Прочитала миниатюру Анны Боднарук «Не балуй» и вспомнилось своё…
Тот год маму похоронила. Аккурат на день сорока святых . Как-то неуютно на душе. Может, потому что в её квартиру перешла… всё напоминало о ней. Сын ещё мелковат, а жить как-то надо. Вот и пошла работать по суткам. Это теперь я сообразила, что ребёнок вырос в другой квартире и скучал о своём гнезде. Ночами сидел и читал, когда я на работе была. Я звонила, спрашивала, говорила чем заняться. А ему просто страшно было одному. Десять лет ребёнку и трёхкомнатная квартира! Вот и читал ночами, да ещё взрослые книги. А я приходила и проверяла – открываю на любой страничке и читаю два-три предложения, и он дальше сам рассказывает. Я всегда удивлялась его памяти.
В тот день я дома была и знакомая попросила побыть с её внучкой. Типа, ей по делам куда-то надо. Договорились до такого времени, а уже больше и её всё нет. Ну, это же ребёнок! И я собралась домой с улицы, чтоб накупать девочку. Сын мой запросился в нашу квартиру, старую. Там теперь жила моя дочь с семьёй.
Я разрешила. Наказала, чтоб долго не был. И ушла.
Пока дошли с этой комахой, ванну помыла и начала наливать воду. Сама раздеваю Даночку и наговариваю, как ей хорошо будет в водичке.
Сквозь шум воды слышу кто-то зовёт меня. А у нас первый этаж и слышно хорошо. Я к окну. А уже стук в двери и звонок сумасшедший!
Нина, Нина, быстрей! Алёшка упал!
Соседка с того дома прибежала, вся белая, трясётся.
Я выскочила, на ходу сказав, чтоб за ребёнком присмотрела.
Пока бежала, потеряла шлёпки и так и летела босиком.
Бегу и на наши окна смотрю, на балкон. Всё нормально. Людей нет. А когда за угол-то завернула – Господи! Толпа народу и Алёшка на асфальте, а на нём лежит соседка. Держит. Мне потом врач сказал – если б не она, ребёнка бы не было. Ему нельзя было подниматься. Кровоизлияние было бы.
Я подбежала и Люся поднимаясь с сына, говорит – ложись сама, держи. А он такой сильный! Выворачивается и силится встать. Глаза белые. И под ним мокро. Тут и «скорая» приехала. На носилки, и забрали. А я упала. И мне вторую «скорую» вызывали.
Эта Люся потом рассказывала – когда Алёша падал, все видели. Июль месяц. Народу полно на улице. Но всех сдуло сразу! А Люся осталась, потому что с коляской. У неё внук церебральник и она не смогла отскочить. Вот и пришлось Алёшке помогать. Это у него четвёртая мама. Я - родила, потом, которая кормила, потом - крёстная мама и наша Люся, дай ей Бог долгой жизни. Дети соседские уронили игрушку на козырёк над подъездом и попросили Алёшу достать её. Алёшка крупненький мальчик, уже с меня ростом, но сырой. Мешковатый. Стал вылезать в окно подъездное, а изнутри кто-то из детей толкнул его. И он, ещё не успев ногами встать, отцепил руки. И так, с поднятыми руками, и припечатался к асфальту. Там даже сгруппироваться не было времени и высоты. Да и знаем кто толкнул. А что толку. Алкаши родители и дитё такое.
А в больнице Алёшу санитарка заставила мыть ноги. Самого! Он же когда упал, описался и был без сознания. За дорогу очнулся. Потом врач набежал и отругал санитарку, сам на руках унёс в палату. Уже рентген сделали – перелом основания черепа.
И до сих пор я говорю сыну – значит ты здесь зачем-то нужен. Боженька тебя уберёг. Хорошо, что крестик был на тебе. Значит, что-то ты ещё должен в этой жизни.
------------------