Трудно, наверное, представить, что в современном мире, где любому явлению и происшествию находят логическое объяснение, ссылаясь на науку, технический прогресс, законы физики, природные явления, медицину и прочее другое, живут люди, которые до сих пор верят в паранормальные силы, потусторонние миры с призраками и демонами. Некоторые из них боятся всего этого, другие живут с духами и призраками бок о бок несколько лет, третьи желают истребить нечистую силу. В большинстве случаев таких личностей обычные люди считают ненормальными и всячески пытаются избегать с ними встречи, не говоря уже о контакте. Врачи и правоохранительные органы же ставят диагнозы вроде шизофрении и «не отдавали себе отчет в действиях», оставляя людей в покое или отправляя их в клиники для душевно больных.
Но что бы ни говорили врачи, ученые, следователи и прочие «умные» люди, они не могут дать точного ответа о паранормальных явлениях. Как объяснить их методами, что старый автобус, сгоревший еще в советское время, до сих пор появляется на ночных дорогах? Водитель даже иногда подбирает пассажиров на остановке, правда не все из них выходят оттуда живыми. Что только не пытались делать: фотографировали на самом современном фотоаппарате - на месте автобуса на фото было черное густое облако, снимали на видеокамеру - запись никак не воспроизводилась. Один раз даже полиция отправила в этот автобус своего человека, предварительно нацепив на него скрытую камеру, рацию и передатчик для определения местоположения объекта. Для гарантии за автобусом должна была следовать машина с видеорегистратором, в которой находились еще двое полицейских.
Ровно в двенадцать ночи на остановку «Поликлиника» приехал тот самый автобус. С виду даже не скажешь, что ему лет тридцать: краска как новая, стекла целые, двигатель работает исправно, на колесах и корпусе ржавчины не наблюдается. Вот «крот» заходит в транспорт, тот начинает двигаться, следом выехала машина с полицией. Задание было такое: доехать до конечной остановки, записав на камеру и сделав пометки в блокноте о происходящем внутри. Если верить старым записям, этот автобус, перед тем как сгорел, следовал маршруту от железнодорожной станции до поселка Котельники.
До Котельников оставалось еще километров шесть, а по пути автобус проехал три остановки. Почему он не остановился, было понятно - на остановках никого не было. И вот теперь был поворот направо, а после него находилась прямая дорога в триста метров, которая хорошо просматривалась даже в темное время суток. Автобус повернул.
Дальше на этом месте возник яркий свет и через секунду исчез. Машина с полицейскими внутри держалась на расстоянии, поэтому повернула направо на пару секунд позже. Но увидеть тот свет они смогли. А дальше началось - впереди ничего не было. Автобус как будто исчез. По техническим характеристикам он не мог разогнаться быстрее «бумера», ехавшего за ним. Скрыться тоже негде: дорогу окружал лес, никаких строений тут не было, до конца дороги никого не видно. Даже если бы автобус и ехал с выключенными фарами, дорогу освещали фонари, да и без них можно было бы услышать звук двигателя, тем более в тишине.
Водитель легкового автомобиля, не обнаружив автобуса, прибавил скорость, надеясь догнать его. Напарник связался по рации с ближайшим постом и приказал остановить этот автобус. Мимо поста ДПС проехать невозможно: дорога прямая как минимум на полтора километра, повсюду лес, троп тоже нет, по которым смог бы проехать не то что автобус, а легковушка. По пути двое полицейских так и не обнаружили автобус. Доехав до поста, они начали думать, что сходят с ума: инспектор доложил, что мимо поста проехали лишь три автомобиля: белый «Вольво», черный «Мерседес» и фура, загруженная ящиками полуфабрикатов. В качестве доказательств сотрудники предъявили запись с камер наблюдения, на которой, подтверждая слова инспектора, автобуса и вправду не было.
Что же получается? Автобус вот так просто взял и испарился? Или же провалился под землю? Уйти из поля видимости просто так он не мог. Не придумав ничего лучше, напарники стали вызывать того самого «крота», ехавшего в том автобусе. Но ни по рации, ни по сотовому телефону тот не отвечал. Сидящий рядом с водителем полицейский еще раз открыл ноутбук и стал пытаться определить местоположение передатчика. Но и современная техника не помогла тут. Спустя десять минут «хвост» сообщил о провале операции и о пропаже внедренного сотрудника.
Спустя два дня в трех километрах от того места, где полиция потеряла след транспорта, нашелся тот самый автобус. Датчик снова работал и подавал сигнал спутнику. Краска на нем облупилась, шин не было, стекол тоже, корпус покрыт ржавчиной, салон выгорел, сидений было лишь два, одно из которых водительское. А вот вещи, найденные полицией на втором сидении, которое находилось в конце салона с левой стороны у окна, привели в шок начальство. На сидении лежала обгоревшая куртка, оплавленный провод с той самой скрытой камерой, заржавевший и полный грязи пистолет ПМ с опустевшим магазином, а из целых вещей остались блокнот и удостоверение.
Блокнот был исписан наполовину. Сазонов, так звали «крота», писал очень быстро, поэтому почерк с трудом можно было понять. Обыскав автобус еще раз, нашли три гильзы под сидением, такие же заржавевшие и в грязи. В радиусе ста метров ничего найти не удалось, в том числе Сазонова и следов от него. Лейтенанта объявили пропавшим без вести. А после проведения экспертизы получили полный текст из его блокнота. Вот что там было написано:
Не знаю, смогу ли записать сейчас все, что наблюдал с посадки. Водитель сказал, что минут через двадцать начнется пожар, поэтому лучше написать пару строчек напоследок. Пользуясь моментом, постараюсь изложить все более подробно. Когда я зашел в этот автобус, на душе сразу стало неспокойно: появилось ощущение, как будто тебя со всех сторон сдавливают стены. Нет, здесь ничего такого не было. Я сел на единственное свободное место в салоне, делал вид, что смотрю в окно, а на самом деле краем глаза осматривал все и всех вокруг. Пассажиры сразу показались мне странными: говорили мало, смотрели только вперед, не моргали. Лишь изредка можно было услышать их разговоры о личной жизни и шутки. Водитель отличился больше всех: веселый, одет как американский фермер в фильмах, денег за проезд не берет и едва ли не обижается, если кто-то все же сунул купюру. Но самое главное, чему я не придал значения - его словам: «Ни в коем случае не смотри назад во время поездки, а то будешь с нами целую вечность колесить по этим дорогам».
Должен признаться, что время тянулось очень долго в этом проклятом автобусе. Судя по часам, мы тогда ехали минут сорок, но даже на маленькой скорости до следующей остановки было минуты три езды, а мы проехали лишь вторую остановку «Металлургический завод», который вообще лет пятнадцать пустует. За окном никого не было. Только фонари освещали дорогу. Люди сидели в такой же позе и смотрели прямо, не моргая глазами. Мне стало страшно. И тут я оглянулся, чтобы увидеть в заднем окне салона ехавшую сзади черную иномарку с двумя полицейскими. Но вместо света фар я увидел другой, куда более яркий свет, от которого едва не ослеп.
И тут пассажиры оживились: они смотрели прямо на меня. Кто-то глядел мне прямо в глаза, кто-то с ухмылкой на лице, а кто-то и улыбался. Даже водитель стоял посреди салона, держа руки в карманах штанов, и тоже смотрел на меня, улыбаясь.
- Говорил ведь же тебе, дураку, - произнес он, - не смотри назад. Ну, теперь выхода нет, кроме как постоянно кататься в этом транспорте. Место ты себе все равно уже занял.
Я вскочил с места, достав из кобуры под курткой пистолет, целился в водителя и требовал остановить автобус, но тот как стоял передо мной, так остался в такой же позе. Я сделал предупредительный выстрел, но никто в автобусе даже не дернулся и не закричал.
- Толь, ты уже забыл, видать, кто такие оперативники, - вдруг крикнул рядом сидящий от меня мужик в клетчатой рубашке и кожаной кепке. - Сам ведь в спецназе служил. Должен помнить, что они в призраков не верят, а так же на себе всякую аппаратуру для прослушки носят.
- Верно, - согласился водитель и сделал шаг вперед в мою сторону.
И тут у меня окончательно сдали нервы. Я выстрелил четыре раза, но пули как будто исчезали прямо на вылете из оружия. Я не видел отверстий ни в водителе, ни в салоне, ни в окнах. Силы начали быстро покидать меня - я плюхнулся обратно на сидение, ощущая жар. Черт, а ведь сейчас октябрь, и погоду обещали не выше пяти градусов. Выше нуля, конечно.
- Остынь, лейтенант, - водитель стоял уже в плотную ко мне и положил руку на мое плечо. - Никуда уже не денешься. У нас технике нынешней не доверяют, поэтому не стоит рассчитывать, что на пленке что-то обнаружат. А вот рукописи, как писал Булгаков с своем произведении, не горят. Так что черкани пару строчек начальству и семье. За двадцать минут, думаю, успеешь.
Я не знал, что делать. Температура в автобусе все поднималась и поднималась. Мне стало совсем жарко, я снял куртку и вытер капли пота со лба. Ко мне обратился сидящий рядом мужик в клетчатой рубашке:
- Пиши лучше, а то все твои труды сойдут на «нет». И получится, что жизни лишился зря, а так хоть пользу делу принесешь. Хотя... Наверняка ведь твое начальство никак не отнесется к твоим записям. Есть у меня к тебе одна просьба: напиши две фамилии с именами. Мои и водителя. А то никак с автобуса сойти не сможем, а узнать о доме родном хочется.
Я записал следующее: Васильев Анатолий и Соловьев Андрей. Последний был тем собеседником рядом. Уже нет сил писать. В автобусе теперь только духота. Дышать с каждой секундой все тяжелее, лица у людей плавятся, и где-то рядом что-то начинает гореть.
Тому, кто найдет это сообщение, пожалуйста, отнесите его в отдел полиции номер сорок полковнику Баранову. И попросите его передать моей невесте, Ане, что я очень люблю ее и сожалею, что помер так глупо...
Дальше текст оборвался, а остальная часть сгорела. Полковник Баранов читал страницы Сазонова, переваривая в голове всю информацию за последнюю ночь. В его кабинете находились помощник капитан Рыбкин, а так же те двое, что сидели в автомобиле и ехали за автобусом. Дочитав последнюю страницу, полковник налил полный стакан воды и выпил залпом.
- И как это все мне нужно понимать? - спросил Баранов, хотя прекрасно понимал, что ответа не сможет в такой ситуации дать даже самый опытный сыщик из Москвы. - Давайте еще раз с начала. Сержант, начните.
Водитель «бумера» как раз им и являлся. Напарник был лишь стажером, которого перевели из соседней деревни из-за проблем с местными пьяницами, которые его и вынудили покинуть родные места.
- Лейтенанта Сазонова, - начал докладывать сержант, - одели как обычного городского жителя, поставили задачу ехать до конечной остановки. В случае если местные будут интересоваться, то по легенде он получил письмо от умирающего отца, который живет один в поселке Котельники. А это, если верить тем документам, что мы получили из архива автобусно-троллейбусного парка, была конечная остановка. Так же лейтенанту были выданы блокнот, ручка, рация, сотовый телефон и скрытая видеокамера. В 23:40 Сазонов стоял на остановке «Поликлиника», где обычно очевидцы и видели тот самый автобус. Через двадцать минут транспорт подъехал к остановке, в него сел товарищ лейтенант, и мы поехали за ним, держась на расстоянии.
- Вас могли видеть?
- В ту ночь дорога была пустой, поэтому из транспорта могли видеть лишь нас с этим автобусом. Так вот, на повороте от бывшего пансионата, где должна была произойти третья посадка и высадка пассажиров...
- Почему должна? - в разговор вмешался капитан Рыбкин. - Автобус должен был остановиться, как этого требуют все правила. Даже если на остановке никого и не было, что подтверждается вашими рапортами, он должен сбавить скорость...
- Согласен, - перебил стажер. - Но он ехал в постоянной скоростью, а сбавил ее лишь на повороте в сторону села Круговое...
- Где вы увидели тот свет, - закончил за двоих полковник.
На минуту в кабинете начальника местной полиции воцарилась тишина. Ее нарушал лишь ветер за окном, который шевелил ветки деревьев, а те тарабанили по окну. Все молчали, обдумывая дальнейшие вопросы и ответы на них. Баранов закурил сигарету, прокручивая всю информацию в голове. До этой вспышки и Сазонов, и двое молодых утверждают, что ничего не произошло. Этому верить можно. Но вот записки лейтенанта не давали покоя. Эти люди, которых он описывал, пялились в одну точку, а потом косились и улыбались «кроту». А вдруг его раскрыли? Ведь за последние два месяца в этом автобусе пропали четыре человека и пятеро сошли с ума, неся околесицу про ад и приведений.
- Товарищ капитан, вы проверили место, где исчез этот автобус? - прервал паузу молчания Баранов, стряхивая пепел в пепельницу.
- Так точно, - официально ответил Рыбкин, хоть и дружил со своим начальством с ранних лет, иногда позволяя с «вы» перейти на «ты». Но сейчас была не та ситуация, да и перед молодыми людьми не хотелось показывать неуставные отношения. - Обыскали все в радиусе километра - никаких следов. Ни машин, ни автобуса, ни людей. С дороги свернуть они могли, вот только по тем местам даже велосипед с трудом проедет, я уже не говорю о деревьях, которые близко стоят друг от друга.
- Свободны, - махнул рукой на молодых подчиненных полковник, и те строевым шагом вышли из кабинета начальника отдела. Непонятно, зачем они это сделали? Это сейчас было не важно.
Как только дверь захлопнулась, Баранов достал из своего сейфа бутылку водки, два стакана и желтую папку. Капитан сел напротив.
- Помянем, - подняв стакан, сказал полковник.
- Так тело не нашли же, Петрович, - удивился Рыбкин, хотя и ожидал таких слов. - Ну, нашли мы его одежду, удостоверение, камеру и записи, а самого Сазонова-то нет. И рацию с телефоном, между прочим, тоже не обнаружили на месте.
- Тогда давай выпьем за то, чтобы наш лейтенант был цел и невредим.
Чокнувшись, офицеры выпили содержимое стаканов. Закуски только не хватало на столе. Спиртное обожгло горло, тепло пронеслось по всему телу, алкоголь слегка ударил в голову. Сморщив лицо от водки, Баранов открыл лежащую рядом папку, которую достал из сейфа вместе с бутылкой.
В папке лежали заявления от жителей деревни, рапорты участкового, смазанные фотографии, сведения очевидцев... и фотография Сазонова. «Как же ты, Дима, смог исчезнуть» - спросил сам себя Баранов, держа в руке фото пропавшего сотрудника полиции. Надо что-то делать и срочно! Только что?
- Версии? - коротко спросил полковник капитана.
- Вероятнее всего, Сазонова раскрыли. Он же писал, что в автобусе было одно место? Писал. Но он же не писал, кто именно там был, не считая ту парочку...
- Ты про водителя и этого мужичка в кепке?
- Да, - ответил Рыбкин и, забегая вперед, доложил, - но вот что интересное всплыло. По фамилиям, которые были написаны в блокноте, нашли мы этих двоих. Только они оба тогда сгорели в этом автобусе.
- Как сгорели? - Баранова ожидал чего угодно, даже этого, но почему-то сейчас испугался слов капитана. - А как тогда этот автобус на ходу был? И почему он стоял в том месте, где его, судя по документам, и нашли тридцать лет назад?
- Ну, начнем по порядку, - капитан достал из папки, лежащей и полковника, документ по поджогу автобуса. - Во-первых, Васильев Анатолий Сергеевич - бывший сотрудник спецназа КГБ группы «Вымпел», уволенного в запас после ранения во время одной из операций в Афгане. После службы вернулся в поселок Котельники, где через пару месяцев и работал водителем грузовых автомобилей. В семьдесят первом году его назначили водить один из пяти тогдашних автобусов, для которых в то время с трудом подбирали водителей. Помнишь, надеюсь, когда в соседних деревнях болезнь распространилась?
- Еще бы. В живых тогда, кажется, чуть меньше трех десятков человек осталось.
- Тридцать два, если быть точным. Так вот, Васильев и работал водителем того самого автобуса, который и сгорел. Кстати, вот где мы нашли датчик, там он и стоит уже 30 лет. С тех пор там убрали лишь обгоревшие до неузнаваемости трупы, ну и кому-то понадобились обгоревшие сиденья из салона. Правда, никто не знает, зачем и кто их уволок.
- Да черт бы с этими сиденьями, - Баранов уже готов был кричать от эмоций, переполнявших его. - Ты мне вот что скажи: этого спецназовца нашли среди трупов?
- Никого тогда опознать не удалось. Поэтому и половина погибших до сих пор неизвестна. Ну ладно, во-вторых, Соловьев Андрей Андреевич - в прошлом прапорщик милиции из поселка Тучино, - Рыбкин поймал вопросительный взгляд начальника по поводу этого поселка, о котором он никогда не слышал. - Об этом месте ты не знаешь, так как оно было малонаселенным: всего семь домов, один колодец и домик с трансформаторами. В семьдесят пятом это место вошло в состав поселка Котельники. Итак, по имеющимся данным, автобус сгорел пятнадцатого августа семьдесят второго. В этот же день Соловьев ездил в поликлинику на медосмотр, так как в последнее время его тревожили головные боли. И в тот же день, как утверждают свидетели, он сел в тот самый автобус в полночь. Его тоже опознали, как и водителя.
Баранов закурил очередную сигарету - это знак, что Рыбкину необходимо на время прервать свой доклад. Оба офицера молчали. Спустя пять минут полковник затушил окурок и задал вопрос:
- Ну, с водителем все ясно: по документам он вел тот автобус в ту ночь. Вот и опознали. А прапора как удалось?
- Просто, Петрович, очень просто: он всегда носил с собой металлическую фляжку, которую опознала жена покойного. Правда...
- Что? Валера, не тяни резину! - Баранов едва ли не умолял своего помощника продолжить.
- Она покончила с собой после дознания. Выхватила пистолет у одного из милиционеров и застрелилась.
- Какой из этого мы можем сделать вывод?
- Вероятнее всего, как я думаю, эти двое еще живы. Васильев и Соловьев в смысле. Никто не дал стопроцентного заключения медицинской экспертизы, что из всех трупов были именно они. Тем более, если учитывать, что Васильев в прошлом работал в КГБ.
- Тем более в «Вымпеле».
- И я о том же. Мои выводы, - решил подытожить капитан Рыбкин, закрыв папку, - товарищ полковник, следующие: Соловьев и Васильев живы, по каким-то причинам они нападают на людей прямо в автобусе. Непонятно только вот что: почему именно эти люди и почему часть из них отпустили? То, что выжившие тронулись умом после этого, - психологическое давление или действие каких-либо мощных препаратов. Отсюда и галлюцинации про призраков. Тела пропавших так и не нашли. Толпа в салоне - это соучастники или подкупленные люди. По поводу сгоревшего автобуса и точно такого же, но в идеальном состоянии: такие автобусы, само собой, уже не выпускают, но скорее всего преступники перекрашивали транспортное средство, меняли колеса и знаки. Вероятнее всего, нашего Сазонова они раскусили, оглушили или убили, а затем заставили все это написать.
Выслушав мысли Рыбкина, полковник подошел к окну и посмотрел на улицу. За окном шел дождь, люди с зонтами над головой бежали кто куда, оббегая или перепрыгивая лужи. Вдалеке, на горизонте, медленно плыла в небе черная туча. Именно черная, а не те серые, которые поливали дождем подмосковную деревню Глухая. Название вполне оправдывало себя: из столицы практически никто не ездит, уровень населения с каждым месяцем падает, а из предприятий работает всего три: мясокомбинат, хлебопекарня и небольшая ферма. Ко всему этому здесь находились здание полиции (где сейчас и находился Баранов), поликлиника, дорожный мотель, здание товарищества и пара малых электростанций, доживающих свои последние дни. В полиции осталось всего десять человек (не считая пропавшего Сазонова), в поликлинике - два врача и три медсестры. В товариществе председатели четверо: двое стариков и двое мужчин лет сорока лет. В общем, деревня к пополнению в списки вымерших поселений России готова, а когда вступит - вопрос времени.
Баранов все не сводил глаз от надвигающейся бури. Не нравилась она ему. Не то, что он боялся грома, молний или тьмы. Просто на душе стало неспокойно и тревожно.
- Твоя версия вполне логична, капитан, - полковник прервал молчание и стал ходить по кабинету, пытаясь побороть этот накативший непонятно откуда страх. - С ней могут многие согласиться. Но как объяснить этот чертов свет и исчезновение нашего автобуса-призрака?
Рыбкин молчал, думая возможные варианты. Их, по сути, много: светошумовые гранаты, фейерверки, сигнальные ракеты - но ничего не походит, да и доказательств никаких нет на том месте. А если бы и были, как автобус смог исчезнуть на ровном месте бесследно?
- Никак, товарищ полковник, - наконец ответил Рыбкин. - Это, похоже, вряд ли сможет кто объяснить. Списать могут, причем на что угодно. Сами понимайте. Кстати, по поводу найденного автобуса и пистолета Сазонова. Следов драки или перестрелки на месте не обнаружено, а пистолет, если верить экспертизе, пролежал в земле тридцать лет и непригоден к использованию. С гильзами такая же история. Но номер на пистолете подтверждает, что принадлежал именно лейтенанту полиции Сазонову Дмитрию.
После этих слов прогремело так, что оба офицера одновременно подпрыгнули от испуга. И в ту же минуту зазвонил телефон Баранова. Успокоившись и взяв себя в руки, полковник снял трубку:
- Полковник Баранов слушает.
- Скоро, - донесся хриплый голос, - очень скоро, Петрович, ты сам все узнаешь...
- Сазонов, ты?! - почти закричал начальника отдела полиции.
В ответ лишь в трубке прозвучал тот же гром, что и секунду назад. Снова испугавшись, Баранов бросил трубку телефона, а капитан Рыбкин удалился из кабинета, чтобы отдать приказ подчиненным отследить звонок. Баранов налил оставшуюся из бутылки водку (ее оказалось на три четверти стакана), залпом выпил и, не чувствуя привкуса спирта и жжения в легких, дрожащими руками закурил третью за полчаса сигарету. Он теперь действительно боялся. Ведь по телефону с ним говорил Сазонов, только полковник знал откуда-то, что лейтенант уже не тот человек, каким был раньше. Вряд ли даже вообще человеком...