2012 год нашей эры, сентябрь.
Краснодарский край, город Краснодар.
Смеркалось. Небо заволакивали полупрозрачные тучи. Нарождающийся месяц легко просвечивался сквозь них, когда они закрывали его. И только самые яркие звёзды можно было рассмотреть на вечернем полотне, но главной причиной была вовсе не переменчивая погода, а город, горящий многими тысячами самых разных огней.
И в этот вечерний час, когда горожане и жители окрестностей спешили с работы домой, у фонтана на скамейке сидел, по всей видимости, весьма скромный молодой человек. Скорее всего японец. Очень уж он напоминал самурая. Только чересчур робкого, словно главный герой фильма «Сумрачный самурай». Одет он был необычно - в очень аккуратно покроенный костюм пепельного цвета, который определенно добавлял статности своему хозяину и в чём-то походил на доспехи.
Он с подлинным интересом провожал каждого проходившего по аллее мимо него, пристально наблюдал за происходившим вокруг и время от времени бросал взгляд на высокие дома, быстро переводя его от одного окна к другому. Изредка останавливая свой взор на каком-то из них, как бы всматривался, пытаясь увидеть, что происходит внутри. Его постоянно отвлекал шумный гул непрерывного потока автомобилей, которые устроили на улице Красной транспортный затор — «пробку».
Не все деревья ещё сбросили свою листву. На ветви одного из каштанов сидел ворон, наблюдая за тем, как внизу другие птицы "дерутся" за хлебные крошки. Из глубины аллеи к японцу размеренной неспешной походкой подошёл некто не менее любопытный, но разительно отличающийся от ожидавшего его. Строгий классический костюм. Элегантный галстук. Перстень на мизинце. И проницательный, но вместе с тем заметно утомлённый взгляд.
— Приветствую тебя, друг мой.
Самурай встал и почтительно поклонился.
— Здравствуйте, профессор.
Статный джентльмен, по всей видимости европеец, лет пятидесяти уселся на скамейку и жестом попросил сделать то же своего собеседника. Тот занял своё место с правого края и замер в ожидании вопроса.
— Ты уже успел осмотреть этот город?
— Да, но лишь центральную и западную части.
— Поведай мне вкратце, хотя, что это я. Совсем замотался. Дела, дела, дела. Всё это так мелочно, Кэй. Но и это важно. Ибо успех складывается из мелочей.
Кэй что-то хотел сказать, но был остановлен предельно знакомым жестом, выражающим желание не перебивать говорящего, пока мысль была не утеряна.
— Извини меня, уважаемый Асакава. Извини, пожалуйста.
Состояние Кэя будет трудно понять, если в жизни не доводилось попадать в ситуацию,
когда общаешься с тем, кто по статусу намного выше, но к тебе относится как к равному.
Он что-то хотел сказать, что-то почти тельное, скромно выразить своё уважение, желание
быть полезным, оправдать оказанное доверие, понимая, что к нему относятся даже так, как
будто его персона более значительна, но не нашёл подходящих слов.
Собеседник тем временем оживился, и на лице его появилась лёгкая улыбка.
— Как чувствует себя твоя дочурка? Только умоляю, не ограничивайся сухим ответом. Мне действительно интересно, как она там, в Японии? Ничего о ней не слышал, как вы переехали из окрестностей Нагасаки.
— Спасибо. Очень хорошо. Лука в прошлом году окончила школу сэйю. Хочу ещё раз поблагодарить Вас за то, что помогли поступить моей дочери. Для нашей семьи это было неимоверно важно.
Он поднялся со скамейки и сделал ещё один поклон. И снова была повторена просьба.
— Она у тебя большая умница. Ты можешь ею гордиться. Тем более она хотела поступить именно туда. Ну и как она? Довольна?
— Счастлива. Сейчас отчётливо осознаю, что желание, опираясь на наши скромные возможности, направить дочь с её любовью к музыке и творчеству учиться в экономический колледж на бухгалтера сделало бы Луку несчастной, хоть и обеспеченной в финансах. Но
позволить дочери её мечту не могли.
— Правильность решения почти всегда становится очевидна, когда сделан правильный выбор. Потому что, приняв ошибочное, можно утверждать, что и все остальные варианты были ошибочны. У таких получается, будто бы любой выбор ошибочен. Помню Луку ещё малышкой. Большая уже, небось, в свои двадцать лет.
— Скоро будет двадцать два. Лука выступает под фамилией своей матери. Это было моим желанием.
— Поразительно, как быстро здесь всё меняется. Не то, что раньше. Ты следи, чтобы она не перегружала себя. А теперь можно и к делу. В нашем распоряжении не так много времени как хотелось бы. Ты и так делаешь больше чем, казалось бы, возможно, хотя должен отдыхать. Но скажи мне, может быть, удалось найти хорошее место для нашего бюро?
— Да. Одно место понравилось. Место подходит идеально. Удобное расположение. Зайдя туда, не сразу смог найти выход обратно. Хорошая энергетика.
— Ну что ж, тогда сэкономим время. Адрес?
— Красноармейская, 68.
— Кому оно принадлежит?
— Там находится проектный институт, но интересующая господина Лайтбрингера часть здания расположена под ведомством администрации города.
— Попробуй взять необходимые помещения в наше распоряжение.
— Со всем уважением, это, боюсь, осуществить не смогу.
— Тогда этим займёмся Мы, а ты ради опыта попробуй всё-таки. И закончим на этом. Давай прогуляемся. Погода сегодня превосходная.
Они направились по аллее. В течение некоторого времени профессор расспрашивал своего спутника об интересующих его событиях, произошедших в течение последнего месяца, который Кэй пребывал в городе. Тот отвечал коротко, старясь припомнить наиболее важные
моменты. Когда же вопросы иссякли, беседа переключилась на научную тематику. Асакава, прибывший из Токио в конце предыдущего месяца, начал рассказывать сначала о достижениях современной науки и индустрии страны восходящего солнца, Его собеседник
внимательно слушал, лишь изредка прося уточнить кое-какие термины и нюансы.
— В Японии люди очень много работают, и им не хватает того, что есть в России. Многому смогли бы друг у друга научиться вместо глупых сор и препирательств — высказался профессор.
Затем они немного пообсуждали творческие достижения как Японии и России, так и остальных стран, а также мировые тенденции в литературе, музыке, изобразительном искусстве, кинематографе и ещё многое-многое другое. Наибольшую заинтересованность у обоих вызывало сравнение русских и японских традиций, взаимоотношений между людьми и в общем двух стран. Кэй искренне «загорался», отмечая сходства и различия и вспоминая наиболее занятные, порой умилительные и смешные моменты. В конце он добавил:
— Профессору Лайтбрингеру, полагаю, будет интересно познакомиться кое с какими персонами. Посчастливилось найти и понаблюдать за некоторыми из них, которые, как мне кажется, заслуживают внимания. Что меня воистину удивляет в России, так это насколько великие люди здесь «рождаются», несмотря на противоречащие их появлению факторы.
— Мне приятно слышать, что ты стал изъясняться настолько точно. Именно противоречащие, а не противоборствующие, как думают многие из них. Мой друг, мне вот что вдруг стало интересно — давно хотел спросить у кого-то со свежим взглядом — можешь ли по своим недолгим наблюдениям охарактеризовать эту часть Земли? Ответ хотелось бы получить в ключе выражения: «Краткость — сестра таланта». Самурай "ушёл" в размышления, и почти 10 минут они шли молча. Профессор осматривался вокруг. Причём прохожие, особенно некоторые из них, одетые чрезвычайно экстравагантно, его заинтересовывали значительно
больше, нежели архитектура и окружающее освещение.
Кей был полностью погружён в свой внутренний мир.
— Самодостаточная, живущая мечтами, — изрёк он по окончанию своих раздумий. Улыбнулся и добавил. — И как следствие, столь разнообразная и терпеливая. Здесь почти все ведут себя или хотя бы стараются, как им хочется. Согласно своим внутренним убеждениям. Этим душам хватает минимальных материальных благ и томика Достоевского или Лермонтова. И главное для них томик. И ещё с кем можно его обсудить. В Токио даже среди современной молодёжи такого проявления всё-таки не доведётся повстречать. Да им всё равно нужны ориентиры, лидеры, кумиры или хотя бы единомышленники, направление, уже сформулированная идея или коллектив, разделяющий их устремления. Что-то новое — почти всегда — творение коллективное. Выдающихся личностей не так много.
— Жить в трущобах и думать о высоком, не позаботившись об элементарном бытовом комфорте — умно ли это?
— Иногда у них нет такой возможности. Они созданы для полёта мысли, а не для ссор и склок. Им не даны ресурсы, чтобы быть наглыми, смелыми, уверенными. Они всё подвергают сомнению. В том числе и свои убеждения, правоту и поступки. Эти люди отводят
духовным потребностям и самоактуализации первостепенное значение, вопреки общепринятым нормам. При этом зачастую явно пренебрегают потребностью в уважении со стороны окружающих, как впрочем и первыми тремя ступенями пирамиды.
— Что ж. Нам надлежит быть более осторожными в этот век информации, принимая в учёт скорость её распространения. Наши действия теперь уместнее будет сравнить с работой микрохирурга нежели терапевта, как это было совсем недавно. Прогресс.
— А если потребуется произвести значительные изменения?
— Тебе довелось познакомиться с произведением графа Толстого «Война и мир»? Там в начале третьего тома есть восхитительное рассуждение — почему падает яблоко. Сейчас часто это перекликается со знакомым тебе «эффектом бабочки».
— Да, господин Лайтбрингер.
— Общая обстановка мне в принципе понятна. Но признаться, как и ранее для меня больший интерес представляют детали. Они, на мой взгляд, показательней. Надеюсь, у тебя, мой друг, не будет возражений против посещения магазина с ярким фасадом, около остановки
общественного транспорта на восточной стороне улицы.
Кэй сразу взглядом отыскал вход, увешанный со всех сторон рекламой и подсвеченный дюжиной разноцветных мигающих неоновых лент с яркой вывеской «Мини-супер-маркет», заставившей его усмехнуться.
У входа человек, который доставлял какие-то коробки в этот же магазин, спешно и бесцеремонно проскочил перед ними. Однако, преодолев 5 больших ступеней, споткнулся о малозаметную шестую. Он устоял на ногах, лишь стукнувшись коленом — сказался многолетний опыт разрешения подобных ситуаций, но коробки всё же рассыпались по полу.
— Дьявол, — процедил, потирая ушибленную коленку, сотрудник фирмы.
Из-за спины донеслось:
— Месье. К вашим услугам.
Водитель-экспедитор хоть и услышал эти слова, но никакого значения им не предал, а по инерции выругался и в конце выпалил:
— Будь проклят тот, кто эту чёртову лесенку здесь придумал "зафигачить".
— Хорошо, да будет так. Но вот кто именно виновен? Дело-то обстояло следующим образом: тот, кто проектировал это строение, был грамотным инженером, а вот архитектор совершенно никакого образования не имел, диплом, точнее бумажка, у него была, а вот с образованностью дело обстояло похуже. Вдобавок заказчик по десять раз на день звонил тому проектировщику и вносил изменения, иногда противореча то себе, то здравому смыслу.
А, в конце концов, чтоб сэкономить, ещё и низкоквалифицированных рабочих нанял, поставив им весьма сжатые сроки. Они выполнил свои обязанности из рук вон плохо. До них уже один человек схалтурил. И вот теперь Вы, вместо того чтоб сделать все по правилам, решили
перенести свой груз за один раз, понадеявшись на то, что ничего не случится. И всё это результат незаинтересованности в выполнении своих обязанностей. Разгильдяйства. Спрашивать надо строго с себя, а к окружающим предъявлять более мягкие требования. И только тогда, когда сам всё сделал правильно... У Вас же всё наоборот.
Весь монолог был выслушан безмолвно, и, казалось, был произнесён за считанные секунды
или того меньше. На лице сотрудника фирмы доставки можно было прочитать и частичное
понимание сказанного, и мыслительную перегрузку, которую явно слушающий обычно не воспринимал,
и, тем более, подобными размышлениями свой интеллект чаще раза в год на пару минут не занимал.
— Придурок.
— Полагаю он представился, — хладнокровно сказал Кей.
— И тем самым определил свою участь. Жалко только детей такого отца. У него очень талантливые и хорошие дети...
Внутри «супермаркета» было тесновато. Они проходили по узким проходам вдоль стеллажей с многочисленными товарами. Самым большим оказался отдел с напитками, большую часть которого занимала алкогольная продукция. Одному из них стоило лишь проскользнуть взглядом по прилавку, чтобы определить, что многие из товаров были либо низкого качества, либо подделки, либо достижения химической промышленности.
В следующем отделе были представлены кондитерские изделия, некоторые из которых Асакава и Лайтбрингер брали, чтобы прочитать состав на упаковке. Профессор хотел прикупить что-нибудь местного производства. Самурай плавными движениями брал и
аккуратно возвращал на свои места сначала молочные продукты и, как было заявлено на упаковках, натуральные соки.
А потом уже ради интереса взятые и изученные товары быстрого питания. Он, будучи сдержанным в проявлении эмоций, на сей раз их и не стремился скрыть. По его лицу профессор легко определял удивление, пренебрежение, усмешку и даже отличал замешательство от смятения. Кэй замечал это и скромно улыбался. Но сам процесс был удобен — несомненный плюс свободного выбора, хотя старая система, когда покупки
совершались по совету хорошо знакомого продавца — эксперта в своём деле, всё же была для самурая ближе к сердцу. И всё же он стремился отыскать не только минусы, но и плюсы во всём. Быть объективным и смотреть широко его наставник приучил с раннего детства.
Иначе и нельзя. Так ничего не выбрав, они оказались уже близко к выходу, перед витражами с разнообразными готовыми салатами.
Людей в магазине было немного, и можно было спокойно изучить весь ассортимент.
Продавщица, занятая своими делами, искоса посматривала на них. После некоторого раздумья
теперь уже на лице профессора появилась удручённая гримаса, сменившаяся печалью, навеивающей
мысли из обозримого прошлого, которое так и не принесло желаемых результатов.
— Свежесть? Не, не слышал, — тихонько сказал Кэй, разгадав, в свою очередь, явно выраженное по сведённым бровям намеренное искажение черт лица, и пояснил, что сейчас так шутят.
— Мне в своё время приходилось слышать о продуктах второй свежести, но это, пожалуй, уже немыслимо.
— Помню. Вы рассказывали. Но такое сейчас отношение доминируют в этой стране. Многими руководит, прежде всего, жажда наживы и денег. Они своих работников заставляют или подталкивают к реализации всего товара, невзирая на его качество. Такие понятия, как
честь и репутация мало кого заботят. Воины и офицеры нарушают присягу, правоохранительные органы лишь защищают тех, у кого в руках власть и деньги. Они продают свою честь за деньги. Не все конечно. А подавляющее большинство устраивает такая «стабильность». Так что уже никто из людей не удивляется подобным случаям. Это становится нормой. Кризис доверия — так это называют сейчас психологи. Но это же заставляет людей постоянно находиться на чеку. И как следствие, разбираться во всём, что их касается, хотя бы в малой мере. Развиваться, хотя бы ради выживания.
Самурай задумался над собственными словами. Всё ли правильно сказано.
— Что касается меня — впредь вовсе буду воздерживаться от покупок в подобных заведениях. Они не внушают мне должного доверия, а скорее утрачивают его. Да и тебе…. Да что там — друзьям! Врагу не посоветую, иначе сам себя уважать перестану.
— Хочу предложить зайти в кафетерий, который находится неподалёку. Там у хозяина семейный бизнес, коих сейчас на самом деле много. Только немногим из них, сохранив высокое качество обслуживания, удаётся в современных условиях организовать своё дело и
выдержать конкуренцию. Там, ко всему прочему, готовят мороженое во фритюре. Много раз слышал и хотел попробовать, но всегда жертвовал возможностью в угоду службе.
— Мне нравится то, что я слышу. Не будем же откладывать на потом...
Кафетерий располагался на соседней, значительно более тихой улице, в глубине дворика. Проход, который представлял собой арку, был неброским. За ним был обустроен небольшой «зелёный уголок», а из вывесок присутствовала только небольшая, лаконично вписанная в окружающую обстановку надпись над входом «Добро пожаловать» с приятным, исходившим от неё тихим синим светом.
Деревянные столики явно не фабричного производства, как и большинство предметов интерьера, радовали глаз. Места, расположенные по обе стороны, были почти все свободны. Пройдя в конец зала, они уселись за самым дальним столиком. Когда к ним подошла официантка, Кей сделал заказ для них обоих, к которому профессор лишь добавил:
— И, будьте добры, один кофей «Калдим», пожалуйста.
Кей не решился сказать, что теперь все говорят кофе, хотя предыдущее название напитка не оставляло сомнений в определении принадлежности к мужскому роду. Впрочем и так было правильно.
— «Аригато:», я правильно запомнил, как по-японски будет спасибо? — как бы невзначай проронил профессор, продолжая просматривать меню. — Предыдущие мои спутники были в некоторых ситуациях чрезмерно навязчивы. Один из них любил повторять шутку — мол, сначала учат разговаривать, а потом держать язык за зубами.
За каскадным элементом витража открывался умиротворяющий вид на небольшой сквер, где рос одинокий белый клён.
— Кто говоришь владелец?
— Позавтракав здесь однажды, попросил передать свои слова восхищения главному повару. Он им и был. Узнав, что я иностранец, вышел, поблагодарил и пригласил заходить чаще. Удивительная страна, где в сфере услуг заняты кандидаты медицинских наук. Рассказал что, кончил Санкт-Петербургский институт. Переехал сюда семнадцать лет назад. Является к тому же членом местного благотворительного фонда.
— Интересны его взгляды на жизнь.
— Ни на что не жалуется. Лишь сетует на падение грамотности у подрастающего поколения, но верит что это пройдёт. Так у него ещё знакомый доктор технических наук на рынке реализатором обуви работает. Это не укладывается у меня в голове — как здесь говорят.
— Каждое поколение ругает последующее, сравнивая с предыдущим. Минет десять лет, и многое опять изменится.
— Ещё могу добавить, что нынешнее поколение даже в нейтральных словах, картинах и фигурах видят нечто низменное. Ассоциации у них возникают соответствующие их уровню мышлению, интересам и образу жизни. И чаще всего уровень этот навевает лишь печаль вперемешку с жалостью.
— Их мышление заражено паразитом, пострашнее иной болезни. И они же этого паразита подкармливают. Это неизбежно отражается на их уровне мышления, который сейчас снижается. Говорю же, это не ново. Хотя действительно верно подмечено — уровень мышления. Это точный показатель и один из важнейших для нас.
— Но при тех возможностях, доступности книг — они могли бы стать первым поколением всесторонне развитых людей. В их руках больше возможностей, чем несколько десятков лет назад было у целых исследовательских центров.
— Такова уж большая часть человечества. Я помню те времена, когда книги были на вес золота. И когда ими топили печи, чтобы согреться. Или попросту сжигали. Он призадумался и наставительно дополнил свой комментарий:
— Сейчас создалась ситуация, когда может появиться много личностей, устремляющих свои мысли ввысь, делающих выбор, который сулит как минимум новое интересное развитие событий. Разными словами и людьми это было сказано: за действиями следует результат.
Ты что-то делаешь и определяешь часть себя. Из частей складывается целое.
— Мы то, чем себя питаем, — припомнил Кей и добавил — Иногда приходится расплачиваться и за бездействие. Но кто это замечает-то.
— Бывает. И расплата ложится на плечи уже другим.
Лайтбрингер вспомнилось изречение Мартина Нимёллера, а Асакава подумал об
ухудшающейся экологической обстановке и о зашедшем слишком далеко потребительском
отношении человека к природе. Недавно была вырублена роща, где они некогда любили
прогуливаться. Кому-то в голову могла прийти и закрытая политика некоторых народов,
которые не смогли потом противостоять более развитому внешнему врагу. Невысказанные
мысли остались трофеями тишины. Или нет? Скорее всего, не_облечённые в слова идеи
остались витать в связях между клетками мозга или ещё где-то. Чтобы отсеяться и
возможно выродиться во что-то новое, не звучавшее доселе. Ведь по сути никто
не знает, как образуется новая мысль. Как рождается шедевр? И почему? Почему утро
вечера мудренее? Знания просачиваются. В споре рождаются новые мысли. Не истина,
не противоречие, а мысль! Делается шаг на новую ступень, пусть даже неверную. Мысли
рождаются, живут и эволюционируют. Такие же живые, как и мы, они витают из поколения в
поколение. Может личность и есть совокупность мыслей?
Лайтбрингер закончил изучать меню.
— Судя по меню, сейчас в моде веяния восточной кухни. В частности японской.
Кей попытался сдержать улыбку. Получилось у него не очень. Складочки вокруг глаз заиграли и выдали его.
— Японцы искренне удивились бы, узнав какие блюда присутствуют в их рационе.
— Ингредиенты мне вполне по душе. Не хотелось бы наблюдать, как мой ужин пытается сбежать из подноса.
— Думаю, окинавская кухня Вам всё-таки понравилась бы. Она очень аппетитна, сбалансированна и богата. Жители острова уверены, что именно благодаря ней у них столько долгожителей и хорошее состояние здоровья.
— А вот ты, мой друг, можешь поведать, в чём секрет долгожителей Японии. Тебе-то это, несомненно, известно лучше других.
— Секрет? Никакого секрета, пожалуй, и нет вовсе. Умеренность в еде, прежде всего, которая была у нас с давних времён жизненной необходимостью. И ещё некоторое время сохранялась до последнего времени. Умеренность в амбициях. Умеренность во всём. Конечно же, есть надо вкусно, разнообразно, пропорционально и в хорошем настроении.
— Оптимизм помогает сохранять молодость.
— А вредные привычки — убить её. Это большая ошибка тех, кто вредит своему здоровью. Они говорят, что не хотят дожить до старости, но беда заключается в том, что они сокращают свой активный возраст и уже в тридцать лет становятся дряхлыми стариками.
— Да. Вопрос не в том, сколько прожить, а как...
Приступив к еде, они говорили только о вкусовых ощущениях. Проскакивали и другие
темы. Но процесс приёма пищи был для обоих одухотворён. И было вкусно. И настроение было
хорошим. И еда усваивалась лучше и гарантировала на будущее превосходное настроение.
И это был не круг, а спираль, стремящаяся вверх. «Закинутый» круг — это зацикленная, не способная к развитию спираль, так как круг — уже замкнутая фигура.
Вечер сменился ночью. Когда они вышли на улицу, было уже около половины двенадцатого.
— Вы серьёзны и собраны, как никогда, профессор, — деликатно заметил Кэй.
— ОНИ здесь. Теперь все ОНИ здесь, — ответил профессор и молча посмотрел на созвездие Лира.
Под созвездием Дракона поздним вечером была видна только Вега.
Ссылка на следующую главу (Игры Богов. Глава 4):
http://www.proza.ru/2012/12/08/2018
* * * * * *
Примечание:
Аватара (санскрит – «нисхождение») – термин, отражающий идею о том, что Всевышний время от времени нисходит в материальный мир из мира духовного с определённой целью. Обычно используется для обозначения проявления, воплощения, ипостаси Бога на планете Земля. Аватары несут ответственность за заселение Вселенной после её сотворения. Говорится, что они являются нерождёнными.
Нагасаки — южный портовый город в Японии, на который 9 августа 1945 года по инициативе президента США Трумэна американский бомбардировщик B-29 сбросил одну из атомных бомб, что привело к катастрофическим разрушениям и массовым жертвам среди мирного населения.
Сэйю (япон.) — японские актеры, озвучивающие роли в аниме и видеоиграх. В Японии существует отдельная индустрия по их подготовке со своими тонкостями, представляющая собой комбинацию курсов актёрского и вокального мастерства. В специальные школы подготовки сэйю попасть чрезвычайно непросто.