Был конец квартала. План горел синим пламенем. По коридорам треста носились взмыленные сотрудники, ошалело сверкая очками. Запыхавшийся предместкома Рысьев схватил за пуговицу подвернувшегося под руку молодого специалиста Мамыкина.
- Будь другом, выручай, - притягивая к себе Мамыкина, горячо зашептал он. – Напиши приветственный адрес Свистунову. У него юбилей, а у меня запарка. Ни минуты свободной нет.
- Да я никогда не писал этих адресов, - стал вырываться Мамыкин, - и людей ещё плохо знаю.
- Ничего страшного, - успокоил его Рысьев. – Я тебе образец дам. Да и потом я буду рядом, в случае чего подсоблю.
- Ладно, - сломался молодой специалист, - давай образец.
Рысьев завёл Мамыкина в свою комнату, усадил за соседний стол и, порывшись в каком-то ящике, извлёк порыжевший мятый листок.
- Вот, - сказал он Мамыкину, - держи образец. Дуй по нему. Когда-то Глухарева чествовали. Можешь списать один к одному, только внеси поправку на Свистунова Николая Петровича.
- Учи учёного, - обиделся Мамыкин. – Как-никак я недавно из института. По сдуванию хорошую практику прошёл.
- Вот и славно, - похвалил Рысьев и тут же отключился, «ушёл в себя».
Мамыкин пододвинул к себе чистый лист и, посматривая на образец, стал писать:
«Глубокоуважаемый Прохор Васильевич!»
Но тут же спохватился, зачеркнул «Прохор Васильевич» и написал сверху «Николай Петрович».
« В день Вашего шестидесятилетия, - стал списывать Мамыкин, - мы Ваши друзья и сослуживцы поздравляем Вас с юбилеем и приносим Вам свою искреннюю любовь и уважение. Мы знаем Вас, как прекрасного человека, грамотного специалиста-сантехника…»
Мамыкин остановился и спросил Рысьева:
- Свистунов в сантехническом работает?
- Кажись, в электротехническом, - неуверенно пробормотал Рысьев.
- Мне не «кажись», - отчитал его Мамыкин, - мне точно нужно. Я документ оформляю. Приветственный адрес.
- Свистунов в каком отделе работает!? – на всю комнату прокричал Рысьев.
- В строительном! В сметном! – посыпалось со всех сторон.
- Ладно, - сказал Рысьев, - оставь место. Я потом уточню.
Мамыкин оставил место и стал списывать дальше:
- Вы были для нас образцом и примером, вы стояли у кормила… кормила…
- Свистунов стоял у кормила? – обратился Мамыкин к Рысьеву.
Поглощённый своими делами Рысьев не отозвался.
- Свистунов стоял у кормила?! – повысил голос Мамыкин.
- Это у его жены надо спросить, - с трудом оторвался от бумаг Рысьев.
- При чём тут жена? – недоумённо вытаращился на него Мамыкин.
- А откуда мне знать, - развёл руками Рысьев, - стоял он у корыта, или не стоял.
- Глухая тетеря, - расхохотался Мамыкин. – Не корыта, а кормила.
- А-а, - улыбнулся Рысьев. – Пиши: стоял.
Мамыкин записал и начал с красной строки:
- Своим неустанным трудом вы внесли большой вклад в развитие нашей отрасли, вы воспитали целую плеяду…
- Кого воспитал Свистунов? – поинтересовался Мамыкин.
- А что, фамилии нужны? – забеспокоился Рысьев. – Разве в оригинале есть фамилии?
- Нет, - успокоил его Мамыкин,– это я для себя интересуюсь.
- Для себя потом выяснишь, - строго выговорил ему Рысьев. – Сейчас ты для коллектива пишешь. Так что давай, пошевеливайся. В обед надо этот адрес вручать.
Мамыкин дописал текст до конца и положил перед Рысьевым. Тот пробежал его краем глаза, уточнил по телефону, что Свистунов сметчик и, завизировав, сказал Мамыкину:
- Сдай в машбюро. Пусть быстренько напечатают.
Минут за пятнадцать до обеденного перерыва в актовом зале состоялось чествование юбиляра. Его поздравил управляющий, а Рысьев преподнёс цветы и зачитал приветственный адрес.
Свистунов принял цветы, поблагодарил за тёплые пожелания, но адрес взять отказался.
- Понимаете, в чём дело, - смущённо пояснил он. – Это адрес не мне, хоть там и значится моя фамилия. У кормила я не стоял, ибо работаю здесь недавно, плеяды учеников у меня нет, а самое главное, что мне исполнилось не шестьдесят, как указано в адресе, а всего пятьдесят.
- Эх, ты, - досадливо упрекнул Мамыкина Рысьев, когда они возвращались из зала. – Испортил человеку праздник.
- А я-то при чём, - стал оправдываться Мамыкин, - ты сказал, дуй один к одному, я и передрал.
- С умом надо было сдирать, - поучительно заметил Рысьев. – Не мог шестьдесят на пятьдесят исправить?
- А я откуда знал, сколько ему, – возразил Мамыкин.
- Все знали, - буркнул Рысьев.
- А я не знал, - упёрся Мамыкин. – Я тебя предупреждал, что людей знаю плохо.
- Ладно, - примирительно сказал Рысьев. – Работа твоя не пропадёт. Мы ему этот адрес через десять лет вручим. Тогда уж верно будет.
- Через десять лет! – присвистнул Мамыкин. – Боюсь, что после сегодняшнего поздравления он здесь столько не продержится.