Дела давно минувших дней

               

Был конец июля. Меня вызвал районный инженер.
- В.А., бросайте всё, чем Вы занимаетесь, и немедленно отправляйтесь за билетом в Севастополь.

Ваша задача – принять монтаж аппаратуры на плавстенде.

- На сколько дней выписывать командировку, товарищ капитан 1 ранга?
- Уже выписана. На месяц. Получите у секретаря командировку, и командировочные. Учтите, Вы должны уложиться за неделю.
- Есть!

Наивная доверчивая молодость с погонами младшего офицера! Рассчитывая на неделю, я взял с собой только новенькую запасную кремовую рубашку с погонами, и довольный, что скоро окунусь в волны Чёрного моря, заторопился за билетом.

 Вернулся домой через три месяца. В октябре в Севастополе можно гулять и в рубашке, а у нас ночью было уже минус двадцать.

Всё грязное бельё, которое вёз в чемодане, было извлечено и надето, но ощущение было, будто стою нагишом.

До первого автобуса оставались ещё полтора часа, и чтобы не околеть от холода, я крепко обнимал, как любимую женщину, круглую печь в зале ожидания, отдававшую мне последние остатки своего тепла.

Появилась какая-то бабка, укутанная платками, и с жалостью заключила: «Всё пропил, сердечный». Она ошибалась. Не всё. Денег хватило на обратный билет.

Когда я пришёл на стенд, который дорабатывался в Балаклаве, то был поражён, что рабочий класс и ИТР после обеда не вязали лыка. Но я был с ними в тесном отсеке всё время, и видел, что они пили только квас из бочки, которую подвозили каждый день к КПП. Вскоре всё разъяснилось.

Оказалось, что в бочке с квасом находилась отличная массандровская мадера, которая не удовлетворяла какому-то параметру, и её продавали по цене кваса. Я тоже перестал быть белой вороной.

Инициатива и добросовестность всегда наказуемы исполнением. Накопав множество отступлений от конструкторской документации, и ошибок в самой документации, я доложил о них по ВЧ районному инженеру, и получил приказание контролировать, пока все замечания не будут устранены.

Время шло, уже и море не радовало в редкое свободное время. Всем всё надоело, конструкторы и рабочие сидели на стенде ещё больше меня, дома всех нас ждали семьи.

Естественно, расслаблялись. Зам. главного конструктора ходил с огромной шишкой на лбу. Вечером его потянуло пообщаться с женским полом, девушки тоже работали в нашей экспедиции.

Но он никак не мог попасть в открытую дверь их номера в военной гостинице. При очередной попытке, снова промахнулся, и угодил лбом в стену.
 

Я заметил, что женщины на местном пляже как-то странно посматривали на одного из наших конструкторов, большого весельчака. Оказывается, перед тем, как раздеться на пляже, он засовывал в плавки полуметровый кусок толстого обрезиненного кабеля, и в таком виде дефилировал перед дамами, вызывая нездоровый интерес у прекрасного пола. Интерес достиг пика, когда он однажды принялся его оттуда доставать.

Перед самым моим отъездом случилось то, что злые языки назвали «Балаклавская трагедия». Наш стенд находился рядом с кораблями пограничников.  На одном из кораблей умудрились провести в кубрик некую любвеобильную даму.

Ей удалось сделать то, чего не смогло бы сделать целое подразделение американских «Морских котиков»: она вывела из строя весь личный состав боевой единицы наших доблестных морских пограничников. Мне сразу вспомнилась «Пышка» Мопассана. Красота и в самом деле, страшная сила.

Когда я слышу песню «Зато мы делаем ракеты», то думаю, что те ракеты, которые делали мои гражданские и военные коллеги, летали не в пример нынешним, в ту сторону, куда надо, и как надо. А мелкие слабости, у кого их нет?