Многих воспитанниц детского дома по окончании школы направляли в медицинское училище. Шура получала специальность медсестры в фельдшерской школе. Проходя практику в областной больнице, молодая будущая медсестра старательно и ответственно выполняла процедуры больным. При волнении щеки ее пылали. «Кровь с молоком», - слышала она вслед, выходя из палаты. Дядя Георгий предлагал ей после окончания училища остаться работать на медпункте при заводе «Красная кузница». Но она отказалась, не сказав, что ей просто стыдно своей бедности. У нее было одно хорошее платье, сшитое своими руками. Тетя Зина дала Сане трехметровый отрез ткани - «шотландки» в зеленую клетку. Платье получилось тесноватым и коротковатым. Но всё-таки оно было лучше, чем то, простое, выданное выпускнице детского дома. Шерстяное платье директор Молодякова (это был уже второй детский дом, где жила Шура, в деревне Рожево) обменяла на легкое платье из штапеля.
Учась в фельдшерской школе, на каникулы они, выпускники детского дома, еще приезжали в дом, ставший родным. Менялись воспитатели, и уже не было тяги вернуться даже ненадолго. Нужны встречи с родными живыми людьми, а не с холодными стенами.
При распределении медсестра Кропачева из предложенных мест: Плесецк и Емецк, выбрала второе. Просто по тому, что это звучало симпатичнее.
Райздравотдел предложил медсестре работу в поселке Ильма медработником детского сада.
Сколько сил и времени отдано делу. Сколько важных поручений исполнено беспрекословно.
Стоит рассказать хотя бы об одном.
Вызывает как-то Александру в Емецк начальник райздравотдела Проскуряков Василий Иванович. « Кропачева, тебе поручается важное дело. Нужно увезти и сдать в дом ребенка малыша, оставленного мамой». В помощницы ей дали Зину Белову. Китаянка, жившая в одном из поселков, родила мальчика. Оставив ребенка, как она сказала ненадолго, своей соседке по комнате, китаянка исчезла. Вот этого малыша без имени, двух недель от роду и нужно было устроить в Архангельский Дом малютки. Доехав на попутных машинах до станции Холмогорская, они отправились поездом в Архангельск. В машине малыш спал, а в поезде расплакался. Попутчики в поезде предлагали накормить ребеночка грудью. Пришлось объясняться, что мамы среди сопровождавших малыша нет. Поезд прибыл вечером, потому втроем они ушли ночевать к Шапковым. Наконец рано утром они добрались до Дома ребенка. Там их приняли хорошо. Проводили в комнату. Выслушали историю. А в девять утра пришла заведующая. Коршуном налетела она на нежданных гостей. Ругала своих подчиненных за то, что без справок впустили чужих людей. Устроила даже очную ставку с опознанием, кто впустил вновь прибывших. Саня каким-то чутьем знала, что выдавать никого нельзя. И не доказала ни на одну из работниц, сказав, что просто не запомнила. Справок на ребеночка не было. Как не было и свидетельства о рождении. Пришлось какое-то время жить в городе, сдавая анализы и выправляя документы на мальчика. Ночевать они ходили снова к Шапковым в Соломбалу. В это время случилась сильная оттепель. Приходилось ходить по улицам в промокших валенках. Другой обуви у них не было. Да и денег никаких не выдали на командировку. Это же было просто срочное задание. Кормили малыша молоком из бутылки. Молоко купили здесь же в Соломбале по пять рублей за один литр.
Мальчишка был здоровеньким. Для получения свидетельства о рождении Александра пошла в Ломоносовский ЗАГС. На руках у нее был только один документ, гласивший, что ребенок мужского пола и мать от него отказалась.
«Как его имя?»- спросили, выписывая свидетельство о рождении.
«Да нет у него пока имени»- сказала Александра. И, подумав, добавила: « Мать говорила, что он будет Сашей. Соседка Галя, у которой малыш был оставлен, звала Петей. Так пусть и будет – Александр Петрович.»
А фамилию матери она знала Юань-Юдин. С таким именем и поступил в дом ребенка- Юань-Юдин Александр Петрович.
В тот день, когда его оставляли там, мальчику исполнился ровно месяц.
Это был приблизительно 1952-1953 год.
Жив ли сейчас этот человек?
Как сложилась его судьба?
Так получилось, что и над ним с рождения взяло на себя заботу государство.
Значит, и он, по маминым словам, человек - государственный.
(продолжение следует)