Делись со мною тем, что знаешь,
И благодарен буду я.
Но ты мне душу предлагаешь —
На кой-мне чёрт душа твоя!..
(М. Лермонтов. «Из Шиллера», 1829)
Да, человеку и собственная душа — непосильное бремя, что уж говорить о чужой. Вспоминается диалог из «Так говорил Заратустра» (Ф. Ницше, 1885):
«Заратустра отвечал на это: „Я люблю людей“.
А почему, спрашивается, удалился в лес я — и стал отшельником? — воскликнул святой. — Разве не потому, что чересчур любил людей?
Сейчас я люблю Бога: людей я не люблю. Человек, по-моему, существо слишком несовершенное. Любовь к человеку привела бы меня к погибели.
Заратустра отвечал на это: „Разве я сказал что-то о любви? Я несу людям дар!“
Не давай им ничего, сказал святой. Лучше возьми у них что-нибудь тяжкое, взвали на себя и неси вместе с ними — это будет для них всего лучше: вот только будет ли это лучше и для тебя тоже?
А уж если ты хочешь дать им что то, то давай не больше жалкой милостыни, да еще и заставь их поунижаться, выпрашивая ее!
„Нет, — отвечал на это Заратустра, — милостыни я не подаю. Я для этого недостаточно беден“.
Святой стал смеяться над Заратустрой и говорил: Как же, гляди — так они и примут твои сокровища! Они не доверяют отшельникам и не верят, что мы приходим дарить дары».
На разных этапах жизненного пути я вспоминала эти с юности впечатавшиеся в сознание слова: Не давай им ничего, лучше возьми у них что-нибудь и неси вместе с ними. Как это близко к евангельскому «Носите бремена друг друга, и так исполните закон Христов» (Гал. 6:2). Но мы спешим давать...
Вспоминается и Цветаева, безрезультатно пытавшаяся обрушить огонь своей души, бремя этого огня, на встречаемых в пути людей. Никто не выдержал такого испытания.
Дочь Аля вспоминала о множественных «романах с неплодной смоковницей», которые неизбежно заканчивались разочарованиями. «Я никому не нужна: мой огонь никому не нужен потому что на нем каши не сварить» (М. Цветаева).
Цветаева (Психея, а не женщина), жаждавшая быть нужной, востребованной, любимой не на обыденном уровне, но на огненном уровне души, была немыслимо одинока. В письме Ю. Иваску (апрель 1933 г.) она писала: «... ни с теми, ни с этими, ни с третьими, ни с сотыми, и не только с „политиками“, а я и с писателями — не, ни с кем, одна, всю жизнь, без книг, без читателей, без друзей, — без среды, без всякой защиты, причастности, хуже, чем собака...».
Она пыталась любить, но люди шарахались от её любви как от огня. Осип Мандельштам в стихотворении 1916 года, посвященном Цветаевой, запечатлел для нас своё восприятие:
С такой монашкою туманной
Остаться — значит быть беде.
Быть беде... «Ведь я не для жизни. У меня все — пожар!» (М. Цветаева).
Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю и горю дотла,
И да будет вам ночь светла.
(М. Цветаева, 1918)
Может и прав ницшевский святой, когда говорит: «Не давай им ничего, ибо они никогда не прощают тех, кто дает им что-нибудь». Подобную мысль высказывал и священномученик П. А. Флоренский: «Свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонением. Чем бескорыстнее дар, тем жёстче гонения и тем суровее страдания».
Давать или брать? Оказывается существует не один вариант прочтения, понимания этого вопроса, так же как существует не один вариант нравственно-верного ответа. Быть может, прежде чем получить право давать, надо научиться брать — т. е. взваливать на себя чужое бремя? Душа — бремя...
Человеку свойственно убегать от своей души. Мало кто решается на подвиг поиска её в себе и в ближнем. Нам привычнее и сподручнее использовать друг друга в качестве винтиков, механизмов, инструментов, предметов, товаров, услуг... Мы словно говорим: «Дай мне то, что у тебя есть — это мне нужно. Однако не вздумай давать мне себя самого! Ты мне не нужен, потому что я и сам себе — не нужен».
Никто никому не нужен,
никто никому не важен.
Каждого бьёт каждый —
мы умираем дважды.
(С. Коппел-Ковтун)
Бремя души (своей ли, чужой ли) — нелёгкое бремя. Быть может, самое неподъёмное. Потому и говорит ницшевский святой: «Любовь к человеку привела бы меня к погибели». Но Христос идёт дальше, и мы — во Христе, ибо «нет больше той любви, если кто душу свою положит за други своя» (Ин. 15:13).
«Библия велит нам любить наших ближних, а также — наших врагов; вероятно, потому, что по большей части это одни и те же люди» (Г. К. Честертон).
«Придите ко Мне все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас; возьмите иго моё на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим; ибо иго моё благо, и бремя мое легко» (Мф. 11:28–30).
Болит, болит душа... Не может не болеть, пока жива, если жива. Жизнь - это всё больше боль (своя ли, чужая ли). Бремя души - это бремя боли, которая не перестаёт. Из этой боли рождается нескончаемая жажда Бога.
https://koppel.pro/content/brema-dusi-6596