рассказ написан после просмотра фильма "Чудо" (2009)
- Девушка, чего идешь одна? Давай я тебя провожу.
Секундная пауза, после которой слышно тихое:
- Пожалуйста, если хочешь, проводи...
- Вот это я понимаю! Вот это другой разговор! Да ты не робей, чего...
- (со стороны уличных фонарей, громовое) Строгач, твою мать!!!...
...
- Я те чо *** сказал?! Чтоб этой девушки не касался!! Отвали живо!!
- (развязно нахраписто) Да ладно...
- (пресекая всякий нахрап в корне) Не ладно, а сию минуту!! Мгновенно!!!
- (с ноткой замешательства) Да я чо, да пожалуйста...
- Настя, извините сердечно! Идите спокойно дальше.
Совершенно не вяжущаяся с происходящим тихая улыбка, быстрые легкие шаги, растворяющиеся в темноте...
Несколько дней спустя.
Тихая, спокойная с виду, деревенская улочка. Одиноко светящий уличный фонарь у чьей-то калитки. Поздний вечер, редко где горит свет.
В зарослях возле заборчика спрятался человек. Он вглядывается в пару светящихся окон, что в доме напротив через улицу.
Это тот самый Строгач.
...Крадясь за той девушкой, он усмехался про себя. Соловей... да, с ним ему будет лучше теперь не встречаться... ну, да ладно, мы чо, мы люди бывалые...
Девушка легко и почти неслышно шла впереди него по улице.
Ишь какая. Непуганая? Странно. Не местная тоже? Из города? Да нет, таких сейчас в городе редко встретишь. Да нет, она точно такая же, как и он, деревенская... Точно такая же?.. (Усмешка.) Красивая. Вроде почти совсем как девочка... Да что это я, втюрился в нее сразу? (Опять усмешка.) Нет. Не втюрился. Тогда в чем же дело?
Точно такая же, как и он...
Нет, не такая.
Таким ты был... когда-то.
...Человек пошел медленнее, не переставая вглядываться вперед, в невысокую легкую фигурку, тихо движущуюся впереди.
Вот и ее дом. Открыла калитку, не оглядываясь на улицу быстро зашла внутрь, закрыла, накинула крючок, пошла к дому.
Строгач остановился в тени дерева. Подождал когда она войдет в дом, потом еще немного и неслышно двинулся к кустам напротив дома.
В которых сидит теперь уже добрых полчаса.
Что же он видит...
Какой приятный сегодня летний вечер. Так и хочется еще погулять. Однако уже поздно... Знакомая калитка, узкая тропинка к крыльцу, три остывающие после жаркого дня, приятные для босых ног деревянные ступеньки - шлепанцы-сандалии скинуты перед тем, как ступить на них. Легкое движение руки, скрип знакомой двери - и вот ты дома...
Свет на терраске. Радостно мяукающий кот, прыгающий навстречу с дивана... Смесь садовых и полевых цветов в стеклянной банке на столе. Мольберт с незаконченным рисунком у шкафа.
Коту налить молока, погладить. Рассеянно поглядев на мольберт, подойти к двери в комнату, повернуть световой выключатель, шагнуть за порог.
Немного постоять, словно бы немного удивленно глядя вокруг себя. Тряхнуть головой, и, похлопывая рукой по непослушной пряди волос, упавшей на лоб, медленно пойти к столу.
Замереть с рукой у пряди, остановиться, улыбнуться... и так застыть на минуту... На две, три... На четыре, десять... двадцать...
Маленькая вечность новой встречи.
Сегодня она длилась всего четыре с небольшим минуты. После чего девушка, наконец, смущенно улыбнулась, села на стул и положила руки на стол, продолжая неотрывно смотреть...
Куда она смотрит?
Строгачу не то чтобы надоела эта неподвижность. Им все больше овладевали странные чувства.
Во-первых. Это то, что всякий раз, глядя на нее, он начинает странно улыбаться. Пока он крался за ней по улице, глядя на ее манеру идти, держаться... Тут было что-то от восхищения семилетнего мальчишки, глядящего на кучу подарков в свой день рожденья...
Потом, эта пока единственная услышанная им фраза: "Пожалуйста, если хочешь, проводи..."
Пожалуйста... Да что в нем такого, в этом ее "пожалуйста"?
Да ничего. Несколько дней назад он просто увидел очередной объект наживы, причем не просто объект, а бабу. После, чуть приглядевшись... совершенно для себя неожиданно увидел то, чего не видел, не обнаруживал, не встречал уже неизвестно сколько времени...
Он почувствовал себя словно в детстве, вырвавшимся на улицу погулять, и встретившим вдруг симпатичную хорошую девочку... Он - беспризорщина, шпана, а она... все равно что богиня...
Девочку?!! Интересно, сколько ей лет?..
Вот она зашла в дом, села за стол... и сидит так уже больше получаса. И долго она так собирается?
Кот на террасе давно доел свою еду и ушел спать обратно на диван, а она похоже и не думает двигаться с места...
Оглядевшись, Строгач стал осторожно перебираться через забор.
Подобрался к самому окну, присмотрелся к низу стены, нашел вроде бы удобный выступ. Взобрался на него и стал осторожно подтягивать подбородок к нижней части окна...
А она до сих пор сидит, где сидела. Неподвижная. Такая же легкая... Не то чтобы худощава, нет, телосложением не обижена, даже вот так присмотришься - немного полновата вроде... Руки, положенные перед собой на стол - в них заметны руки женщины, привыкшей вести домашнее хозяйство... но, в то же время, в глаза бросается какая-то вызывающая хрупкость... Одна, что ли, живет?.. Слегка вьющиеся короткие светлые волосы. Комната большая, но обстановка совсем не богатая, много старых вещей. Угол печки, пара стульев. Узенький книжный стеллаж у двери. На кровати ноутбук, разбросанные бумажные листы... Что же там у нее на столе...
Старая лампа с потертым абажуром. Красивая кружевная салфетка почти посередине. На ней стоит, подпертая сзади двумя положенными друг на друга книгами, небольшая картина в деревянной раме... Или это там у нее чья-то фотография? Девушка сидит почти напротив окна, и осторожно выглядывающему из-за края подоконника Строгачу виден только картон задней стенки.
Очень может быть, что именно фотография. Любимого человека?..
Эти две пронесшиеся в голове Строгача мысли привнесли в его душу какой-то тревожный оттенок. Кольнуло где-то что-то связанное с совестью. Потом жалость... Стоп-стоп-стоп, не так все сразу. Что это, уж сразу и сантименты...
А чего тут говорить. Видно родственные у них в чем-то души...
Сидит. Смотрит... Вот как любит. Забыть не может. Бывает ведь.
Строгач подождал еще немного и стал осторожно слезать вниз.
Уже когда обе ноги его стояли на земле, он услышал за своей спиной осторожный кашель.
Сразу весь напрягся, резко повернул голову.
Под кустами смородины на земле сидел мужчина.
Замерев на месте, они оба некоторое время разглядывали друг друга.
Наконец человек под смородиной заговорил.
- Да ты не бойся, - странно усмехнувшись, негромко сказал он. - Я к Соловью никакого отношения.
- С чего ты взял... - попробовал взять куда-то резко потерявшуюся нахальную волну Строгач, но человек опередил его.
- С чего, с чего... - он пожал плечами. - Много вас таких... любопытных... - и ни с того, ни с сего плутовато подмигнул Строгачу.
Этому мужчине было на вид около пятидесяти. В старой видавшей виды костюмной паре, приспособленной, видимо, теперь служить обычным домашним облачением.
- Ну что? Насмотрелся?
- Она одна живет? - осторожно спросил Строгач. - Кто она?
Мужчина поцокал языком.
- Как много сразу разных вопросов! - он не спеша поднялся. - Давай, пошли к нам, что ли...
- Куда это?
Мужчина, словно обдумывая ответ, рассеянно похлопал себя по нижнему борту пиджака.
- Да тут мы... У нас тут вроде поста сторожевого... Но я тебе повторяю, мы с Соловьем вообще никаким боком... У нас свой интерес.
- Какой?
Мужчина хитро прищурил один глаз.
- А вот от таких как ты дюже любопытных нашу Настю охранять и спасать. Она же у нас человек вроде как "не от мира сего"... Ну, это ты сам мог понять.
Строгач неожиданно сразу кивнул.
- Ну и вот, - одобрительно отметив его кивок продолжил мужчина. - Меня самого, значит, звать Николаем... Тебя как звать?
- Сергей... - вяло соврал Строгач.
- Ну и вот, Сергей... Если хочешь, иди к нам. Мы тут во дворе заседаем, как раз к твоему приходу подтянулись... Я ж тебя из своего окошка еще до того, как ты в кусты залез, минут десять наблюдал... Ну и сразу остальным посигналил. Так что, можешь считать себя героем пира... - он снова подмигнул.
Строгачу от этих подмигиваний стало как-то совсем нехорошо. Он чувствовал, что влипает в какую-то странную историю, только все никак не мог понять в какую. Пока он счел благоразумным не рыпаться, соблюдать осторожность и использовать любой благоприятный момент, чтоб по-быстрому смыться.
Они пошли мимо окон, которые продолжали гореть так же приветливо и спокойно.
Во дворе действительно уже были люди - пять или шесть мужчин. Все расположились возле дровяного навеса. На вид им было примерно столько же, сколько и Николаю. Не было заметно среди них никакого видимого напряжения - это была компания стареющих мужчин, словно бы собравшихся поиграть в домино, или просто попить пива под неторопливый разговор. Кто-то сидел, вытянув ноги прямо на земле, кто-то примостился на специально приспособленном для этого дровяном чурбаке, а кто-то вообще лежал на дровяной куче, заложив руки под голову. Появление Строгача ничем не возмутило спокойствия этой группы людей.
- Ты не напрягайся так, - говорил между тем Строгачу Николай, подходя к ним ближе. - Запомни: как вы к нам, так и мы к вам... Я тебя как обычного человека посидеть с нами приглашаю... Много интересного сразу на интересующую тему узнаешь...
Ни на одном Строгач не увидел милицейской формы. Но, что называется, собственным нутром понял: с этими вроде такими спокойными милыми на вид людьми лучше шуток не шутить.
- Ну что ж... - заискивающе заулыбался в ответ он, - как вы к нам, так и мы к вам... Очень даже хорошо! Добрый вечер, граждане отдыхающие!
- Доброй ночи, - раздалось невозмутимое в ответ. - Только давай потише.
- А... - Строгач понимающе закивал. - Конечно, конечно... - и опустился на корточки поближе к... в общем, к пути отступления.
Однако ничто не предвещало над ним скорой расправы. Николай включился в разговор, кто-то возился со старой печкой-буржуйкой, на которой компания собиралась разогреть себе чай. Видимо, этот опыт чаевничания здесь был ими заведен давно. Печка - старая, закаленная, что называется, "прокопченая"... Так же выглядели и чайник, и кружки. Чай был не просто чай, желающие могли его разбавить заботливо припасенной для этого водкой. Опять же, черный хлеб с колбасой, малосольные огурцы и прочая прилагающаяся для таких случаев гастрономическая романтика...
- Ну, вы тут молодцы, - восхитился после первой же кружки Строгач.
- Чем богаты, тем и рады, - ответили ему. И кто-то добавил: - Тебе, наверное, в дальний путь лихими тропами... Что ж, каждый сам свою судьбу выбирает...
Возникла неловкая пауза.
- Да, - задумчиво покивал Николай, - всякие приходят к Настьке, всякие...
- А вы ее, значит, охраняете. - Захмелевший Строгач икнул, глядя внутрь своей кружки. - Что ж... и правильно.
- Правильно, правильно, - согласно закивали вокруг него. После чего была разлита новая порция хмельного чая.
- Так кто она? - морщась и глотая, спросил Строгач. - Что в ней такого... особенного?
- Что ж, слушай, - откусив кусок хлеба с колбасой, начал Николай. - Дед у нее, значит, был церковный иконописец. Иконы писал, то есть.
- Угу.
- Ну, что "угу". Ты что, не видел, что там на столе...
Строгач замер. Потом потряс головой. Николай засмеялся.
- Экий ты забавный...
- Сами вы тут забавные... - Строгач огляделся. - Так что же... там у нее это, - икона?...
- Дошло, значит. - Николай кивнул. - Она самая.
Строгач тупо смотрел на молчаливо светящиеся в доме окна.
- Я тебе говорю, - втолковывал ему Николай, - дед у ней иконы писал. У нас тут на три деревни всего одна церковь была до революции. Они тогда при ней жили. Дворянская семья. Во всей округе очень уважаемая семья. Люди добрые, что называется сердечные, отзывчивые... Все их любили.
Настя была единственной дочерью. Очень любила деда (он умер, когда ей было четырнадцать лет). Родилась здесь, в этой самой деревне. Когда ей было пять лет, отцу дали жилье в Москве и семья переехала. Но деревенский дом не забросили, всякий раз приезжали летом, и за участком старались присматривать. Поэтому Настя хоть и жила по большей части в городе, но толк в деревенской жизни тоже кое-что смыслит. Она хоть и не очень аккуратная хозяйка, но в доме у нее всегда прибрано и уютно....
- ...и постирает, и на огороде с посадками управиться может... В общем, - Николай поднялся подобрать несколько дровяных чурок, чтобы кинуть их печку, - жизнь заставит, всему научиться можно.
- Заставит? - недоверчиво переспросил Строгач. - У нее же ведь квартира в Москве, я правильно понял?
Николай махнул рукой.
- Понял ты правильно... Только вот у Насти сейчас такой период... когда ей хочется побыть здесь.
- Что-то личное?
Николай поморщился.
- Личное, не личное... какая разница. У каждого в жизни бывает момент, когда он чувствует, что должен вернуться к чему-то своему, родному...
Возникла пауза.
- Конечно, что-то личное, - опускаясь на прежнее место, продолжил Николай. - Она так никому не говорит, но ведь по глазам понять можно... Верно?.. Ну вот...
И снова молчание. В небе, над двором разливалась синева погожей летней ночи, в которой теплились тут и там искорки дальних звезд.
- Так а икона причем? - Строгач зябко поежился. - Она что... от всего пережитого... стала не в себе немного?
Ему ответили не сразу.
- Можно сказать и так. Однако... мил человек... не все так просто...
Николай ладонью одной руки не спеша тер тыльную сторону другой, глядя из темноты на Строгача.
- Не все так просто. - Он перестал тереть руки. - Вот посмотри, Сереж, вокруг себя. Посмотри... - говорящий на секунду запнулся и поправил себя: - вспомни свою собственную жизнь. - Николай сделал паузу. - Что ты видишь? Что помнишь?
Строгач ничего не ответил.
- Много ли красивых... гм... прекрасных... - Николай снова сделал паузу, - благородных даже - людей ты встретил?
Тут усмехнулся не только Строгач.
- Благородных...
Николай сразу повернулся к сидящим.
- Именно благородных... Что значит благородство?
Мужчины у печки дружно загомонили. Николай поднял перед собой ладонь.
- ...а благородство, братцы, начинается изнутри. Личина, внешняя оболочка человека - только последствие того, что происходило внутри...
- Молодец, Коль.
- Спасибо, Вить. Я просто стараюсь последовательно излагать эту самую суть... Понимаешь?
- Угу.
- Кому непонятно?... Тебе понятно?
Строгач сидел, глядя на этих мужчин, с улыбкой до ушей. Совершенно неожиданно для себя он испытывал чувство невообразимого блаженства.
- Я сразу все понял!
- Вот и отлично. Только давайте, братцы, потише... тссс...
Мужчины придвинулись тесным кружком поближе к печке. Николай продолжил, нагнувшись вперед, прикрыв глаза, подняв перед собой (видимо, для того, чтобы лучше сосредоточиться) указательный палец.
- Кого мы все тут изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год видим... Где настоящие благородные душой и телом люди?
В ответ послышалось дружное:
- Нетуть.
- Вымерли.
- Не скажи!
- Тссс...
- Как говорят бессмертные Ильф и Петров - налицо полное наличие отсутствия...
- Полное.
- Да.
- А у меня нет.
- Что?
- У меня неполное...
- Ну, так наполни!
- Ага.
Послышался звук наполняемой кружки.
- Вот. - Николай откинулся назад, открывая глаза, прислоняясь спиной к стене дров. - И что вы думаете, это только здесь?.. Я ничего не констатирую. Я просто хочу сказать - если бы Насте было на кого приятно в этой Москве посмотреть, она бы носу сюда сейчас не показала!
- Однако... - произнес кто-то, задетый тоном Николая.
- Однако, она приехала к нам, - невозмутимо продолжал гнуть свое Николай. - Сюда. Домой.
- Зализывать раны...
- Одна. Наша бедная, славная тихая Настя....
Мужчины во дворе сидели в снова наступившей тишине возле прогорающей печки. В доме погас свет.
- Дед ее... - кто-то вещал Строгачу взволнованным шепотом. - Знаешь... Его иконостас из крупных городов приезжать смотрели! Какие лица... Это же святые!
- Коль, - стали просить вокруг, - скажи ему, что она тебе сказала!
- Сказала... - не спеша заговорил Николай. - Смотри, дядя Коля, этот лик... Где ты сейчас такого человека увидишь?..
- А ты?
- Ну что я... - Николай неопределенно пожал плечами. - В последний раз порядочного человека я видел на рынке, продающего свои сапоги пять лет назад...
Строгач со стоном опустил голову на колени. Потом приподнял ее. Перед глазами все плыло, то ли от количества выпитого хмельного чая, то ли от всего услышанного. Со всех сторон его окружали помятые жизнью, окутанные ласковой теплотой летней ночи лица этих странных, несомненно очень добрых и справедливых людей... Он потряс головой. Запинаясь выговорил:
- И она...
Ему согласно закивали из темноты:
- Любит его...
- ???!!!
- Его. Святого этого.
- ???!!!!!!!!!!
Строгач моргал в темноте, как филин. Неожиданно он судорожно выпалил:
- А то, что вы....
Николай просто кивнул в ответ.
- И знает, что мы всегда здесь.
Голоса из темноты подхватили:
- Ее верные сторожа...
- Мы - ее орден.
- Орден ее семьи.
В чьем-то дальнем доме включили радио. По теплому ночному воздуху, через ветви садовых слив и яблонь, до сидящих у печки донеслось: "Мы охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин..."
- Ребята, - с чувством заговорил растерявший всю свою развязность, глотая слезы, Строгач. - Ребята...
Все смотрели на него.
- Мне стыдно, что я не пришел к вам раньше.