В это притаившееся у подножия горы Накх-Корт село ведет тряская, наполовину разбитая дорога. Ее ремонтировали уже два раза, но асфальтовое покрытие просто не выдерживает тяжести проезжающей по нему военной техники. Газопровод, протянувшийся вдоль дороги… по обочинам - кусты шиповника с алеющими на них созревшими плодами… и – фундаменты, еле видимые в чуть порыжелой густой траве… Кажется, вот все, что осталось здесь от домов…И сердце сжимается от боли.
Потому, что это – Бамут. И его боль - сильнее моей. Но…
«Мы возвращаемся!»
- Казалось, ничто уже не может вдохнуть жизнь в разрушенное войной село, - рассказывает «юрт-да» Бамута Салауди Эстамиров. – От 1872-ти дворов остались одни фундаменты да руины, и до 2006 года фактически не было сдвига в лучшую сторону.
Все изменилось с приходом нового Президента Рамзана Ахматовича Кадырова. Началось возрождение всей республики, Грозного… Появилась надежда и у жителей Бамута, которых разбросало этими войнами по другим селам, куда кого…Люди начали возвращаться. Кто в небольшом одноэтажном ПВРе, кто в домах - сейчас в Бамуте проживают 247 человек или 44 семьи.
А семья Бехкана Эльгакаева была, пожалуй, одной из самых первых, вернувшихся в родное село. Рассказывает сам глава семейства.
- Я вернулся сюда в 2006 году, дом мой по улице Больничной был полностью разрушен. Семья – жена, шестеро детей… Мы сами делали саман, воду привозили на моем «Жигуленке»…
Помощь пришла со стороны фонда имени Ахмат-Хаджи Кадырова. Из одиннадцати домов, заново построенных в Бамуте на средства этого фонда, один был - семьи Эльгакаевых… Бекхан гостеприимно приглашает нас в дом. Четыре комнаты общей площадью в семьдесят два квадратных метра – есть куда и гостей пригласить!
Чуть позже исполняющий обязанности главы администрации села Бамут Салауди Эстамиров расскажет нам о тех, кто помогает его односельчанам заново обрести крышу над головой. Кроме фонда имени А.-Х. Кадырова, о котором мы уже упоминали, это:
Магомед Саид- Алиевич Бахарчиев, строящий для односельчан (осталось только провести отопление) тридцать домов. Еще восемнадцать домов – из белого силикатного кирпича - строит депутат Парламента ЧР Нохчо Дарчиев. И – знаете? – строит-то в первую очередь не своим родственникам, которые тоже еще без «своего угла», а малоимущим, многодетным семьям… Большинство домов уже подведены «под крышу».
- А знаете, что такое «верхний» Бамут? – спрашивает меня юрт-да. - Это окраина села, пять – шесть семей, которые живут почти в лесу. Так вот, сейчас благодаря главе администрации Ачхой-Мартановского района Мусе Дадаеву, туда подвели свет. Электричество подвели и к скважине, вычистили ее, поставили насос. «Красный Крест» ставит башню Рожновского, подсоединят к системе, и не будет проблем с водой…
К сожалению, есть у жителей Бамута и проблема, решить которую, видно, не так просто. Большинство до сих пор не получило компенсацию за разрушенное жилье. В разговоре граждане недобрым словом поминают некий «седьмой пункт», введенный в Закон о выплате компенсаций прокуратурой «в Москве». Видите ли, если человек не прописан сейчас(?!) именно в этом доме, «компенсация не положена»… а жить с «бамутской» пропиской в других населенных пунктах бежавшим от войны сельчанам тоже вроде как не было «положено»… Юридический нонсенс, да?
Интересно, а стереть с лица земли целое село кому было «положено»?
…И все-таки я увидела Бамут «нового образца». Это новая школа, где учатся, кстати, и дети Бехкана Эльгакаева, и новая амбулатория, где тоже есть что показать, и новый «мегафоновский» ретранслятор, уже установленный, хотя еще и не подключенный… Это какой-никакой, а свет, газ, и прочие атрибуты нормальной жизни. Равно как и вот этот маленький киоск-вагончик, где торгуют хлебом и кой - какими необходимыми сельчанам продуктами, и выглянувшая из магазинчика при виде корреспондента любопытная продавщица…
«На прививку – первый класс!»
Штат сельской врачебной амбулатории небольшой – заведующая Лариса Магомадова, медсестра Зара Эктумаева, завхоз, два сторожа и санитарочка.
- До войны я работала здесь патронажной медсестрой, - рассказывает Лариса. Тогда у нас было шесть медработников… После разрушения наша амбулатория была построена заново только в 2006 году, открыта в декабре. До того фельдшерский пункт был открыт в ПВРе. Полностью оборудованы кабинет медработников, процедурный кабинет и прививочная. Оборудование для остальных помещений – заказано, ждем. Лекарства для оказания первой помощи имеются – поступают и через Минздрав, и через гуманитарные организации. Конечно, их не хватает, но все – таки… Так как у нас нет стационара для «лежачих» больных, ФОМС лекарства не дает.
Готовится в амбулатории дневной стационар на 4 палаты, который начнет работу, когда население Бамута составит тысячу человек… Больных хватает, особенно когда грядут эпидемии гриппа. А если случай «сложный» - оказывают первую помощь и везут в Ачхой-Мартан. Главврач тамошней больницы Ризван Хатаев, надо сказать, большой друг бамутских медиков и медработники ему за это благодарны.
- Кстати, проводим вакцинацию от этой болезни, - рассказывает заведующая, - и наши детки зимой гриппом не болели… Но вот врач – терапевт нам очень нужен.
И еще одно «но» - амбулатория не работает ночью и в выходные. Если что случится, оказать помощь в это время будет некому. Так не позаботиться ли о том, чтобы медработники постоянно проживали в селе? Да и населения прибавляется.
Это точно. Ведь уже в этой амбулатории «на свет» появились трое новорожденных, на «подходе» и четвертый…
«Мы сразу в это поверили…»
Село еще стояло в руинах, но им пообещали, что новая школа в Бамуте – будет, и педагоги во главе с директором школы Луизой Мержуевой сразу поверили в это. Потому уже 1 сентября они начали занятия – пока приспособив под классы пару комнат в ПВРе, а 3 декабря 2007 года новая школа распахнула двери перед своими учениками.
. Встретившая меня завуч школы Малика Дарчиева так же связала свою жизнь с этим учебным заведением.
- Наша школа еще до войны была одной из лучших в районе, занимали первые места, рассказывает она. - Потом все было разрушено, ничего не спасли – ни учебников, ни оборудования…
И вот – второе рождение школы. Сейчас здесь учатся все классы. Больше всех учеников – 10 человек – в 9 классе. В мае школьные стены покинул один выпускник, в этом учебном году – их будет уже трое! Но в числе ли дело?
В учительскую заходит повар. Она растерянно разводит руками – отключили электричество, а учащихся вот – вот кормить…
… Завуч ведет меня по школьным коридорам. Вот – первоклашки. Нарядные, в красивой школьной форме, они внимательно слушают учительницу. Я смотрю на этих детей и понимаю, что вот она – надежда Бамута, этого уничтоженного – да уничтоженного ли?! – войной села.
А Луиза Дарчиева тем временем рассказывает:
- Скоро у нас будут две интерактивные доски для занятий, уже частично получено оборудование для кабинета физики, компьютер выделили… Районный отдел образования о нас не забывает!
Мы заходим в кабинет, где урок ведет Яха Оспанова, ее стаж работы составляет 37 лет.
Сюда она каждый день добирается из Ассиновской.
- Наши дети очень хотят учиться! И они ведь такие смышленые… А мы – мы очень хотим вернуться, ведь Бамут – это наш дом!
И педагоги надеются. На то, что построят «учительский» дом и им не придется каждый день добираться до работы… По той дороге, которую раз за разом разбивают военные, и по ко которой сюда никто не хочет ехать, и даже автобус ездит через раз. Потому добираться до работы женщинам очень трудно, а зима не за горами… И я желаю, чтобы их надежды сбылись.
… А свет, кстати, отключили в школе ненадолго. И уже через полчасика из школьной столовой потянуло вкусным запахом гречневой каши, да и повар Роза повеселела.
Бамут будет жить!
Этого человека мы встретили уже на выезде из Бамута. И не выслушать его нехитрую историю было просто невозможно.
- Тогда, в 1957 году, вернуться туда, откуда мы были депортированы – в село Мелхисты Галанчожского района – уже не представлялось возможным. И мы поселились здесь, в Бамуте, - рассказывает один из старейших жителей Бамута Махи Гайрбекович Джалигов. Я встретилась с ним возле развалин, бывших когда - то домом, в котором проживала его большая и дружная семья. Этот выстроенный руками Махи дом был разрушен в 1995 году. Не успели отстроить заново и войти, как грянула «вторая кампания» и… снова не стало дома Джалиговых. Да и самого села тогда не стало…
Сейчас Махи с домочадцами живет «на квартире» в Ассиновской. Прописаться пришлось там же, поскольку с «бамутской» пропиской через блок-пост не пропускали. «Села-то уже нет!» - говорили военные. Вот и не может старый человек получить компенсацию, чтобы в очередной раз восстановить родовое гнездо. А его тянет к дому, вот и сегодня приехал…Махи рассказывает мне о своих мытарствах, а глаза его слезятся – то ли от ветра, то ли от привычной уже для него безнадеги.
- Но сыновьям- то своим я накрепко наказал: где бы ни жил я – в Ассиновской, в Слепцовской ли, сюда меня потом вернуть... в эту землю. Да вот и кладбище тут в порядок сейчас привели…
Я слушаю его и вдруг понимаю: а ведь в то, что Бамут будет жить – в это даже Махи верит! Потому что людей тянет к родному дому… Потому что школу построили… Да просто потому, что иначе и быть не может.