По встречной полосе ехала машина «Такси» и сигналила им фарами. Сашка прижался к тротуару и перебежал на противоположную сторону к остановившемуся такси, но очень быстро вернулся, молча сел, положил руки на баранку и вдруг резко и даже грубовато сказал:
– Все, баста! Я везу тебя домой.
Мария смотрела на него и не узнавала: бесшабашный, неунывающий в любых передрягах, сейчас он нервно сжимал баранку, а на побледневшем лице перекатывались тугие желваки. Она осторожно спросила:
– Что случилось, Сашок?
– Михалыч, – запнулся он, нервно провел по лицу. – Михалыча убили...
– Как это – убили? Он же на работе был. – Не поверила Мария.
– Да что – на работе, когда я на этом вот рыдване его почти до дома довез, – с досадой и горечью крикнул Сашка.
– Когда?! – Удивилась Марийка.
– Приехал за тобой пораньше, хотел потрепаться с вами, а он навстречу мне из ворот – рот до ушей. Ухватил меня за руку и ликующим голосом кричит:
– Сашок, вот они голубчики-лимончики! – И сам хлопает себя по нагрудному карману.
Я посадил его в машину и отвез почти до дома – он попросил высадить его у магазина. Я отговаривал, предлагал сам сходить в магазин, а он, как ребенок, твердит одно:
– Я сейчас своей Анюте молочка и чего-нибудь вкусненького куплю, а ты поезжай, а то Марийку проворонишь.
– И я оставил его. Но какая-то тревога закралась и не покидала.
- Ну, как ты мог его оставить! – с досадой крикнула Мария.
– Да ты пойми, его дом рядом с этим магазином, только шагнуть за угол в переулок.
– А где его убили?
– Его нашли соседи сидящим у собственного забора.
– Как и этот офицер? – удивилась Мария. – Не слишком ли много для одного вечера? Как ты думаешь? – Она напряженно смотрела на Сашку. Но в этот момент машина так резко затормозила, как будто на что налетела. Марийка вскрикнула от боли, так как стукнулась о панель.
– Ты что, сдурел? Никого же нет впереди.
– Прости, Марийка, я непроизвольно нажал на тормоза от одной шальной мысли. Ты, как стартер, запускаешь мои мозги на полную катушку.
– И что же твои мозги выдали? – сердито проворчала Марийка, потирая ушибленный бок.
– Да так, одну маленькую мыслишку. Только я этих подонков из-под земли достану – они мне за деда ответят сполна.
– С кем он живет... жил? Надо же, как это страшно, – сразу в прошедшем времени говорить.
– Да, страшно. Особенно про деда. В нем столько жизненной силы, энергии было. Намного больше, чем в ином молодом. Вдвоем с женой они жили, она у него парализованная лежит. А детей у них нет.
Мария заскрипела зубами, застонала:
– Что же вы наделали, гады... Куда ты едешь? К Михалычу вези, там помощь нужна.
– Переодеться надо, не в этом же наряде заявимся, – тихо произнес Сашка.
Все три дня до похорон Михалыча они были в доме у него. Небольшой домишко из двух комнат, сарай, огородик с плодовыми деревьями в 6 соток – вот и все нажитое богатство. Только почти новая машина «Жигули», купленная перед самым обвалом цен, сиротливо стояла в гараже.
Сашка целых пять лет работал в паре с Михалычем, и только последний год тот остался на машине один – чтобы подработать перед пенсией и иметь свободный график из-за болезни жены. До пенсии ему оставался месяц и он копил деньги, чтобы потом свозить свою Анюту на грязи в санаторий.
На похороны пришли все машины таксопарка и много частных машин – большинство водителей начинали работать в парке, а значит, проходили школу мастерства и житейскую школу Михалыча.
Нескончаемым потоком двигалась длинная вереница машин вслед за открытым грузовиком, в кузове которого стоял кумачовый гроб весь в цветах и венках. Звук сирены тревожно несся по улице, заставляя останавливаться прохожих и проводить Михалыча в последний его рейс по любимому городу.
После похорон неожиданно для всех Сашка Никонов уволился с работы и переехал жить в дом Михалыча. Мария заходила туда несколько раз и порадовалась чистоте и порядку в доме. Она поинтересовалась у вдовы Михалыча – тети Ани, кто за ней ухаживает. Та удивилась и даже обиделась:
– Как это – кто? Саша, конечно. Да ему не привыкать. Он с той самой аварии помогает нам.
А по парку ползли разные слухи, один невероятнее другого: что Сашка, дескать, собирался купить новую машину, да денег не хватило, а теперь ездит на новенькой. И что ради дома он постарается быстрее избавиться от старухи.
Мария злилась, старалась защитить Сашку, потому что была уверена, что он не способен на такое, а еще и потому, что сама видела завещание, написанное Михалычем еще год назад, по которому все движимое и недвижимое доставалось Сашке. Ей хотелось поговорить с ним, но он не появлялся в парке. Но вот сегодня после ее дежурства он заехал за ней.
– Ты мне нужна, поедем. – Он был хмурый, какой-то нервно-взвинченный, весь напряженный, как туго, до предела сжатая пружина.
Они остановились на окраине города неподалеку от кафе-бара «Ла¬дья». Это кафе было знаменито тем, что там собиралась вся городская шпана, и часто происходили всевозможные разборки.
В салоне машины было темно, и Мария не сразу рассмотрела при¬бор, который крутил Сашка, но вот он включил на секунду подсветку, и она узнала рацию, которые были установлены на машинах таксопарка. Она удивилась – машина-то частная!
– Что это у тебя? – Спросила она, не веря своим глазам.
– А ты что, не узнала родимую? – усмехнулся Сашка.
– Узнала. – Только зачем она тебе?
– Мне? Я думаю, что она тебе пригодится сегодня. – Он внимательно рассматривал подъезжающие машины и выходящих людей из кафе. Увидев черную «Волгу», он ухватил Марию за руку, прильнул к ее уху и зашептал:
– Тихо, золотце, тихо. Следи за этим черным пауком. А говорить можно только о любви. – Он опустил защелки.