Однажды, погожим сентябрьским днём решили мы с моим другом подняться на горное плато Срединной Камчатки. Уложили необходимые припасы в рюкзаки, прихватили охотничье ружьё и подались в горы. Подъём был крут, узкая тропинка едва угадывалась в густых зарослях кедрового стланика. Где-то на середине подъёма, прямо перед собой, на тропе мы увидели чёткие медвежьи следы с дымящимися «лепёшками» свежих экскрементов, густо сдобренных ярко-красными, плохо переваренными ягодами брусники. Следы были крупные, да и медведь был где-то рядом. Вмиг слетело благодушие, и сразу же тоскливо «засосало под
ложечкой"... Мы остановились, переглянулись и стали опасливо озираться по сторонам, пытаясь уловить малейшее движение в разлапистых переплетениях кедрача, либо услышать подозрительный звук. Гнетущая, плотно спрессованная тишина, разлилась в воздухе...
Слава Богу, всё обошлось, и мы продолжили свой путь. Следы на тропе исчезли, настроение улучшилось, а в небе появился одинокий кречет и стал медленно кружить над нами в режиме горделивого парения. И вот, поднявшись на плато, мы застыли от изумления - под ногами расстилался мягкий многоцветный нерукотворный ковёр северной тундры в торжественном обрамлении величественных горных вершин, уже покрытых снегом. Яркая, оранжево-красно-жёлтая палитра осени на фоне белого безмолвия гор и глубокая бездонная синева неба, до которого, казалось, «рукой подать» - пробуждали в сердцах щемящий немой восторг... Долго бродили мы по пружинившему мшистому разноцветью, любуясь этой красотой,вдыхая чистый прохладный воздух, а потом, досыта наевшись спелых ягод голубики и брусники, - распластались на мягкой подстилке изо мхов и долго смотрели в небо, лениво срывая губами прямо с кустиков ягоды водянистой шикши, хорошо утоляющие жажду. А потом,расслабленные и умиротворённые - двинулись в обратный путь, напрочь забыв об осторожности. Спуск в долину обошёлся без происшествий, и мы решили продолжить наш поход
- пересечь лесной массив, добраться до реки Уксичан, развести на берегу костер и посидеть, сумерничая, за чаем и беседой.
Участок леса, который нам следовало преодолеть, пользовался дурной славой – там пролегали медвежьи тропы, ведущие к рыбалке и водопою. Пробирались с трудом - лес был угрюм и неприветлив из-за множества трухлявых деревьев, сухостоя, коряг, густых зарослей травы и кустарников. Шли осторожно, впереди шагал мой длинноногий спортивный товарищ с ружьём на изготовку, сзади - плелась я, дрожа от страха. Старых медвежьих следов и сухих экскрементов попадалось довольно много, особенно на галечнике сухого русла протоки, а вот свежих отпечатков (к нашей обоюдной радости) не просматривалось. Впереди послышался переливчатый шум речного переката. Преодолев сыпучий косогор, вышли мы к реке и стали осматриваться, выбирая место для костра. Затем, сложив ружьё и пожитки на траву, направились к протоке – умыться и набрать в котелок воды для чая. Набирать воду с пологого берега весьма несподручно, нужно было зайти в реку поглубже. Мой спутник решительно шагнул на мокрый прибрежный песок... и неожиданно застыл в немыслимо неудобной позе, молчаливо подавая рукой какие-то странные знаки запретительного свойства и одновременно пристально вглядывался в речной песок у себя под ногами. Я глянула в указанном направлении и обомлела - на влажном песке чётко обозначилась цепочка гигантских вдавленных медвежьих следов, которые у нас на глазах
быстро заполнялись водой, проступавшей из реки...
Минуту назад здесь прошёл медведь. Следы вели к небольшому, сплошь заросшему густым шеламайником, островку на мелководье. Между нами и островом было не более трёх метров. Замерев, стояли мы в полном оцепенении. Со стороны островка послышалось короткое невнятное рычание, хруст веток и какие-то неясные шорохи. Потом всё смолкло. Мы всё ещё пребывали в состоянии шока, когда сквозь благостный говорливый шум речного переката прорезался мощный яростный рык, и нас обдало омерзительным смрадным запахом. Не сговариваясь, со спринтерской скоростью, рванули мы сотоварищи с погибельного места в
неизвестном направлении. Не помню, как и когда успел мой юный друг захватить ружье и поклажу, как сумел сориентироваться на бегу, как помогал мне подниматься - помню только, как безжалостно хлестали ветки по моему лицу, как свистело в ушах и хрипело в груди, как из-под рёбер выскакивало сердце, как открытым ртом хватала я воздух (которого не было), как спотыкалась и падала, как поднималась и бежала вновь, ощущая спиной ужас и смрад звериного дыхания...
Где-то возле поваленного ствола огромного дерева, у самой реки, рухнула я на землю и тут же мертвецки уснула, а верный товарищ с ружьём в руках сторожил мой пролонгированный сон, мужественно держа оборону...
P.S.
Оказалось, что мы в тот день пробежали по сугубо пересечённой местности, что-то около двух километров. Мне было 58 лет, а моему проводнику и другу – 25.
06.12.2012 г.
* Шеламайник (лабазник) - высокая (до 120 см) трава, произрастающая на Дальнем Востоке
* Шикша - водянистая ягода синего цвета, хорошо утоляющая жажду, произрастающая на
Камчатке, Сахалине и Курилах, с низкими, стелющимися по земле, кустиками.