранять свой передний статус. Мои одноклассники не знают, что на самом деле со мной происходит, а первое время ходили всякие разные слухи, даже что я лежу в наркотической лечебнице или что-то типа этого. Потом когда моя мать посетила школьное собрание и пояснила, хоть и не совсем праву, слухи перестали распространяться. Вот уже в течение трёх недель мной мало кто интересуются, а даже если и что-то спрашивают, то я пишу что болею ангиной. Наверно правда всё равно выплывет наружу, когда я слягу в гроб с мягкой алой бархатной тесьмой. Скорее всего, мне не стоит заглядывать в будущее ведь оно не совсем хорошее. Если говорить честно я не боюсь своей смерти, скорее того, что будет после этого. Люди, которые меня любили, как они будут жить дальше? С трудом воспринимаю это. Мои раздумья прервал пронзительный стук в дверь.
-Ты проснулась? - донесся голос по ту сторону двери.- Можно мне войти?
Сберегая неловкую паузу, я решила не медлить с ответом.- Да конечно, можно.
В дверь вошла невысокая уставшая женщина за тридцать, с добрыми глазами, светлыми волосами, убранных в забавный пучок. Моя мама, Ольга Александровна, всегда была очень ласковой, никогда не унывала, старалась сделать все, что бы всем членам семьи было уютно.- Я пришла спросить, не хочешь ли ты поесть?- робко произнесла она.- Ну, хоть немного. Я испекла шарлотку, как ты любишь.- Её уголки губ яро пытались не выражать отчаянья, но как она не старалась я заметила боль в её глазах. В этот момент мне стало её очень жалко, и даже, несмотря на то, что кусок в горло не лез, отказать я не могла. - Я с удовольствием поем мама. Я люблю, когда ты готовишь.- Я выдавила из себя улыбку. Мама прямо засияла от счастья, расправила плечи и быстрым шагом пошла на кухню. Мне ничего не оставалось, как пойти за ней, накинув серый махровый халат, вышла из комнаты и спустилась вниз. На кухне, как и всегда мой отец, Алексей Павлович, делал вид, что читает газету, брат, Андрюша, играет в деревянных солдатиков, которые, скорее всего, нашёл в упаковке с хлопьями, а мама уже накладывает по тарелкам кусочки с ароматным пирогом. Что может быть лучше семейного завтрака? Я присела на деревянную табуретку. - Как ты себя чувствуешь?- неожиданно спросил папа, положив газету на стол. - Мне уже лучше, голова почти не болит. Только вот ходить трудно, но думаю, это пройдёт.- Интересно, а их вера в моё чудесное выздоровление ещё не увяла? Папа редко опускал руки, всегда старался делать всё лучше всех, достигал высот своими усилиями. Собственно, сейчас он начальник в корпорации "Анонс", одной из самых крупных и развитых у нас в стране. Брат мой учиться в частной школе, для самых элитных детей. Мне его даже порой жаль, я обучалась в обычной школе недалеко от забегаловки "Свежие выпечки", куда после каждого урока мы с половиной школы бегали закупаться. Несмотря на то, что эта захолустная кофешка не была самым изысканным местом, люди со всех концов города частенько заглядывали туда. В воздухе парил сладкий аромат ванили, сгущёнки, карамели и всяческих, возбуждающих воображение, излишеств. Моё предпочтение было отдано
Маффинам с какао и миндалём. Ах, как таял на языке нежный, сладкий бисквит с привкусом свежих сливок и кусочками миндаля, пробуждая во мне что-то новое, неизведанное ранее. Я бы всё отдала, что бы ещё раз испытать этот божественный вкус, но с некоторого времени мне запретили, есть сладкое. - Да моя сестренка не будет болеть!! Ведь она самая сильная, правда, ведь?- мои воспоминания о сладком прервал крик Андрюши, мы всегда с ним были, не разлей вода. С самого я его рождения, я была как вторая мать, всегда ухаживала, убирала за ним, пока мама была на работе, а теперь Андрей ухаживает за мной. - Да твоя сестрёнка самая сильная, и со всем справиться. Я тебе обещаю.- Потрепав по его светлой голове, радостно ответила я. Может это и не хорошо врать близким людям, но я не хочу, что бы с его лица исчезла невинная улыбка и яркие большие глаза. Потом. Всё потом. В остальное время моего пребывания за столом, разговоры утихли и, доев завтрак, я пошла обратно в комнату. Большую часть своего времени я проводу именно там, читая интересные книги, рисуя наброски людей которых вижу в окно, смотря фильмы, которые кажется, я уже почти все пересмотрела по сто раз, ну и занимаясь всякой рутиной. Скучно? Да не особо и скучно, привыкла уже давно к такому распорядку дня. Иногда конечно, глядя на людей бегающих по улице, мне хочется вылезти из окна и выкрикнуть - Эй, вы там внизу, примите меня в свой поток!- и спрыгнуть прямо к ним. К счастью в самоубийцы я точно не записалась ещё. Так прошло ещё пара недель, ничего не меняя, лишь самочувствие моё становилось всё хуже. Родителям посоветовали положить меня в больницу, но они напрочь отказались от этой идеи сказав - Мы сами сможем содержать свою дочь! В конце концов, сейчас ей как никогда нужна наша любовь!- А ведь они правы, моя семья - моя опора и поддержка. Трудно представить, что бы было, если бы и они меня покинули. Сегодня утром я случайно застала один интересный разговор. Отец разводил руками, притопывал и говорил - Дорогая, ну соглашайся. Это же не больница, а просто реабилитационные курсы. Мы будем приводить ее, а потом отводить назад домой.- Мама хмурила брови, отнекивалась.- Алексей прекрати! Что они там сделают? Это же очередная секта.- Интересно о чём это они, что за центр? Может и стоит туда сходить. Я выбежала в центр комнаты, с надеждой в глазах на то, что мне дадут ответы на мои вопросы. - Мам, пап, что за реабилитационный центр? Может мне стоит туда сходить?- Отец одобрительно взглянул на меня.- Вот видишь, Нина тоже поддерживает эту идею. Это центр где устраиваются сборы людей, которые больны сложно излечимыми или неизлечимыми болезнями. Там можно поговорить с теми, кто близок по духу, по проблеме, душевным ранам. Я думаю, если Нина немного пообщается с людьми с похожей проблемой, не станет хуже.- Он жестикулировал руками, что бы добавить значимости его словам. Со стороны выглядело даже смешно, но его идея с общением с такими же обречёнными как я была отличной. Мама не долго сопротивлялась, дала своё согласие, и уже на следующий день отец отвёз меня в реабилитационный центр. Здание было весьма большим, громоздким. Стены высокие, бетонные, окра узенькие, кое-где облезала штукатурка. На первый взгляд не внушало особого доверия этот центр. Внутри же, была совершенно другая обстановка: большие турецкие ковры, гобелены на все стены, изящные столики, большие литры со стеклярусами. На первом этаже находилась раздевалка, а на втором, куда я поднялась на лифте, был большой коридор с кучей дверей. Моя дверь под номером сорок шесть. Пройдя вперёд, я увидела нужную мне дверцу, приоткрыла.- Извините, могу я войти?- из комнаты донёсся хриплый мужской голосок.- Конечно можно, вы, наверное, Нина. Садитесь. Мы вас уже заждались.- Комната была украшена детскими рисунками, сбоку стоял камин, поэтому было очень уютно и тепло, в центре комнаты полукругом на стульях сидели люди, все разного возраста. Я присела на свободный стул и начала с любопытством вглядываться в лица незнакомцев. Больше всего моё внимание привлёк съежившийся паренёк. Из его синей, неопрятной толстовки вылезал кусок белой майки, русые волосы торчали разные стороны, глаза возбуждённые как после пробежки в шесть километров. Пугающее зрелище, но видимо моё увлечение парнем не оказалось незамеченным.- Нина, вы не хотите нам рассказать о себе?- поспешно, всё таким же хриплым голосом сказал мужчина в серой майке и драных джинсах. Я встала со стула, набрала побольше воздуха в лёгкие и начала - Я Нина Войд. Живу в благополучной семье. Моя мать работает в косметологической фирме, отец начальник в корпорации "Анонс" брат учиться в школе. Уже как год у меня нашли раковую опухоль, операция не помогла, сказали, что вся надежда на чудо, но его как видите, так и нет. Сижу целыми днями дома, друзья меня покинули, точнее я их. Сюда пришла, что бы пообщаться с подобными себе. Хочу узнать есть ли люди кому хуже, чем мне. Вот и все. На этом я завершаю свою душещипательную историю.- Как только я закончила свою краткую биографию, парень в синей толстовке вскочил со стула и захлопал в ладоши, за ним последовали остальные. - Мы рады с тобой познакомиться Нина!- хором завопили они. Мне стало лестно, что меня приняли в свой коллектив, может быть это начало чего-то большего. Вскоре, я познакомилась с каждым из присутствующих: белолицей, низенькой, щупленькой Лизой Аксёновой, страдающей дистрофией, смуглым, с уже проглядывающей желтизной на коже, Максимом Леонтьевым, болеющим раком щитовидной железы, ВИЧ - инфицированной экстравагантной, с печальными глазами Настей Митиной, с хроническим заболеванием дыхательных путей, асмой, Александром Савельевым, и как раз таки тем самым в синей толстовке парнем, Станиславом Антиповым, с заболеванием Полиомиелит, осложнённым пневмонией. Каждый из нас знал, что обречён, но надеялись на лучший исход. В течение двух недель я с радостью посещала центр реабилитации больных. Мы с ребятами становились всё ближе. Каждый день общались, рассказывали фрагменты своей жизни, делились успехами или же все вместе анализировали неудачи. Любимым нашим занятием стала игра "Правда или желание", которая зачастую приводила к смешным ситуациям. Несмотря на ухудшения в состоянии многих из нас, улыбки не сходили с лиц, а глаза излучали доброту и желание жить. Эти занятия вернули мне жизнь, взглянув на мир совершенно другими глазами. Всё было хорошо, пока не случилась трагедия, затронувшая сердца каждого. Двадцатого декабря в восемнадцать пятнадцать прямо перед реабилитационным центром, переходя дорогу, был сбит неизвестным Максим Леонтьев, он так и не дожил отданный ему срок, так и не увидел новогоднюю ёлку и бенгальские огни, о которых мечтал. В этот чёрный день мы с Сашей, Станиславом, Настей и Лизой устроили вечер хороших воспоминаний о нашем друге Максиме, сделали небольшой уголок с вещами погибшего и поставили его фотографию, рядом поставили маленькую новогоднюю ёлку с разноцветной мишурой, хрустальными шарами и прекрасной сияющей как солнце звездой на верхушке. Я зажгла бенгальские огоньки, и пусть сейчас не Новый год, зато хотя бы после своей смерти может быть, Максим увидит предновогоднюю атмосферу, пусть он хоть там улыбнётся и будет счастлив как никогда. А что там? Куда он отправился? На эти вопросы нет ответов, когда-нибудь все мы там будем, лишь тогда узнаем правду, но надеюсь именно там, Максим перестанет болеть, и исполнит все свои планы, которые не смог воплотить при жизни. С тех пор как случилась трагедия, время стало идти ещё быстрее, я не могла уже веселиться, и каждый приход в центр мне казался мучением. Я осознавала, что скоро все начнут уходить один за другим, больно осознавать это. Лиза была сама не своя, извела себя. Постоянно нервничала, глаза были расширенны, она напоминала маленького нахохлившегося совёнка. Мне даже показалось, что её тело стало ещё худее. Если так будет продолжаться, то Лиза перестанет ходить и умрёт от истощения. На неё больше всего повлияла смерть Максима, поэтому я решила поговорить и утешить её. В очередной день нашего занятия, когда все уже начали расходиться, я подошла к Лизе и попросила её остаться. Мы сели на стулья и начался разговор. - Лиза, я понимаю тебе тяжело, но нельзя же так. Жизнь не кончилась. Мне показалось, что ты стала ещё худее. Как ты питаешься?- спокойным тоном сказала я. - Всё хорошо, я похудела всего на три килограмма и то на нервах. Так что, скорее всего тебе просто показалось.- Её слова были резкие, каждый слог она будто выплёвывала.- И вообще, какая тебе разница? Это моё дело! Не лезь!- Грубо, прикрикивая на меня, выпалила она. Стало обидно, что я к ней со всей душой, а она вот так. Но, пожалуй, я промолчу.- Ну что же, хорошо. Не моё так не моё. - Я встала со стула и вышла из комнаты. Пройдя вперёд по коридору к лифту, тишину разорвал звук упавшего стула. Я резко развернулась и что есть сил, побежала назад в комнату, неужели это то, что я думаю. Да быть такого не может! Вбежав в дверь, перед моими глазами развернулась ужасная картина, глаза заслонил страх, руки тряслись, а на верёвке как фарфоровая кукла висела Лиза. На её кукольных ресничках застоялись капельки слёз.- О боже, что же мне делать?- нервно выкрикнула я, затем, собрав силы, в кулак, схватив в углу ножницы, я встала на стул и начала резать верёвку. Дальше всё происходило как в тумане, мозг перестал что-либо осознавать. И я потеряла сознание. На коже почувствовался приятный холодок, приоткрыв глаза, я увидела своих родителей и интерьер моей комнаты.- Мама, папа что случилось? Где Лиза?- еле - еле выдавила из себя я. Мама посмотрела на меня грустными глазами, прижала к себе.- Всё хорошо дорогая, ты дома. Всё хорошо- нужно успокаивающе сказала она. Сразу стало понятно, что я не успела. Смерть Лизы на моей совести, если бы я не ушла и не оставила её одну всё было бы иначе. Но прошлое не воротишь. Через два дня были похороны, на которых я не присутствовала, стыдно было смотреть в глаза её бедным, измученным родителям. Я перестала посещать курсы реабилитации. Ещё через пару дней скончался Александр - задохнулся, скорая не успела его спасти. Настя ,не выдержав напряжения, уехала вместе с семьёй заграницу, кажется в Нидерланды. С Станиславом я ещё пару раз виделась, ходили гулять вместе, если бы не обстоятельства то думаю, у нас бы получилось что-нибудь больше дружбы. Наступил долгожданный новый год. Мы с родителями накрыли шикарный стол, поставили большую зелёную ёлку, украсили её сверкающими огоньками, положили вату, имитируя снежные сугробы. Мой брат бегал по комнате, подпрыгивая, кричал - С Новым годом! С Новым годом!- всё больше расплывался в улыбке, весело хохотал. Как же мне нравиться домашний уют, сразу забывается мирская суета. Люблю своего наивного брата. Под стук курантов заблестели бокалы шампанского, застучали ложки, вилки о белоснежные тарелки с разными вкусностями. Примерно в три ночи мне пришло на телефон сообщение от Станислава, с текстом - Давай встретимся в центральном парке около резкой арки. Приходи к половине четвёртого утра. Жду.- Прочитав сообщение, я быстро не переодевая тоненькое шёлковое платье, накинула серое пальто, замоталась белым шарфом и выбежала из дома. Через минут десять я доехала до места встречи. Около арки в инвалидной коляске сидел Стас, весь белый как снежные покровы.- Станислав?- робко спросила я.- Привет Нина, я раз, что ты пришла. Как видишь я не в лучшем состоянии.- Прокашлявшись, он продолжил.- Я сбежал из больницы, хотел провести свой последний новый год с тобой. Моя мать даже не думала разрешать мне попрощаться с тобой. И я решил пойти на крайние методы. Только не надо сейчас меня осуждать. Так надо.- Закончил он. Я не знала, как реагировать, с одной стороны я была очень зла на него, что вот так необдуманно он ставит себя ещё в более отвратительное состояние, а с другой стороны мне приятно, что Стас хочет провести этот праздник в моей компании.- Я не буду тебя осуждать. Я очень рада тебя видеть.- Сдержав небольшую паузу, я ближе подошла к нему, присела на корточки и взяла его руки.- Я тоже хотела тебя увидеть, но ты не звонил, и я подумала, что забыл обо мне.- С неба повалили пушистые хлопья снега. Они светились от огоньков фонарей и ровной гладью ложились на землю. Мы со Станиславом наблюдали эту красивую картину с замиранием сердца. - Знаешь что? - тихо начал он.- Здесь очень красиво, это самый лучший день в моей жизни. Спасибо тебе.. За всё.- Он прикрыл глаза, тяжело вздохнул, на его ресницах поблёскивали хрусталики снега. Для меня этот год был самым тяжёлым, потеряв столько друзей, я поняла лишь одно. Нет неизлечимых болезней, есть только угнетенные люди, которые не верят в своё выздоровление. Буквально через неделю меня отправили на море в оздоровительный центр. Оказалось что всё не так безнадёжно, я помаленьку начала восстанавливаться. И уже через пол года при очередном обследовании, врачи сказали, что я буду жить. Я боролась за своё существование и победила смерть. Смотря в небо,до сех пор вспоминаю Лизу, Александра, Максима и Станислава. Пусть земля вам будет пухом, мои дорогие друзья.