С доктором Иваном Николаевичем Назаровым, моя спортивно травмированная спина впервые свела меня году в 76 прошлого века. Семья только что переехала в просторную кооперативную квартиру из прежней коммуналки.
Благоустройство требовало физических нагрузок. А вернее сказались ночные переделки строительных ляпов. Случайных в других квартирах и намеренно производимых в нашем гнезде.
Дело в том, что моя супруга, сметчица строительного треста , на правах сопредседателя кооператива, лишила строителей дома прогрессивки за плохое качество производимых работ.
Месть была изощренной. То обнаруживалось, что черновые полы под будущий линолеум набирались из обрезков досок, То бетонная подливка
в одном углу комнаты оказывалась выше другого угла на 6-12 сантиметров,
то выяснялось, что дверь, умышленно пробитая сапогом и зашпатлёванная,
высохнув, будет проявлять ей памятную подметку.
Хорошо ещё, что рядом возводилось несколько домов, где можно было разжиться качественными досками для пола и одной другой дверью.
Так или иначе, радикулит зачастил. Висение на турнике на подколенках перестало помогать. Езда в трамвае по резким поворотам, срабатывала не сразу. И только на третьем-четвёртом заходе позвонок иногда вставал на место.
Тут то и дошёл до меня слух, что некий доктор новым способом лечения
помогает страждущим.
Доктор Назаров, мужчина плотного телосложения, выше среднего роста, с широким добрым лицом и серыми славянскими глазами, принимал пациентов в помещении, только что переделанном из туалета, в дальнем углу поликлиники. Эбонитовыми насадками, надеваемыми на ось компактных электродвигателей, он воздействовал на ту область тела, куда иглоукалыватели вонзают свои драгоценные иглы.
Боли снимались очень эффективно.
Во время одного из последующих визитов, когда выяснилось, что насадки для доктора изготавливает хорошо знакомый мне мастер, мы с доктором перешли на новую фазу взаимоотношений.
Иван Николаевич рассказывал, был он заведующим лабораторией
и на полставки, терапевтом. Имел звание Заслуженного изобретателя РСФСР. Ибо постоянно усовершенствовал лабораторную технику и приспособления.
И тут разболелось у него ухо. Закапывал подогретое масло, принимал физиотерапию. Не помогало. Вспомнил в журнале «Изобретатель и рационализатор» была заметка о том, что трение эбонитом снимает боль.
Разыскал стержень и стал массировать ухо. Боль уменьшилась. Тут проснулся рационализатор. Руку заменил движком. Не сразу, но определилась форма насадки. Ухо вылечил, но не переставал искать причину того, за счёт чего это произошло. Моторчик стал брать с собой на приём терапевтических пациентов. Уже подозревая, что дело в биологически активных точках,держал в столе альбом с их описанием.
Дважды справился с насморком пациентов, с зубной болью, уменьшил головокружение. Но бдительные люди не дремали. На партийном собрании получил выговор с предупреждением за использование методов лечения
не апробированных и не утверждённых министерством. Слушать доводы Ивана Николаевича и его сообщение об отсылке в Министерство заявки и докладной записки, не стали. Обиженный, он ушёл из поликлиники в «скорую помощь».
На третьем месяце нового места работы ретивое изобретателя взяло своё. И вместе с чемоданчиком в машине появились моторчики с эбонитом.
Их воздействию покорялись почечные колики, кровотечения и многое другое.
Следующее партийное собрание предложило исключение из партии и запрет на врачебную деятельность.
Назаров записался на приём к Заведующему здравоохранением Ленинграда и области. В ожидании приёма оформил патент на изобретение нового способа лечения. Время мучительно тянулось. Наконец день приёма настал.
Войдя в кабинет Руководителя, Назаров услышал его извинение за то, что из-за боли в спине тот не может встать для рукопожатия. Что почувствовав и как повёл себя Иван Николаевич в этот момент, словами не передать.
Пролепетав невнятно: я сейчас, я мигом привезу, читая на бегу про себя благодарственную молитву Богу, Назаров ринулся к такси.
Вернувшись в кабинет вооруженным эбонитом, Иван Николаевич властно запер двери кабинета изнутри. Мощными руками поднял и уложил Руководителя на стол и начал процедуру.
Уселся в своё руководящее кресло пациент самостоятельно, не испытывая боли совершенно. Пришёл в себя и тут же написал приказ на предоставление Назарову помещения и трех штатных единиц.
Везение редко бывает полным. В том же месяце, Руководителя с повышением, перевели в другой северный регион.
* * *
Очередное моё посещение доктора Назарова произошло через несколько лет. Во время инспекторской проверки областной линии связи, из-за необходимости через каждые несколько километров на руках опускаться в НУПы (необслуживаемые усилительные пункты), появилась боль в плечевом суставе. Через несколько НУПов работу пришлось прекратить и вернуться в Ленинград. Рука бесчувственно висела вдоль тела. Привезли меня прямо в поликлинику работников связи. Вердикт невропатолога был лаконичен – немедленная госпитализация.
Испросив, под мою ответственность отсрочки на ночь, я договорился о приёме с Иван Николаевичем. Приехав к началу его работы, я оказался в очереди вторым. На носилках корчился от боли, как оказалось доцент Политехнического института, назову его Владимиром Соловейчиком.
Когда на утро , с нормально действующей рукой я предстал перед невропатологом поликлиники, то вокруг нас собралось до десятка врачей специалистов. Снова и снова повторялся мой рассказ об Иване Николаевиче Назарове и его моторчиках с эбонитом.
* * *
В следующий раз Иван Николаевич позвонил мне сам.
Инспектором Смольного было назначено очередное рассмотрение дела Назарова. Было дозволено привести с собой группу поддержки, не больше чем из трёх человек. Оформив пропуск и подойдя к назначенному кабинету, я присоединился к Ивану Николаевичу, доценту Соловейчику и незнакомой мне пожилой женщине, пальцы рук которой были искорёжены артритами.
Начав приём, инспекторша, как я теперь знаю, внешне сильно похожая на В.И.Матвиенко, пересказала основные положения о действиях, предшествующих появлению разрешений на методы лечения, детально обрисовала нарушения Назарова и предоставила слово доценту.
Соловейчик оказался человеком сообразительным и поспешил признать
правоту законоположений.
Я, как мог, ссылался на трудовые потери от лечения традиционными способами, упомянул, что не слышал ни об едином эпизоде вреда от метода доктора, убеждал, что даже паллиативность метода, должна быть поддержана и распространена.
А что скажете вы бабушка, процедила инспекторша.
Я, Вам не бабушка, а подполковник медицинской службы и член партии с 1924 года, последовало в ответ.
После минутного замешательства нам, троим беспартийным людям, было разрешено удалиться.
PS. Не знаю, было ли официально разрешено доктору Назарову использовать его метод. Но знаю, что министр здравоохранения Финляндии
периодически предлагал Ивану Николаевичу за значительные деньги продать им его изобретение. Умру, но патент оставлю в России, в ответ отвечал этот замечательный человек!
* * *