– Или экстремальное путешествие энтомолога –
На Колыме были зоны Гулага.
На Колыме добывают половину золота России.
На Колыме валят лес и ловят красную рыбу.
На Колыму иногда приезжают энтомологи, чтобы поймать нужных им бабочек.
Июнь 2009 года. Аэропорт Магадана, я получаю по прилёту из Москвы в багажном зале рюкзак и иду в аэропортовскую гостиницу. Завтра на автобусе – в Сусуман. А дальше поеду автостопом к якутским горам Сунтар-Хаята, где водятся интересующие меня виды бабочек. Коллекционирую их. Хобби. Автобусов дальше не будет, а такси стоит как самолёт…
Гостиница – старая, ещё «советская»: покрашенные масляной краской стены, телевизоры «Рубин». Но мне бы только выспаться перед дорогой… В самолёте, эти 10 часов, лишь дремал. Не могу я спать сидя. Взял койку в трёхместном номере. 700 р. сутки, что по местным ценам почти за так. Менее населённый номер стоит в 2-3 раза больше. Денег жалко… Да и неприхотлив. Если ездишь в такие экспедиции – не думай о комфорте.
Бывало, стоял возле аэропорта Магадана в палатке. Когда в гостинице не было мест… Прямо напротив его здания – островок леса. Под его пологом и ставил палатку. На один вечер и ночь. И даже никем не был замечен!
В номере я один, но потом подселить могут… Отставляю вещи и иду в прилегающий к аэропорту посёлок Сокол. Продуктов купить в дорогу. Спирта. Очень важный экспедиционный продукт.
В Соколе – как в городе. Асфальт, многоэтажки, много магазинов… Товары разные. В бутылках поллитровых – спирт. Я раньше не любил его из-за «вышибающей звёзды» резкости и «медицинского» запаха, но этот – совсем другой. Якутский. Мне прошлый раз в гостинице сосед по комнате плеснул немного в кружку, за знакомство… Я думал – водку. Глотнул… Задохнулся. Вот не предупредил, товарищ. Спирт! Сделанный в Якутии. Но вкус – без «ацетонного» оттенка современной водки и «медицины». Превосходный! 95 градусов.
Хватает «поллитрушки» мне на месяц похода. Но в нём водой обычно разбавляю… Брусничный сок из перезимовавших ягод часто добавляю. Пью стопку-две – когда очень холодный вечер. Алкоголь согревает. Страх прогоняет. Медведи вокруг ведь…
Проснувшись поутру, иду в окрестный лес. Экскурсия «по бабочкам». В обед – поеду… Светлый лиственничник, кое-где хилые ивы и тополя. По дорогам летают белые бабочки. Махнул сачком… Эухлое наина. Бегу за какой-то серовато-зелёной… Желтушка тихе взята. А дальше – чёрная… Мажу. Уносится в лес. Ловлю таких две на поляне. Чернушки эмблы.
Ну вот и здравствуйте… Во многих местах вдоль дороги на высохшей грязи - отпечатки медвежьих лап. Двух зверей сразу: со следом в ладонь и поменьше… Ходили недавно. А у мини-свалки поодаль – банку из-под сгущёнки в «ком» миша сжевал. Достаю из рюкзачка лак для волос…
Медведи, как почти все звери, боятся огня. Лак горюч очень. Поджигаешь «струю» – и вот тебе огнемёт. Медведя можно отпугнуть фальшфейером и петардой, но их нельзя провозить в самолёте. Фальшфейер к тому же прогорает быстро, а зверь, бывает, отходит, наблюдает… Петарда «бахает» не так сразу. Лак для волос! Мощное пламя. В доли секунды. Надолго. Надо только привязать зажигалку к баллончику…
Сдаю номер, и еду на рейсовом автобусе в Сусуман. 500 км почти… Решил не стопить так сразу: цена билета – 2000 р., что терпимо, машины же на трассе едут в основном недалеко, и «оказии» на Сусуман может не быть очень долго…
Автобус стар и шумен – «ЛАЗ» моего детства. Другие модели, видно, не могут осилить этот тракт. Где асфальт есть только на первых ста километрах. И где морозы зимой за пятьдесят…
Салон – полон. Загорелые колымчане возвращаются в свои городки и посёлки с курортов. Раньше отдыхали на Чёрном море, теперь всё больше – в Анталье и Хургаде. Есть тут и «новички» – на вахты. Как пассажир, сидящий сбоку. Разговорились… Едет в старательскую артель. Сам из Ивановской области. Племянник, что «на золоте» работает, пристроил. Работы в городке их нет. Вторая вахта, в первой в месяц 70 000 р. вышло… У них такие деньги не заработать и за три.
За окном – «волны» лесистых гор. Везде лиственницы одни, то редко, то густо, белые «полотна» ягеля кое-где, в распадках реки серебристые. Красиво! Увы – отвалы «золотой» индустрии на их берегах часто портят пейзаж. Терриконы местами! «Эталон» валют, к сожалению, пока важнее природных красот…
Посёлки иногда попадаются. Два раза автобус останавливался на их краю у придорожных кафе, и народ с автобуса шёл есть. Я – тоже. Блюда простые: щи, гуляш с макаронами, плов… Весьма недорого. Сытно.
И каждый раз - дощатый туалет на улице, с дырой в земле. Грязный ужасно… Непонятно, почему нельзя сделать нормальный - пусть и с платой за посещение?!
На улице крапает, плюс семь всего. Начало июня здесь – как в средней полосе апрель. Стоят в «пушинках» ивы, нет комаров ещё…
Переезжаем по новому мосту широкую, с серой водой, Колыму.
Поздно вечером прибываем в Сусуман. Светло, как в сумерках средних… В июне в этом приполярье будет так и ночью. И опять иду в гостиницу… Можно было бы, конечно, начинать свой «рейд» – став в палатке где-нибудь за городом, но туда топать надо, и спать пора уж.
Тоже – койкоместо, но в двухместном номере, опять пустом. Он покомфортней, чем в аэропорту. Да всё равно!.. Есть душ и тёплая кровать – другого мне надо. Комфорт потом будет.
Утром доедаю с хлебом колбасу, что брал в дорогу, пью чай и иду с рюкзаком на трассу за городом. Ловить машину в сторону Усть-Неры.
Автостоп, кстати, непростое занятие. Читал как-то о нём книгу гуру автостопщиков Антона Кротова. Выработал и свои правила. Главное: опрятный вид. «Бомжей» никто не любит. Здесь не спасёт даже «приставленный к тебе» рюкзак. Немногие захотят в взять в салон авто грязного туриста. Для автостопа я переодеваюсь. Джинсы, светлая футболка… Бреюсь. Кротов путешествует вот с чёрной «ваххабитской» бородой. Видимо, у него хорошая карма.
Останавливается первая же машина…
– В Усть-Неру? Э, брат, долго тут стоять будешь! Выходной, машины в такие дни туда не идут… – говорит мне водитель.
Воскресенье – сегодня. Сам в соседний посёлок он едет. Советует мне заказать такси. Стоящее как билет на самолёт до Иркутска… Не надо.
«Стоплю» ещё машину… ещё и ещё – но все едут тут, по округе, а мне надо за 400 километров.
Мда, печаль… Почти не бывает в выходные дальнобоев. Редки командировочные, связисты, коммерсанты. Поймать можно только гостя, проведывавшего вдали родственников.
Такой водитель и попадается!
– В Артык еду, домой…
– Возьмите!
Это две трети пути до Усть-Неры.
– Садись.
Водителя мой представился Женей. Гостил у родни в Сусумане. Сам – с Западной Украины. На заработках. Украинцы, говорят, прижимисты, но в ответ на мои «автостоп… бесплатно…» не стал денег просить. На Колыме и не принято их брать за подвоз.
– А что не в Европу на работу? Ваши же туда чаще… – спрашиваю его.
– Да был я в той Европе. Работал садовником в Венгрии. И что? Языка не знаешь. Зарплата… Я тут столько за месяц зарабатываю, столько там за два.
Рассказывает о жизни на Западной Украине. Опрятней у них, но – бедно. Безработица сильная. Народ хмурый. Ищут врагов. Москали во всём виноваты…
Улыбается. Шутит.
– На рыбалку по дороге не хочешь заехать? Хариуса давно не ловил…
Только за! Тоже половлю – с сачком погуляю вдоль берега.
Съезжаем с трассы километрах в ста от Сусумана и останавливаемся возле небольшой реки. Не слышал, чтоб кто-то ловил бабочек в этом районе… Могут быть интересные!
Река змеится меж пологих гор, звенит на камнях. На берегах – кустарник, кое-где лужайки. Любимые объектами моими. Спешу ловить.
Впрочем, виды бабочек тут были те же, что и в окрестностях аэропорта. Из новых – чернушка дискоидалис. Пепельно-серый испод, весьма живописный… Не везде она есть в Восточной Сибири. Две изловил… Небольшая всё же удача!
И снова встретились «лапы» медведя – на песчаной косе у реки. Посвежей… Не так чтобы сильно я опасался этого зверя, но всё же решил далеко не ходить. Вернулся к машине.
– Миша? Да схарчил тут одного рыбака три года назад. Может – этот… – говорит мне спокойно водитель.
Всегда «веселит» меня это спокойствие местных в теме медвежьей, людоедство включая. Миша схарчил… Кротко так, буднично. Мол, с кем не бывает. Колымчане народ особенным.
Женя газовую плитку достал, кастрюльку на неё поставил… Хариусной ухой в итоге меня угостил. Вкуснота!.. Едем дальше.
Трасса наша называется, как и регион: Колыма. Строилась в 30-ые годы прошлого века заключёнными Гулага. Тачками и лопатами… Лишь на сложных участках применялись редкие в ту пору трактора. Покрытие – укатанная колёсами дресва, вперемежку с глиной. Асфальт почти местами… Трасса пылит, и встречные машины часто полностью «выключают» обзор. Здесь, несмотря на слабое движение, часты аварии.
– Летел вот тоже как-то, – говорит Женя, – обгоняю дальнобой, но из-за пыли этой не увидел на обочине раскоп, и со всего маху…
В кювет «ушёл». И чудом не разбил машину.
Вот и сейчас – «летим». Не ездят здесь по-другому: расстояния ого, и торопиться надо. Все мчат, обгоняют, пылят… Артерия жизни.
Прибыли в Артык. Полуразрушенный посёлок, с одно и двухэтажными домами «времён Гулага». Раньше в нём было до 10 000 жителей. Сейчас – двести. И так везде по Колыме: посёлки «сдуваются», умирают, закрываются… Капиталистическая оптимизация. Эпоха...
Вечер наступил, и Женя предлагает мне остановиться в шофёрской ночлежке, в посёлке, а завтра дальше двигаться. Отказался. Поголосую пока тут…
Пакетик сушёных ягод лимонника ему вручил за подвоз. Взял я несколько с собой для таких вот дорожных презентов. В чай добавишь - и уже бодрей за рулём! Говорю это водителям… Неплохой подарок.
Дежурю у обшарпанного здания поста ГАИ на въезде в Артык. Когда-то здесь останавливали всех, было что-то вроде «якутской таможни». Смотрели паспорта. Могли рюкзак проверить. Нет ли в нём золота?.. Чёрных старателей в краю немало. Теперь пост упразднён. Не нужен он: обходится тайгой, буквально в сотне метров - что эти старатели и делали.
Машин всё нет… Уже за полночь. Холод. Надо мне сдаваться. В ночлежку?..
Нет - в палатку! Надел рюкзак на плечи, вошёл в лес, что трассу окружал и в нём её собрал. Так – пенку положил и в спальник влез, лак для волос приладил сбоку…
Я в ночлежке этой как-то был. Селят в одной комнате, большой, всех. Ржавые кровати, тюфяки… Три связиста из Усть-Неры были в ней в тот раз, и к ним я подселился. Пили водку до утра они безбожно. Меня к сему пригласили, угощали… Какой отбой тут! «Квасил» с ними. Люди интересные. Сколько переговорили мы всего «за жизнь»! Но утром трудно было от подушки поднять голову…
Нет, не хочу в ночлежку. Долго что-то сон не шёл… Вдруг слышу нарастающий издали гул машины! Выскакиваю из палатки. Успеваю… Торможу большую фуру. Едет до Усть-Неры! Водитель как-то долго смотрит на меня, но согласился взять.
Тащу к фуре рюкзак и «дом» мой, с пенкой, спальником – собрав всё в «узел». Водитель вещи в будку запихнул. Влезли в кабину… Он не представляется. Какой-то не «в себе» немного. Включает музыку. Молчим, едем.
Час так проходит, два. Настало утро. Вдруг машина плавно тормозит… В окне порхнула какая-то белая птица.
– Кто это был? – спрашивает водитель.
– Птица.
– Правильно, птица.
Губы его расплылись в странной улыбке. Он полез рукой за сиденье и вытащил оттуда карабин.
– Хорошая птица. Если увидишь ещё одну такую, говори…
Теперь я постоянно смотрю в окно. Водитель поглядывает в своё.
Вот он опять тормозит, опять белая птица порхнула… С минуту глядит в лес. Опускает стекло, взводит ствол… Ба-бах!
Не попал.
– Очень хорошая птица… Называется полярная куропатка.
Протягивает мне большое яблоко. Продолжаем движение. Через несколько минут он замечает другую птицу. Потом я. И снова он.
Но все выстрелы – мимо.
– Да что такое… Ружьё забыл пристрелять.
Сразу после моста через немалую реку Неру он достаёт спиннинг и минут 10 пытается поймать «с перил» хариуса.
– Дожди прошли, однако. Вода мутная…
Явно не его день.
А вот и Усть-Нера показалась… Водитель едет в посёлок. Я остаюсь на его краю у трассы. Теперь – ловить колёса на Хандыгу. Захожу в лес. Готовлю на своей газовой миниплитке обед из гречки, с тушёнкой. Пью чай.
Возвращаюсь «на пост».
Машин немало, но останавливаются реже, чем в Сусумане. И все в окрестности едут. Стою уж два часа, в пыли весь от «клубящейся» грунтовки. Ещё через час буду как бомж… Не возьмут.
Взяли!
Весёлый якут на уазике, с большой «баклажкой» пива под локтем, и с двумя собратьями, обоего пола, сзади.
Едут в Томтор. Могу выйти у заправки перед Кюбюме. Преодолев три четверти пути… Соглашаюсь.
У водителя красивое имя: Матвей. Я всегда думал, что оно распространено в Израиле. Но в Якутии Матвеев на душу населения будет больше! В ходу у якутов также имена Спиридон, Корней, Афанасий…
Матвей интересуется, кто я и куда еду? Говорю, как есть. Как всем. Энтомолог. Собираю бабочек…
– Заодно вес сбрасываю! Весной было 95 кг, сейчас – 88.
Почти и не шучу.
– Тогда зачем тебе машина? Пешком бы шёл. Через месяц будет 70! – смеётся, глянув на меня, Матвей.
Якуты все большие юмористы. Хмурых якутов я ещё не встречал.
Переезжаем по мосту большую реку Эльги. Из возникших после строительстве защитной дамбы озёр то и дело вспархивают утки.
– А вот скажи, – спрашивает хитрый Матвей, – правда, что у нас в Саха есть бабочка, которая стоит сорок тысяч долларов?
Господи, ну сколько можно… Каждый якут, узнав, что я энтомолог, непременно задаст этот вопрос! И правда ли, что бабочка величиной с ворону… или светится в темноте…
Пьёт кровь. Знает приёмы карате. Это я уже от себя иногда добавляю.
Говорю, что бабочки нужны лишь чудакам. И стоят копейки.
– Ну-ну, – улыбается Матвей.
На все мои слова кивает головой, но лицо такое ехидное…
Якуты очень недоверчивая нация.
Приложившись в который раз к пиву (ГАИ тут не бывает!), он включает музыку. Якутское диско. Я и не знал о существовании такого. А звукоряд не хуже «Энигмы»! Молодцы, якуты. Развиваются, театров и музеев в 300-тысячным Якутске больше, чем в иных городах-миллионниках…
– Турист-авантюрист – ружьё-то имеешь? Ну или там фальшфейер.
– Есть что покруче…
Он косится на мою ползущую в карман руку. Достаю лак для волос.
– О-хо-хо. Макияж для мишки!
Весьма развеселил я его. Узнаю от Матвея, что в тайге надо бояться не медведя, а… оленевода-эвена. Был когда-то приказ Сталина стрелять на поражение в тайге в любых «прохожих». Так эвены его до сих пор выполняют!
Добрые якутские шутки.
Вот и заправка перед Кюбюме. Брошенным в 90-ые посёлком и одноимённой речкой. Пора мне выходить, а якуты поедут дальше – через её поток. Моста нет. В Кюбюме тонут в половодье «Уралы»… Как-то поедут однако.
Матвей предлагает пообедать с ними в местном кафе перед расставанием. Соглашаюсь. Большие цистерны заправки, бытовки, и в одной – это кафе. Три стола, простая еда для водителей…
Однако борщ со сметаной после дорожных «перекусов» был весьма кстати. Якуты принесли из машины солёную мальму. Угостили меня. Ох, вкусна! Нежная очень, тает во рту… Постановил, что в следующий раз приеду в Якутию на рыбалку.
Подарил Матвею пакетик лимонника. Якуты покатили к реке, а я подошёл к единственному работнику бензоколонки Диме. Договориться о ночлеге в одной из бытовок, по совету якутов. Вечереет, и машин тут в это время не бывает почти… Дима – крепкий и ладный мужик лет 45-ти. Сказал: ночлег будет.
Но я решил поголосовать всё же «на отбой» у трассы, и через двадцать минут поймал машину! Опять микрик. С водителем только в нём…
– Не, бесплатно не вожу. Ну хоть штуку дай!..
Редкая меркантильность в этих краях. Даю тысячерублёвую купюру. Не хочу тут ночевать – машина едет через место старта моего похода!
– Василий моё имя. Из Молдавии я. Кличка Молдаван. Ты зачем туда?..
Рассказываю о бабочках и похудании.
– Да ладно. Хищничать ты едешь.
Мда, суровый дядя… Хищничать на местном жаргоне – незаконно мыть золото в ручьях!
– Бабочки-жучки… Да ты не бойся, я сам мою.
Рассказываю ему о бабочках, произношу их латинские названия, и всё-таки убеждаю, что я энтомолог.
– Ага. Понятно. Летающие доллары. Сколько стоят твои бабочки? Да ладно, колись…
Не просто человек меркантильный, а на купонах «построенный». Всё, по его мировоззрению, делается только ради денег и за бабло.
– Давай буду ловить тебе бабочек! Золото мыл. Икру заготавливал. Я где и кем только не работал. Пять баксов дашь за бабочку?
– Ну что вы, какие баксы…
И ловцов мне не надо. Не стоят бабочки…
«Хруст» лобового стекла. Оно с моей стороны превращается в зеркальную «паутину». Поймали камень от встречной машины… Того гляди, стекло рассыплется.
– Ё-моё. Что делать-то?.. – Василий тормозит.
Хмуро курит на улице. Советую заклеить «паутину» скотчем. Которого у него нет. Достаю свой. Заклеиваем стекло.
Едем дальше.
– Хищников бойся, – поучает он меня уже почти дружески. – Ты в их район едешь. За банку тушёнки порешить могут…
Рассказывает, что золото моют в основном бывшие зэки. Со стволами все. Могут принять за коллегу и убить – чтобы ограбить. Сытые если…
Да слышал я уже подобные истории. Привык. Вот только, что Сунтар-Хаята тоже их «вотчина» – не знал.
– Золото тут в каждом ручье, – продолжал попутчик. – Не ленись только, мой.
И предложил мне «вместо ловли козявок» поехать с ним на вольную золотодобычу! В эти или другие местные горы. Вдвоём больше «выход». Один моет в лотке породу, другой высматривает крупинки. И наоборот.
Потом один другого бьёт камнем по голове… Знаем мы эти истории. Не нужно нам «хищного» золота. Вежливо отказываюсь.
И наконец доехал!.. Тормозим у места, откуда я уже пойду пешком. 70 км от Кюбюме. Ночь. Тишина. Василий курит минут пять у трассы. Жмёт мне руку. Даёт номер телефона, если вдруг приму его предложения… Уезжает.
Теперь я один на один с дикой природой.
На каждые 20 квадратных километров – медведь. Каждые 10 – волк. Хищники, эвены… Матвей, конечно, пошутил, что они стреляют в туристов. Но пьют, по слухам – безбожно, и тогда дурные все шибко… В этой долине реки как раз – эвенские стойбища.
Ох, уж эти бабочки!.. Но страхи не повернут назад меня. Медведь и волк от огня убегут, хищник спрячется, а к эвенам и сам приду, если снег в горах выпадет… И будут те непьющими. Верю.
Ухожу с дороги в лиственничную марь долины. С двух сторон – невысокие горы, но дальше они будут только расти. Потом начнутся осыпи. Где водятся интересующие меня виды бабочек…
Иду, утопая в вате ягеля, по лиственничному редколесью. Глухая тишина вокруг, в которой не слышны даже свои шаги. Через полкилометра – костровое место. Лежат обтёсанные стволы, большие закопчённые камни… И – два картонных ящика пустых бутылок из-под водки.
Эвены?
Спится тревожно. Всегда, когда лежишь один в палатке в Якутии, кажется, что вокруг ходит кто-то. Выхожу на улицу, смотрю на сумрачные лиственницы и белые зигзаги снежников в горах. Ночь светла, видно на километры. Ни птицы, ни комара, только еле слышная речка вдали…
Замёрз. Разжигаю костёр. Греюсь. Готовлю «полуночный» чай. Принимаю немного разбавленного водой спирта.
Согрел меня, друг, настроение на глазах растёт!.. Что ни говори, а продукт в походе необходимый.
Утром, после завтрака, шагаю дальше. Хрупкими, после заморозка, полями ягеля. Всё тем же редколесьем – кое-где с нагромождениями камней. Склонами гор. Сухими и и не очень марями. Долинами речек. Курумниками.
Через несколько часов делаю большой привал. Готовлю обед. Ловлю «кратко» бабочек. Иду дальше…
Красивейшие горы расстилаются передо мной.
Мир принадлежит мне.
Я буду здесь 21 день.
Потом я снова выйду на трассу.
Потом будет путь домой.