Бог дает человеку не то,
что он хочет, а то, что ему надо.
Поэтому не спрашивайте: За что?
А подумайте: «Для чего?»
Восточная мудрость.
Иногда ситуации в бизнесе или быту напоминает терпящее бедствие судно, когда экипажу необходимо срочно покинуть борт теплохода и оказаться в холодных водах Северного моря. Я невольно вспоминаю случай, когда все моряки, за исключением капитана и вахты были собраны и ждали приказа покинуть судно. На лицах моряков я не обнаружил страха или паники, они были уверены, что капитан найдет выход из положения. Именно там, в столовой команды, а не на мостике рядом с капитаном, я догадался, что теплоходу осталось находиться на плаву совсем немного, хотя и с мостика было заметно, что трюма, в которых находился груз, дополнительно приняли морскую воду. Стрелы судовых кранов болтались, сорванные огромными волнами со штатных мест, патрубки вентиляторов снесло за борт, и в образовавшиеся бреши вода беспрепятственно попадала в трюма, где находился апатитовый концентрат. Но, даже погрузившись на два метра больше положенного в море, судно имело плавучесть за счет полубака, машинного отделения и балластных танков, которые должны были быть пустыми, но, что-то мне подсказывало, что это не так. Многометровые волны гулко били в настройку, чего не было два часа назад. Судно больше, чем ожидали, принимает воды и быстро погружается в море. Я схватил трубку прямой связи с машинным отделением и начал кричать, чтобы включили насосы откачки балластных танков. В огромное устройство телефона, предназначенное на случай атомной войны, ничего не было слышно. Я бросился на мостик, за мной по коридору летел старший механик и, круто повернув, юркнул в двери машинного отделения.
Когда я добрался до мостика, стармех через громкую связь уже докладывал о том, что оба насоса откачивают воду из балластных танков. От услышанной информации капитан прислонился к радару. Не положено старому морскому волку хвататься за сердце, а так вроде бы качнуло. Но по лицу было видно, что информация застала его врасплох, он не ожидал, что судно, только что вышедшее из ремонта и попавшее в сильный шторм, получит трещины на палубе. Мастер понимал, что в этой ситуации посылать аварийную команду крепить краны бессмысленно. Нужно было принимать решение. К этому решению я его подталкивал уже два часа – повернуть к норвежским скалам. Первый раз, когда он услышал это предложение, даже выругался и посмотрел на меня как на паникера. Я не по возрасту выглядел молодо, и по его мнению, нашивки должен носить второго помощника, а не старпома. Но сейчас было самое подходящее время аккуратно подсказать, что другого варианта у нас нет. Я уже было открыл рот, но капитан первый спросил:
- Я понимаю твое огромное желание протаранить норвежские скалы, надеюсь, ты дал распоряжение какие танки в первую очередь проверить?
- Ждал ваших распоряжений,- выпалил я, не сообразив, что несу глупость, и схватился за трубку громкой связи.
Капитан посмотрел на меня, как на врага народа. Умеют капитаны, молчать, а когда надо, могут убить словом или прожечь взглядом. Я продиктовал в машинное отделение номера восьми подпалубных балластных танков, которые необходимо было в первую очередь откачкой проверить на наличие в них воды. Потекли напряженные минуты. Ветер с огромной силой швырял многотонные волны на палубу, и судно, когда с носа до кормы прокатывалась, очередная, многометровая волна вздрагивало всем корпусом и вибрировало. Наконец поступил доклад, что из восьми, танков перечисленных мной, в трех находится вода, и насосы работают на полную мощность.
- Продолжайте проверку остальных танков каждые полчаса, - отдал я распоряжение второму механику.
Капитан, поглядывая на скалистый берег, зашел в штурманскую рубку, я подошел к нему. Мы находились от береговой черты Норвегии в двенадцати милях, по морским меркам расстояние мизерное. Судно дрейфовало, машины работали средним ходом.
- Здесь полоса встречного движения,- заговорил капитан,- Норвежцы спросят: «Почему нарушаем международные правила?»
- Мы терпим бедствие, - снова не подумав, сказал я, - встречных судов в радар не видно.
- Может ты еще, умник, посоветуешь сигнал SOS подать.
Сигнал «SOS» советские моряки обычно не подавали, либо подавали, когда экипаж был в шлюпках, а судно уходило на дно. Никто не разрешал тратить бесценную валюту в огромных количествах за работу спасательных судов.
В динамиках зашумело, и взволнованный голос механика произнес, что вода появилась в четвертом танке. Все четыре емкости, в которых была обнаружена вода, находились по центру, и достаточно было одной крутой волны, чтобы судно развалилось пополам и в считанные секунды оказалось на дне, увлекая в бездну десятки человеческих жизней. По всей видимости, трещины, образовавшиеся на палубе, удлинялись, и стальные листы стали похожи на скорлупу треснувшего яйца, по которому усиленно колотят.
- Так, ты говоришь, сможешь завести судно в пролив?
Я не говорил капитану, что сам встану за штурвал. Но сейчас это было не важно, главное он принял это нелегкое решение.
- Думаю, да. Заведу,- ответил я.
- Думаю. Нужно подумать. Когда вы, старпом, научитесь морской терминологии? - ворчал капитан, успокаивая нервы, после не простого решения. А что ему оставалось, подойти поближе к берегу, выбросить команду на шлюпки, а самому одному без экипажа, уводить судно в море и погибнуть в пучине, спасая от загрязнения экологию процветающей Норвегии. Кто оценит? Из экипажа тоже мало кто спасется. Возможно, никто. Ветер был такой силы, что стальные в три сантиметра толщины тросы, ранее крепившие краны, а теперь оборванные, как нитки, в порывах ветра поднимались и болтались в воздухе параллельно палубе судна.
Я тронул за руку матроса, он без слов отошел от штурвала. Судно практически не слушалось руля, десять градусов по компасу вправо или десять градусов влево, после чего теряло управление. Капитан подошел к телеграфу и дал команду полный вперед. Теплоход стал слушаться руля лучше. Я не спеша, стал направлять нос судна на самую дальнюю на горизонте скалу, пытаясь рулем и ногами почувствовать управляемость огромной, в двадцать тысяч тонн махины, набравшей дополнительно еще около двух тысяч тонн воды. Мы двигались под углом в двадцать градусов к берегу, как и было задумано, а ветер и волны постепенно сносили судно к скалам.
Вот, наконец, и недремлющая норвежская охрана вышла на международном канале на связь. Капитан поговорил с ними. Они отнеслись с пониманием и предложили помощь. Капитан поблагодарил и сказал, что на борту все в порядке.
Ветер крепчал с каждой минутой, за десять лет службы на флоте я бывал в штормах много раз, но такой ураганный ветер встретил второй раз. А первый, на Дальнем востоке, на переходе из Петропавловска во Владивосток. Помнится, тогда и волны в три - четыре раза были выше. Нам поступила команда сопровождать в укрытие одно из двенадцати терпящих бедствие небольших рыболовецких судов. Тогда за штурвалом, я сразу почувствовал, что ближе к скалистому берегу судно лучше слушается руля, волны и ветер становились меньше и тише, как будто отражаясь от скал, они давили себя. На это был расчет и в данную минуту. Но я не был уверен, повторится ли эффект. Ожидания оправдались, однако судно слишком много набрало воды и, когда до огромной торчащей из моря скалы находящейся прямо по курсу, оставалось метров сто, я повернул штурвал влево, судно не очень охотно поддалось команде. Скала стремительно надвигалась. Я взглянул на капитана, он моментально дал телеграфом команду в машину самый полный вперед и, схватив микрофон, прокричал второму механику, что если тот не выдаст дополнительно десять оборотов к самому полному, то может распрощаться с дипломом. Все механики лелеяли свой главный дизель, и даже когда судно шло на иголки, любой двигатель морского судна мог работать еще лет пятьдесят. Но я не сомневался, что вахта выполнит команду капитана и добавит пять оборотов. Судно задрожало, двигатель выдавал, сколько механик ему разрешил, нос покатился в сторону от скалы. Как только скала перестала маячить перед глазами, я поставил руль прямо. Ветром и течением теплоход сносило в залив, а двигатель затаскивал его под защиту острова. Так все члены экипажа были спасены, и затем коллективно писали жалобу в министерство, на бесправные действия капитана и старшего помощника, которые заставили их откачивать ведрами воду из трюмов.
Пожилого заслуженного мастера от греха подальше отправили в отпуск, а мне предстояло выдержать шторм административных кабинетов. Я вспомнил восточную мудрость и догадался, для чего был повышен в должности и срочно переведен с нового теплохода на старое судно.