Уютная маленькая скамеечка, с резными ножками, на одной из аллей старого парка скучала. Все лето на ней сидели терпеливые бабушки с непослушными карапузами-внуками, молодые мамы с колясками, серьезные мужчины с газетами и усталые женщины с тяжелыми авоськами. Все лето вокруг нее кипела жизнь, слышался смех, веселые голоса, чирикали воробьи на ветках старых кленов, скрипели дорожки, посыпанные желтым песочком.
Вечерами, когда начинали мигать розоватым светом фонари, на ней ютились шепчущиеся парочки, для которых она была островком в черной чаще дремучего леса.
Теперь же она была совершенно одна. Под ногами шуршали желтые опавшие листья. Накрапывал мелкий дождик, ветки роняли холодные капли на скамейку, скатываясь со спинки на зеленоватое сидение. Тоскливая тишина завораживала. Серенькое небо с беловатыми просветами грустило, в ожидании перемен.
И эти перемены наступили. Однажды вечером, когда уже давно фонари мерцали сквозь непроглядную фиолетовую мглу неба, пошел вдруг мелкими крупинками снег. Он медленно падал в полном безветрии, покрывая белой пушистой периной все вокруг: дома, дорожки, ветки деревьев и маленькую, затерявшуюся среди огромной белой сказки, скамеечку. Она замерла, ощущая нежное прикосновение снежинок. Легкая дремота зимней ночи убаюкивала, унося мысли куда-то далеко, растворяя их в тишине.
Скамеечка уснула, и всю долгую зиму ей снились эти маленькие снежинки, падающие из темноты фиолетового неба, которые превращались в белые и сиреневые цветы.