Не отрекайся от слов, что в Книгу свою вписываешь, будто бисером расшиваешь шёлковый ковёр. Не отрекайся!
Каждое слово твоё, как символ, начертанный в учебнике по Бытию, и смысл его несешь через каждый вздох, хоть и разрывается от боли твоя грудь.
На ней лежит камень, сдвинуть его ты не в силах, даже если призовёшь на помощь титанов.
Потому что никакие гиганты не способны вырвать из души боль - будь она размером со скалу или с горошину.
Только ТЫ вправе брать на постой в своё сердце то счастье, то муку. Всё это перед тобой, как блюда на столе.
Можешь испробовать, что угодно, а можешь объявить себя "вегетарианкой" и прикоснуться лишь к избранным яствам. Ведь можешь?
Тогда почему рука твоя, повинуясь неведомой силе, тянется к посудине с отравленной пищей, яд которой пропитывает твою кожу и дух, схожий уже на увядающий фрукт - он сжался и потемнел, и лишь аромат, едва исходящий от тебя, напоминает о том, кто ты на самом деле.
Не увядай, пиши, рифмуй, складывай свои образы в коробку, где когда-то хранились цветные кубики, потом - платьица для куклы, а теперь - иллюзии, из которых строишь замки и сшиваешь шатры.
Книга твоя говорит о жизни, но сама ты тлеешь, как уголёк, оставленный невнимательным путником в куче пепла - не затушенный до конца, но и не воспламеняющийся от потока ветра. Черный, но чистый в своем предназначении согревать, а потому - не умирающий в груде сгоревших собратьев.
Сестра моя! Невеста моя! Моя Муза!
У тебя множество имён, но лишь одно из них могу выкрикнуть, стоя посреди толпы, никем неведомый. Кто отыщет тебя для меня, если скрою имя твоё?
Кто приведёт тебя ко мне, если скажу, что тебя нет в этом мире?
Сколько скитаться мне - полунагому, без краюхи хлеба и без надежды?
Сколько ждать твоего слова, что принесёт мне в клюве почтовый голубь?
Если ты не заговоришь, я заблужусь в этом царстве теней.
Раздирая лицо колючими ветками, буду брести на твой шёпот, как незрячий бредёт, доверяя своему ангелу...
Ты только шепни...