Находчивый Петрович

Горбань Владимир
     Обедали они в передвижной деревянной бытовке, которая стояла на полуспущенных колесах посреди многоэтажного строительного объекта. Обычно поляну на всех накрывал Мишка Бескудников, которого почти все члены бригады называли не иначе как Дармохлеб. Мишка ради этого святого дела на час раньше нормы отключал свою бетономешалку и с радостным видом отправлялся в бытовку. Там он мыл посуду, разогревал пищу, заваривал борзой чай? Частенько при этом напевая гнусавым голосом: «Собака лаяла на дядю фраера».
     На вид Дармохлебу было лет тридцать. Высокий, худощавый, узколицый, хитроглазый Мишка жил жизнью легкой, бесшабашной, любил хорошо стукнуть по кишке, то есть плотно покушать, любил потрепаться языком, любил, когда языком трепали другие, рассказывая различные забавные истории.
     В обеденный перерыв все члены строительной бригады расселись за большим столом, сколоченным из не струганных досок, принялись едой наполнять желудки. Дружно застучали алюминиевые ложки по алюминиевым мискам.
     - Петрович, ну расскажи, как дело было! - попросил Дармохлеб.
     - Да ну тебя!
     - Ну, расскажи!
     - Да рассказывал уже.
     - Так не все слышали. Витька с Семеном не слышали.
     - Про что история? - пробасил Витька.
     - История про то, почему наш прораб нашего Петровича никогда не посылает со сваркой на верхотуру.
     - Да ладно тебе, Дармохлеб, языком чесать! - недовольно махнул рукой Петрович. Он был самым старшим в бригаде, самым солидным и самым уважаемым.- Говорено уже про это сто раз!
     - А ты еще раз расскажи. Не все знают, - не унимался Бескудников.
     - Отстань!
     - А что, дядь Ген, расскажи, - бесхитростно попросил  Петровича Витька.
     - Да я уже рассказывал сто раз!
     - Еще раз расскажи.
     - Да никакая это не история. А так – недоразумение одно. Давно дело было.
     - Ну, расскажи!
     - А!- Петрович обреченно махнул рукой, - Хрен с вами, слушайте. Только кашу мимо рта не пронесите! Дело было лет пятнадцать назад. Помоложе я был тогда, был не такой толстый и не такой лысый. Работали мы тогда на строительстве гостиницы, забыл уже, как она называется. Высоченная была, зараза, этажей двадцать. И отправил меня прораб сваривать арматуру на самый верх. А у Федьки, напарника моего в тот день был день рождения. И решили мы всей бригадой это дело отметить хорошенько. Ну, молодые были, долбанутые на всю голову, берегов не знали. Водки купили, колбасы. Выпили по малюсенькой и Федьке, напарнику моему в голову эта дурацкая идея и пришла. Мол, давай сегодня на работу забьем по полной! Взяли мы с ним мой старый рабочий комбинезон, натолкали в него ветоши, башку из старых тряпок смастерили. На башку надели строительную каску, к рукаву проволокой примотали держатель с электродом. Оттащили это чучело на самую верхотуру, прикрепили к стене как смогли. Снизу и не отличишь от живого человека.
Петрович замолчал, принялся неспешно размешивать сахар в стакане с чаем. Взгляд у него был вялый, отрешенный.
     - Ну, а дальше что было? - не выдержал паузы Витька.
     - Не томи, Петрович,- подзуживал Дармохлеб, - расскажи, что было дальше. Дальше ведь было самое интересное и прикольное.
     - А дальше мы выпили, закусили. На улице ветер поднялся. И прораб неожиданно на стройку заявился. Почувствовал, видать, что мы бухаем. Приехал, вылез из машины и стоит рядом с ней. Мы как раз с Федей из бытовки вышли по малой нужде. Смотрим, прораб на верхотуру уставился. А наш манекен натурально выглядит, прямо как живой. Только ветер его сильно болтает из стороны в сторону. Как будто грамм пятьсот пятьдесят водочки он через себя уже пропустил. Короче говоря, помотало еще наш манекен минуты две, а потом сильным порывом ветра сорвало с верхотуры, метров с двадцати пяти. Но полетел он не на ту сторону, где прораб стоял, а на другую, за угол. Я бегом туда, откинул чучело за кучу строительного мусора, а сам на его место лег и постанываю тихонько. Тут ко мне подскакивает прораб. Глаза у него на выкате, как у бабы после аборта, бледный весь, губы трясутся.
     - Ты как себя, Геннадий, чувствуешь? - спрашивает он меня, а сам весь дрожит от страха и боится ко мне прикоснуться.
     - Да ничего, - отвечаю ему, поскуливая, - цел, только задницу сильно отбил! Знаешь что, начальник, я больше нахрен наверх не полезу!
Дармохлеб до этого уже слышал эту историю раза три, четыре. И все равно громко рассмеялся.
     - Под эту историю и выпить бы не грех! - сказал он как бы между делом.
     Развеселила история и остальных членов строительной бригады. При этом, увлекшись рассказом Петровича, никто вовремя не обратил внимания на пожилого мужчину, стоявшего в дверном проеме.
     А был это Иван Семенович, прораб…