Глава 1
В театре давали "Русалочку", в гастрономе давали живого карпа, Водопоев на кухне дожёвывал сушёную воблу. Поскольку с утра в желудке Водопоева отмечался сушняк, а вобле следовало в чём-то плавать, поглощению её, сопутствовало наполнение желудка двумя литрами пива. Роль ходячего аквариума пришлась ему по вкусу после того, как семейностроительный эксперимент, затеянный Андрей Николаичем несколько лет назад, потерпел неудачу. Бывшая половина, весьма скромных лет, по сравнению с возрастом Водопоева, просидев на его шее положенные для получения институтского диплома годы и обзаведясь за это время разнообразными, полезными, а порой и весьма приятными связями, решила, что скромный инженер не ее полета птица и упорхнула неизвестно куда, оставив после себя лишь краткое послание: "… я недостойна такого прекрасного человека как ты… не суди строго…" и т.п., в общем "прости, прощай". Андрей Николаич, обнаружил в заметной части своей души пустоту, оставшуюся на месте чувства к несостоявшейся половине, и ощутил, как это и всегда бывает в подобных случаях, немалый дискомфорт. Пустота была заполнена спиртсодержащими напитками, которые Водопоев стал употреблять регулярно, но умеренно, не доходя до зубовного стука и тряски рук. Кроме того, Андрей Николаич отдался той страсти, которая весьма поугасла в годы плачевно завершившегося брака, – он любил читать. Читал много и на любые темы – от гипотетических ископаемых хвостоглазых каракатиц и до судеб человечества и вселенной. Социальное общение Водопоева составляли соседские мужики, завсегдатаи двора по причине забить козла, сообразить на троих или поговорить за жизнь. Последнее Водопоев делал с особым удовольствием и был признанным дворовым эрудитом.
Завершив процесс пивовоблопотребления Андрей Николаич отправился прогуляться и поглядеть, что там делается на дворовом форуме.
Откуда-то снизу раздалась громоподобная отрыжка. Птичка испуганно чирикнула, и от нее отделился конечный продукт обмена веществ. Птичка вспорхнула и улетела прочь от подозрительных звуков.
Спустя секунду, пятью метрами ниже, прямо по вертикали, Сидор Горлососов мутно уставившийся на кусок булки, обнаружил, на его поверхности новое содержимое. Сэндвич, в который модифицировалась булка, Горлососову не понравился.
– Сируха крылатая, куда коты смотрят, – процедил Горлососов и аккуратно выковыряв середину, в пол сантиметра черным ногтем, сбросил ее на газон. Брошенный предмет тут же расхватали крылатые, среди которых находилась и виновница события – они были незнакомы с эстетикой потребления пищи, и подходили к этому процессу исключительно с прагматических позиций. Таким образом, цикл круговорота дерьма в природе состоялся.
Тем временем Горлососов водрузив на остаток булки кусок чайной колбасы, извлек из кулька початую бутылку водки и употребил напиток методом, в полной мере соответствовавшим его фамилии.
"Жрать нечего, – вяло шевелилось в грустных мозгах Сидора, – одеть нечего. А кто виноват? Кто виноват… – Жизнь, сука!" – заключил он, выказав тем самым склонность к философским обобщениям.
В этот самый момент нечто грохнулось у ног Горлососова. Нечто оказалось чемоданом с треском распахнувшимся. В чемодане пребывали рубашки, брюки, майки, помятые как и лицо Горлососова, а также прочие предметы обычного мужского туалета.
"Господи…" машинально пробормотал Сидор.
– И чтоб духу твоего больше не было. Мало того, что только жрет да спит, так еще и по ба…, – вслед за чем окно первого этажа, за которым скрывался источник звуков, с таким же треском запахнулось, выпустив, прежде, еще один объект в котором Горлососов узнал шубутного Ваську – смех и головную боль всего дома.
– Дай глотнуть, дай глотнуть! – ошалело запричитал Васька, рухнув подле Горлососова.
– А ключ от квартиры… – пробормотал Горлососов сакраментальную фразу, сжимая бутылку.
– Дай, сдохну ведь! – Васька вырвал бутылку и одним духом превратил ее из хранилища известного напитка в объект для пункта приема стеклотары.
– Да что ж ты падло делаешь, – встрепенулся Горлососов. – ты на нее зарабатывал?! Ты бутылки по мусорникам собирал?! Гаденыш!
– Да ладно, Сидорыч, отдам, ну отдам, – отодвинул локтем Васька дергавшегося к нему Горлососова.
– Отдашь, блин, когда это ты отдавал!
– Мужики, о чем полемика? – рядом стоял Водопоев относительно элегантно одетый в светло-бежевый плащ, и почти свежую белую рубашку, на которой покоился слегка лоснящийся строгий галстук.
– Да вот, Николаич, – вяло махнул рукой Водопоев на Ваську.
Водопоев давно знакомый с персонажами картины тут же понял суть происходящего.
– Ладно, пошли бедолаги, пропустим пивка по бокальчику. Но по одному, по одному.
– Вот – человек, вот – человек,– затарахтел Сидор тыкая попеременно пальцем то на Водопоева, то на Ваську, – не то что ты, мурло!
Васька, протянув ноги и раскидав руки по спинке скамейки думал о чем-то своем, не обращая ни малейшего внимания ни на звуки, ни на их источник.
Сидор поднялся.
– Пошли, Николаич, ну его на хрен.
– Василий, идешь, что ли? – спросил Водопоев и, не дожидаясь ответа, отправился дальше, в сопровождении семенящего рядом Сидора.
– А? Да, да, иду, – и Василий быстро догнал уходящих.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ