Любовь Ивановна Чернобривец, известная в Ахтубинске под зловещим погонялом Чернавка, загубив на своём веку N жизней, покалечив P человек и Z судеб, расстроив D свадеб и избив всех жителей Ахтубинска, каждого в своё время, некоторых неоднократно, лежала на смертном одре. Лежала одиноко, так одиноко, что некому было и стакан воды подать, даже из под крана, то есть неотфильтрованной и потому очень вредной для здоровья, как на генетическом, так и на предметном - бытовом уровне. Рядом грустил Медвежонок по своему пьяному другу Ёжику, который так и не оклемался после последней рыбалки - водка оказалась палёной, впрочем, как и все продукты города Ахтубинска. Лежала Чернавка, прямо скажем, как бревно. Не потому что она не могла двигаться, а она на самом деле не могла двигаться, даже закрыть веки, а потому что была здоровА телом, как могучий дуб в расцвете лет на крутом берегу быстрой реки Ахтубинки. Лежала Чернавка в чёрной пречёрной комнате, на чёрных пречёрных простынях, пялилась в чёрную пречёрную дверь и думала, что не зря прожила свою короткую, но яркую, на местном уровне конечно, жизнь, и даже напевала про себя любимую песенку - "Скольких я зарезал, скольких перерезал, сколь невинных душ я загубил..." Иногда в её паскудные размышления, некстати, врывался Медвежонок и подпевал, как мог, то есть плохо, из жалости конечно, припев. Ёжик не врывался - он был мертвецки пьян, но последствия, после палёной водки, в виде Зубастой Белочки пока ещё не приходили к нему. Пока не приходили. Он был просто в отрубе, то есть лежал, как полено утыканное иголками, маленькое. Медвежонок был добрый и жалостливый, поэтому сидел, как трухлявый пень, но этого никто не видел, потому что комната была чёрная пречёрная. Иногда и даже очень часто, на двери появлялась когтистая прекогтистая лапа... Чернавка знала чья это лапа и не боялась, потому что куда ей ещё то с таким послужным списком, как не в ад. Но лапа, как появившись, так же неожиданно исчезала.
- Странно всё это... - думала Чернавка, она то точно знала, что у чертей копыта, а не...
- Ах-ха...- чуть протрезвел маленький Ёжик и тут же появилась Зубастая Белочка.
Добрый Медвежонок прижал к себе дрожащего от страха Ёжика, но тут Чернавка дошла до припева и он, вынужденно, склонясь над трепыхающимся маленьким тельцем, зловеще запел - Скольких я зарезал, скольких перерезал...
На чёрной пречёрной двери неожиданно, впрочем, как всегда, появилась когтистая прекогтистая лапа, а вокруг этого бреда, подпрыгивая и скаля зловещую морду, бесновалась Зубастая Белка. Так по-житейски тихо умирала Любовь Ивановна Чернобривец. А впрочем, каждый умирает по-своему. ))