Николай Николаевич Чежин (1920 - 2008), прожил очень трудную жизнь. В других условиях из него мог бы получиться крупный ученый. Но, увы. Я предлагаю вниманию читателей его Предсмертную исповедь. Павел Каравдин
ПРЕДСМЕРТНАЯ ИСПОВЕДЬ
Н.Чежин
Книга первая
Когда моей маме исполнилось 15 лет, на её имя пришло письмо из Москвы. Дальние родственники приглашали её в гости. Дословно текста письма я не знаю, но примерно догадываюсь о его содержании: «Милая Аннушка, тебе 15 лет. Приезжай, покажись, ты сейчас, считай, невеста. Мы тебе Москву покажем».
Слов нет, мам тому письму обрадовалась и не откладывая приглашение в долгий ящик, собралась и укатила. Родственники устроили её на швейную фабрику, где она проработала более 5 лет. Работала бы дольше, да на её беду случилась гражданская война. Братье её вместе с конями призвали в армию. Вот уж не знаю, на какую сторону, белые или красные. Дома – в деревне, в поле некому стало работать. Отец её приехал в Москву за дочерью и увёз её на родину.
Мама на фабрике зарабатывала хорошо. Сама приоделась во всё городское, купила швейную машинку «Зингер» с ножным приводом. Каждый раз высылала деньги родителям, и вот пришел конец московской жизни. В её нарядах преобладали Кашмир и батист. Мой отец, несмотря на то, что мама была старше, влюбился в нарядную «москвичку» и женился на ней. Они с мамой прожили совсем ничего, Советской власти нужны были солдаты. Отца отправили на Урал воевать против Колчака. В одном из боёв отца ранили в руку. Положили в госпиталь в Челябинске, где свирепствовал тиф. Совсем недавно я разыскал статистику из которой узнал, что сыпным тифом болело 25785 человек, из них умерли 2071 человек. Возвратным тифом болели 24040 человек, из них умерли 1543 человека. Эту статистику публиковала в 1990 году газета «Советская правда» №139. Отец в госпитале подхватил тиф и от него умер. Я родился уже без отца. За отца нам платили 7 рублей, не то в месяц, не то в год. По молодости я не интересовался этим.
Мама говорила, что я рано научился ходить и говорить. На вопросы гостей отвечал правильно, осмысленно и мне прочили большое будущее. Но этому не суждено было сбыться. Не знаю, до Рождества Христова или в день Рождества я ослеп. Это случилось в 1923 году. Тогда мне было всего два с половиной годика со дня рождения. Сразу же по деревне поползли слухи о том, что у Якунькиных мужиков кем-то прокляты дети. У Александра Ванчик с рождения Седун, то есть ножки не ходят, а у Николая сын ослеп. Кто и за что проклял малолетних детей судили, рядили, да так и не нашли кому это выгодно лишить детей здоровья. Может быть кто-то из предков напроказил и за это был проклят весь род до седьмого колена. Мы с Ванчиком оказались этим седьмым коленом.
В местной больнице маме сказали, что у них нет врача по глазам и они не берутся за лечение.. Везите ребенка в Великий Устюг, там глазная больница. Там может вернут ребенку зрение. Но Великий Устюг в 180 километрах. На такое расстояние ехать кому-то одному опасно. Мой дядя, муж маминой сестры тёти Поли, Александр Николаевич Акентьев при царе был волостным старшиной и пользовался у купцов большим авторитетом. Он созвал их всех и предложил ехать в Устюг обозом за товаром. Согласились все купцы. Меня завернули в тулуп и засунули под облучек саней, а на облучек сел ямщик. Мама и дядя в сани как положено. Ехали двое или трое суток. Нас с мамой положили в больницу, где мы пролежали до весны. А весной мама мне говорит: «Сыночек, пришла весна, у нас с тобой есть две полоски земли, их надо вспахать, засеять семенами и заборонить. Кроме этого, надо накосить сена для буренки на зиму. Работы много. Если ты не останешься в больнице без меня, то так и останешься на всю жизнь слепым. Если останешься один, без меня, то тебе обязательно вернут зрение. Оставайся без меня. Что тебе будет нужно, позови сестру милосердия, и она тебе поможет.
Я остался один без мамы. Конечно, скучал по ней, плакал, но время шло. И прошло уже полгода, но никакого результата не было. Но вот однажды мне понадобилось сходить в туалет. Слепой, слепой, а дорогу в туалет знал. Только вошел и тут увидел огонёк. Я тут же забыл за чем пришел, выскочил в палату и заорал: «Вижу, вижу!» Сестра милосердия взяла меня за руку и говорит: «Пойдем, Коленька, посмотрим, что ты там увидел». А я увидел горящую под потолком электрическую лампочку. С этой поры началось моё выздоровление. Мама приехала за мной глубокой осенью. Река Сухона обмелела. Пароходы до Вологды не ходили, но пассажирские баржи ещё бороздили воды реки. Нам с мамой досталось место на палубе баржи. Только отъехали от города и снова пристали. Раздался клич: «Мужчины, выходите на берег. Все мужчины выходите на берег». Я спросил маму: «Мне тоже выходить на берег?» Мама рассмеялась, а потом говорит: «Какой ты мужчина, ты еще младенец, дитятко. Лет через двадцать будешь мужчиной, а сейчас ты дитя». Мужчины вышли на берег, разобрали канаты, буксир отошел от берега, баржу тоже оттолкнули и началось преодоление переката в Опоках.
Пока бурлаки и буксир перетаскивают баржу через перекат, самое время поговорить о реке. Она своё название получила от слова «сухо». В далёкие годы бывало, пересыхала совсем. Чтобы этого не повторялось никогда, люди в устье реки построили плотину. Река берет начало из Кубенского озера. Озеро небольшое всего 380 квадратных километров, глубина его 10-13 метров. Для реки озеро много дать не может. Потому и построили плотину, чтобы регулировать сток воды. Но нет беды, если что то не поможет реке. По весне озеру и реке помогают реки Вологда и Лежа. Весной в половодье они переполняют Сухону так, что уровень их выше чем в озере. Река от этого поворачивает течение вспять. Шлюзы плотины открыты, а поток талых вод поднимает уровень воды в озере около 10 дней. Когда то больше, когда то меньше. Когда озеро наполнялось водой, шлюзы закрывают и запас воды в озере будут спускать так чтобы её хватило на всё лето и зиму.
Перекат с помощью бурлаков преодолён. Буксир вновь пристал к берегу. Баржу тоже притянули к берегу. Мужики вернулись на баржу весёлые, говорливые. Мама сказала: «Хвастают, как бурлачили». Я вскоре уснул. Проснулся, когда баржу подтягивали к нюксенскому дебаркадеру. Мы с мамой как сошли на берег, тут же переехали на плоту через реку. Поднялись в гору и пошли пешком в Городишно. Не знаю, дошли бы или нет, но на наше счастье нас догнала повозка, которая везла товар какому-то купцу. Меня посадили на повозку, а ямщик и мама шли пешком. В Городишну пришли, когда начало смеркаться. На Лукино пришли уже темно.
Прошло три года, я снова ослеп. На этот раз со мной случилось что-то такое, что перевернуло мою жизнь «вверх тормашками». А всё началось с пустяка. Над Великим Устюгом кружил самолёт. В 1926-м году их и в Москве были единицы, а здесь в провинции его увидели впервые. Все больные прилипли к окнам и я тоже полез к окну вопрошая: «Где самолёт? Где самолёт?» И тут меня поразило как током: «Какой мне самолёт? Я же слепой». Осознав себя, я бросился на кровать и разревелся. Ну почему я постоянно слепну? Уж, не правда ли то, что говорят деревенские старушки? Мы с Ванчиком кем-то прокляты! За что? В чём наша вина? Ревел, ревел и незаметно уснул. Утром просыпаюсь совсем другим человеком. Чувствую свою вину, но в чём не знаю. Мне очень стыдно и этот стыд вселился в меня на всю жизнь. Сейчас, когда я уже древний старик, узнал, что это болезнь и называется фобией. Она редко для кого опасна. И потому её, кажется, не лечат. На меня стыд подействовал и сейчас еще действует самым неприятным образом. Мне стыдно утром вставать с постели, стыдно завтракать. Мне стыдно куда-то пойти, с кем-то поговорить, даже с мамой стыжусь разговаривать. Когда подрос и пошел в школу, мне стыдно идти по дороге. Мне стыдно встретить кошку или собаку. Я виноват в том, что кошка родилась кошкой, а не человеком. Мне стыдно заходить в школу. Мне стыдно садиться за парту и всего, всего стыдно.
Вылечили мне глаза и во второй раз. Прошло еще три года, и вновь заболели глаза. На этот раз полной слепоты не было. Тогда я учился во втором классе Городищенской начальной школы. Мама увезла меня в третий раз в Великий Устюг. Я лечился с осени до весны. При выписке меня из больницы врач сказал моей маме: «У твоего сына ослеп правый глаз. Произошло помутнение хрусталика. Но замену хрусталика пока еще нигде не делают. Эксперименты ведутся, но какой будет результат, бог его знает. Левый глаз тоже сел на половину. Готовьтесь к нежелательному исходу, лет через 5 или 10 твой сын совсем ослепнет.
Мама рассказала мне об этом разговоре и я подумал, что надо готовиться к этому сроку - хватать всякие знания, пока я вижу. Если раньше я различал на классной доске цифры 1 и 7, то сейчас путаю. Если раньше я чётко видел 3 и 5, то сейчас путаю. Но цифру 0 похожи 6,9,8. Я понял, что зрение садится, надо быть готовым к полной слепоте.
Однажды учительница выставила неисправный микроскоп. Ученики и я в том числе посмотрели в окуляр и ничего там не увидели. А я, зная о том, что слепну, забеспокоился; вдруг ослепну опять внезапно, так и не увижу маленьких букашек, таракашек. Тут же в классе созрел план: унесу микроскоп домой, запечатаю его в ящик и отправлю в Москву посылкой Надежде Константиновне Крупской. В те годы она руководила школами во всей стране. Расскажу ей в письме, что слепну, и пока не ослеп совсем хотел бы посмотреть в микроскоп, что-то там увидеть. Пусть она сдаст неисправный микроскоп в ремонт. А когда его отремонтируют, вышлют в Городищенскую среднюю школу на имя директора. Но моему плану не было возможности сбыться. Учительница обнаружила пропажу, и подняла на всю школу, хай! Я пошел к директору школы и хотел ему объяснить, для чего мне нужен неисправный микроскоп. Директор отказался слушать меня. Записал на бумаге, что ученик 7-го класса Коля Чежин украл микроскоп. Выходя из его кабинета, я подумал: «Тебе бы не директором быть и даже не учителем, а пастухом пасти телят!»
Прошла неделя. На большой перемене я решил сходить в магазин, не помню зачем. На углу магазина увидел афишу и, разумеется, решил прочитать. А там писалось, что завтра в клубе (бывшей церкви) будут судить школьника Колю Чежина за воровство микроскопа. Я опешил. Как так? Меня собираются судить, а я узнаю об этом из афиши. Несмотря на болезнь фобию, решил отомстить судьям. На другой день, рано утром, взял микроскоп и побежав на речку, бросил его в самое глубокое место и воскликнул вслух: «Нате! Судите! Сейчас хоть есть за что судить! Вечером того же дня состоялся суд. Мне было стыдно вдвойне или втройне. И стыд не позволял мне говорить правду о том, зачем мне микроскоп.
Да, забыл сказать, что коммунисты церковь переделали в клуб. В алтаре сделали сцену и на этой сцене сидели судьи. Мне стало подозрительно: Бог не участвовал ли в вынесении приговора. Мои подозрения не напрасны. В Рождество Христово или днем двумя раньше, я ослеп. А в 1929 году в Рождество меня наказал Бог за кощунство над иконой. На суде стыд не позволял мне говорить правду. Я врал на себя всякую чушь. Дескать, я не люблю учиться, собираюсь спалить школу. На самом же деле я радовался получению информации, которая меня интересовала, и школу сжечь я никогда не мечтал, и в мыслях этого никогда не было. Подал сам себя с худшей стороны. Приговорили меня с к двум годам лишения свободы.
Увезли меня в Архангельск. Детская колония размещалась в древней крепости. Снаружи облицована шлифованным камнем. Изнутри примыкавшим земляным валом. В колонии были всё городские мальчишки, одним словом, шпана. Они быстро «раскусили», что я деревенский. Тихий и робкий. Они обижали меня, но это было терпимо. Только раз один пнул ботинком мне в лицо, но больше такого не было.
Два года прошло. Я пошел в контору узнать, в чем дело? Мне ответили, что у них в колонии свои законы. Только в восемнадцать лет, если кончился срок, отпускают на все четыре стороны. Вручают паспорт, билет на поезд или пароход и иди, гуляй. Мне до восемнадцати еще тянуть целый год. Я считал справедливым, когда отбыл срок по приговору. Начальство колонии самовольничает, и я решил бежать. Меня поймали и добавили еще два года. На этом детство кончилось .
Поместили меня уже не в детскую колонию, а к политическим заключенным в Шалакуше. Основная работа для заключенных снятие коры с деревьев. Прямо по территории биржи проходила сплавная речка. Однажды пообедав, я захотел пить и пошел на речку. На мостках стоял человек. Увидев меня, воскликнул:
- О-о! Юное создание! За что же тебя упекли в лагеря?
- За побег из детской колонии, - отвечаю я.
- Значит, стрелянный воробей. А в первый раз за что судили?
- Украл в школе микроскоп.
- Не хорошо, не хорошо воровать то, что тебе не принадлежит, а я брат за троцкизм подзалетел на десять лет.
- Что такое троцкизм? Никогда такого слова не слыхал.
- Был такой человек по фамилии Троцкий. Он постоянно возражал Ленину. Но вот в чем возражал, скрыто от нас военной тайной. Если бы нам сказали, что сказал Ленин и как и что возразил Троцкий, мы бы знали суть их спора. Но от нас скрыто всё какой-то завесой. Какую энциклопедию ни возьму: «Троцкий выступил против Ленина, Троцкий возразил Ленину и так далее. Я не понимаю ни Ленина, ни Троцкого. Если Троцкий всё время шел против Ленина, так почему же Ленин пригласил его участвовать в правительстве страны? Сталин Троцкого шуганул из правительства, я думаю потому, что Троцкий раздавал всякие должности евреям. Евреи пришли бы к власти и сделали бы русских рабами. Сталин сам задумал сделать Россию колонией грузин. Расстреляли Зиновьева и Каменева. Кирова убили, так по одному, по два истребляет Сталин русский народ. Кто-то из моих знакомых доложил о моих предположениях. Меня моментально схватили, всыпали десять лет и вот я перед вами.
В Шалакуше я долго не задержался. Молодых парней этапом перебросили в посёлок Волошка. Тут отобрали малосрочников в возрасте 17-19 лет, десять человек, сказали кто будет бригадиром и нас расконвоировали. На работу стали ходить без конвоя, жить стали в отдельной комнате, уже приготовленной для нас. На другой день мы пошли на работу без конвоя, вышли из проходной, красота. Гуляй как хочешь. Но бригадир осадил наше воображение:
- Нам поручено погрузит в вагон дрова для Москвы, - сказал он.
Дрова распилены по длине 2 метра. Двое кладут тебе на плечо бревно, и несешь его в вагон. Двое снимают с плеча и укладывают в штабель. Бревно тяжелое, несешь в вагон, а трап под нами гнется, скрипит.
На другой день нам поручили разгрузить вагон с мукой. Хотя мешки и тяжелые, мы почти весь вагон разгрузили. Осталось совсем немного мешков в вагоне. Подходит к нам человек, очевидно какой-то начальник и говорит:
- Знаете, что ребята? Приближается обед, перед тем как придут в столовую рабочие, если хотите, сходите в столовую, пообедайте, если у вас есть деньги. Мы были рады предложению. Деньги мы всегда носили с собой, в зоне оставлять нельзя, найдут и украдут. Когда пришли в столовую и расселись за столами, пришла официантка и говорит:
- По сто грамм не желаете?
Два парня сказали: «Желаем». А мы молчим. Соображаем, что значит по сто грамм. Официантка ушла, мы сидим, ждём. Что будет дальше? Покормят нас или выгонят? Наконец, появилась официантка с подносом в руках. На подносе 10 маленьких стаканчиков и по дольке соленого огурца. Заслышав запах водки, мы сообразили, что такое сто грамм. Выпили, закусили. После чего принесли суп, кажется, толчёную картошку с мясным подливом и по стакану чая. Мы вышли из столовой под хмельком. Некоторые ребята сразу стали дурачиться, изображая себя вдрызг пьяными. Бригадир резко оборвал их:
- Прекратите изображать из себя пьяными. Вольнонаёмные увидят, и доложат в зону. Нас тут же законвоируют. Придя на склад, мы часа два что-то болтали языками. Пришел тот человек, который подсказал нам сходить в вольную столовую и попросил нас побыстрее закончить разгрузку вагона. Мы, чтобы угодить ему, тут же при нем опорожнили вагон. Бригадир предупредил нас, чтобы мы на проходной вели себя достойно, чтобы вахтёры не заметили, что мы под хмельком. Но мы и так уже протрезвели.
В тот же день по радио передали, что в Москве разоблачили группу лиц, которые готовили переворот Советской власти. Арестована большая группа политических деятелей. Потом передали список вредителей. Я знал, что крайкомом партии руководил некий Иванов. Прозвучала его фамилия. Он арестован за то, что сплавлял лес по рекам севера молем, то есть каждое бревно плыло само по себе. Некоторые брёвна тонули. Комельки их ложились на дно, а вершинки плавали. Если пароход наткнется на такое бревно, то его корпус может быть проткнут и пароход будет тонуть. Сплавлять лес надо в плотах. Тогда «утопленников» не будет. Но при чем тут секретарь крайкома? Лес-то сплавляет не он. И тут я вспомнил политзаключенного в Шалакуше. И подумал. Ко всякому человеку можно придраться, обвинить его в чём-нибудь. Не очередная ли это кампания по истреблению русских самими русскими? Забегая вперед, скажу, что великую Грузию сделать не удалось. Им помешал Гитлер, объявив войну Советскому народу. Пришлось защищать страну всему народу, а не только русским, но и грузинам в том числе. Уже после Великой отечественной войны я узнал, что в том 1937 году было репрессировано около миллиона человек. Много людей были расстреляны. Многие сосланы на Колыму, где народ, истощенный недоеданием и тяжелым трудом, умирал сотнями и тысячами.
Итак, вернемся к моей автобиографии. С наступлением зимы нашей основной работой была разгрузка лесовозных саней. Кем-то от железной дороги до делянки, это очень далеко, прокопана в снегу канавка. Дно её полито водой и обледенело. И вот по этой ледяной канавке-дорожке две лошади волокут 5 или 6 лесовозных саней-вагончиков, загруженных бревнами. Я никак не мог понять – один полоз, и сделан так, что вагончик не клонится ни в ту или другую сторону. Бывали дни, когда этот эшелон из лесовозных саней-вагончиков приходилось разгружать даже ночью. Подала железная дорога платформу, а загружать её нечем. Вот тут наша задача к утру подготовить бревна к погрузке в железнодорожные платформы.
Пришла весна. Сошел снег. Кончился срок моего наказания. Меня утром выпустили на волю. Я обязан ехать в Няндому. Там управление колониями. Там выдали мне паспорт, железнодорожный билет до Архангельска. Я вернулся в пригород Архангельска – Цигломень, где жила моя мама. Прошла неделя и однажды мне встретился милиционер. Он задержал меня и спросил:
- Кто ты такой? Почему я тебя раньше не видел?
Я по простоте душевной сказал ему, что вернулся из мест заключения.
Он вспылил: «Здесь нам такие люди не нужны! Уезжай откуда приехал, подобру-поздорову, а то снова посадим.
- За что?
- За что придется. Чтоб тебя через неделю в Цигломени не было.
С этим милиционером мы, немного погодя, снова встретились
- Гадёныш! Ты еще не уехал? В Цигломени таких как ты не терпят. Приближается большой праздник. Ненадёжных людей перед праздником изолируем. А после праздника выпускать будем. Тройка может тебя выпустить, а может воткнуть срок десять лет. Долго не вернешься в Цигломень.
Когда мы подошли к крыльцу отделения милиции, он сказал:
- Иди, гуляй пока. Дней через десять мы придем за тобой и временно изолируем, чтобы честным гражданам не мешал праздновать.
Что такое тройка, я уже знал. Сидят три человека и смотрят на того, кого к ним привели. Зададут пару вопросов, и судьба подконвойного будет решена. Побывав в тюрьме, я неоднократно видел приговоры: это узкий клочок бумаги, на котором написано примерно следующее: «Такой-то гражданин представляет собой социальную опасность. Изолировать от общества сроком на 10 лет». Таким образом, без следствия, без обвинительного заключения - сразу же жестокий приговор. Что же делать? У меня ведь две судимости. Если меня действительно перед праздником изолируют, то пиши – пропало: десять лет дадут запросто. И я решил сбежать из Цигламени. Меня поймали в Крыму. В те далёкие годы бомжей не было. Всех без определенного места жительства подбирала милиция и за бродяжничество судили. Давали два года лагерей. И мне дали два года. И я был доволен, что избежал тройки. Два года не десять лет. Вскоре нас отправили в Москву, а из Москвы на Дальний Восток. Ехали до Владивостока три месяца. Долгая остановка была в Иркутске. Нас сводили в баню, но не в общую, а номерную. По два человека в номер. Каждый номер из двух помещений. Видать купец, строивший эту баню, был щедрый: заходишь в номер – раздевалка. Тут оставляли клиенты свою одежду. Мы же прежде сдали свои обноски в прожарку, и шли в номер голые. Вторым помещением было моечное. Тут и полок и душ и ванная – мойся, как хочешь. Почему нас привели в эту баню, а не в общую? Видимо потому, что она ближе всего к железной дороге или потому, что здесь была прожарка, а в других банях её нет.
Во Владивосток прибыли в конце лета. Выскакивали из вагонов и должны были сидеть на земле. Когда заключенные из всех вагонов оказывались на земле, подавалась команда: «Подъем». И гнали нас в лагерь на Вторую речку чуть ли не бегом. Со всех сторон нас сопровождали конвоиры со злыми собаками. На Второй речке мы задержались недолго. Вскоре организовали посадку на морской пароход. Трюм, куда нас загнали, оказался двухэтажным. И весь этап – две тысячи человек разместили свободно. Высадили нас в Советской Гавани. Здесь нас никто не ждал. Наступала зима. Работ никаких нет. Разместили нас в бараках и два месяца мы кормили вшей. Вши здесь крупные, ползают по нам с чувством собственного достоинства. Бить таких вшей омерзительно. Чтобы не слышать треск, с каким они лопаются, чтобы не видеть этот акт своего действия, от которого с души воротит, лучше щелчком сбросить вошь с себя и наступить на неё ногой.
Потом загрузили нас в пароход две тысячи человек. Причем трюм здесь один и глубокий. Когда выкрикнули мою фамилию, идти на посадку, я стал спускаться по трапу и увидел, что мест уже нет. Меня никто к себе не пускал. Пароход был дореволюционной постройки, собранный не на электросварке, а на заклепках. Шпангоуты были довольно широкие и я забрался в промежуток между шпангоутами и поджав под себя ноги, устроился здесь просидеть всю дорогу. Там внизу возле трапа стояла огромная бочка для справления нужды. Она вскоре наполнилась до краёв. Началась качка, из этой бочки стали плескаться нечистоты прямо на людей. Тех, на кого плескалось, тошнило. Других тошнило от тошноты соседа. Качка усилилась, и многих стало тошнить еще и от морской болезни. Трюм наполнился тошнотворным запахом, нечем стало дышать. Я отворачивался носом к корпусу корабля, от него несло холодом и вроде этот холод отбивал запах тошноты. Все заключенные внизу плавали в рвотине. Только я избежал этого. Когда во Владивостоке высаживались, обнаружилось, что восемь человек умерли. Десятки людей не могли выйти на палубу без посторонней помощи. При выходе из трюма нам вручали по булке хлеба и солёной рыбине. То была горбуша. Снова при выходе приходилось садиться на припорошенный снегом асфальт. Потом снова: «Подъём!» И нас гнали в лагерь почти бегом, чтобы некогда нам было смотреть по сторонам, под свирепый лай собак. Через пару дней нас человек 50 вызвали на этап. Погрузили в телячий вагон. Посредине вагона стояла чугунная печка и горка поленьев. Блатные натеребили из бушлатов ваты и стали её катать, вата от долгого катания стала тлеть. Стали дуть на это место, появился огонь. Разожгли печку. Стало теплее. За городом Сучан нас высадили и посадили на снег. Нас долго не впускали в зону. Часа через три всех впустили в зону и велели заселить пустой барак. А барак этот сделан из жердей, плотно пригнанных в вертикальном положении и обмазан глиной с двух сторон. Пол земляной. По середине барака бочка, переделанная в печку и связка дров. Несмотря на то, что топилась печка-бочка на земляном полу было холодно. Шапка-ушанка примерзла к стенке.
Утром как в вагонах, так и на Второй речке, так и здесь, согнали нас в один конец барака, проходя мимо раздатки получили по кусочку хлеба и миску жидкого супа. Потом выгнали нас на работу. Одним дали лопаты, другим кайлы, третьим железные ломики. У кайлы и лопаты деревянные черенки, а вот как держать на морозе ломики. Люди обмораживались, а это прямой путь к гибели. По утрам на разводе присутствовал врач, он осматривал всех, выявлял сильно больных, а их было много. Начальство давало разрешение давать освобождение от работы не более как десяти человекам, а их бывало 20 и 30. Я, пораженный фобией, робкий, стыдливый, превозмогая свой недуг, когда меня осматривал врач, обратился к нему с просьбой.
- Возьмите меня к себе в стационар. Я еще молод, кончу срок, пойду учиться на врача. Врач спросил мою фамилию.
Работая, то есть, сдирая дёрн, я всё думал, возьмет он меня или нет. И опять, как и в прошедшие дни никто нормы не сделал. Дерн, переплетенный корнями, да к тому же мерзлый было трудно добывать. Ломик бесполезен на морозе. Он обжигает руки, рукавиц нет. Ноги в прорезиновых ботинках (их прозывали ЧТЗ), мерзли обмораживались. Кормили очень скудно, в отместку за невыполнение норм. На другой день мою фамилию на разводе не выкрикнули. Я рад, значит, врач не подвел. Нарядчик сказал мне: «Иди в больницу». Я вдвойне рад. В стационаре уже был один санитар. Он сказал мне: «Пойдем пилить дрова». Потом заставил меня их колоть, а сам пошел в стационар. Колоть, так колоть, не кайлой махать, не лопатой рубить дёрн. Вечером я уже топил печку. Через пару дней санитар сказал, что нужно трупы умерших людей перетащить в теплое помещение, чтобы они растаяли. В сенках оказалось 10 или 15 трупов. Он брал за голову, а я за ноги и несли в это же здание. Когда трупы все перетащили и разложили на полу, санитар приказал топить печку. Трупы должны оттаять, вечером врач будет их вскрывать, определять причину смерти. Помещение без окон. Темно. Меня обуял страх, но что делать? Приходится его преодолевать, иначе сам могу оказаться трупом. Всё же я выдержал страх. Вечером мы с санитаром умерших вынесли обратно. Врач сначала вскрывал череп, потом грудь. Он случайно взглянул на меня, заметив мою бледность, сказал: «Вот, что будущий доктор, шел бы ты колоть дрова». Я с радостью пошел на улицу, а сам подумал: «В гробу бы я видел эту специальность». И еще подумал, я скорее в гробу буду, а не врачом. Врачи были, есть и никогда не переведутся.
На другой день привезли гробы. Трупы мы разложили, но крышки не закрыли. Вывезли за зону. Охрана осмотрела, действительно ли это трупы и велела закрыть крышки и приколотить их к гробам. Постепенно я стал привыкать к этой жуткой работе. Страх перед трупами стал меньше.
Подошла весна. Сошел снег. Нас человек 20 построили в отдельную колонну. Вместе со мной пошел фельдшер Томилин. Два охранника без оружия погнали нас на железную дорогу. Когда подошел поезд, нас посадили в пассажирский вагон, согнав гражданских лиц в другой конец вагона. Ехали мы час два или три, поезд остановился на конечной остановке в деревне Сергеевка. Потом погнали нас на невысокую гору. Это оказалась не гора, а протяженная возвышенность километров 15 длиной. Спустились мы с возвышенности и сразу увидели лагерь. Но нас в этот лагерь не поместили, а повели дальше. Километрах в двух оказался еще один лагерь. В него то нас впустили. Тут же сразу направили в баню. После помывки нам выдали ватные новенькие штаны, новенькие фуфайки, рукавицы и старые подшитые валенки. Нам отвели уголок в бараке. Мы сгорали от любопытства, почему нас так встретили. И старожилы барака нам рассказали историю, в которую мы сначала не поверили.
В этом лагере сначала было, так же как, и в лагере, из которого мы прибыли. Полуголых людей выгоняли на работу. Люди мерли как мухи. Кормили отвратительно. Двое заключенных бежали. Их поймали, ногами привязали к телеге и волокли по дороге. На седьмом километре мучителям показалось, что их жертвы уже мертвы. Остановились, вырыли могилу и спихнули жертвы в яму. Они, падая в могилу застонали. Несмотря на это их закопали. Неизвестно, как и кто сообщил об этом в Москву. Москва прислала комиссию, выделила средства на приобретение одежды и улучшение питания. Комиссия уехала, пообещав летом приехать, извлечь из земли трупы и похоронить их по человечески.
Нас разбили по пятеркам. Двое будут спиливать дерево, двое срубать сучки, а мне досталось готовые бревна спускать с горы. Гора очень крутая. Чтобы взобраться на нее, нужно лезть на четвереньках. Деревья валили вершиной в сторону вершины горы. После очистки дерева от сучьев, дерево от первого толчка летит под гору. Но бывает, что на пути уткнется комельком в пенек или камень. Моя задача спихнуть бревно вниз. Несмотря на то, что в делянке мы новенькие, норму выполнили. На другой день меня в лес не послали. Заборы лагеря ночью надо освещать, чтобы предотвратить очередной побег. Мне и еще одному человеку поручили заготовку дров для четырех костров. И мне же ночью поручили жечь костры. С вышек покрикивали на меня. Дескать, забор не видно, света мало. Эту работу я выполнял недели две. Но однажды вечером за мной прибежали. Оказалось некому сходить за зону в склад за продуктами для завтрака. Поваров не выпускают, они большесрочники. Я один малосрочник. На вахте мне дали ведро и мешок. Я в два счета слетал на склад и получил что-то в ведре, а хлеб в мешке. Этот случай был в мою пользу. Начальство поверило, что я не сбегу и решило меня перевести в другой лагерь. Опять же вызвали на проходную, вручили мне мой формуляр и послали в другой лагерь садить картошку. В первый рабочий день на новом месте, я совершил большую глупость. Мы садили картошку в конце поля. Рядом росла трава и в этой траве я увидел незатейливый цветочек. Что-то подсказало мне, что это женьшень. В жизни я его не видел. Не видел и на картинке. Я выдернул его из земли. Очистив от грязи, я укусил его, и в моём рту запылало пламя. Боли можно сказать не было, а во рту всё пылало. Так бывало в моей жизни, когда я увлекался кушать редьку с квасом, чем горче, тем больше хочется есть эту обжигающую пищу. Корешок оказался действительно женьшень, но в молодом виде, а я его зря сгубил. Ему бы расти бы да расти, а я сгубил то, что народ ценит дороже золота.
На третий день нас четверых парней послали на речку. Был сплав леса. Возможно некоторые бревна обсохли на берегу, их надо спихнуть в воду, пусть плывут до запани. Мы плывем на лодке и не видим застрявших бревен. Я смотрю вперед и не вижу, куда девалась река. Впереди на пути реки растут деревья. Воды впереди не видно. Оказалось, что река свернула в сторону под углом 90 градусов и течет под гору. Я в жизни никогда не видел, чтоб речка может течь под гору, прямо на отвесную скалу. Мы два ротозея остались в лодке, а два других парня выскочили из лодки, прихватив топор. Что делать? Я встал в лодке во весь рост, вытянул руки вперед, если нас ударит по скале, то хоть оттолкнуть. Но у скалы река опять делает поворот на 90 градусов. Лодка миновала в метре от скалы. Мы радостно закричали, что мы такие храбрецы, а те двое трусы. Вдруг лодка споткнулась. Мы оба «героя» вылетели из лодки, и нас понесло по течению, а течение было очень сильное и напористое. Несло нас примерно с километр. Там река разливается очень широко и мелко, зато вода течет спокойно. Мы выбрались на берег. Наша забота найти лодку. Где она? Здесь на мелководье она бы села дном на камни. Значит, она осталась где-то вверху. Мы продрались через заросли к тому месту, где нас выбросило, и обнаружили лодку, прижатой течением носом к камню, о который она споткнулась, а кормой прижатой к корню дерева на глубине 20 сантиметров. Как её оттуда выручить? Тут к нам подошли те двое, что выскочили из лодки на перекате. Они умно прихватили с собой топор. Мы стали рубить корень дерева. Оказывается, что течение воды очень смягчает удар топора по корню. Рубили корень очень долго, не меньше двух часов. Наконец корень лопнул и лодку понесло кормой вперед. Я прыгнул в воду, пытаясь её поймать, но из этого ничего не вышло. На мелководье она застряла. Мы вылили из нее воду, наполовину вытащили из воды и отдыхали больше часа. Дальнейшее путешествие до деревни Вангоу было без приключений. Мы не обнаружили ни одного бревна на берегах реки. В деревне лодку сдали местному жителю, а сами пошли в свой лагерь. Расстояние 18 километров. Пока шли солнце село за гору – вечерело.
Прошло несколько дней и нам четверым поручили презахоронить тех, кого волокли по дороге за привязанные к телеге ноги. Лично для меня то задание казалось сверхмерзким, сверхотвратительным. Меня от одной мысли, что придется мне вытаскивать полуразложившиеся тела тошнило. Но задание надо выполнять. На этот раз руководителем группы был назначен фельдшер Томилин мой друг и товарищ. На повозку поставили два гроба, веревки, два ведра, четыре лопаты, два ломика и мы поехали. Извозчик знал где их могила. Мы шли за повозкой, мой мозг работал в усиленном состоянии. Как избежать перезахоронения несчастных? Я хоть и болел фобией, преодолел стыд, робость и страх и выпалил такие слова: «Мы с Томилиным пойдем на кладбище рыть могилу. А вы двое откопаете несчастных и привезете на упокойное место». Никто мне не возразил. Когда приехали на место, извозчик указал где копать, а сам повез на кладбище гроба и тоже указать нам место где копать могилу. Разгрузив телегу, он поехал туда, где наши товарищи откапывают захоронение. Мы принялись рыть могилу на два гроба. Сверху порода синяя. Такой породы я никогда не видел. Копать лопатой не удалось, она не шла в землю. Ударили ломиком, но он отскакивал как от резины. Нас охватило беспокойство: выроем или нет могилу? Ни ломик, ни кайла не лезут в землю. Нашли место, где ломик пробил отверстие, стали его расширять. Синяя порода залегала неглубоко сантиметров на десять. А под ней окатанные камни и песок. Странно!? Такая порода остаётся после течения рек. Но как она могла образоваться на высоте десяти метров над дорогой? Мало помалу мы справились с синей породой. Копаем землю песчанно-каменную. Её тоже трудно копать. Едва-едва справились к тому времени, когда привезли мертвецов. Их надо снять с телеги. Меня тошнит от вида несчастных, как увильнуть, чтобы к ним не прикасаться? Я говорю: «Они очень грязные, я пойду на речку за водой, их надо обмыть». Схватил оба ведра и побежал под горку. Про себя думаю: пока бегаю за водой снимут с телеги без меня. Речка была недалеко, скорей не речка, а ручей. Я набрал оба ведра воды и поднимаюсь в горку. Смотрю, те двое, которые привезли мертвецов, снимают их с телеги. Тела изопрели и прилипают к рукам. Те двое обмыли свои руки в ведрах. Как обмыть мертвых. Стали понемногу лит на них воду из ведер. Я схватил опустевшее ведро и снова побежал под горку. Набрал воды, принёс её, подал тем, которые поливали мертвецов, взял пустое ведро и снова побежал на речку. Так я бегал раз десять. Слава Богу, избежал контакта с мертвецами. Сейчас их надо положить в гроба, но как не прикасаясь к ним. Я сказал: «Давайте вырубим четыре палки, на них поднимем тела вверх, а извозчик подпихнет под них гроба и мы их опустим». Так и сделали. Только мы подняли тело, а его ноги остались на земле. Извозчик выломал веник из кустов, подложил его снизу ног, рукой приложился к венику и поднял ноги вверх одной рукой, а другой подтянул гроб под ноги. Так сделали с одним, а потом и с другим. Положили на их тела чистое белье: рубашку и кальсоны. Посовещались между собой, ждать комиссию или не ждать? Решил, что никакой комиссии не будет, она бы уже давно была здесь. Закрыли крышки, заколотили гвозди и спустили гроба в могилу. Закопав могилу, четыре колышка воткнули в углах могилы и пошли в лагерь. На этом мои работы окончились.
Меня назначили почтальоном. Им я стал где-то в конце сентября или начале октября и проработал до апреля. В апреле кончился срок наказанья. В один день со мной освободилась девушка белоруска. В нашей колонии было всего десять женщин. Они стирали белье, топили баню и жили при бане. Мы их редко видели и вот одна из них пошла со мной в деревню Сергеевку. Здесь купили железнодорожные билеты до Владивостока. Во Владивостоке на Второй речке нашей колонии на вахте сдали свои формуляры и вошли внутрь. Здесь наши с девушкой пути разошлись. Через неделю мне сделали паспорт, дали железнодорожный билет и за два часа до отхода поезда выпустили на волю. Я купил в магазине палку колбасы и батон хлеба и поспешил на вокзал. Поезд стоял под посадкой, ждать его не пришлось. Я ехал в Архангельск к маме через всю страну и заметил про себя какую-то странность. По дороге нигде мне не удалось купить хлеба ни в Иркутске, ни в Красноярске, ни в Новосибирске и так далее вплоть до самого Архангельска. Как потом выяснилось: все придорожные элеваторы опустошили; зерно грузили в вагоны и отправляли по приказу Сталина в Германию (об этом хорошо сказано в романе Солженицина «Архипелаг Гулаг»).
Приехал я куда хотел, хотел прописаться, но меня не прописывают; сходи сначала в военкомат, принеси оттуда разрешение на прописку. Пошел я в военкомат, моих одногодков уже призвали в армию. Дали направление в больницу, пусть освидетельствуют, что я годен к строевой службе. В поликлинике глазной врач была в декретном отпуске. Мне бы настоять, чтобы меня посмотрели врачи-глазники из Ломоносовского района, а еще лучше профессора из медицинского института. Но болезнь фобия, стыд и робость не позволили мне настоять на этом. Зав поликлиникой не поверил мне, что я плохо вижу.
- У тебя глаза ясные, живые, ты что от армии увильнуть хочешь, а зачем? Сходишь в армию, возмужаешь, судимость с тебя снимут. Послужишь Родине. Сейчас не война.
Отправили нас несколько человек в Вологду. Там формировался строительный батальон. Выстроились мы в шеренгу для принятия присяги. Я про себя думаю, скажу-ка я здесь, что не вижу с детства. Но когда подошла моя очередь давать присягу и опять фобия – стыдно отличаться ото всех, и я дал клятву на верность Родине, как и все стоящие в одном ряду со мной. Увезли нас в Карелию. Высадились в Петрозаводске и за городом километрах в 10-ти среди леса был недостроенный барак. В него-то нас и поселили. Строили навес над столом – будущая столовая, строили кухню и одновременно готовились строить взлетную площадку. Аэродром рядом. Мы видим, что там делается и увидели странную вещь. Со всех самолетов поснимали моторы, их прикрыли брезентом, а через неделю куда-то увезли. А еще через неделю началась война.
Мы обедали. Майор-комбат крикнул: «Бросайте обед, потом дообедайте, все ко мне!» Мы побросали ложки и собрались вокруг майора. Он сказал: «Началась война с Германией. В четыре часа утра немцы перешли в наступление. Он говорил еще что-то, но главное сказано. И мы «такие герои» храбрились, хвастались, что мы их шапками закидаем!
Начатое строительство взлетной полосы пришлось остановить. Весь стройбат снялся с насиженного места и подался туда, где начались сражения с финнами. Мы стали копать траншеи обороны, противотанковые рвы. И неожиданно на нас посыпались снаряды. Мы со страха растерялись. Что делать? Куда бежать? Мне вспомнились рассказы стариков, дескать, если возле тебя разорвался снаряд, то перебегай в эту лунку. Второй раз в это место не попадёт. Мы «шапкозакидатели» трусили как зайцы. Это было первое боевое крещение. И откуда финны узнали, что именно в этом месте стройбат сооружает оборону на случай, если придется отступать?
Всё шло нормально пока были светлые дни. В Северной Карелии с октября темнеет уже в третьем часу дня, а светает в одиннадцать. И вот нам поручили вырубить полосу шириной сто метров , а длиной может километр или может все пять. Если сдержать не удастся, то можно противника остановить посреди леса. Вот тут-то я и отличился от всех солдат. На работу шли в 8 утра. Темно. Все начинают рубить лес, а я его не вижу. Работать начинаю в одиннадцать, а в 3 часа дня снова прекращаю рубку. Все солдаты вырубили свои участки, а у меня не вырублена половина. Приходится всем батальоном вырубать лес за меня. Кому это понравится? Больше всех возмущался командир стройбата. Никто мне не верил, что я плохо вижу. Все знали, что полуслепых даже во время войны в армию не берут. Однажды на меня накинулся весь батальон, командиры ругали, солдаты давали подзатыльники, пинки под зад. Довели меня до такого состояния, что я решил убежать из стройбата. Весь день я шел по дороге и не встретил ни одной души. По вечер дошел до пустой деревни, в которой нет ни людей, ни кошек, ни собак. Эвакуированы все вместе с скарбом. Переночевав, я двинулся дальше. Дошел до населенного пункта, до железной дороги, сел в поезд, и доехал до станции Сорокская.
Это город Беломорск. Штаб Карельского фронта. Я собирался явиться в прокуратуру и рассказать по какой причине я нарушил присягу. Делайте со мной что хотите, ваша воля. Но я опоздал, началась проверка документов, меня выявили и отвели в каталажку, в которой я сидел до утра. Утром меня повели к следователю. Я попросил его, чтобы меня обследовал врач глазник и рассказал как я стал изгоем в стройбате. Следователь обещал показать меня врачу, но передал дело в суд. В суде я тоже сказал, что и следователю и попросил чтобы меня обследовал врач глазник. Судьи мою просьбу отклонили. Присудили мне десять лет лишения свободы. Приговор отложить до окончания войны, а сейчас направить на передовую линию. Группу осужденных направили на пересыльный пункт Кондапогу. Здесь набралось человек 20 и нас направили в 20-й стрелковый полк. Я афишировать, что плохо вижу не стал, всё равно не поверят, а врачей глазников на передовой линии огня нет. Делал всё, что и другие солдаты пока не требовалась острота зрения и у меня все отношения складывались хорошо. Через год в нашу часть приехали те же судьи. Расспросили командиров о моем поведении. Те отозвались обо мне положительно. Судьи прежний приговор отменили, судимость сняли и уехали. Примерно через неделю после их отъезда, командование решило отобрать у финнов одну высотку. С неё финны видят, что делается у нас. Об этом намерении финны как-то узнали и оборону высотки укрепили. Когда мы сунулись, в нас полетел такой шквал огня, что о победе в этом бою, думать не приходилось. Меня ранили в первые минуты боя. Увезли меня в госпиталь в город Сегежу, где я лечился месяц. Выписали меня в батальон выздоравливающих. Я полагал, что такой батальон есть в нашем 20-м полку. Но оказалось, что у них не только батальона, но даже взвода такого нет. Но поскольку я приехал в полковую медсанчасть, то меня зачислили в санитары. Я пробыл в этом качестве 7 месяцев. Может и дольше был бы в санитарах, но обстоятельства помешали этому.
Нашу 37-ю дивизию перебрасывали на Северо-западный фронт. Нашей части выделили два вагона для людей и платформу для медоборудования. Во время движения поезда на платформе должен находиться охранник. Подошла моя очередь. Во время движения поезда весь дым от паровоза стелется в хвост поезда. Попадают частицы не совсем сгоревшего угля. От этого у меня вновь заболели глаза. Я попросил начальника медсанчасти направить меня в медсанбат, а он направил меня для прохождения службы в третий батальон, где я был ранен. Я сразу же комбату заявил, что у меня болят глаза, я просился в медсанбат, а меня перевели к вам. Тут я задержался на неделю. Нас 5 человек перевели в другую воинскую часть. Там вручили нам раненых лошадей и мы повели их в город Крестцы. Не доходя 3 км. До города сдали лошадей в ветлечебницу, а сами разошлись в городе по госпиталям. После лечения была медкомиссия и врачи крайне удивились, что я с таким зрением попал на фронт. Тут же списали с фронта как инвалида.
После недельного отдыха по приезде в Архангельск, я пошел искать работу. Меня как фронтовика газета «Правда Севера» взяла на работу библиотекарем с очень низкой зарплатой. И использовала меня в качестве собкора по одному из районов области. Надо прямо сказать, что из меня получился неважный собкор. Проработал в этой должности два года. Когда кончилась война, прежние журналисты вернулись на свои места, а нас уволили. Архангельский книготорг воспользовался тем, что я ищу работу, принял меня в качестве продавца и завмага в селении Коноша. Они знали о том, что там одна дамочка допустила растрату на сумму 4 тысячи рублей. И они нашли меня, непонимающего в торговле и предложили принять магазин. Та дамочка даёт расписку в том, что в месячный срок погасит задолженность. Но прошел месяц, а обещание не было выполнено. Мне чужой грех вписали как растрату и подали на меня в суд. Суд дал мне 10 лет, которые я отбыл от звонка до звонка на прииске в Амурской области. Что у меня за судьба. Не вылезаю из лагерей и тюрем 16 лет. Я понимаю, что я глуп, но и дуракам иногда везет, а мне нет. Дальнейшую жизнь тошно вспоминать. Я всего боялся, опять чей-то грех мне запишут. Неизлечимая болезнь фобия загнала меня в одиночество, однако меня это мало беспокоило, зато давала много времени на разгадку природных явлений.
Закончить главу хочется воспоминанием встречи с политзаключенным на берегу речки Шалакуши. Он говорил, что руками русских истребляется русская нация. У Молотова жену арестовали. За что? И Молотов не заступился за свою жену, за свою семью. У Калинина жену тоже арестовали и он тоже не заступился. Это говорит о том, что Сталин окружил себя людьми со слабыми нервами. Другой бы за разбитую семью при охране пристрелил бы Сталина зная наперед, что его за это расстреляют. Или бы возглавил группу лиц, которые боролись бы с двумя оголтелыми грузинами. Вот и в наше время грузинское руководство добивается, чтобы Россия выделила для Грузии какие-то привилегии.
Закончу заметкой, опубликованной в газете «Соцгород» №3 за 2007 год. Уж очень точно она характеризует времена репрессий.
Как это было
По сохранившимся доку¬ментам за период с октяб¬ря 1917 года по 1953 год за, так называемые, контрреволюционные преступле¬ния было репрессировано более пяти миллионов чело¬век. Из них около восьми¬сот тысяч — расстреляно. В 2006 году исполнилось 15 лет со дня опубликования Зако¬на Российской Федерации «О реабилитации жертв полити-ческих репрессий». Предсе¬датель комиссии по восстановлению жертв политичес¬ких репрессий при прави¬тельстве Челябинской обла¬сти Н Максимов обобщил ма¬териал по массовым реп¬рессиям (газета «Южно-Уральская панорама»). Впер¬вые в истории нашего госу-дарства дана правовая и нравственная оценка много¬летнего террора и массовых преследований, как не со¬вместимых с идеей права и справедливости. Подчеркнута необходимость ликвидации геноцида. Поставлена цель реабилитации всех репрессированных, восстановления их в гражданских правах, обеспечения посильной компенсации материально¬го ущерба.
Сегодня только в Челя¬бинской области проживают более тридцати тысяч чело¬век пострадавших от поли¬тических репрессий, в том числен реабилитированных. Официальная дата нача¬ла массовых политических репрессий — 1937 год. Хотя все началось гораздо раньше. Ушли в прошлое собы¬тия семидесятилетней дав¬ности. Но наша память хранит образы близких лю¬дей, безвинно расстрелян¬ных, томившихся в лагерях и исправительно- трудовых колониях. Не их вина, что они не смогли с оружием в руках защищать свою Ро¬дину на фронтах Великой Отечественной войны. За них это делали братья и сестры. Два брата моего отца вернулись с фронта с ранениями и правитель¬ственными наградами. Мы, дети репрессированных, ко¬торым в годы войны было по 12-13 лет, как могли по¬могали своей стране. Разгружали железнодорожные вагоны от ящиков из-под снарядов, писали в госпи-талях за раненных письма к родным, собирали посылки на фронт...
Сейчас много уделяет¬ся внимания детям, чьи ро¬дители погибли на той вой¬не. И это правильно. Но эти дети гордились своими от¬цами всю жизнь. Всему на¬роду выпала несчастная доля, но нам, детям «вра¬гов народа» утешением было только абсолютное неверие в то, что родите¬ли действительно в чем-то виноваты, что они враги.
Родственники и люди, знав¬шие их с детства, объяс¬няли нам, что это неправ¬да, что никакие они не враги народа, а безвинно оболганные и осужденные. Я твердо убежден, что реп¬рессированные, а затем ре¬абилитированные граждане, трудившиеся в годы войны на лесоповалах, стройках и других объектах в испра¬вительных лагерях, долж¬ны быть приравнены к тру¬женикам тыла.
В Челябинске много сделано, чтобы люди не забывали о палачах и их жертвах. На Золотой горе построена часовня. По¬ставлен памятный знак на вскрытой могиле — шах¬те. Готовится к изданию книга памяти жертв поли¬тических репрессий. С по¬мощью культурного немец¬кого центра установлен памятник трудармейцам, возводившим Челябинский металлургический завод.
Следует особо отметить областные и городские вла¬сти за поддержку жертв по-литических репрессий. С 2004 года действует закон «О ме¬рах социальной поддержки жертв политических репрес¬сий в Челябинской области», благодаря которому сохране¬ны почти все льготы реабилитированным и репрессиро¬ванным лицам. В Российс¬кой Федерации из 71 региона эти льготы сохранились толь¬ко в 16, в том числе и в Че¬лябинской области.
Арестантов называли «быками»
В течение 1937-38 годов всего в Челябинской обла¬сти арестовали 25449 че¬ловек. 11592 расстреляли без суда и следствия по решению «особых троек» и совещаний. По районам об¬ласти рассылали разверст¬ку-план на количество аре¬стов. Будущих арестантов именовали «быками». Указы¬вали: прислать столько-то быков. Это означало: арес¬товать столько-то человек. Нескольких самых зловещих следователей Челябинска Лапшина, Ворончина, Луговцева впоследствии самих осудили и расстреляли в 1940 году. В Челябинской области карательными акци¬ями руководил П.Чистов. В 1938 году он был переве¬ден в Сталино, ныне Донецк, где во время оккупации сдался в плен. После осво-бождения из плена, был аре¬стован и отправлен в лагерь, где его следы затерялись.
В довоенные годы в Челябинске репрессированных расстреливали во внутренней тюрьме на улице Васенко, 39. Хоронили их в различных местах, о которых знали только члены карательных отрядов. Кстати, впоследствии и самих карателей уничтожили, поэтому не все памятные места захоронений известны сегодня.
В 1988 году бывший старатель по добыче золота Юрий Леонтьевич Герасимов рассказал о Золотой горе, где в заброшенные шахты сбрасывали расстрелянных людей. Ни о каких «похоронках» не могло быть и речи. Золотая .гора стала местом невыплаканных слез жен, детей, родственников погубленных людей. В 1989 году по инициативе Челябинского общества «Мемориал» при многочисленных свидетелях была вскрыта одна из шахт. На этом траурном мероприятии присутствовали известные правозащитники — академик Андрей Сахаров и Галина Старовойтова. С этого времени при поддержке городских властей ежегодно осенью на Золотой горе проводится митинг — реквием в память о расстрелянных.
По решению ЮНЕСКО день 30 октября во всем мире объявлен днем памяти жертв политических репрессий. В России этот скорбный день отмечается только с 1991 года.
В связи с развернувшейся стройкой жилого массива неподалеку от мемориала на Золотой горе, вызывает большое опасение, что он может пострадать от вандалов, так как никем не охраняется.
Ю.Батин,
КРАТКАЯ СПРАВКА
Юрий Тимофеевич Батин родился в 1930 году в городе Куса Челябинской области в рабочей семье. Отца, Тимофея Яковлевича, в 1937 году арестовали по статье 58 УК РСФСР. Вначале он содержался в Златоустовской и Челябинской тюрьмах, а в конце 1937 года был осужден «особой тройкой» и отправлен на каторжные работы в Ерцевское отделение исправительно трудового лагеря Архангельской области, где и умер от истощения в 1942 году. Посмертно был реабилитирован в 1956 году.
Мать, Татьяну Павловну, как жену врага народа, вначале направили на принудительные работы на стройку, а во время войны — на завод.
Юрий Тимофеевич Батин, кандидат технических наук. Много лет трудится в научно-исследовательском институте металлургии. Является председателем общественной организации реабилитированных «Свет» в Металлургическом районе города Челябинска.
ПРЕДСМЕРТНАЯ ИНТУИЦИЯ
И снова о себе
Передо мной лежит книжка Раймонда Моуди «Возвращение назад». В ней рассказывается как некоторые люди утонули в прошлой жизни, а в этой жизни боятся воды. Одного человека искусала собака в прошлой жизни так сильно, что он умер. В этой жизни он страшно боится собак. В прошлой жизни упал с высоты, в этой жизни боится высоты.
В шестилетнем возрасте я пережил потрясение и после этого меня всю жизнь мучил и мучает беспричинный стыд. Возможно, у меня тоже была прошлая жизнь, и в той жизни я совершил что-то противозаконное, от чего мне было стыдно и это чувство всплыло в этой жизни?! Встаю ли я утром с постели; мне стыдно. Умываюсь ли я, мне стыдно. Сажусь ли я за стол завтракать, мне стыдно. Берусь ли я что-то делать, мне стыдно. Больше всего меня мучает стыд, когда мне дарят подарки. Кто я такой, чтобы получать подарки?! Всё же я их принимаю, мне стыдно отказаться от подарка. Приходится и мне самому дарить подарки и мне при этом мучительно стыдно за то, может быть не тот подарок я дарю. Мне стыдно и за то, что подарок надо бы преподнести дорогой, а у меня денег мало.
Может быть ни какой «прошлой жизни» не бывает? Может Раймонд Моуди всё придумал, никакой прошлой жизни не бывает? Тогда почему это чувство вины и стыда мучает меня вот уже более 80 лет. Почему? Может быть это какая-то болезнь подобная фобии. Фобия – это врожденный страх. А беспричинный стыд? Может быть тоже фобия? Или называется как-то по другому?
По родной деревне гуляла догадка, не наши ли девки прокляли детей двух братьев? Привезли жён и дальних деревень, а своих деревенских грубо оттолкнули. Они обиделись и прокляли их потомство. У Александра родился сын с недоразвитыми ногами и потому они как плети не держат тело. У Николая сын ослеп. Я до сих пор не уверен в той или иной версии. У меня вкралось подозрение, что раз не удалось меня совсем ослепить, то прокляли мою жизнь. Для этого внушили мне, что я в чём-то виноват. И еще внушили стыд. Я украл микроскоп, мне стыдно было попросить и указать цель мой кражи. Мне стыдно было на суде рассказать всю правду и меня посадили. Вернувшись домой после отбытия наказания, я проходил медицинское освидетельствование о годности для службы в армии. Врача глазника не было. Меня освидетельствовал сам зав поликлиникой. Он не поверил, что мой правый глаз не видит. Глаза действительно сверху были живые, никак не поверишь, что где-то внутри глаза помутнел хрусталик. Врач сказал: «Сейчас не война, отслужишь в армии, возмужаешь». И мне стыдно было противиться. Он признал меня годным к строевой части. А через два месяца случилась война. Я всю жизнь терпел поражения из-за этого беспричинного стыда. Мне и сейчас на краю жизни перед смертью стыдно и одновременно возникла потребность рассказать об этом. Почему не стыдно рассказать? Почему возникла такая потребность. Кажется мне бы помалкивать в тряпочку. Что-то заставляет меня рассказать свою жизнь. Что? Что не даёт мне спать, как будто требует от меня исповеди. Перед кем? Ведь все равно мои домыслы нигде и никогда не будут опубликованы. Может быть за свой счёт удастся еще раз опубликоваться? А зачем? Я инвалид настолько, что уже три года не выхожу из квартиры. Привезут 100 экземпляров книги. Распространить я их не могу, у меня сил нет. Весь тираж пойдет на свалку.
Я даю полную волю своей интуиции, прав ли я или как академик Бэр, предлагаю что то неприемлемое. Да, я почему-то твердо убежден, что мои домыслы будут востребованы лет через сто! Тогда люди были другие, и они не поверят нашим современным учёным, что Земля лежала на боку и согревала нынешние полюса и на полюсах развивалась тропическая жизнь. По какой-то причине Земля выровнялась и Солнце греет уже современную экваториальную часть Земли. Они учтут то обстоятельство, что в мировом пространстве 80 или 90% звёзд двойные, тройные и более кратные. Почему бы не предположить, что и наша планетная система была когда-то системой двух звёзд. Такое положение объясняет очень многое. Почему на полюсах росла тропическая растительность. Почему на Земле был парниковый период и так далее. На Земле есть две глубокие щели, которые разбегаются из индийского океана в разные стороны. Я ни разу нигде не читал почему они возникли, никто не предложил ни одну версию. Потомки объяснят её происхождение. Я предлагаю свою версию столкновения Земли с Луной, от чего Земной шар лопнул. Ну кому нужны объяснения самоучки? Даже явления, которые можно сейчас проверить на природе и те не признаются наукой, а верят закону академика Бэра, хотя он полностью противоречит фактам.
Вот пишу, как будто, кто то меня принуждает писать эту книжку, на самом деле никто меня не принуждает. Рассказываю то, что отвергается наукой. Скоро, скоро я умру. Всю мою писанину выбросят на помойку. Зачем старался? И всё же какая-то потребность писать есть.
ПРЕДАНИЯ ВОПЛОЩАЮТСЯ
23 февраля 1946 года вологодская областная газета «Красный Север» приняла меня на работу в качестве собкора по Никольскому району. А этот район в глухой глубинке. Мне предстояло ехать туда, там жить и работать. В то время в Никольск автобусы не ходили, самолёты не летали. До города пришлось идти пешком более ста километров. За один день такое расстояние осилить невозможно. Приходится в одной из деревень, встречающихся на пути, проситься на ночлег.
В Никольск на железнодорожной станции Шарья загружался обоз разным товаром. Я присоединился к этому обозу и шагал рядом с загруженными санями. Мы устали порядком и решили заночевать в очередной деревеньке. Ямщики в этой деревеньке ночевали не раз и их сразу же впустили. На меня подозрительно посмотрели, но тоже без слова впустили. Мы очень устали и хотели спать. Кто-то попил чайку (хозяйка для нас согрела самовар), а кто-то сразу растянулся на полу и захрапел. Я же обратил внимание на иконы. Сразу подумалось: глубоко религиозная семья. С краю божницы лежала стопка тоненьких книжек. Я спросил у хозяйки посмотреть эти книжки. Она разрешила. Сверху лежала книжка без корочки и без пяти-шести листов. Я заглянул на заднюю корочку и узнал что книжка издана в 1908 году в Санк-Петербурге, в издательстве Сытина. Я то всё время думал, что Сытин московский издатель, оказалось, его типография есть и в Петербурге. Борясь со сном, я читал о том, что придет такое время, когда люди опутают всю землю железом. Что придет такое время, люди изобретут деревянные ящики, одна сторона будет стеклянной. Через стекло будет видно какую-то местность, как там живут люди. Придет такое время, когда по небу будут летать птицы с огненным хвостом. Тут меня сморил сон, я так за столом и заснул. Когда проснулся, обозники уже собирались уезжать. Меня разбирало любопытство, и я спросил хозяйку, что же в той книжке написано дальше. Она ответила загадочно:
- Не узнал, что дальше? Вот и хорошо, лучше тебе ничего не надо знать, что дальше. Можешь помешаться умом или броситься в панику.
Так я и не узнал, что написано в Апокрифе ещё. Прошло с той поры 60 лет. В книжке написано пророчество верное. Действительно люди опутывают Землю железом. Кроме железных дорог появились газо и нефтепроводы. Сбылись пророчества и на счет деревянного ящика. Появились телевизоры и «птицы» с огненными хвостами летают над головой.
Лет 50 или 60 назад я читал книгу М.Керама «Боги, гробницы, учёные». У аборигенов есть предание о том, что с неба спустились боги. Они привезли с собой семена, чтобы узнать приживутся ли культуры на Земле. Чтобы получить ясность надо на Земле прожить больше года. Рядовые боги не утерпели, все переженились на местных женщинах, и когда настал срок возвращения на свою планету, все отказались. Им и здесь было хорошо. Главный Бог от досады заплакал, взошел на костер и на его пламени улетел в небо один. Другие утверждали, что он сел на свой корабль, на котором прилетел на Землю. Да, забыл сказать, когда Бог спустился на Землю, в честь его выстроили храм. На стенах много рисунков змей с двумя хвостами. В те годы это казалось сказкой. Сейчас же у нас ракеты улетают в небо на пламени ракет. Очевидно у его корабля было два сопла.
Давным давно среди учёных ходила мечта-легенда о том, что придет время и человек доберется до атома и будет с ним манипулировать, как повар с картошкой. И, наконец, это время пришло!
«Российская газета» №89 за 27 апреля 2007 года пишет: «Впервые такую картину будущего нарисовал лауреат Нобелевской премии, физик Ричард Фейнман. Тогда это казалось более чем фантастика, игра буйного воображения учёного. И вот, сегодня мудрое слово «нанотехнология» уже на устах президентов ведущих стран. Оно звучит в предвыборных речах депутатов…
На Западе нанотехнологии уже пошли в массы. Что такое «нано»? Главный «болт» будущего удивительного мира – атом. Его размер – одна миллиардная часть метра или
10-9 метра. От этой девятки (по гречески – «нано») и название – нанотехнологиии. Старт им был дан в 1980 году, когда был создан туннельный микроскоп, авторы которого удостоились Нобелевской премии. С его помощью впервые в мире атомом можно было манипулировать. И американский учёный Эрик Дренслер приводит простейший пример. Он пишет: «Разве не удивительно, что мы бросаем в землю удобрения, а получаем сладкую клубнику! Это делает природа с помощью длинных химических реакций». Хорошо кушать искусственную клубнику. Но задумывались ли учёные, что вмешательство в атом может задеть «струну» цепной реакции на всю природу?? Тогда всё живое на Земле может превратиться в пыль. Вмешательство в структуру атома опасно! Нанотехнологии позволяют «вырастить» ягоду куда проще меняя порядок атомов. То есть учёные подарят людям скатерть-самобранку. И не только её – другие материалы для машин, для биологов создадут новые травы, новых животных. Например, живого динозавра. Как видите мы - люди всё можем, так почему же мы отказываем в этом Богам, а верим Дарвину, дескать, мы произошли от обезьяны. А Боги, манипулируя атомами, создали человека и других животных. Встаёт вопрос: где же эти боги находятся. Древний философ Эпикур не верил в Бога, но когда его «допекли» богословы, то сказал, если и есть боги, то они живут не в нашей вселенной, а в Интермундии. Что такое Интермундия? Слово «интер» означает много. Где много вселенных? Нарисуем это на бумаге. Если интермундия с нашу Галактику, то там как у нас тоже много галактик. На одной из них цивилизация достигла таких высот, что нам тянуться-тянуться и едва ли когда достигнем их уровня. Одним словом Боги такие же люди, только гораздо умнее нас. Видите, на плоском рисунке интермундию, окружают шесть галактик на сфере их умещается ещё шесть. Для какой цели Боги создали их так много? Дискутировать можно без конца. Но есть и другая версия. Учителем Раймонда Моуди был профессор Ритч, который трижды умирал и трижды воскресал. Все три раза он посещал небеса. В последний раз его провели мимо научных центров, и он видел, что умершие учёные над чем то работают. Возможно, что нас на Земле, по заданию Бога, сотворили они. Как выглядит наш Бог? Ванга говорила, что Бог – это сгусток плотного света. У него нет никакой фигуры. Свет и ничего более. Одна студентка, побывавшая на приеме у Бога, рассказывает:
«Когда появился свет, первое, что он мне сказал, был вопрос, который можно сформулировать примерно так: «Что ты можешь показать мне из твоей жизни?» Или какой-нибудь еще вопрос в этом роде. И вдруг в этот момент замелькали картины. «Что это?» — подумала я, потому что все произошло совершенно неожиданно. Я вдруг очутилась в своем детстве. Потом я как бы пошла год за годом через всю мою жизнь с раннего детства до настоящего времени. Было так странно, когда это началось. Я была маленькой девочкой, игравшей у ручья недалеко от дома, потом другие сцены того же времени; переживания, связанные с моей сестрой; наши соседи и знакомые места. где я бывала. Затем я попала в детский сад, и мне вспомнилось время, когда у меня была единственная игрушка, которую я действительно любила, и как ее сломала и очень долго плакала. Для меня это действительно было очень тяжелым происшествием. Картины сменялись, проходя через мою жизнь, и я вспоминала, как я была в группе девочек и ездила в лагерь, и много другого вспоминала я о годах, проведенных в начальной школе. Затем вспомнились старшие классы: как мне выпала большая честь быть выбранной в школьное научное общество, как это было. Так я прошла через все старшие классы, окончание школы и первые несколько лет в институте. Сцены, которые возникали передо мной в порядке моей жизни, были такими живыми! Как будто ты проходишь, смотришь на них со стороны и видишь в трехмерном пространстве в цвете. Картины были подвижными. Например, в момент, когда у меня сломалась игрушка, я видела все свои движения. Это было совсем по-другому, чем я могла бы видеть в то время. Когда будто бы маленькая девочка, которую я наблюдала, была кем-то другим, как в кино: какая-то маленькая девочка среди других детей играет на детской площадке. И все же это была я. Я видела себя, что я делала, будучи ребенком. Я помню это. Когда я просматривала проходящие картины, я практически не видела света.
Он исчез, как только спросил, что было мною сделано, и потом вспыхнули картины. И все же я знала, что он был здесь, все время со мною. Он показывал себя в этом просмотре, я чувствовала его присутствие: он отмечал некоторые события, старался показать мне что-то в каж¬дой из этих сцен. Не то, чтобы он хотел увидеть, что было в моей жизни, он показывал мне, чтобы я вспом¬нила все. Все время он подчеркивал важность любви. Моменты, в которых это наиболее сильно проявлялось, были связаны с моей сестрой. Я всегда было близка с ней, и он показал мне несколько примеров, в которых я была эгоистична по отношению к моей сестре, а по¬том несколько случаев, где я действительно проявила к ней любовь. Он указал мне, что я должна стремиться помогать людям, стремиться быть лучше. Хотя ни в чем не было никакого обвинения, его единственное стрем¬ление было, чтобы я извлекла из этого урок. Он, каза¬лось, был также очень заинтересован в вопросах, каса¬ющихся знаний. Каждый раз отмечал события, связан¬ные с учением, и сказал, что я должна продолжать учиться, и что когда он придет за мной опять (к этому времени он уже сказал мне, что я вернусь обратно), стремление к знаниям останется. Он сказал, что это по¬стоянный процесс, и у меня был» чувство, что это бу¬дет продолжаться и после смерти. Я думаю, что он старался научить меня, когда мы просматривали сцены моей жизни. Вся ситуация действительно была очень странной. Я была там и в самом деле видела эти сце¬ны, и по-настоящему пережила это видение. Но это все было так быстро, и все же достаточно медленно, чтобы я могла воспринять все. Казалось, возник свет, потом я пережила события моей жизни, и свет вернулся».
В книге А.Ландсберга и Ч.Файте, которая называется «Встречи с тем, что мы называем смертью» о встрече со святым Духом рассказывается о нескольких человеках. Все они в разное время, в разных местах говорят о святом Духе, что видеть его не видели, по всей вероятности, он является самим светом, Это личность любящая нас. Возникает желание остаться с ним навсегда.
ТЕОРИЯ СТИВЕНА ХОКИНГА И МОИ ДОМЫСЛЫ
Английский учёный, как доносит пресса, предположил, что в центре нашей Вселенной есть «Черная дыра», которая в больших количествах поглощает окружающее её пространство. Якобы космический телескоп имени Хаббла обнаружил такую «Черную дыру» и 8-го января 1998 года в программе «Новости» показали модель этой «Черной дыры». Она оказывается не только поглощает окружающее пространство, но и извергает с другого конца материю в виде каких-то сгустков и наматывает их на кольцо. Когда сгустков на кольце становится много, кольцо раздувается пузырём. Потом пузырь лопается и сгустки вещества разлетаются во все стороны. Вот пожалуй и вся теория Стивена Хокинга.
Я не могу поверить в то, что это изобретение слепой природы. Только разум Бога мог изобрести такое явление. 8 января 1998 года по второй программе телевидения в программе «Новости» было показано что-то в виде модели действительного явления происходящего в цент¬ре Вселенной. Якобы космический телескоп имени Хаббла обнаружил «черную дыру», из которой извергается материя в виде гранул, наматывающихся на кольцо. Пос¬леднее раздувается, на поверхности пузыря оказывают¬ся все выброшенные из «черной дыры» гранулы. Пу¬зырь лопается, и гранулы разлетаются во все стороны. Это не что иное, как ядра будущих галактик, которые состоят из вещества и антивещества.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЗЕМЛИ
Итак, начинаются мои домыслы к теории Хокинга. По-моему, те сгустки вещества выброшенные на кольцо есть ни что иное как заготовки будущих ядер галактик. Там внутри «Черной дыры» эфир всосанный какой-то силой сдавливается с чудовищной силой так что, скачком превращается в материю и антиматерию. Парами, по одному не получается. А так как в «Черной дыре» температура абсолютный нуль аннигиляции не присходит. Аннигиляция бывает только в более высоких температурах. Выброшеннык на кольцо заготовки будущих галактик приобретают вращение и одновременно сепарируются, вещество скапливается в одной в одной стороне, антивещество в другой. Когда пузырь лопается и будущие галактики разлетаются во все стороны не в пустом пространстве, а в эфирном, как у нас на Земле, влетая из космоса раскаляются до белого свечения, так и в эфирном пространстве ядра галактик тоже раскаляются до очень больших температур. Чур, только снаружи в то же время во внутренних областях ядер галактик царит абсолютный нуль. Раскаленная снаружи масса с краев попадает во внутрь, от чего материя и антиматерия аннигилируют, то есть взрываются, а раскаленная масса не участвующая во взрыве выбрасывается.
Если выстрелить из пушки, то снаряд полетит туда, куда его послали, а пушка откатывается назад. С галактикой происходит такая же история. Произошли одновременно два выстрела материи и антиматерии. Планеты полетели вперед, ядро галактики подалось назад. А так как выстрелы следуют одно за другим, то ядро галактики приобретает вращательное движение. Близлежащий эфир тоже приобретает такое же вращение. Чем дальше от ядра, тем медленнее эфир вращается вокруг ядра. Разница в скорости вызывает завихрения. Директор института атмосферных исследований Александр Михайлович Обухов моделирует с магнитной жидкостью. После непродолжительного вращения в емкости жидкость начинает делиться и скручивается в отдельные вращающиеся образования, в то же время участвуя в общем вращении. Эфир вращается вокруг Солнца. И как в модели Обухова закручивается вокруг планет. Например, теплое течение Гольфстрим состоит из множества струй, движущихся в одном направлении с разными скоростями. От этого от разности скоростей, возникают водовороты, которые в этом теплом течении возникают во множестве. То же самое происходит и в космосе. Эфир кругами ходит вокруг Солнца во всей солнечной системе. Причем вокруг каждой планеты как бы струи. Вот вам пример. Юпитер огромен. А впереди Юпитера летят троянцы несколько маленьких планет. Если в реке плывет бревно, а рядом щепка, они плывут рядом со скоростью течения реки. Вот и тут эфир несет Юпитер со скоростью движения эфира.
Итак, черная дыра поглощает окружающий её эфир. В черной дыре он - эфир сдавливается с такой чудовищной силой, что скачком переходит в стадию вещества и антивещества. Почему-то переход в другую стадию порождает материальные и антиматериальные частицы - парами. При низких температурах они уживаются мирно. Сдавив эфир в изрядном количестве, черная дыра выбрасывает на кольцо заготовки ядер галактики. Плавая по кольцу эти заготовки приобретают вращательное движение, а внутренности этих заготовок сортируются. То есть материя скапливается в одной стороне, а антиматерия в другой. В ядрах будущих галактик по-прежнему царит адский холод. Когда они эти ядра разлетаются сквозь окружающий эфир и трутся о него, то есть разогреваются снаружи. Точно так же как в нашу атмосферу влетают астероиды, они тоже раскаляются при трении о воздух. Итак, галактики разлетелись. Им предстоит из плотного эфира перейти в менее плотный эфир. Другими словами плотный эфир выжимает – выдавливает галактики в менее плотный эфир. И этот процесс будет идти до тех пор пока галактики окажутся на краю Вселенной! Здесь нет эфира и потому материальные частицы распадаются, превращаясь обратно в эфир. Часть эфира черная дыра уже поглотила. Это место замещает вышележащий эфир. Таким образом вновь возникший эфир погружается всё ближе и ближе к черной дыре, чтобы снова стать веществом.
Таким образом происходит круговорот эфира во Вселенной! И еще таким образом наша Вселенная стационарна. У неё есть начало и конец.
Из ядра Галактики сначала вылетело Солнце, за ним звезда По-толо (так это космическое тело прозвали негры-догоны, проживающие в северо-западной части Африки). Выброс произошел навстречу движущемуся эфиру. Ядро Галактики окружает космический мусор такой плотности, что его – ядро Галактики не видно с Земли. Солнце было раскалено до жидкого состояния. Космический мусор сильно проморожен. Он прилипал к Солнцу, разогревался о него и съезжал в хвост Солнца. Оно приобретало вид тупой морковки, потому что взлетало навстречу движущемуся эфиру и мусору. Таким образом на конце Солнца из мусора уже разогретого Солнцем накапливалась «капля» (если можно так сказать). Утяжелившись она обрывалась и отставала от Солнца. Первая «капля» - это планета Марс. Потом на конце Солнца накапливалась вторая «капля», и обрывалась, став тяжелой. Это уже наша Земля! Она тоже приобрела вид морковки, да так и застыла. Посмотрите на карту нашей планеты, вы увидите, что все материки, полустрова и острова смотрят острым концом к югу. Проседание южного полюса к центру Земли, разорвало некогда единый материк. Тогда происходило скругление планет и звезд Солнца и По-Толо.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ГЛАВА
Посмотрите на цветы: розы, тюльпаны и другие. Неужели их создала слепая природа? А птицы? Павлин, райская птица, всех красок попугаи , их тоже создала слепая природа? Большое разнообразие бабочек: Приам, Павлиний глаз, Апполон, белая Пирра и другие. Их тоже создала слепая природа? Нет, нет, и нет! Всё это великолепие создал разум!
В журнале «Свет» №5 за 2000 год есть статья А.Пронина «Не само». Он пишет: «…красоты не способны объяснить ни теория Дарвина, ни теория Кордюма, ни теория Корочкина, ни все остальные теории, основанные на случайности и саморазвитии жизни». Он советует вглядеться в листья деревьев и трав. Вы увидите в них красоту их формы и прожилки струящиеся по всему листу! В заключение он пишет: «Неужели нужно доказывать, чтобы вы увидели Дух Божий во всем живущем, что вас окружает? Это же видит каждый ребенок, а именно: жизнь – это творение высшего разума!».
С возникновением новой науки «Нано» ученые сейчас могут манипулировать внутри атомного ядра и таким образом могут создавать другие живые организмы. Так почему же мы поверим, что всю эту красоту создает Бог? Может и наш Бог (Святой Дух) создает все новые и новые организмы или есть у него подвижники, которые по указанию Бога что-то изменяют в природе, а может все новое создают Боги из Интермундии?
; ; ;
Ученые уверяют нас о том, что в промежутке между Марсом и Юпитером была планета Фаэтон. По неизвестной причине взорвалась и сейчас вместо планеты летапют ее осколки. Я же глубоко убежден, что там была звезда! Ученые говорят, что на полюсах найденный каменный уголь свидетельствует о том, что сегодняшние полюса были на экваторе, а сегодняшние экваториальные земли были полюсами. Это предположение глупое. Во все времена наклон вращения был с тех самых пор, когда Земля перевернулась от столкновения с Луной. До этой катастрофы Землю освещали две звезды и поэтому полюса получали тепло как и экваториальная земля. Ни Солнце, ни По-Толо не жгли как сейчас, а мягко грели по той причине, что воздух планеты был перенасыщен парами воды. Постоянные облака смягчали излучение звезд.
; ; ;
В Индийском океане и его окрестностях масса загадок. Попробовал я их разгадать. Подсказку я получил от Т.Лобсанга Рампы. Вот что он пишет в книге «Третий глаз»: «С внешней стороны, из космического пространства появилась блуждающая планета и столкнулась с Землей. Земля сошла со своей орбиты и стала вращаться в другом направлении. Поднявшиеся ветры вздыбили моря, которые под влиянием обратных гравитационных сил обрушились на Землю. Вода затопила мир, содрогнувшийся от землетрясений. Некоторые участки ушли в пучину, другие поднялись. Тибет поднялся более чем на 4000 метров над уровнем моря., перестал быть теплым и благоприятным в стране блаженным раем. Мощные горы, извергающие дымящуюся лаву, окружили Тибет. Далеко в высокогорных районах землю пересекли трещины, образовались глубокие ущелья.
Вот от этих слов я и начал «танцевать». Нашел пять доказательств действительного столкновения с Луной. На Луне тоже остался след от столкновения с Землей. Это кратер имени Тихо Браге.
; ; ;
Об Атлантиде написано много статей и книг и нигде не говорилось, что Атлантида существовала не долго, всего несколько веков в ледниковый период. В то время уровень мирового океана был ниже нынешнего на 120 метров. Как раз на этом уровне плавали корабли, был невысокий причал. Всё было нормально. Но вот разразился Всемирный потоп и Атлантиду затопило потому, что уровень мирового океана поднялся на 120 метров.
; ; ;
А сейчас я обязан, просто обязан разоблачить ошибку академика Бэра. Ни он, ни Кориолис не поняли до конца, что они открыли и по этой причине из энциклопедии в энциклопедию кочует ошибочный закон Бэра. Ученые почему-то не стараются этот закон разоблачить, а если бы кто-то из них сказал бы правду об этом законе, то мог бы получить докторскую степень.
Вот пожалуй и всё, что я хотел написать в заключительной главе. Одно меня огорчает: философия в России загублена, ни одной свежей идеи нет, ни одного открытия! А загубили философию физики теоретики, упрекая философов в некомпетенции того или иного вопроса. Но часто бывало и так, что философы были правдивее физиков.
Н.Чежин