- Не хочу-у-у! Не буду-у-у! Ненавижу-у-у! – раздавался дикий вопль на весь двор.
- Господи, что там опять происходит у моих соседей – горестно вздохнула Макаровна. – И по голосу не поймешь, кто хоть орёт. А орать там все здоровы, глотки у всех лужёные. Привычка такая у них, всё криком да ором брать. Они и меж собой так общаются. Иной раз и не поймешь, лаются они иль мирно беседуют.
- Ой, и не говори, - поддакнула ей Семёновна – соседи у тебя горластые. Я помню ещё, как их дед в хоре пел, что тебе труба иерихонская, всех заглушал, хоть и стоял на сцене далее всех от зрительного зала.
- И ты скажи, откуда только мощь такая. В их роду, ить, все маленькие да щуплые. Сколько их знаю, никого справного нет, все на вид, прямо немочь какая бледная. А вот, поди ж ты, горластые какие.
- Зато жёнки у них все смирные, да тихоголосые. Вон Колькина Наташка как придёт в магазин, так продавщица наша по сто раз переспрашивает, чего ей подать. Вроде и не скажешь, что они скаженные, баб своих не обижают, а они у них все какие-то зашуганые.
- А кто их там знает, что у них в хате происходит – продолжила диалог Макаровна. – Но, токо я мыслю так, уж ежели скандалили, то я б однозначно услыхала. Такие голосяки ничем не заглушишь.
- А могеть быть, они их молчака лупять, вот ты и не слышишь? – задала резонный вопрос Семёновна.
- А ить и правда, могёть такое быть. Во, бедные бабоньки, жалость Божия. Как же им пособить, жалко их горемычных.
- Надоть к участковому итить, его это дело, порядок на селе поддерживать.
- Точно, как же я сама-то не докумекала старая дурында. Точно, прямо счас и пойдем, чего тянуть. Токо давай обговорим, про что рассказывать будем.
- Да вот и расскажем про сёдняшний случай, как хтось-то орал благим матом. Мабуть над дитёнком измывались, ироды – вынесла вердикт вездесущая Семёновна.
- Да, скорей всего над малым каким-то. Бабы их так не голосють. А там кто его знает, со страху и от боли ещё не так завопишь.
- Макаровна, а ежели ктось-то из них принуждал свою бабёнку к исполнению супружеского долгу, как счас это дело называють – захихикала старушка.
-Тады точно надоть к нашему «Анискину» бечь, Слыхала я по телевизору, что ежели по принуждению, то срок могуть дать даже родному мужу. Так что давай обсудим, чего стражу порядка нашему говорить.
Две седые головы, покрытые белыми платками, склонились друг к другу. И не вдомёк им, как сказала одна из них, старым дурындам, что вопль, из-за которого разгорелся весь сыр-бор, всего лишь был протестом против того, что младшего отпрыска заставляли мыть голову.