Познакомился я с директором подсобного хозяйства «Харпичан» и поговорил с ним минут десять на ничего незначащие темы, после чего я ушёл домой. После разговора с директором сестра сказала мне:
– Директору ты понравился. Он решил пригласить тебя на работу своим заместителем, с записью в трудовой книжке «слесарь шестого разряда». Тебе будут оплачивать десятичасовый рабочий день. Ты будешь иметь право подписи ценных бумаг и материальную ответственность. Если ты согласен с такими условиями, тогда пойди к нему и напиши заявление.
Интересно, слесарь с правом подписи и материальной ответственностью? И каким образом это будет оформляться? А впрочем, что удивляться, в России возможно даже невозможное.
– И кем я буду? Зам. директора шестого разряда, или же слесарем административного механизма? - спросил я у сестры.
– А тебе, не всё ли равно? - сестра засмеялась. – Директор кроме тайги ничего в своей жизни не видел. Он даже в отпуск никуда не ездит. Работал он в тайге простым рабочим и умел дружить с начальством, Поэтому он был принят в компартию. За хорошее отношение к начальству, его направили на шестимесячные партийные курсы, после чего он был назначен директором подсобного хозяйства. У него нет даже среднего образования, так как в его молодость среднее образование в тайге могла дать только тайга. Бухгалтер нашего хозяйства окончила местную забегаловку, именуемую средней школой. Затем по ходатайству нашего директора, эта девчонка была отправлена в Ленинград на шестимесячные курсы, которые дали ей право работать и главным бухгалтером, и директором, в случае, если директор заболеет. В этих краях нет людей, знающих сельское хозяйство. Так что, мы с тобой, в отношении знаний сельскохозяйственной науки, по местным меркам, академики.
Поразмыслив над предложением, и решив, что мне нечего будет терять, если буду осторожен в отношении финансовых дел, я дал согласие исполнять обязанности зам. директора подсобного хозяйства.
Итак, теперь я – «зам. директора шестого разряда». Начались мои трудовые будни. Всё шло гладко и ладно, если удавалось сдерживать людей, в их ежедневном стремлении напиться до пределов, когда человек опускается на четвереньки. Подсобное хозяйство небольшое. В хозяйстве было двести пятьдесят коров и восемьдесят свиней. На южном склоне сопки было тридцать гектар земли для выращивания на ней кормов для скота. Это район вечной мерзлоты, но на южных склонах сопок вечной мерзлоты нет, поэтому здесь можно выращивать картофель и кукурузу на силос. Хозяйство должно обеспечивать мясом и молоком рабочих леспромхоза. Молоком ещё удавалось обеспечить рабочую столовую, а с мясом были затруднения. Мясо в рабочую столовую завозили редко и в недостаточном количестве.
По обеим сторонам реки Девятка почти до самого Кондона на огромной площади раскинулось высыхающее летом болото – марь. На мари рос кочкарник, поэтому сено косить здесь невозможно, но коров пасти можно. Ближе к озеру кочкарника не было. Здесь трава сплошным ковром закрыла часть озера, а на траве появился тонкий слой почвы, превратившейся в сенокос. На этой площади косили траву на сено и сенаж. Сенаж – подсоленное недосушенное сено и утрамбованное в силосные ямы. Подсобные хозяйства этого края были планово-убыточными предприятиями, а таких хозяйств было множество. Наше подсобное хозяйство было планово-убыточным, ежегодно приносящим государству убыток в 210 тысяч рублей. Это был «клондайк» местного значения для начальства всех уровней этого края. Вы, читатели, сейчас поймёте, почему «клондайк».
Осенью и зимой из овощного магазина посёлка Харпичан привозили в подсобное хозяйство коровам и свиньям потерявшие товарный вид овощи и фрукты. Сначала машина приезжала ко двору директора сельхоза. Ему сгружали ящики с яблоками, апельсинами, мандаринами и иными продуктами – всё это бесплатно и в отличном товарном виде. Затем машина приезжала к дому бухгалтера, где тоже сгружались продукты, но в меньшем количестве. После этого завозили продукты зоотехнику и ветврачу. Мне, как заместителю директора, завозили продукты в предельно малом количестве и не всегда. Я должен был подписать документ о том, что в хозяйство принято потерявших товарный вид овощей и фруктов в «энном» количестве и на «энную» сумму денег. В машине было килограммов двести овощей, перемешанных с мусором, а в документе значилось около двух тонн. Заместитель директора был в этих махинациях «стрелочником», ибо подписывал документы и нёс материальную ответственность. На заместителей иногда заводили уголовные дела, если они не успевали уволиться, проработав меньше года. Рабочие сельхоза приходили на зооферму и брали себе домой завезённые из магазина гнилые овощи и фрукты, а свиньям доставался мусор.
Однажды в конторе, в моём присутствии, директор сказал бухгалтеру:
– Мне нужны деньги на карманные расходы, поэтому напиши документ о том, что я производил индивидуальную работу в неурочное время, на сто восемьдесят рублей.
Директор вдруг спохватился. Он забыл о том, что я стою рядом с ним и слышу о том, как легко и просто можно брать из кассы деньги на личные нужды. Директор добавил:
– Выпиши и моему «заму» рублей семьдесят, и о себе позаботься.
Однажды в сельхоз из Комсомольска-на-Амуре приехали партийные руководители на отдых. В хозяйстве был катер с трюмом и каютою. На этом катере начальство уплыло на озеро поохотиться и порыбачить. Пока начальство на озере развлекалось, в сельхозе забили двух кабанов и начали готовить пиршественный стол на берегу реки. Приехало с озера начальство. Они на озере «развлекались» сверх меры. Партийный босс попросил капитана катера поднять вверх руку. Капитан поднял руку вверх, а партийный бос(сяк) выстрелил из карабина. Выстрел был снайперским, так как он и попал точно в центр ладони капитана!!! Уголовное дело не было заведено, а капитану не было предоставлено возмещение ущерба.
– Скажи спасибо, что жив остался, – ответил возмущённому капитану партийный босс.
Вечером, после того как был съеден за пиршественным столом один кабан, начальство уехало домой, забрав в багажники автомобилей второго кабана, а в карманах они увезли по пачке денежного вознаграждения за то, что обрадовали жителей сельхоза своим появлением.
А теперь сравним дальневосточные порядки с порядками Донецкими:
1) В Донецкой области, в селе Старченково, тоже проводились такие мероприятия, когда приезжал секретарь обкома Дегтярёв, но пир устраивался в заповеднике Каменные Могилы. Всё это делалось за счёт колхоза. Хорошо развлекаться, используя чужие средства и чужой труд.
2) В Донецке на камвольно-прядильной фабрике работали некие «девушки». Из райкома позвонили:
– Предоставьте пять «девушек» для проведения субботника в Велико-Анадольском лесу.
В моём коллективе работали две такие «девушки». Девушки «субботничали» с партбоссами, а этим «девушкам» надо было каким-то образом оплатить «субботничание». Были у нас «девушки» для встречи с иностранными гостями, были «девушки» для всевозможных конференций, были «девушки» и для потреб местного начальства. Работали «девушки» и в административно-хозяйственном отделе фабрики, но это были «девушки» интеллигентные и предназначались исключительно для крупного начальства с высокими требованиями к женским особенностям. Не только приятное времяпровождение и возможность улучшить материальное положение заставляют женщин с радостью участвовать в таких мероприятиях, но и животные потребности.
Но, пора вернуться и в Харпичан:
В сельхозе на складе в бочках была селёдка «иваси» для коров. Учитывая то, что коровам дают жирную селёдку, морковку, яблоки, апельсины и мандарины, я спросил у рабочих подсобного хозяйства:
– А сливочное масло и чёрную икру коровам не привозят?
Рабочие заулыбались и пояснили мне:
– Сейчас плохо, а несколько лет назад здесь было хорошо. Нам привозили много пшеницы из Аргентины на корм скоту. Амбары были забиты зерном доверху. Зерно не успевали скармливать. Оно горело. На складах нашего подсобного хозяйства было полно сгущённого молока, сливочного масла, сала, мяса, колбас, американских и аргентинских консервов и много прочего. Всё это можно было брать бесплатно. Вот мы и брали столько, сколько хотели. После того, как на Дальний Восток приехал Л.И. Брежнев для встречи с американским президентом, он узнал о нашем снабжении и ужаснулся. После этого снабжение резко сократилось.
– Зачем же вам, при таком снабжении, нужно было подсобное хозяйство? - удивился я.
– А хрен его знает, зачем? Мы об этом не думали, - ответили мне.
Коров было чем кормить, но свиньи жили впроголодь. Зимой по мёрзлой мари бульдозером срезали кочкарник свиньям на корм, а летом школьники в лесу резали молодые побеги деревьев и вязали веники. За каждый веник детям платили по пятьдесят копеек. Зимой эти веники скармливали свиньям.
«Русские, всем народам – братья навек» - так ли это? Агрессор аборигену братом быть не может, ибо: «Брат ты мой, но хлеб ешь свой».
В сельхозе жил один нанаец по имени Яков. Яша был пенсионером. Ему было уже более восьмидесяти лет. На голове у него не было ни одной седой волосинки. На лице у него не было ни одной морщинки, а на щеках всегда играл румянец. Он ещё в одиночку охотился на медведя. Женился он ежегодно. Жёны у него были не старше двадцати семи лет. Все жёны у него были русскими. В октябре 1982 года я собирался съездить на побывку в Донбасс, и надо было родственникам привезти гостинец. Самым лучшим гостинцем из этого края могла быть только кета нанайского вяления. Кету можно было купить только у нанайцев, и только по знакомству. Я обратился к Яше с просьбой помочь мне достать кету. Яша повёз меня на моторной лодке в нанайский посёлок Кондон. Я с ним ходил по улицам Кондона в поисках кеты. Рыба висела и вялилась во дворе каждого нанайца, но на все наши вопросы местные жители отвечали: «Кеты нет». Мы уже потеряли надежду купить рыбу, когда к нам подошёл нанаец среднего возраста. Он спросил у Якова:
– Человек, которого ты к нам привёз, русский? Он не похож на русского.
– Нет, не русский. Он украинец, - ответил Яша.
– Ты, брат Валентины? – спросил у меня нанаец.
– Да, он брат Валентины, - ответил за меня Яков.
Нанаец улыбнулся и обрадовал нас:
– Для вас кета есть.
Когда мы вернулись в сельхоз, Яша сказал мне:
– Володя, если тебе нужна шкура с медведя, тогда я для тебя убью его. Для тебя это будет недорого. Только двести пятьдесят рублей. Какого ты хочешь медведя, бурого или гималайского?
Двести пятьдесят рублей за шкуру медведя? Да в Донецке его у меня заберут за две тысячи и спасибо скажут, – подумал я, но Якову сказал:
– Спасибо, Яша. Мне очень приятно, что ты так высоко меня ценишь, но мне медведь не нужен. Ещё раз спасибо тебе за то, что душа у тебя чистая и добрая.
Приближался день смерти Брежнева. Осень уже заканчивалась, а Брежнев всё ещё был жив. Сколько ещё дней он проживёт? Зимой 1979 года радиостанция Би-Би-Си сделала такое заявление: «Осенью 1982 года умрёт Брежнев. Что будет делать СССР, потеряв такого влиятельного государственного деятеля?». Вот я и ожидал исполнения этого предсказания.
По телевизору на протяжении длительного времени показывают оркестр, играющий унылую музыку. Наконец-то свершилось! Начнутся реформы по изменению государственной структуры, но государство огромное, имеет огромную инерционную массу, поэтому реформы будут продолжительны и болезненны. Я пошёл к директору.
– Умер Брежнев. Утром надо будет на клубе повесить знамя с траурной лентой.
– Поступило сообщение о смерти Брежнева? - спросил директор.
– Нет, ещё не поступило, но скоро такое сообщение поступит, ибо по телевизору всё время показывают играющий оркестр, - ответил я директору.
На второй день в поселковом совете говорили:
– Ещё Москва не объявила траур, а в сельхозе уже повесили знамя с траурной лентой.
– Это мой заместитель побеспокоился, - ответил директор.
За нашу поспешность нас не хвалили и не ругали, но предупредили, что опасно «лезть поперек батьки в пекло» – необходимо ждать указания свыше.