Беня

На берегу моря у скалы сидел совсем уже седой и довольно старый еврей. Сидел он здесь каждый день с раннего утра и до позднего вечера, никому не мешая. Лишь непогода и пронизывающий ветер заставляли старика иногда сидеть дома. Все знакомые звали его Беней, хотя в таком почтенном возрасте было принято величать пожилых людей по имени и отчеству или только по отчеству. Но никто этого не делал, хотя были у него и имя, и отчество, и фамилия – Бенцион Самуилович Фишман. Однако с самого детства все его звали Беней. Всем так нравилось: и маме, и отцу, и соседям, и самому мальчугану.
Прибегающая на пляж детвора, увидев сидящего у скалы пожилого мужчину, громко кричала: «Шалом, Беня!»
 На что Беня на первых порах радостно улыбался им и вдогонку говорил:
«Ребята, все вы будете женаты, только не в одно время».
Со временем эта фраза стерлась в памяти старика, и на каждое очередное приветствие в ответ он кивал им головой, слегка улыбаясь. Так шли дни, недели, месяцы, годы. Жизнь приближалась к закату. Беня об этом знал, и каждый день ждал своего последнего часа. Жизнь не удалась. Не было у него ни жены, ни детей, ни внуков. Всю свою жизнь прожил Беня бобылем. Видно так было начертано судьбой, с которой он давно  уже смирился. А сложилось все именно так из-за его мужского достоинства.
***
Молодой  сапожник Самоша Фишман женился на Цилечке, когда ей еще не было и семнадцати. Конечно, женитьба была вынужденной, но другого выхода в люди уже не было, так как Циля была на пятом месяце беременности.
Самуил и Циля познакомились на привозе случайно. Оба стояли в очереди за рыбой, искоса посматривая друг на друга. Когда очередь дошла до девушки, продавец, взвесив рыбу, решил подзаработать и завысил цену. Девушка стояла в растерянности.
- Ну, вы и цену загнули – вас не затошнит? – вмешался Самуил.
- Молодой человек, вас никто не спрашивает, –  возразил продавец рыбы.
- Замолчите и дышите носом. – Я дико извиняюсь, но вы не правы, юноша, –  стоящий рядом мужчина с золотой коронкой решил стать на защиту продавца.
- Во-первых, лимонная морда, вы очередь не занимали, вас здесь не стояло. Во-вторых, закрой рот, а то пломбы повылетают, – грозно обратился Самуил к защитнику, и далее, уже обращаясь к продавцу, продолжил, – слухай сюда, не делайте мне вырванные годы. Бикицер1 все пересчитай.
- Как прикажите, мой господин, - ретировался продавец.
Девушка, взяв рыбу, поблагодарила Самуила и пошла прочь.
Самуил догнал девушку и, как истинный джентльмен в залатанных штанах, предложил девушке свою помощь.
- Я имею сказать вам пару слов: давайте помогу нести рыбу.
Девушка смутилась, но, помедлив, ответила.
- Я вас такого не знаю, но от помощи не откажусь.
Так состоялось знакомство будущих родителей Бени.
Шли дни. Самуил работал, не покладая рук, а когда заканчивался рабочий день, наскоро перекусив, уставший бежал к Циле. Самонечка (так называла его девушка) тоже приглянулся ей. Все свободное вечернее время они вместе проводили на берегу моря. Каждый вечер Самоша добивался от Цили все большего расположения к себе.
- Я имею к тебе интерес, дорогая Цилечка, – шептал на ухо возбужденный молодой человек... – Ты знаешь, что мне здается, будто я привязался в тебя, как баркас к причалу... Что ты на это скажешь?..
- Смачно говоришь..., Самонечка..., – задыхаясь в объятиях, отвечала девушка, – но я не знаю..., что у тебя делается... под рубашкой.
- Под рубашкой у меня все шкварчит..., особенно когда обнимаю тебя, – отвечал в порывах страсти Самуил.
- Имею интерес знать..., – задыхаясь от очередного поцелую, с загадочной улыбкой на устах спрашивала возлюбленная, – может у тебя шкварчит и в другом месте... в штанах?..
- Может и в штанах..., – выпустив из объятий девушку, с обидой отвечал парень, – только не шкварчит..., а встает, как солнце над головой ранним утром.
- И это без дураков?..
– А шо судачит твое сердечко, милая?..
- Оно шепчит,... чтобы ты взял меня... Я хочу прибиться к твоему берегу, Самонечка...
- Вот и ладненько, голубка моя..., ты не прогадаешь..., будешь в выигрыше..., – шептал Самонечка, прижимая Цилю всем телом к земле.
В конечном итоге случилось то, что должно было случиться. Девушка забеременела.
Как-то раз на очередном свидании Самуил заметил, что Циля стала заметно полнеть.
- Душа моя, Цилечка, ты с каждым днем стала расти вширь, как пирог на сковородке у моей мамы. Что случилось? – обнимая в очередной раз, спросил Самуил возлюбленную.
- А ты можно подумать и не догадываешься, Самонечка,.. – раздраженно отвечала девушка, – забыл что ли, как топтался на мне словно петух на курице...? Тяжелая я... уже четыре месяца...
- Ёшкин кот, – парень почесал затылок. – И что мне теперь делать?..
- Самонечка, не надо говорить в тряпочку и разводить руками..., давай поженимся, – девушка заплакала.
- Довольно слюни пускать..., – Самуил был явно встревожен.
- Я вижу тебе плевать на мои молодые слезы...
- Циля, не разводи мокроту у моря, оно и так соленое... Я подумаю..., посоветуюсь... Глядишь с Божьей помощью все и уладится... Я что похож на лошадь...? Рано мне еще хомут на шею вешать. – Самуил встал и пошел в сторону дома.
Девушка расплакалась навзрыд.
***
- Песя, – обратился Давид к жене, лежа в постели,  – ты знаешь, мне сдается, что наша дочь беременна...
- ? – Песя сделала удивленные глаза и ничего не ответила.
- Ты не знаешь, кто этот проходимец?
- Нет...
- Прошу тебя поговори с ней... Только не надо размазывать кашу по столу..., говори с ней хладнокровней, ты же не в органах. – Давид отвернулся от жены к стене.
- Хорошо, – глубоко вздохнув, ответила Песя.
***
На следующий день, проводив мужа на работу, Песя пошла на привоз. Дочь еще спала.
- Доброе утро, тетя Песя. – Приветствовал ее Сема – соседский сын. – Как дела?
- Хорошо, – женщина явно нервничала.
- А как дела у Цили? – с улыбкой на лице спросил Семен.
- Отлично! - раздраженно ответила Песя.
- Тетя Песя, не надо кривить душой, вы же не на Лубянке, – продолжал Семен. – Если хотите я вскрою ваше горе, как консервную банку, только слушайте меня ушами, говорю один раз.
- Хорошо.
- Ваше несчастье еще с весны шлялось под вашими окнами, как нищий на заре, когда вы вместе с дядей Давидом почивали на перине. – Юноша сделал паузу. – А чтобы в вашем сердце прошла осень, скажу больше. Это несчастье зовут Самуилом.
Тетя Песя остановилась и сделала удивленные глаза.
- Да, да, именно башмачник.
- Спасибо, – растерянно ответила тетя Песя.
- До свидания. – Семен попрощался и перешел на другую сторону улицы.
- До свидания..., – Песя, как вкопанная, осталась стоять на улице.
***
Вечером за ужином Песя рассказала все услышанное утром своему мужу.
- Давид, что ты скажешь на это несчастье?.. Это же просто кошмар...
Давид молча ел.
- Что ты молчишь, как рыба об лед? – занервничала Песя, пытаясь что-то добиться от мужа.
Давид продолжал молчать.
Поужинав, он решил учинить дочери разборки, но из этого толком ничего не вышло.
- Доця, кто он? Это башмачник, Самуил? – попытался навязать разговор Давид, войдя в соседнюю комнату.
Циля, сжав губы, молчала, пытаясь сдержать слезы.
- Доця, не молчи... Это Самуил?..
Циля, молча, кивнула. Слезы потекли сами собой.
- Он сделал тебе предложение?
- Циля отрицательно покачала головой.
- Вот прохвост... – Давид начал нервничать. – Завтра же поговорю с ним и вложу ему в уши, что если он не женится на тебе, то его жизнь в ближайшее время пройдет тюремным коридором за лагерным забором. А ты, доця, на будущее заруби себе на  носу, что бабье счастье не в том, что у мужика между ног. Вложила себе в уши мои слова?
Циля кивнула, растирая слезы по лицу.
- То тоже. Ну, все, прекращай разводить в доме сырость. Давай ложиться спать. Завтра будет день, будет и пища.
***
Когда уставший Самуил после трудового дня сел за стол, чтобы поесть то, что Бог послал, в дверь постучали
- Входите, не заперто, - ответила мать Самуила.
Дверь открылась, и на пороге появился Давид, отец Цили. Сердце Самуила ёкнуло.
- Шалом, вашему дому, – мужчина топтался на месте.
- Шалом, Давид Абрамович. Проходи, присаживайся, в ногах правды не найдешь, – мать Самуила указала рукой на стул.
Давид молча прошел в комнату, сел.
- Я пришел до вас, как до родной мамы, – помолчав с минуту, начал свой разговор отец Цили. – Я имею сказать, что твой сын, Сара, опозорил мою дочь Цилю. Когда я услышал эту новость, у меня мозг вместе с волосами поднялся дыбом.
- Самоша, это правда? – мать устремила свой взор к сыну.
Самуил, положив ложку, молча опустил голову.
- Меня, Сара, черти хватают со скуки..., – продолжил Давид. – В какой несгораемый шкаф твой сын упрятал свою совесть?
- Я вижу, сын, ты имеешь дурную привычку быть первым не только на работе? – обратилась Сара к Самуилу.
Самуил еще ниже опустил голову.
- У нас, Сара, теперь два пути: либо Самуил ведет Цилю к раввину, либо я веду его в органы.
- Тоже мне напугал до поноса, – вдруг вставил реплику юноша и, помедлив, добавил,  –  не надо этого делать..., дядя Давид.
- Сам не хочу позора, – продолжил за него Давид. – Есть предложение решить все полюбовно. Сара, ты не против такого расклада?
-  Я только «за»..., – криво улыбаясь, парировала женщина, – и поэтому случаю предлагаю выпить по стопке водки. Прошу вас, Давид Абрамович, присаживайтесь за стол.
Уже сидя за столом, как будущие родственники, Давид и Сара обсудили все вопросы, касающиеся предстоящей свадьбы.
***
Через два месяца после свадьбы у молодых родилась девочка. Она была недоношенной и через несколько недель умерла. В случившемся Самуил во всем винил Цилю.
Со временем все обиды прошли, все устаканилось, и Циля вновь забеременела. Семья Фишмана с нетерпением ждала ребенка. На этот раз родился мальчик, которого назвали Беней.
Родился Беня тоже слабым недоношенным ребенком. Все соседи говорили, что мальчик не выживет, умрет, но Циля, потерявшая уже первого ребенка, не слушала поганых соседок и делала все возможное, чтобы выходить малыша. И Бог смилостивился. Мальчуган окреп и стал потихоньку набирать вес.
Отец Бени работал с раннего утра до позднего вечера, чтобы заработать лишнюю копейку и купить единственному своему ребенку хоть какую-то приличную еду.
Прошли годы. Беня вырос назло соседям. Все это время Циля не сводила глаз со своего сыночка, радовалась каждому его движению, каждому шагу, каждому детскому поступку. Беня рос, но все же по сравнению со своими сверстниками был малого росточка. Родителей это не пугало, а отец даже подшучивал над ним
- Мал золотник, да дорог. Весь в корень пошел.
И действительно случилось так, как говорил отец. Весь рост у Бени пошел в корень: сам юноша, как говорят в народе, был метр с кепкой, а вот его мужское достоинство оказалось внушительных размеров. Когда Беню призвали в армию и отправили в баню, старшина, выдавая новобранцу нательное белье, первым увидел его голым.
- О Божечки ж ты мой, – изумленно произнес старшина. – Это ж надо таким уродиться.
После увиденного в роте молодому бойцу дали кличку «гроза женщин», хотя это было совсем не так. Еще до армии пацаны, собираясь по вечерам во дворе, чтобы поиграть в карты, тайком покурить, а иногда выпить, часто обсуждали вопросы, связанные с взаимоотношениями мужчины и женщины. На первых порах среди всей молодежи выделялся Изя. Он был на год старше других пацанов, но самое главное – уже испробовал близость с женщиной и этим гордился. Пацаны Изю уважали и с большим интересом слушали его любовные похождения.
Первой женщиной, с которой у Изи сложились близкие отношения, была Роза – еще молодая женщина, но побывавшая в браке уже несколько раз. Она гуляла направо и налево, и именно по этой причине ее бросали мужья. Роза была из той когорты женщин, о которых известный поэт как-то написал:
На передок все бабы слабы
Скажу я прямо, не таясь,
Но вот такой гулящей бабы
Никто не видел отродясь.

Роза действительно была гулящей. Все мужики: и молодые, и пожилые, тайком, в свободное от работы время, ходили к ней. И она всех принимала. Бывали дни, когда мужиков по каким-либо причинам не было, а у Розы очень «свербело» в одном месте, тогда она выходила на улицу и зазывала к себе молодых парней.
Однажды вечером, когда небольшая свора парней играла во дворе в карты, на горизонте замаячила фигура Розы.
- Опа на, кого я вижу – убиться веником. Какие знакомые лица пожелали прибиться к нашему шалашу, – разводя руками и улыбаясь во весь рот, выдал Изя.
Ребята перестали играть в карты. Их взоры устремились в сторону женщины, о которой были уже наслышаны.
- С чем пожаловала, Роза? – не унимался Изя, показывая свое превосходство над присутствующими парнями. – Небось, скука одолела до тошноты?
- Изя, ша. Не делай волны в тазике. – Видно Роза была в настроении. – Лучше угости даму сигаретой.
- Это с превеликим удовольствием, – парень протянул папиросу. Женщина взяла ее в рот. Изя зажег спичку. Роза присела на край бревна, затянулась, и, держа папиросу двумя пальцами, продолжила разговор.
- Чем занимаемся, шпана? Вижу, в картишки перебрасываетесь. На интерес или так себе?
- Кто же будет разбрасывать эти картонки без интереса? – опять ответил Изя. – Может, присоединишься?
- А что? Может, и присоединюсь, - Роза лукаво подмигнула сидящему напротив ее юноше. Это был Беня. – Вот только денег у меня нет. Ставлю на кон свою натуру: выиграю я – беру с собой любого; если проиграю – сами решайте, кто со мной пойдет. Лады?
- А если выиграют все, дашь каждому.
- Если каждому давать, поломается кровать. – Роза кольцами стала выпускать дым изо рта. Все засмеялись.
- В таком случае заметано, – с улыбкой на лице ответил Изя. – Только одно условие: если выиграете..., мадам, не берите с собой Беню..., не портите ему воспитания.
- А я и так не хочу его..., как не хочет невеста прыщей на своем лице перед свадьбой.
Все рассмеялись, один только Беня засмущался, затем встал и посмотрел на Розу.
- Кус мир ин тохес2, – выпалил он и пошел домой.
На следующий день, идя к отцу на работу, Беня повстречался с Розой. Оба остановились.
- Что, пацан, обиделся на меня? – начала разговор женщина. – Не бери дурного в голову, бери в руки. Если хошь, приходи сегодня на закате дня ко мне, вечер проведем по первому разряду.
Беня ничего не ответил, опустил голову и зашагал дальше.
***
Вернувшись из армии, Беня продолжил ремесло отца. На девушек и женщин старался не смотреть и все чаще обходил их стороной. Такое поведение сына стало настораживать родителей.
Вечером за ужином отец решил поговорить с сыном.
- Сын, ты уже взрослый парень, – начал разговор Самуил, отслужил в армии, овладел хорошей специальностью, не пора ли обзавестись семьей?
 - Отец, к чему этот разговор в пользу бедных? – Бене разговор не понравился. –  Мне и одному не скучно.
- Идиёт, ты что не понимаешь, что я хочу дождаться внуков? – возмутился отец. – Есть хорошая партия – дочь дяди Мойши. Рахэль уже засиделась в девках. Я уже разговаривал с ее отцом. Семья Мойши не против. Что ты на это скажешь?
- Но она же страшная, – пытался убедить отца сын. – Ее поставь в огород –  все вороны попадают от инфаркта.
- В чем-то ты прав..., – Самуил почесал лысину, – зато богатая... Тебе какая разница, с лица воды не пить, закрой газетой и делай свое дело.
- Если вы так настаиваете с мамой, я согласен, – Беня  решил не волновать родителей.
Цельных две недели будущие сваты суетились, улаживая все вопросы, связанные со свадьбой.
- Самуил, не бегай так шустро, а то, не дай Бог, догонишь свой инфаркт, – волновалась за мужа Циля.
- Ничего, живы будем - не помрем, – в свою очередь пытался успокоить жену хозяин дома.
Молодые тоже не теряли время даром. Встречаясь по вечерам, пытались притереться друг к другу, хотя Беня особенно к этому не стремился.
- Рахэль, вы хотите, чтобы я вашим розовым щечкам добавил побольше бледного вида? – всякий раз при встречах твердил молодой человек.
- Что ты гонишь? Я тебя умоляю, Беня, не морочь мне голову, – отвечала девушка на подобного рода реплики. – Ты мне люб. Меж нашими родителями все договорено. Не доводи стариков до тошноты и побереги мои нервы. Они и так натянуты как струны на балалайке у дяди Жоры. Все будет хорошо.
- Как знать, как знать... Ты даже не представляешь, у меня есть что впереди, а ты предлагаешь такие вещи, – твердил Беня, намекая на свадьбу.
- Ты что несешь?...Ты что не мужик? – нервничала Рахэль. – Может у тебя и совесть взята в аренду? В таком случае ты позор всего еврейского народа.
- Да мужик я, мужик,.. – оправдывался Беня, – И совесть у меня не квартирует...
-  А это мы проверим после свадьбы, осталось ждать не долго. Пока, милый, – не поцеловавшись на прощание, Рахэль повернула в сторону дома.
***
Вечером домой к Рахэли заскочила соседка. К счастью родителей невесты не было дома.
- Вечер добрый, Рахэль, – соседка прошла в горницу.
- Здравствуй,  Наталка, присаживайся.
- Вижу, занимаешься последними приготовлениями к свадьбе?
- Как видишь. Завтра все свершится, – девушка весело улыбнулась.
- А все ли ты, голуба моя, знаешь о своем женихе? Он тебя не настораживает?
- А что мне о нем знать и чего бояться? Он весь как на ладони.
- Ой ли? А ты в штаны к нему заглядывала?
- К чему мне такое? В том месте все мужики одинаковые.
- Оно конечно так, только Беня особенный... В брачную ночь сюрприз будет.
На лице Рахэли нарисовалось удивление.
- Если есть интерес и время, могу рассказать одну историю, в которой главным героем был твой будущий супруг.
- Время терпит, а уши не бумага – затрат не требуют.
- Ну, тогда слушай сюдой и вкладывай себе в уши. Несколько лет назад у привоза жила Роза, женщина легкого поведения. Мужиков меняла как перчатки, а иногда заводила шашни и с юнцами. Короче говоря, прожженная бабенка была. Как-то раз, затащила она к себе и Беню.
- Кудой? – Вырвалось у Рахэли.
- Тудой –  к себе в квартиру. Хотела принести свои извинения Бене за ранее причиненную обиду. С этой целью даже стол накрыла.
- А ты откуда все это знаешь? – Опять спросила Рахэль.
- Оттуда. Я с ней вместе в больнице лежала. Вот она мне все и поведала.
- И шо?
А вот шо. Привела она его домой. Усадила за стол, налила горилки. На столе различные разносолы. Беня даже не притронулся, сел, насупился, руки между ног зажал. Роза и так к нему и этак – он на нее ноль внимания. Тогда Роза выключила свет, взяла Беню за руку и потащила...
- Кудой? – Опять вырвалось у Рахэли.
- Тудой – в постель.
- И шо? – у Рахэли от любопытства загорелись глаза.
- Случилось такое, о чем Роза никогда и не предполагала. В постели Беня навалился на нее всем своим телом, сперва Роза почувствовала сильную боль в... сама понимаешь где, а затем потеряла сознание. Когда пришла в себя, увидела на столе пустые тарелки и нетронутую бутылку с горилкой. Бени нигде не было. После этого вечера Роза больше месяца провела в больнице, а когда ей разрешили вставать, ходила в раскоряку, как будто между ног была привязана пудовая гиря. После выписки она долго не задержалась в городе, собрала кое-какие вещички и уехала в неизвестном направлении. Вот так-то, молодушка, а ты говоришь «все мужики одинаковые».
- Ты все это здесь гонишь на полном серьезе? – девушка решила не выставлять напоказ свои  расстроенные чувства.
- Нет, ты мне все больше начинаешь нравиться, Рахэль! – возмутилась соседка.
- А как ты хотела?
- Ну, ну, тебе видней... Мое дело предупредить..., – ехидно улыбаясь, ответила соседка. –  Наше вам с кисточкой, – сказала она на прощанье и вышла из квартиры.
***
Свадьба Бени и Рахэль проходила с соблюдением всех еврейских обычаев и традиций: были молитвы жениха и невесты;  родители Рахэли в день свадьбы подарили жениху новый «талит катан3», а Беня, в свою очередь, подарил невесте «сидур4», украшенный ее инициалами, а также свадебный букет и духи. Затем была составлена и подписана «ктуба5», под «хупой6» местный раввин в присутствии свидетелей и родителей жениха и невесты благословил молодых над бокалом вина, которые затем обменялись кольцами. После этой процедуры раввин по традиции прочитал семь брачных благословений, освящающих еврейский брак. Затем молодожены выпили вина из бокала, после чего Беня правой ногой разбил его. Завершилась свадебная церемония в «хадар гаихуд» - комнате уединения. Ну, а после церемонии, состоялась праздничная трапеза с веселыми танцами и ношением молодых на стульях.
Свадебное веселье продолжалось весь день. Лишь только за полночь молодожены добрались до постели. Молодым отвели отдельную комнату с широкой кроватью и пуховой периной. Было душно, поэтому перед тем как лечь спать Беня открыл окно настежь и помог жене расстегнуть платье. Затем Рахэль выключила свет, облачилась в ночную рубашку и юркнула под одеяло. Беня медлил.
- Ложись, дорогой, уже поздно..., – обратилась Рахэль к мужу, – умаялся, небось, за день.
Тот молча начал раздеваться, и, когда остался в одних трусах, вдруг загорелся свет. Это Рахэль, вспомнив недавний разговор с соседкой, включила его и решила сама удостовериться в услышанном. То, что увидела Рахэль, воистину ее испугало. Семейные трусы Бени спереди были натянуты как паруса на мачте коробля при сильном ветре.
- Ой, мамочка, спаси меня, – закричала девушка и в одной ночнушке с испуга сиганула в окно.
Так бесславно закончился первый и он же последний день семейной жизни Бени.
***
Скорая помощь приехала к морю по вызову проходящих мимо ребят, когда Бене было совсем плохо. Врач скорой помощи быстро и с профессиональным мастерством выполнил все мероприятия, связанные с реанимацией больного. Когда старик пришел в себя, доктор приказал санитарам срочно принести носилки, однако Беня кивком головы дал понять, что этого делать не надо. Он что-то сказал, но никто его не услышал. Доктор нагнулся, чтобы расслышать слова больного.
- Я... умираю..., не трогайте меня, – прошептал больной.
Доктор выпрямился и, чуть помедлив, обратился к старику.
- Что я могу для вас сделать?
Больной подал знак, чтобы доктор нагнулся.
- Доктор..., капни спирта... Я... никогда не пил... спиртного... Это... моя последняя... просьба..., – Беня высунул язык.
- Может что-то еще? – спросил больного доктор, сделав удивленный вид.
- Нет...
- Хорошо.
Доктор достал пузырек со спиртом, набрал пипеткой несколько капель и капнул их старику на высунутый язык.
Старик спрятал язык, закрыл рот, затем глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул воздух. На его лице не дрогнул ни один мускул. Никто из присутствующих так и не понял, почувствовал старик вкус спирта или нет. Он лежал бездыханно, уснув вечным сном.

1 бикицер – быстро (идиш);
2 кус мир ин тохес – поцелуй меня в зад (идиш);
3 талит катан - ритуальная одежда иудея: большой четырехугольный платок из шерстяной материи с кистями по углам;
4 сидур – сборник молитв;
5 ктуба – брачный контракт;
6 хупа – навес из материи, привязанный к 4 столбам и символизирующий будущий дом, в который жених вводит невесту.