Duo capita
«Возможно, я и скажу самую большую глупость. Но всё, что мы создали, стоит тех усилий, которые мы приложили»
Сяо Нанрен, глава правительства Восьмого модуля
«Что общего между всеми нами? Я скажу! Желание! Одно желание на всех»
Моше Годес, председатель совета директоров корпорации «;;;»
«Стоит заметить, что способы устранения конкурентов и в наше время, увы, не лишком отличаются от былых времён. Впрочем, возможно, эффективность, с которой мы неизменно изобличаем злоумышленников, благодаря современным средствам сыска, станет, наконец, тем фактором, который снизит этот вид преступности»
Геворк Воскисян, комиссар Альянса по расследованию преступлений в экономической сфере
- Когда ты родился, я загадала: пусть не будет ни великим, ни богатым… Пусть будет счастливым. Так скажи, мне, сын мой: ты – счастлив?!
- Хм. Может ли быть счастливым великий и богатый?
- То-то и оно. Ты пришёл за моим благословением? У меня нет благословения для того, кто сам себе проклятие. Ты уже не будешь беден, безвестен… И, главное, тебе не шестнадцать, чтобы начать с чистого листа, и даже не тридцать шесть, чтобы начать заново… Ты – неудачник, сын мой! Уходи от меня… Я тебя люблю, но я не могу видеть, как ты мучаешься. Сил у меня таких нету! Понимаешь?!
- Нет.
- Вот и именно! Ничего ты не понимаешь! И уже не поймёшь! Впрочем, suum cuique, малыш, suum cuique…
Комнату одолела хмурость.
Не пасмурно, нет! Обои я выключил, и потому все вещи предстали такими, какими они создавались на самом деле – серым и унылыми. На гладком матовом столе стоял стакан, наполненный до половины водой. Рядом лежал стимул, а чуть подальше – небольшой изящный протонный рассеиватель. Я получил его недавно, по спецзаказу. В последнее время только эти три вещи были реальными в этой комнате, и хоть немного отличались от стола и серых, мутных кресел. В одном из этих кресел сидел я.
Как мало надо человеку, что бы стать несчастным. Я достал из кармана визитку и повертел её в руках.
«Энтони Фердэйс, уборка и решение проблем с вредителями» И номер мультивизора.
Как старомодно! И как практично. И даже – цинично. Вот и всё, что нужно знать о человеке, что бы воспользоваться его услугами.
Я взял стимул и развернул экран визора.
- Джемс, - на экране появилась бодрая, розовощёкая голова. Я продиктовал номер визора и приказал. – Мне нужна любая информация, Джемс. Абонента предположительно зовут Энтони Фердэйс.
- Сроки? - деловито спросил Джемс.
- Как можно быстрее. Крайний срок завтра, к полудню.
- Я Вас понял, шеф, - я выключил визор и вновь погрузился в хмурый кокон комнаты. Через некоторое время невидимые часы сообщили, что уже полдень стандартного времени. А это значит, что мне пора было вновь включить визор. Самое смешное, что если этого не сделаю я, он включится сам ровно через минуту. А ещё смешнее то, что эту разницу заметят на биржевых площадках, куда поступит сигнал моего включения к биржевой сети. И у всех дельцов возникнет страх. Всех будет занимать лишь одна чудовищная мысль: почему один из двух вошёл в сеть позже, чем другой?
Умение считать – тоже талант. И не важно, что считаешь. Главное, что есть что считать. У меня всю жизнь было. И за всю жизнь я сделал лишь одну ошибку, о которой теперь сожалею… Вот странно! Что горше – сожалеть о прожитой жизни вообще, либо об одной единственной ошибке, которая отравляла тебе всю твою жизнь? Никогда не был мизантропом, но люди и вправду – такие скоты! Взять хотя бы меня…
- Я никогда лично с заказчиком не встречаюсь, мистер…
- Я знаю! - передо мной сидел сбитый, суховатый человек неопределённого возраста. Вернее передо мною на столе лежало досье на него, скрупулёзно и оперативно составленное моим помощником. А Энтони Фердэйс сидел напротив. - Что-нибудь выпьете?
- Коньяка, если можно.
- Конечно! Разговор у нас будет короткий, господин Фердейс. Но Вам придётся поразмыслить над моим предложением, причём, не выходя из этой комнаты. Сумма, о которой идёт речь – один миллиард кредитов всемирного банка. Причём в энергопакете. Золоту я не доверяю.
- Разумно, - в тон мне кивнул Фердэйс. В это время секция стола отодвинулась и из его недр исторглась рюмка из чёрного хрусталя с хрустальной же тарелкой аккуратно нарезанных лимонов. Энтони Фердэйс взял рюмку и сжал в ладони. Затем повертел ею перед носом и пригубил.
- М-м, прекрасно! Давненько я не пил марочный коньяк, - он даже закрыл глаза от наслаждения и разом превратился в довольного кота. В этот миг я понял, что не ошибся в выборе.
- У Вас давно не было заказов, господин Фердэйс?
- Да, - кивнул он, не открывая глаз. - Я, знаете ли, отошёл от дел.
Я улыбнулся.
- Тем лучше.
Фердэйс открыл глаза и посмотрел на меня:
- Так в чём собственно?..
При выборе людей я руководствуюсь лишь одним правилом. Мне важно знать, как они умеют радоваться. Джемс, к примеру, до щенячьего визга любит мороженое! Я нашёл его почти случайно, в одной из забегаловок, куда зашёл, пытаясь скрыться от выследившего меня репортёра. Был у меня период, когда я любил в одиночестве гулять по непроизводственным ярусам. Вот так я и нанял Джемса! Мне подумалось, что человек с таким жарким аппетитом поглощающий это холодное лакомство, должен будет землю грызть за счастливое мгновение неземного блаженства. Теперь Джемс не щенок! Скорее – мощный мастифф с мёртвой хваткой в тридцать атмосфер… Впрочем, вряд ли стоит людями приписывать качества животных!
- Итак, вот вкратце то, что Вы должны сделать, - подытожил я, получасовой монолог.
Фердэйс улыбнулся, затем вновь пригубил рюмку и закусил лимоном.
- Надо же! Это лучший коньяк, что я пил! - в восхищении сказал он.
Я усмехнулся, нажав на стимул:
- Я рад, что Вам понравилось, господин Фердэйс. Я распорядился, Вам пришлют бутылку.
- А зачем столько много? – спросил он, уложив кожуру на край тарелки.
- В смысле? Денег?! Я – одинокий человек. Мне они без надобности – миллиардом больше, миллиардом меньше…
- Вы – странный! Многие в Вашем … положении! Да, многие просто вкладывают деньги в омоложение или эликсиры вечной жизни, - серьёзно заметил Фердэйс.
- Я не безумец, - улыбнулся я.
- Вы уверены?! По мне так Вы – безумнее тех, - усмехнулся он. – Впрочем, кто я такой, что оценивать других?
- Хм, а Вы – философ!
- Работа, знаете ли, такая.
Мы оба рассмеялись.
- Только один человек в курсе всего, - сказал я. - Он то Вам и поможет!
- Догадываюсь, кто, - потёр затылок Фердэйс.
- Не обижайтесь на Джемса! Он – славный малый, к тому же он обладает редким качеством. Он всё доводит до конца. Так что с этой стороны Вам опасаться не стоит. Он обо всём и со всеми договорился. Вы действовали по принуждению, вся вин падёт на Вашего заказчика – Моше Годеса. Запомните это имя, ведь это он похитил Вашу любовницу!.. Красивая игрушка, не так ли? – улыбнулся я, увидев, как Фердэйс вертит в руке рассеиватель.
- И главное - весьма эффективная, если хочешь скрыть улики, - кивнул он, как мне показалось, немного нервно. - Спецзаказ?
- Да, разумеется.
- У Вас никогда не было d;j; vu? Вот, к примеру, как сейчас у меня.
- О чём это Вы? - насторожился я.
- Да, - продолжил меж тем он, словно не заметив моего вопроса. А может, и вправду не заметил. - D;j; vu! И главное! Вот ведь взяли бы, вложили все эти деньжищи в какое-нибудь производство мыла, продлевающего на час жизнь, к примеру. Не-ет! Если уйти, так с шиком!
- Я Вас не понимаю, - напрягся я.
- Всё ты понимаешь! - выплёвывая каждое слово, ответил он. - Небось, провёл этот миллиард в какой-нибудь запасной фонд на счёт, до востребования. Моше Годес! Что, страдаешь антисемитизмом, или этот старый толстосум-еврей настолько похож на тебя, что ты его в зеркале по утрам видишь? Аристократ, тоже мне…
- Что вы себе позволяете?! - я привстал.
- Успокойся! И сядь! Ты думаешь, ты – оригинал?! Один такой во всей вселенной! - Фердэйс рассмеялся и откинулся на спинку кресла. - Каждый раз, я, приходя к солидному дядьке, вроде тебя, надеюсь на то, что меня позвали просто, потому, что надо стереть пыль с этих серых однотипных кресел. Или, что лучше, прихлопнуть миллион-другой Bacillus anthracis, по каким-то невероятным причинам очутившемся на этом вот столе! Потому что все вы – одинаковы, что ты, что твой Годес…
Он трижды хлопнул по столу рассеивателем. Весь вид его выражал возмущение и пренебрежение.
- Не-ет! Меня зовут лишь для одного – мелко и гадко свести счёты, - резюмировал Фердэйс. - Конечно! Ведь у таких, как Вы всё куплено, за всё заплачено! Вы смакуете жалость к себе, потому что вас некому по-настоящему пожалеть. Вы – пустышки! Такие же, как эта комната!
Он с отвращением швырнул рассеиватель на пол, затем залпом осушил остатки коньяка и проглотил горсть ломтиков лимона. Поморщившись, но скорее от брезгливости ко мне, чем от съеденной порции кислоты, встал и вышел из комнаты.
Я ещё посидел немного. Затем встал, подошёл к лежавшему на полу рассеивателю, нагнулся, взял его, засунул дуло в рот и нажал на курок.