БОЦМАН С КРАБА
Дело было в далеком 1967 году.
Были мы, курсанты Мурманского мореходного училища имени Ивана Илларионовича Месяцева, на морской практике после первого курса. Учебное судно «Краб» - трофейный немецкий тральщик – был переделан под рыболовецкий траулер. В машинном отделении на переборке висела литая нацистская свастика с орлом. Мы с испугом шкивали уголь к топке, поглядывая на символ Третьего рейха.
Естественно – деревянная палуба «Краба» быстро теряла свой древесный цвет от угольной пыли. А боцман-придира дожидался субботней большой приборки и измывался над нами тем, что заставлял не просто драить настил, а зачищать его до соломенного блеска. Аврал! Что ж, нам - по шестнадцати лет, и даже было интересно на него посмотреть, когда он в своем белоснежном мундире (боцман когда-то служил на Черноморском флоте) торжественно ложился, мурлыкая как кот, на палубу. Он лежал под скупым полярным солнышком, довольный собой и нами. Это видел седой капитан, и капитану тоже нравилась его боцманская требовательность – не надо ходить, проверять носовым платком качество приборки.
Однажды, как всегда, боцман валится на палубу, долго лежит на ней и встает великодушный, чтобы раскурить свою импортную трубку. Курит степенно и благодарит курсантов за каторжный труд, искоса поглядывая на капитанский мостик. И на молодую девушку – судового доктора.
Каково же было наше всеобщее удивление, когда команда увидела на его белом кителе вполне различимую черную надпись: «Боцманюга»! Только в зеркальном отражении. Кто догадался и сподобился нанести какими-то химикалиями на палубном настиле невидимую надпись, которая вскорости проявилась на боцманской спине?! Это так и осталось на корабле глубокой тайной. С тех пор боцман на палубу не ложился и более не надевал свою гордость – Черноморский китель…