Действующие лица: Игорь, Витя
Игорь: Так что? Обсудим аксиомы?.
Витя: Я думаю, первую аксиому лучше выразить словами Декарта: «Cogito, ergo sum».
Игорь: Давай тогда конкретизируем ее смысл. «Мыслю, следовательно, существую» - означает, во-первых, признание факта наличия акта мышления, а во-вторых, факт наличия акта мышления означает факт наличия субъекта.
Витя: Я согласен с уточнением. Но ты произнес слово «субъект». По-моему, нам нужно его конкретизировать.
Игорь: Предлагай.
Витя: Субъект – тот, кто мыслит.
Игорь: Не согласен. Наличие мышления подтверждает наличие субъекта, но отсутствие мышления не означает отсутствие субъекта. У амебы или дерева отсутствует мышление, но они являются субъектами.
Витя: В таком случае, субъект – это живой организм (тот, кто обладает жизнью).
Игорь: Жизнь – слишком сложное понятие. Нам предстоит еще установить его определение в будущем, но не сейчас, на этапе создания аксиом.
Витя: Тогда субъект – тот, кто имеет отношение к объекту.
Игорь. Это гораздо лучше. Но слово «отношение» какое-то неконкретное. Может, лучше – тот, кто действует на объект?
Витя: Тоже не очень удачно. Когда я думаю о деньгах, я не действую по отношению к ним, тем не менее, я субъект по отношению к ним.
Игорь: Хорошо. Но что такое «отношение»? К примеру, имеет ли эта зажигалка отношение к этому столу? Можно сказать, что имеет. Каким образом? Тем, что она лежит на этом столе. Но в любом случае зажигалка не является субъектом.
Витя: Может, я скажу глупость, но в таком случае субъект – тот, кто имеет выбор по отношению к объекту.
Игорь: Это совсем не глупость. Если инфузорию положить в эту лужицу, есть варианты ее действий – она поползет или в одну, или другую сторону. Насколько это сознательный или бессознательный акт – неважно, но по отношению к столу она будет иметь выбор. Это не противоречит и тому, что субъект может думать о себе, как о субъекте, поскольку в это время он как субъект будет объектом для себя как субъекта.
Витя: В таком случае, нам надо дать определение объекту.
Игорь: Объект – тот, на кого направлен выбор субъекта. Но, давая взаимное определение, мы рискуем в будущем попасть в circulus vitiosus . С другой стороны, выбор субъекта может быть направлен на что угодно. Я могу, к примеру, подумать о том, что мимо нас проходит красный дракон, значит, красный дракон, проходящий мимо нас, тоже является объектом, даже несмотря на то, что его не существует. В то же время, в недрах Земли или далеко в космосе может существовать нечто, о чем в данный момент не знает ни один из субъектов (это может быть неизвестная галактика, черная дыра, инопланетяне или что-либо другое). Вот это как раз и не будет объектом.
Витя: Подожди – но если ты сейчас упомянул этих инопланетян, это означает, что они стали объектом.
Игорь: Объектом стали выдуманные мной инопланетяне, а реально существующие (если таковые имеются) объектом не стали.
Витя: Стало быть, предмет и объект – понятия, частично пересекающиеся. Есть часть объектов, не являющихся предметами (к примеру, выдуманные тобой инопланетяне, или красный цвет, или понятия добра и зла), и есть часть предметов, не являющихся объектами (реально существующая галактика, о которой ни один из субъектов не имеет никакой информации). Но объекты-то для каждого субъекта разные (хотя частично пересекаются). Для меня – одни, для тебя – другие, для червяка, проползающего в земле – третьи.
Игорь: Все верно. Значит, можно дать объекту такое определение: «все, что может быть выражено». Это немного не согласуется с классическим пониманием термина, но это не играет никакой роли, если мы дадим четкое определение. Мы могли бы назвать его не «объектом», а, например, «абракадаброй» - суть от этого не изменится. При этом будем помнить, что объект может существовать только во взаимосвязи с субъектом, равно как и субъект существует только во взаимосвязи с объектом. К примеру, я могу описать придуманного мной инопланетянина, а червяк, который наткнулся на камень, выразит (на своем, «червячьем языке», если можно так сказать) этот камень тем, что, уткнувшись в него, свернет в сторону.
Витя: К чему могла бы привести неверность этой аксиомы?
Игорь: Если бы я в описанных 10 случаях вел себя абсолютно одинаково, это означало бы абсолютное отсутствие выбора и мое не существование как субъекта. В этом случае на вопрос «Кто я?» был бы исчерпывающий ответ «Предмет», а на вопрос «Что делать?» - «Ты не обладаешь способностью делать что-либо».
Витя: Значит, вводим первую аксиому - «Мыслю, следовательно, существую». Ты предлагал вторую аксиому «Я могу действовать».
Игорь: Она не нужна, поскольку это будет повторением первой аксиомы. Раз «Я мыслю», я могу и действовать, поскольку мышление, в том числе, является действием. Но действие в любом случае направлено на объект, значит, мы должны ввести аксиому о существовании объектов. Предлагаю «Мир существует».
Витя: Это, конечно, и так очевидный факт, но ты прав – нам нужно его обозначить. Я предлагаю конкретизировать. «Материальный мир существует».
Игорь: Тогда я еще конкретизирую: «Материальный мир существует и состоит из предметов».
Витя: Мы уже второй раз упоминаем предметы. Давай дадим им определение.
Игорь: Любая совокупность материи или энергии. Таким образом, предметами будут являться и спичечный коробок, и гора Килиманджаро, и атом, и кварк, и Вселенная, и неизвестная человечеству галактика.
Витя: Обосновать непротиворечивость этой аксиомы несложно. Я и ты являемся субъектами. Я в качестве субъекта воспринимаю тебя как объект. Объекты бывают существующими и не существующими. Поскольку ты существуешь, ты также являешься и предметом. А с учетом того, что предметы материальны, материя существует.
Игорь: Весьма обосновано.
Витя: К чему могла бы привести неверность этой аксиомы?
Игорь: К тому, что осталась бы одна аксиома - я существую как субъект. Таким образом, мы приходим к так называемому солипсизму Джорджа Беркли «Существую только я один». Но поскольку после моей смерти предметы и другие субъекты останутся так же, как они оставались и остаются после смерти каждого субъекта, это может считаться неопровержимой ни в каком случае аксиомой.
Витя: В таком случае, вводим вторую аксиому - «Материальный мир существует и состоит из предметов». Я предложу еще и третью аксиому. Мы признаем наши вопросы научными, то есть ответы на них, если мы продолжим использовать научный подход, будут являться знанием. Следовательно, как сказал Людвиг Витгенштейн, «Словами можно описать все, что есть в мире, то есть все факты».
Игорь: Я согласен. Если что-либо невозможно объяснить при помощи слов, это не является фактами, или знанием.
Витек: Витгенштейн так и сказал: «О чем невозможно говорить, о том следует молчать».
Игорь: Давай немного упростим: «Знание может быть выражено словами», чтобы эта аксиома не ассоциировалась с Витгенштейном, который утверждал, что мир состоит из фактов, а не из предметов, а философия не является одной из наук. Да, к тому же, в последней фразе из его Трактата, которую ты привел - «О чем невозможно говорить, о том следует молчать», по-моему, Витгенштейн подразумевал не ложность того знания, которое невыразимо словами, а напротив – его истинность: «Есть, конечно, нечто невыразимое. Оно показывает себя; это – мистическое».
Витя: Согласен. Но отложим критику Витгенштейна на другой раз. Эта аксиома означает, что, во-первых, знание (ответ на вопрос «Кто я? Что делать») существует, а во-вторых, оно может быть изучено и достоверно установлено. Теперь давай я подвергну нашу третью аксиому критике. К примеру, как можно выразить словами сложную математическую формулу с интегралами, модулями и производными?
Игорь: Это элементарно. Дать определение интегралу, модулю, производной, и описать их взаимное расположение в формуле.
Витя: Хорошо. Тогда как выразить словами «Лунную сонату» Бетховена?
Игорь: И это тоже просто. Она записана нотами. Каждую ноту можно расшифровать исходя из высоты ее звучания и относительной длительности. Таким образом, знание «Лунной сонаты» полностью выражается словами.
Витя: Да, но это же не дает понимания красоты созвучия и гениальности этого произведения.
Игорь: Естественно. Ведь красота звучания и гениальность являются мнением, а не знанием.
Витя: Невозможно не согласиться. А картину Леонардо «Мона Лиза»?
Игорь: И здесь нет ничего сложного. Делим картину на настолько маленькие одинаковые квадратики, что каждый квадратик состоит исключительно из одного цвета. Назовем эти квадратики «пикселями». Каждый оттенок того или иного цвета, в зависимости от его свойств (тона, насыщенности, яркости, светлоты) назовем своим именем, и описываем картину попиксельно.
Витя: К чему могла бы привести неверность этой аксиомы?
Игорь: Или к тому, что ответа на эти вопросы не существует, или к тому, что ни при каких обстоятельствах невозможно установить, существует ли на них ответ. Значит, философия не является наукой, и поиск ответа на эти вопросы невозможен.
Витя: В таком случае вводим третью аксиому - «Знание может быть выражено словами». Я бы еще предложил четвертую аксиому – «Ничто ниоткуда не берется и никуда не девается, а только переходит из одного состояния в другое».
Игорь: Это лишнее. Зачем мы будем вводить как аксиому то, что признано наукой как фундаментальный закон природы – закон сохранения энергии? Да, в своем общем значении он установлен не доказательно, а эмпирически (а эмпирическое знание тоже является знанием), но для каждой отдельно взятой системы еще в 1918 году была доказана Теорема Эмми Нётер – «Каждой непрерывной симметрии физической системы соответствует некоторый закон сохранения».
Витя: Хорошо, снимаю вопрос о четвертой аксиоме. Но тогда давай определимся, в каких пределах мы можем использовать знания из других наук. Предлагаю следующий подход. Мы безоговорочно признаем все знания, полученные доказательным путем. Знания, полученные эмпирическим путем, мы безоговорочно признаем у технических наук, а у остальных наук – если вопрос имеет существенное для нас значение – критически переосмысливаем, ну а если несущественное - признаем. По тем же вопросам, где соответствующая наука не пришла к однозначному и неоспоримому выводу, мы можем признавать наиболее распространенную в научном сообществе гипотезу, если она не имеет фундаментального значения по предмету наших исследований, а если имеет – должны рассмотреть все гипотезы, не отброшенные к настоящему моменту.
Игорь: Мне кажется, этого вполне достаточно для начала рассуждений. При этом, начиная рассуждения, мы должны учитывать, что пока ни один философ не дал полного и исчерпывающего ответа на наши вопросы, то есть задача нам предстоит весьма сложная, если не сказать даже – невыполнимая.
Витя: А у нас и не стоит цель дать исчерпывающий ответ на вопрос. Наша цель - увеличить научное знание по предмету исследований философии.
Игорь: Согласен. Каждая наука предназначена для поиска ответа на свои вопросы, но ни одна из них на текущий момент не способна дать абсолютно полный ответ на все из них. Даже в формальной науке, такой, к примеру, как математика, целые списки нерешенных проблем - проблемы Гильберта, Ландау, Смейла, проблемы тысячелетия. Тем не менее, наука продолжает поиск, и небезуспешно – та же Великая теорема Ферма уже решена. А естественные и социальные науки, скорее всего, будут развиваться до тех пор, сколько будет существовать человечество.
Витя: В таком случае, мы имеем три аксиомы.
Аксиомы философии:
1. Мыслю, следовательно, существую
2. Материальный мир существует и состоит из предметов
3. Знание может быть выражено словами
Игорь: Все верно. Только давай относиться к этим определениям не как к догме, а как к рабочей гипотезе, и по необходимости всегда будем готовы переформулировать некоторые определения или аксиомы.