***
Оштен, клуб Арена, кабинет Джорджа.
В полутьме комнаты возле стола сидят трое мужчин и ведут деловую беседу.
- ...И каким же образом вы предлагаете раздобыть Сикхта? – басит изумлённый Вайсен. - Хоть эту мразь временно и понизили в должности, охраняют её ничуть не меньше. А когда завершится фарс с духовным судом, где приговор будет явно не соответствовать деяниям, то все скоро забудут о совершённых преступлениях. Простят всё, даже убийство семьи Алекса, ведь «виновные» давно наказаны.
- Я подготовил пакет документов, в которых предлагаются пути реабилитации пострадавших от действий ордена вампиров и просьба курировать несколько хосписов и больниц, – с этими словами Джордж протягивает бумаги Вайсену и продолжает: - Здесь говорится о совместном финансировании, но под эгидой церкви. Надеюсь, что это послужит хорошим прикрытием для наших целей.
- Хорошо, я их посмотрю, потом и подумаем над планом захвата Сикхта.
- Я уже работал над этим, - прерывает Хойя. - Нам двоим нужно пойти на встречу с храмовником. Тебе как посреднику, а мне в качестве секретаря. Я хотел взять с нами Денни, но трое уже вызовут подозрения, так что придётся справляться самим.
- Кто такой Денни? – спрашивает Вайсен, видя, как при упоминании этого имени дёргается Джордж.
- Он зомби, - пробует ответить вампир.
- Он мой сын, - парирует Джордж.
- Зомби?! Это что, шутка? – словно не слыша последней реплики, переспрашивает гость.
- Реальность, к сожалению, - произносит Хойя. - Ричард оживил в хосписе парня, находящегося в пограничном состоянии между жизнью и смертью. Пока есть ещё шанс ему помочь, но время уходит слишком быстро. Поэтому мы не должны затягивать с нашим походом. - Немного помолчав, продолжает: - Кроме того нужно взять с собой дистанционный шокер.
Оба вздрагивают и почти одновременно спрашивают:
- Шокер?!
- Да, нам необходимо обездвижить Сикхта. Мне придётся его подчинить своей воле, а для этого я должен быть сильнее, но боюсь, что у меня ничего не получится, если он будет в сознании.
- То есть мне не нужно будет тащить на себе его бесчувственную тушу? – не скрывая облегчения в голосе, уточняет Вайсен. - Он сам пойдёт, своими ногами?
- И по «доброй» воле, много позже нашего визита, так что никто ничего не заподозрит, - добавляет Хойя.
- Ладно, попробуем отработать этот вариант, если документы окажутся подходящими для нашей цели. Детали позже, – чётко произносит гость. - Сейчас меня интересует Ричард.
- В каком смысле, - не даёт продолжить Джордж.
- Я хочу взять над ним шефство и забрать в Даленбург, после того как разберёмся с Сикхтом.
- С чего бы это? Ричард без Алекса никуда не поедет, они супружеская пара, - заявляет Хойя.
- И он наш сын, - его поддерживает хозяин кабинета.
Вайсен потрясённо молчит, видимо пытаясь осознать это известие. Наконец не выдерживает:
- Вы в курсе, что он несовершеннолетний? И чей это - ваш, прошу уточнить.
- Да, конечно же, мы знаем о его возрасте, но он уже не ребёнок и при необходимости может вступать в брак, - парирует вампир.
- Наш – это мой и Хойи, - чуть позже поясняет Джордж.
В глазах гостя застывает немой вопрос, а вампир с подозрением смотрит в сторону хозяина клуба, не прерывающего беседу:
- Мы тоже пара, и нам нужно узаконить семейные отношения в ближайшее время. Хотелось бы видеть тебя свидетелем на нашей свадьбе.
Вампир тихо икает, но старается выглядеть невозмутимо, однако Вайсена сложно перехитрить, и он тут же обращается к молчаливому изваянию:
- И когда же намечается этот счастливый день?!
- Лично я без понятия! Лучше спросить у Джорджа, это он предложил, вот, пусть сам и отдувается.
- А ты что, совсем не в курсе событий?
- Я даже без понятия и первый раз слышу. Все аргументы против нашего брака уже расписаны в красках, так что его решение зависит не от меня. Мне же остаётся только надеяться на его здравомыслие.
- Так ты против?! – не выдерживает Вайсен.
- Почему? Мне просто об этом не сообщили раньше, поэтому я в замешательстве, но никаких препятствий чинить ему не буду, - с видимым безразличием замечает вампир.
Гость долго молчит, поглядывая то на одного, то на другого, и наконец взрывается хохотом, постепенно сменяющимся тихими всхлипами:
- Артисты, блин! – И с видимым удовольствием завершает: - Конечно пойду свидетелем, давно я так не развлекался!
- Вот и славно, - замечает Хойя. - Вы тут можете ещё пообсуждать дальнейшие подробности, а мне нужно подготовиться к встрече с Сикхтом.
Он встаёт и уходит из кабинета, провожаемый взглядами оставшихся собеседников.
- Ну - ну, сразу хватаешь быка за рога, - с сомнением произносит Вайсен. - А ты уверен, что он захочет стать твоим супругом? А сам готов связать всю свою жизнь с такой ледышкой? Да и вообще, такое неожиданное предложение, мягко говоря, даже меня шокировало, представляю какие эмоции, оно вызвало у Хойи.
- Ты его не знаешь. Совсем не знаешь, - потеряно отвечает Джордж, - я не могу сказать, что он задумал сделать для спасения детей, но меня не покидает одно чувство – после этого он постарается исчезнуть. Мне бы не хотелось его искать по двум мирам, не зная, жив он или нет. Я просто привяжу его к себе и никогда не отпущу.
- Уверен? Точно, не отпустишь?
- Постараюсь, во всяком случае.
***
Оштен, монастырь Сен-Грегори. Сикхт.
Сикхт сидит за столом в своём кабинете, стараясь сохранять невозмутимый вид, но это сложно, когда внутри всё клокочет от ярости. Проклятый Джордж, объединившись с Вайсеном, разрушили его спокойствие, лишили высокого положения. Это больно – внезапно падать вниз с большой высоты. Слава богу, что везде есть свои люди, репутацию которых он прочно держит в своих руках. Они помогут вернуть ему доброе имя, и через пару лет у Сикхта снова будет возможность карьерного роста. Но сейчас, ещё находясь под судом, ему приходится смиряться со своим положением и вынужденным бездействием, а тут ещё этот Вайсен. Его просьба о личной встрече сильно настораживает. С одной стороны его предложение поможет отмыть своё имя от выплесков жёлтой прессы, а заодно поспособствует и скорой реабилитации в обществе, и возвращению на свою должность. С другой стороны, почему обращаются именно к нему? Зная Джорджа и его отношения с этим чиновником, сложно не заподозрить какой-то подлог. Конечно, на открытые провокации здесь никто не решится, но потрепать нервы могут.
***
Гостей оказывается двое. Сам Вайсен и его секретарша. Орденец, только взглянув на эту ведьму, понимает, что у высокопоставленного лица очень ревнивый муж. Иначе кто бы захотел каждый день встречаться на работе с изрядно подсушенной и престарелой рыбиной. Длинная жердь с надменным взглядом, вымораживающим всё живое в округе. Сикхта передёргивает от отвращения, не хотел бы он видеть таких подчинённых постоянно возле себя.
Обменявшись приветствиями, вошедшие садятся возле стола, и развивают кипучую деятельность. Секретарь достаёт небольшой блокнот, ручку и диктофон, а из небольшой на вид дамской сумочки извлекается внушительный пакет документов, который переходит к Сикхту. Тот просматривает бумаги и задаёт вопросы, уточняя детали, гости отвечают, потом совместно корректируют. Резкий звонок телефона нарушает установившийся темп работы. Священник, посмотрев на высветившийся номер, улыбается и отвечает:
- Я слушаю.
- …
- Нет, всё как обычно, вечерняя молитва и отпущение грехов послушникам.
Он кладёт трубку, и яркая вспышка боли в груди пронизывает все тело, сводя его жёсткой судорогой, заставляя стиснуть зубы. Шум в ушах. Глаза обжигает ослепительный свет, а затем наступает тьма…
***
Сикхт медленно приходит в себя. С ним происходит что-то странное – создаётся ощущение, словно собственное тело ему не подвластно. Всё воспринимается как во сне, кошмарном сне – он сидит за столом, беседуя со своими гостями, но это обманчиво, на самом деле Сикхт не может говорить, не может закрыть глаза, не может пошевелиться. Он лишь способен наблюдать, не вмешиваясь в представшую реальность. Жуткое впечатление раздвоения личности. Ему хочется вскочить, вызвать охрану, но вместо этого долетают отрывки произнесенных им фраз:
- …конечно, согласен. Я думаю, что наше сотрудничество будет взаимовыгодным. Орден пойдёт вам навстречу.
«Этого просто не может быть!» - Сикхт захлёбывается в немом крике, но ничего не происходит в реальности – его никто не слышит.
- Значит, вы подпишете договор? – задаёт вопрос Вайсен.
«Нет! Ни за что! Убирайтесь немедленно!!» - мысленно проклинает церковник.
- Да, - звучит собственный голос, и рука подмахивает бумаги, ставя его собственную подпись, а затем из ящика извлекается печать и подтверждает написанное.
- Я рад, что нам удалось договориться, - и высокопоставленный гость забирает документы, оставляя один экземпляр. - Спасибо за понимание.
- Скоро увидимся, - скалится секретарша.
При этих словах Сикхту становится неимоверно холодно, и страшное осознание собственной ошибки накрывает его – это вампирша!
«Боже, за что!! Как я мог не увидеть за личиной старой карги злейшего врага ордена!» - эти мысли повергают в шок, но непослушное тело встаёт и провожает гостей, а самого орденца корёжит от ужаса: «Господи, что они со мной сделали?! Боже, не дай дьяволу власти над твоим сыном!»
***
Сикхт опустошён. Он устал от многочисленных и безнадёжных попыток управлять своим телом. Даже Патрик так и не понял, что с ним происходит. Они вместе предполагали, что Вайсен не просто так решил прийти сюда. Одним из предположений был шантаж или какое-либо давление. Было ясно, что прослушка будет глушиться, и они договорились о телефонном звонке с условными фразами, но никто не предполагал, что этот чиновник решится на разбойное нападение, да ещё и притащит с собой сильную ведьму из вампирского клана!
Паника усиливается с каждым часом. Страх перед неизвестным заставляет разум биться в постоянном стремлении вернуть своё тело, дать понять, что он сейчас находится под контролем. Но всё тщетно. Остаётся только надеяться на чудо. Сикхт слышал, что после первого укуса вампира охотник может ещё вернуться к нормальной жизни, правда на это требуется время. Много времени. Но есть ли оно у него?
Он просыпается, уже одеваясь, и увидев, что за окном сплошная темень, понимает – спастись ему вряд ли удастся. Происходящее мелькает словно сменяющиеся картинки в калейдоскопе: он пробирается из монастыря, стараясь не попасться никому на глаза; идущий по тёмным улицам; садящийся в какую-то машину на пол в ногах у хозяина. Последняя мысль, словно выцветшая краска, ускользает из его сознания, оставляя неприятный след. Ему завязывают глаза и ведут по длинным гулким коридорам. Он приходит в себя в небольшой полутёмной комнате, куда его заталкивают конвоиры. Здесь кроме кровати, стола и пары стульев ничего нет. Однако самое страшное, что он не знает кто его настоящие похитители и какова их цель. Не может Вайсен пойти самостоятельно на такое преступление. За ним должен кто-то стоять. Тот, кому нечего терять, или кто-то более могущественный – из мафии.
Поток света врывается из открывшейся беззвучно двери, и внутрь этой комнаты-камеры заходит знакомая фигура, но только теперь становится понятно, где Сикхт допустил роковую ошибку. Секретарша – это не женщина, не охотница, а бывшая сломленная и надоевшая ему игрушка – лорд-вампир, захваченный во время боя по сговору с его женой! Та дура думала, что сможет добиться мира с орденом, отдав ему часть воинов и муженька. Ей просто повезло, что высшие чины правительств заключили перемирие раньше, чем войска смогли подойти к её владениям. Но как, как этот червь, осмелился подчинить, овладеть его телом?! Сикхт уверен, что сломал своего раба. Он не посмел бы укусить. Он же был уже на грани сумасшествия и смерти!
«Хоспис на Артельной, - услужливо подсказывает память. - Вампир-шаман. Проклятый Ричард! Он, и только он, мог вытащить вампира из забвения. Тогда Орелли…»
Сикхту не дают додумать. Властный голос, словно удар хлыстом:
- Убери волосы и открой шею!
И собственный жалкий шёпот:
- Пожалуйста, не надо…
Боль и слабость, страх и недоумение, и ясное понимание последующего рабства.
***
Оштен, клуб Арена, Джордж.
Его вампир! Джордж никак не может налюбоваться своим сокровищем. Он красавец! Даже не верится, что только сегодня утром Хойя скорее напоминал высушенную жалкую мумию, чем живое создание, но смог восстановиться всего лишь за половину суток. Из желтоватой сухой и жёсткой на ощупь кожи, похожей больше на пергамент, – посветлевшая бархатная и эластичная. Волосы блестящие и шелковистые, переливаются даже при свете ламп. Теперь кости не проступают, и появились мышцы. Хойя ещё из камеры выйти толком не успел, как оказался в объятьях охотника, который так в комнату с собою и утащил, не выпуская, не слушая ни грамма возражений.
Теперь его вампирище расслабленно лежит вместе с ним в постели. Джордж прижал его спиной к своей груди, а тот не возражает против обхватывающих крепко рук. Он счастлив. Стараясь незаметно вдохнуть запах кожи. Чуть- чуть подышит в шею. Слегка потрётся носом о чёрный шёлк разметавшихся волос. Ему не видно глаз и выражения лица, но нет попыток вырваться или избежать прикосновений. Похоже, что Хойя совсем не против подобного внимания.
- Пока вы с Вайсеном отсутствовали, я подготовил тебе сюрприз.
- Только не говори о свадьбе, - обрывает его вампир. - Не понимаю, с чего ты так решил оформить наши отношения. Я ведь тебе сказал, что твоя симпатия лишь результат магического действия. Ты потом сам пожалеешь об этом шаге.
- Вот только не нужно сказок! Я не подросток, не страдающий от комплексов юнец. Да, ты поступил со мной не слишком честно, но прошло уже достаточное время для снятия такого обольщения. Это не приворот, а временное колдовство. Так что мои чувства – искренние и настоящие. Завтра утром тебе придётся примерять костюм…
Хойя ужом выкручивается из хватки Джорджа и, повернувшись к нему лицом, шипит:
- Какой ещё костюм?! Ты что задумал?
Но этот манёвр нисколько не смущает владельца клуба:
- Обыкновенный, строгий белый. Он тебе пойдёт.
- Дааа, я польщён. А почему не подвенечное платье с фатой до пола?
- О, хорошая идея насчёт фаты! Хотя, пожалуй, паранджа тебе больше подойдёт.
«Вот, чёрт! Зачем я ляпнул это?» - беззвучно, лишь шевеля губами, ругается вампир, но через мгновение успокаивается и принимает нахальный вид:
- Я согласен!
Джорджа от этих слов подбрасывает. Он переспрашивает в шоке:
- Согласен? На паранджу?
- Да, на неё, но с одним условием!
- Каким же, мой любимый?
- Если она пойдёт в комплекте с роскошными усами и бородой, конечно, накладными.
Охотник представляет себе картинку, как перед всеми невольными свидетелями, заинтригованными столь редким атрибутом, он приподнимет покрывало для поцелуя, а оттуда выглядывает заросшая мужская рожа. Джорджа начинает трясти от смеха. Лишь подавив желание истерично захохотать, он говорит:
- Боюсь, что после свадьбы нас обвинят в самоубийствах, инфарктах многочисленных гостей и новом неизвестном пока науке синдроме «паранджафобии».
- Ну что ты, за последнее нас наградят – открытия всегда почётны.
- Сомнительно. Давай уж как-нибудь без покрывала, по старинке, в классических мужских костюмах. Я даже заказал цветы.
- Дай-ка угадаю? – Хойя кажется спокойным, но во взгляде читается нескрываемая ярость. - Конечно, символ чистоты – букет из белых лилий!
- Не угадал!! – радостно заявляет охотник. - Две орхидеи – чёрную и белую в петлицы наших с тобой костюмов. Ты первый выбираешь.
Вампир смеётся явно с облегчением и говорит:
- Мне чёрную! Но всё же, кажется, со свадьбой слишком быстро получилось.
- У Ричарда, насколько помню, вообще молниеносно.
- Ладно, умеешь ты уговорить, я согласен, - и с этими словами Хойя придвигается поближе к своему будущему мужу и сам его целует. Легко, почти неощутимо, и очень быстро прячет своё лицо, уткнувшись в подмышку Джорджу.
***
Клуб «Арена», Ричард.
Раньше мне приходилось слышать девчачьи разговоры о шопинге, успокаивающем нервы. Я представлял, как мои однокурсницы медленно и со вкусом, словно находясь в картинной галерее, прогуливаются по магазинам. Сам же я их практически не посещал, не видел в этом большой необходимости – зашёл в первый попавшийся гипермаркет, взял всё необходимое и забыл про эту толчею посетителей, их гомон и невообразимые запахи в помещении. Но после вчерашнего дня я теперь точно знаю, что такое подобрать себе целый гардероб, и что означает это жуткое слово – шопинг! Оно хорошо замаскировалось, потеряв ещё одну букву «п».
Из-за утреннего шума, поднятого охраной, Секкой и Итаном, пропала моя мечта исчезнуть никем незамеченным, а наказание было чудовищным. Мой новоиспечённый супруг захотел поменять мне имидж, закупив новые шмотки. Сопротивление оказалось бесполезным, более того, именно тогда я понял значение обманчиво привлекательного слова «шоппинг» составленного из «магазин» и… «свистеть», вот мы и просвистели по всем магазинам Оштена. Нас везде встречали радостные оскалы продавцов, которые к концу дня казались всё более плотоядными, и каждый раз начинались изнурительные примерки: повернитесь налево, повернитесь направо, поднимите руку, поднимите ногу, поднимите другую ногу… а я между прочим на шпагат в воздухе садиться не умею!! Досталиии! Как я теперь понимаю встреченную нами молодую пару – здоровенного мужика и хрупкую, почти прозрачную девицу, выходящих из бутика, и этот бугай с обрёченностью смертника тихо спросил у своей спутницы:
- А теперь куда?
- Мы возвращаемся домой, - по-деловому ответила она.
- Боже, какое замечательное слово «домой», - засветившись от счастья, словно смакуя каждое слово, радостно произнёс он.
В тот момент я его не понимал, ведь мы только собирались зайти в первый попавшийся нам магазин. Где нас ожидали с вожделением продавцы. Я тоже хорош! По своей неопытности мне пришло в голову не соглашаться с большей частью предложенного на примерку, а под конец дня я уже был готов скупить весь магазин, лишь бы избавиться от этого успокоительного для нервов похода. Вот только чьих именно, сложно сказать, так как Алекс был тоже на взводе из-за нашей прогулки. Набрали целую кучу вещей, от зубной щётки до зимнего пальто. Расплачивались чьей-то пластиковой картой, думаю, что либо она была безразмерной, либо мы кого-то пустили по миру. И всё для чего? Чтобы одежда теперь соответствовала моему новому статусу – мужа известного охотника и старосты группы!
Возможности избежать этой каторги не было, так как все мои вещи остались в комнате и лаборатории моего прежнего «владельца», где я жил последнее время. Но больше всего мне жаль книгу по чёрной эльфийской магии, хоть её вряд ли кто-то увидит из-за охранного заклятья, однако для меня она уже точно потеряна.
***
Сегодняшняя моя вылазка удаётся, в отличие от вчерашнего утра. Алекс так и спит, не чуя, что я сбегаю из-под его опёки.
Как вспоминаю прогулку по магазинам, так кожа мурашками покрывается!
Первым делом выясняю, что Джордж с Хойей и Вайсеном уже куда-то исчезли, а хотелось бы посмотреть на того вампира, который поженил нас без моего согласия. Не скажу, что я против, но ведь уточнить - то совсем не мешало, зачем ему это понадобилось. Не повезло, его уже и след простыл. Впрочем, у меня и без него дел достаточно. Сначала нужно в университете показаться и уточнить сроки сдачи экзаменов, а потом зайти в библиотеку посмотреть книги о зависимости вампиров от крови охотников. Нужно выяснить, можно ли от неё избавиться.
Первым делом я решаю договориться на счёт математики, всё-таки Биссектриса на меня злая, кто знает, как она отреагирует на моё появление и сколько будет потом мурыжить со сдачей экзамена. Узнав, в какой аудитории сейчас находится преподавательница, иду туда. Издали замечаю группу расстроенных девушек. У некоторых из них глаза, покрасневшие от слёз. Подойдя ближе, понимаю, что здесь идёт переэкзаменовка и ведёт её, конечно Биссектриса. Мне жаль этих студенток, старавшихся понапрасну поднять свою успеваемость, и дело не только в их знаниях, но и мерзком характере преподавателя. Остаюсь ждать окончания аттестации здесь же, вместе со всеми. Время всё тянется и тянется, так долго, что кажется, уже прошло полдня, а не четверть часа. Дверь в аудиторию медленно открывается, выпуская ещё одну плачущую девушку, но не она привлекает моё внимание – идущая следом математичка светится от счастья, словно энергетический вампир, напробовавшийся многочисленных жертв и нажравшийся в конечном итоге. Она даже руки потирает, выражая сытое довольство.
- Ну вот, я не ошиблась в ваших знаниях. Вы все сейчас подтвердили выставленные вам оценочки.
Мне становится гадко от её вкрадчивого сладкого голоса, но предмет-то сдавать всё равно придётся. Приходится сосредоточиться, чтобы не выдать своей брезгливости.
- Все свободны! – величественно озвучивает она.
Девочки начинают расходиться, и в этот момент я остаюсь один перед распахнутой дверью.
- Вы ко мне? – звучит вопрос. Меня действительно трудно узнать, вместо моей любимой бесформенной одежды – чёрные джинсы в обтяжку и светло-бежевая рубашка. Про очки пришлось забыть, но контактные линзы, скрывающие синеву глаз и меняющие её на карий цвет, Алекс всё-таки купил. Но, несмотря на это, узнать меня сложно.
- Да… - отвечаю я.
- По какому вопросу?
- Пересдача предмета.
- Я полагаю, что сегодня вы не готовы? – с издёвкой спрашивает она и, дождавшись моего кивка, продолжает : - А с завтрашнего дня я в отпуске. Так что идите к декану, а он, если сочтёт нужным, меня отзовёт из отпуска.
Становится не по себе, когда представляю её принимающей у меня экзамен вместо отпуска. О Тьма! Такое и в страшном сне не приснится.
Но я зря опасался. Всего лишь одна фраза, произнесённая деканом, сразу возвращает хорошее настроение:
- А может, ну её эту, кхм, мегеру? Давай я сам приму у тебя математику.
С остальными предметами оказалось намного проще, даже Сильвер настроен дружелюбно, и удаётся быстро договориться о сроках переэкзаменовки. Правда, возникшее желание проучить Биссектрису у меня никуда не делось и, вернувшись в нашу с Алексом комнату, я уже мечтал о возмездии, жалея о пропавшей книге.
Появление взволнованного Дерика отвлекает меня от планов мести первым же вопросом:
- Рич, где тебя носило?
- Я в универе был, договаривался насчёт… - не успеваю сказать, как меня перебивает, стремительно белеющий друг.
- Ты сам туда ходил?
- Сам, конечно, - и плохое предчувствие накрывает меня с головой. - А где Алекс?!
- Будь здесь! Никуда не уходи, я сейчас всех соберу. Рич, очень прошу, дождись меня тут, и никакой самодеятельности. От этого зависит его жизнь.
Дерик мгновенно исчезает, а я медленно оседаю на пол.
***
Оштен. Клуб «Арена». Алекс.
Проснувшись и не застав Ричарда в комнате, Алекс нервничает, ведь неизвестно куда в этот раз может направиться его сокровище. "Слава богу, что хоть браслет снять невозможно. Сейчас выясним, где он находится", - мелькает мысль. Охотник быстро одевается и, достав навигатор слежения за сигналом университетского артефакта, включает его, настраивая на вампирёныша.
- Так и знал! Как всегда, мелкий засранец проявил инициативу: ни с кем не посоветовавшись, тихо удрал на сдачу экзаменов или в любимую библиотеку. Хоть привязывай! Он совсем не хочет думать об опасности! - тихо рычит Алекс. Он понимает, что Сикхт, потеряв «племянника», в ярости и может пойти на любую подлость. Не важно, что орденцы, замешанные в убийстве, не попали под суд, скорее всего подкупив высокие чины, но нервы им всё-таки потрепали, да и казну облегчили. Такое быстро не забывается.
Алексу всегда попадало за малейшую провинность, а за передачу ошейника абсолютного подчинения Джорджу, что повлекло за собой все неприятности, бывший наставник заживо шкуру спустит. Учитывая же его грязные методы, Ричард сильно рискует. Теперь и браслет может не остановить озверевшего Сикхта. Дерик предупредил Алекса, что «любимый дядюшка» оформил академический отпуск для племянника на неопределённый срок и его появления в университете ждут орденцы, выставив соглядатаев.
Узнав об этом, Джордж выделил комнату для временного жилья, как он выразился: «до тех пор, пока всё устаканится». «Арена» безопасное место, сюда они не посмели заявиться в поиске беглеца. Но теперь мелкий отправился прямо в руки к обозлённым храмовникам, даже не догадываясь о грозящих неприятностях.
Алекс впервые за полгода спешит в университет, надеясь, что с непоседливым вампирёнышем ничего не случится.
До главного учебного корпуса остаётся каких-то метров двести. Словно по мановению волшебной палочки дорогу перегораживает орденский «Туман», из которого с каменным лицом выходит Патрик.
- Мы тебя уже заждались, - цедит он сквозь зубы и распахивает заднюю дверцу автомобиля.
- Сам сядешь, или помочь?
Алекс резко выдыхает, понимая, что сопротивляться бесполезно. Ему страшно, но не за себя, а за сбежавшего упрямца, чей маршрут сейчас высвечивает навигатор. Этим отморозкам нельзя показывать, что ему дорог Рич, - они ни перед чем не остановятся. Вряд ли им нужен мелкий, раз его ещё не схватили, но если догадаются, что он здесь, то сбудутся самые плохие предчувствия. Нужно время, совсем немного, чтобы успеть стереть все данные с проклятой электроники, сейчас находящейся в кармане брюк. Алекс медленно опускает руки, словно в отчаянии. Кровь стучит в висках, в животе холодный тугой комок. Не делать резких движений, заставить не дрожать руки, не показать, что нервничаешь. С огромным трудом удаётся расслабить спину, чуть шагнуть вперёд, ухмыльнуться и только теперь запустить руки в карманы. Не суетиться. Пальцы уже оглаживают корпус навигатора в поиске перезагрузки программы.
- Что-то дядя обо мне не слишком беспокоился всё это время. Может, просветишь меня, зачем я ему сейчас понадобился?
- Ты слишком много болтаешь! Залазь в машину. Не испытывай моё терпение, щенок.
- Сейчас, сейчас, я только свежим воздухом чуть-чуть подышу.
У военного глаза наливаются кровью, оживая на застывшем лице. Он в бешенстве. Эти слова обойдутся дорого, за них придётся расплачиваться, но это потом – зато теперь есть несколько секунд, и Алекс с облегчением ощущает лёгкую вибрацию злополучного прибора. Алексу удаётся замести все следы. Затем он с независимым видом подходит к «Туману» и быстро проскальзывает на заднее сидение, пока Патрик не отошёл от его наглой выходки. Орденцы привыкли видеть его покорным и смиренным, но в этот раз они будут неприятно разочарованы.
По приезду в Оштинский монастырь Алекса не ведут, по обыкновению, в кабинет к Сикхту, а обыскивают и отводят к Патрику.
- Значит, решил самовольничать? – ледяным тоном спрашивает военный, когда бывший послушник не опускается на колени и не отводит наглого, пронизывающего взгляда. - Ты должен в пол смотреть, мразь!
Удар кулаком проходит лишь по касательной, чиркнув по скуле увернувшегося отступника.
- Вот значит как. Жаль, Сикхта нет, а без него я не хочу портить твою шкуру. Но не спеши радоваться, - в ответ на проскользнувшую усмешку Алекса произносит он и, подойдя к столу, вызывает охрану с помощью звонка.
До прихода конвоя в комнате царит напряжение, оба охотника, схлестнувшись в молчаливом поединке взглядами, ненавидяще смотрят глаза в глаза. Военный привык, что ему подчиняются, а Алекс стискивает зубы от напряжения. Он всегда подчинялся в течение многих лет. Каждый раз, настраивая себя на неизбежность и необходимость безропотного послушания, стараясь найти свою вину в происходящем. Но только сейчас ему кристально ясно, что все те чувства были ему внушены, и он держался за них, как за спасательный круг, оправдывая те унижения и сопутствующие им жестокие наказания. Теперь ему остаётся лишь пережить очередную боль, а вытерпеть сейчас должно только тело, а душа, его душа, ордену более не принадлежит.
Звук распахнувшейся двери и грохот подкованных сапог не в силах заставить Алекса отвернуться от его противника. Патрик бледнеет, он вспотел и первым отводит взгляд, яростно отдавая приказ зашедшим подчинённым:
- Этого сучёнка в кандалы и в каменный мешок на двое суток! Еду и воду не давать, пусть облизывает стены, - рычит он, а потом добавляет: - Разрешаю предварительно продезинфицировать камеру уриной, думаю, он оценит.
Громко хохотнув, охранники заламывают Алексу руки за спину и, сковав наручниками, уводят из комнаты.
***
Оштен. Клуб «Арена». Джордж.
«Сегодня предстоит трудный день для нас обоих», - думает Джордж, любуясь спящим Хойей. Он уже почти полностью восстановился, остались лишь тонкие нити шрамов на теле, но они не портят красоту, служа лишь свидетельством пережитых кошмаров. Охотник нервничает, его счастье кажется таким хрупким и ненадёжным, оно может раствориться в любое мгновение, стоит только ослабить контроль за своим любимым вампиром. Ему нужно помочь оправиться от ран, нанесённых гордости и чести. Заставить поверить в себя. Научить жить с чистого листа. Это сложно. Невероятно сложно, учитывая его независимость и упрямство. Но и сейчас Джордж боится за его жизнь. Ему кажется, что за видимым безразличием и холодностью бывшего лорда скрывается желание ухода за грань. Туда, откуда уже нет возврата. Сейчас самое главное – не сорвать бракосочетание. Лишь после него Хойя уже не сможет лишить себя жизни, даже если он захочет попробовать это сделать. Его ждёт большой сюрприз во время свадьбы, главное, чтобы обряд всё же состоялся.
- Вставай соня, - мягко говорит Джордж и, не удержавшись, целует в висок своего избранника. - Нас уже ждут.
- Кто ждёт? – бухтит спросонок вампир, с видимой неохотой открывая глаза.
- Ни кто, а что – приключения! – посмеивается охотник.
- Они всегда ждут. И как им не надоело?
Хойя встаёт взъерошенный, ещё окончательно не проснувшийся, и скрывается в ванной. Слышится шум воды. Он появляется уже освежившимся и с подозрением смотрит на счастливого Джорджа. Тот весь аж светится, словно флюоресцирующий гриб в темноте, и явно что-то задумал.
- Любовь моя, ты мне доверяешь? – мурлычет хозяин «Арены».
- Да… нет… иногда, да, - в замешательстве отвечает вампир.
- А спорим, что никогда не доверяешь и всегда сомневаешься в моей надёжности?
Всего лишь один вопрос, но это явная ловушка! Согласишься – обидишь Джорджа, а откажешься – он потребует доказательств, а кто знает, насколько они безобидны?
Хойя молчит, обдумывая выход из этой щекотливой ситуации, но самый лучшим вариантом, похоже, будет именно спор. Тем более что приз можно попросить любой, а учитывая отношение этого рыцаря к нему самому, существенного вреда не предвидится. Хотя, возможно, испытание будет не из лёгких.
- На что ты предлагаешь спорить, если я с тобой не соглашусь?
- Давай на желание?
- Ты хочешь сказать, что выполнишь любое моё желание? А если я захочу уйти?
На миг в глазах Джорджа мелькает боль, но твёрдо говорит:
- Любое. Всё что ты захочешь. Но и ты выполнишь моё, если проспоришь.
Вампир вдруг бледнеет и отшатывается чуть в сторону от не вовремя пришедшей мысли о рабстве и пытках. Он берёт себя в руки и заставляет успокоиться. Это не Сикхт! Только тот мог втаптывать в грязь, истязая не только тело, но и душу. Джордж не может причинить ему вред. Не может? Внезапно вспыхнувшее сомнение подавляется силой воли.
- Я согласен. Я доверяю тебе, - севшим голосом отвечает вампир.
Охотник достаёт плотную повязку и, подойдя, молча её завязывает, лишая вампира возможности видеть. Это страшно! Жуткое чувство беспомощности накрывает его с головой, вызывая к жизни кошмарные воспоминания.
- Не нервничай, я с тобой. Я всегда буду рядом с тобой! Никогда, слышишь, никогда не дам тебя в обиду, - шепчет Джордж, притягивая его к себе, и крепко обнимает до тех пор, пока Хойя полностью не расслабляется в его руках.
***
Оштен. Клуб «Арена». Хойя.
Темнота – это начало кошмаров. Она бывает разной. Липкой, властной, жестокой, мёртвой. От неё хочется избавиться. Иногда руки беспомощно скребут по кожаной маске, которая кажется уже срослась с лицом, выпивает глаза, стягивает голову, причиняя всё большие мучения. Но даже дотронуться до неё самому - счастье. Это хоть какое-то изменение в жизни. Чаще любое движение наказуемо вспышкой боли. Чувствуешь себя абсолютно беспомощным. Грубые прикосновения к истерзанной коже. Очередной насильник врывается в твоё тело, используя тебя, как куклу. Ему плевать, что ты уже висишь несколько часов распятый, подвешенный в воздухе на цепях, хорошо, если в кандалах, а не на крючьях. Рывок за волосы, и вонючий член заходит в рот. Хочется сомкнуть зубы, аж скулы сводит от напряжения, но металлическая распорка надёжно фиксирует челюсти. Рвутся губы, задыхаешься, давишься чужой немытой плотью, зарываешься носом в мокрую от пота шерсть. Ты лишь подстилка с хорошей регенерацией. Никому нет дела до твоих чувств. Тебя просто используют так, как хотят, и это длится до бесконечности, пока не придёт Хозяин. Он вырвет из этого кошмара, будет заботлив, а потом заставит испытывать извращённые оргазмы, вновь причиняя боль, смешанную со странным удовольствием, но продолжая разрушать тебя самого.
Призраки прошлого становятся реальными, словно они только и ждали этой плотной повязки. Хойя дрожит. Его кожа покрывается мурашками и холодным потом. Живот сводит от судороги. Но властные руки вырывают из этого кошмара, а уверенный голос помогает прийти в себя:
- … я с тобой. Я всегда буду рядом с тобой.