***
Предместье Оштена. Ричард. Два месяца спустя…
Каждый вечер меня шатает от усталости. Я не помню, как оказываюсь в кровати. Но утром, выпив эликсиры, восстанавливающие магию и силы, мне кажется, что я способен свернуть горы. Ирония судьбы - сбегая от рабства, угодить сюда. Совсем как в детской сказке: круглый шарик хлеба ушёл из дома и пришёл... к лисе.
Но если хорошо подумать, то кроме ошейника и запрета покидать значительную территорию поместья и связываться с кем-либо из знакомых или друзей, тут вполне терпимо. Своя лаборатория и комната, обширная библиотека, а главное - работа, заставляющая забыть все неприятности. Я лечу гладиаторов, участвующих в боях без правил. Для этого мне пришлось научиться следить за зелёным драконом - рисунком на моём плече, определяя уровень потери магии. Главное, не стать беспомощным и жалким, растеряв свою жизненную энергию, ведь Алекса рядом нет. Наверное, меня уже никто не ищет, но это и к лучшему, пусть считают, что я погиб.
Алексу теперь не о чем беспокоиться. Он свободен. Жаль, что ни девочкам, ни Джорджу, ни Эрни я не могу сообщить, что со мной всё хорошо. Мне стыдно, что я выключил телефон перед своим побегом, так и не ответив на звонок друга. Отсюда не вырваться, да я и не стараюсь. Не вижу в этом смысла. Мне хотелось надёжно спрятаться, и я это сделал. Здесь искать не будут, да и дело нашлось по душе. Меня всегда привлекало лечить обречённых на смерть существ – этим я и занимаюсь.
Но иногда, когда приносят искалеченного на арене воина, мне становится не по себе при виде тела с порванными связками и поломанными костями. На это так страшно смотреть. Всё нужно заново срастить и восстановить регенерацию, очистив раны от состава, препятствующего этому. Только после оказания магической помощи пострадавшему, ему предоставляется донор - охотник, попавший в нелегальное рабство. Их здесь довольно много. Они сильно выделяются среди остальных своей внешностью, безжизненным взглядом и автоматизмом движений. Несмотря на отсутствие ошейников и других рабских атрибутов, они не пытаются сбежать или сопротивляться, только умоляют не трогать, когда к ним подходят для взятия крови. Я никогда не думал, что в этом мире могут сделать настолько бесправными существ своей же расы. Их содержат в специальных загонах, как скот. У них нет ни имён, ни кличек, лишь номера в виде татуировки на правом плече. Меня передёргивает от этого. Разве можно так поступать со своими?
Выбранных жертв, как объяснил мне один из охранников, по разрешению владельцев своим укусом зомбируют вампиры. Но молодые вампиры не могут оказать значительного влияния на охотника, сами попадая от них в зависимость. Такой же эффект возникает у взрослых, находящихся под действием рабского ошейника или браслетов. Я вспоминаю, как Алекс в первую нашу встречу напоил меня своей кровью. Мне интересно, а знал ли он об этом обратном эффекте? Или просто рисковал, не зная, что может нарваться и на взрослого мага? Хотя ему никто, кроме меня, не помог бы. Лорд Родригес тогда сказал, что если бы не моя самодеятельность, то под его присмотром я, выпив кровь, перенёс бы всё намного лучше. Значит, Алекс стал бы марионеткой, пищей, скотом? Я вздрагиваю от такой перспективы. Мне претит видеть безжизненный взгляд пустых и покорных зелёных глаз.
- Пичуга, - кричит один из охранников, стучась в дверь, - тебе работу подкинули.
«Вот бесит эта вросшая намертво кличка! Я не птичка, не рыбка, не котик! Достааалиии!!» - взрываюсь про себя, но иду осматривать нового пострадавшего - надеюсь, мне повезёт, и я смогу вернуть к жизни ещё одного израненного и искалеченного вампира.
Берсек – так зовут этого воина. Он огромен для вампира. Скорее охотника напоминает.
Похоже, что мой пациент сражался на саблях, обмазанных той дрянью, препятствующей заживлению ран. Берсек выглядит, словно его через мясорубку пропустили. Длинная коса и та срезана. Этот воин хорош в рукопашном бою, но с саблей ему не хватает скорости, а каждый небольшой порез вызывает слабость из-за яда. Он второй раз у меня.
Владелец его не бережёт совсем… Вздохнув, погружаю подопечного в глубокий анабиоз и начинаю промывать порезы и раны нейтрализующим яд эликсиром.
Закончив, обхватываю ладонями его лицо и отдаю ему свою энергию. Покалывание ладоней сменяется жаром, и я заставляю себя отпрянуть от пациента, но тут же бессильно оседаю на пол. Дракона на моём плече уже не видно. Кружится голова. В глазах двоится, но вижу, что вышедший из анабиоза Берсек впивается в шею донора. «Будет жить», - лениво всплывает мысль.
Мне помогают добраться до своей комнаты, но, войдя, я ощущаю странный запах. Запах крови! Перед этим ароматом не устоит ни один молодой, да ещё и уставший вампир. Но я-то завишу от Алекса, его кровь божественна для меня, а эта отдаёт тухлятиной!
Я подхожу к своей кровати: к ней жёстко привязан ремнями обнажённый парень, без возможности пошевелиться и с кляпом во рту. На шее небольшой, ещё кровоточащий, хотя и неопасный, порез. Глаза такие огромные от безмерного ужаса. Его колотит нервная дрожь. Взгляд невменяемый. Мне становится тоскливо от его страха.
- Успокойся. Я не причиню тебе вреда, и кровь твою пить не буду. Только не ори, я спать хочу! – он заметно успокаивается. Я развязываю его и, бесцеремонно подвинув к стене, ложусь рядом и засыпаю.
***
Просыпаюсь от непонятного чувства дискомфорта. С минуту пытаюсь понять, что не так в моём обиталище, но в комнате ничего подозрительного нет. Всё выглядит как обычно, в рассеянном утреннем свете, струящимся через окно. Несмотря на это мне тревожно, а повернувшись к стене, замечаю на своей кровати объект моего беспокойства - сверлящего меня взглядом парня. Ярко всплывает наше вчерашнее знакомство. Я был полностью вымотан лечением гладиатора, и поэтому плохо помню произошедшее - лишь безмерный страх моего неожиданного гостя. Сейчас, хоть охотник и вжался в стенку, словно пытаясь раствориться в ней, в его взгляде скорее любопытство и желание прояснить возникшую ситуацию.
Смутно припоминаю, что он был связан и обнажён, но сейчас, стянув мою простынь и плотно завернувшись в неё по самую шею, он напоминает спеленатую мумию. Только глазами зыркает на меня, разрушая эту иллюзию. Сейчас видно, что они светло-карие, а вчера казались чёрными от огромных зрачков. Он смуглый, но намного светлее Алекса, да и волосы тёмно-каштановые выглядят не так красиво, как серебристые. Мой гость выше меня, но ниже… Ловлю себя на том, что я всё время сравниваю этого охотника с Алексом, словно кроме него никого больше нет.
- Ты вампир? – неуверенно спрашивает парень, отрывая меня от созерцания его персоны.
- А что, не похож?
- Нет, совсем не похож.
Его ответ меня несколько нервирует:
- Ты прав - я добрая фея! – не скрывая сарказма, заявляю.
- И на фею ты не похож, - задумчиво произносит он.
Я злюсь: нет, чтобы спасибо сказать, так ещё меня дразнит!
- Хочешь проверить? Так я сейчас как нафеячу! - рычу я.
- Погоди, - вздрагивает охотник, - ты же сам сказал, что добрая!
- Я передумал. Злая я фея, очень злая! Могу и покусать!
Мой гость бледнеет и становится таким же белым, как простыня, заменившая ему одежду. Он шумно сглатывает, а затем тут же начинает тараторить:
- Нет, не надо! Прости, я не хотел тебя обидеть! Просто ты не стал пить мою кровь! Вот я и подумал, что ты, наверное, не настоящий вампир.
Тут я вспоминаю, что вчера у этого припадочного был кровоточащий надрез на шее и из-за него воняло в комнате тухлятиной.
- А как ты здесь оказался? – вырывается у меня очень своевременный вопрос, зато прекращающий надвигающуюся истерику. - И кто ты такой?
Парень замолкает, словно обдумывая услышанное.
- Я Итан. Меня отец за свои игорные долги продал. Здешний владелец купил, - упавшим голосом произносит он, - три дня назад, на аукционе. Я так надеялся, что для уборки помещений, но вчера решили тебе скормить. Я однажды видел, как страшно выглядит питание вампира и какой потом становится жертва! Очень боюсь превратиться в подобное существо…
Мы молчим, рассматривая друг друга, - впрочем, я в более выгодной ситуации, ведь у меня не было сил раздеться: так и спал в обычной одежде, только сняв обувь. Наконец я не выдерживаю этой гнетущей тишины и пафосно заявляю:
- Здесь тебе ничего не угрожает, твоя кровь мне не подходит – она воняет!
На секунду Итан кажется обиженным, но почти тут же его настроение сменяется радостью и надеждой:
- Правда?!
- Да, ты совсем несъедобный,- вроде как гадость сказал, а мой гость засиял от счастья; но неожиданно он расстраивается и вновь выглядит испуганным.
- Ты меня выгонишь? – звучит так горько, словно я уже решил отдать его на растерзание другим вампирам.
- Если будешь ныть – выгоню, а мне помощник нужен. Если думаешь остаться, то вставай, и пойдём работать.
Вдвоём оказалось намного быстрее и легче приготовить необходимые эликсиры и зелья. Только мы закончили работу, я тут же почувствовал, как проголодался. Обычно еду мне приносили в комнату и оставляли на столе, но сейчас её нет.
Я решаю узнать у охранника, когда же нас будут кормить. Выхожу в коридор и, дойдя до первого поста, застываю. Мне сегодня «везёт»! Из всех надсмотрщиков самый жуткий тип – это Нед. Говорят, что он пришёл сюда немногим меньше двух месяцев назад, но смог за это время заработать себе репутацию самого безжалостного и жестокого охотника. Внешность у него на удивление невзрачная – простого офисного работника, каких много в Оштене. Даже внимательно рассматривая его, не найдёшь особых примет, и нет рельефа мускулатуры. Но стоит посмотреть ему в глаза - сразу понимаешь, что это сама смерть: неумолимая, бездушная и быстрая. Они безжизненные, словно две дыры, но ощущение такое, словно тебя сканируют рентгеном. Не спрячешься, не увернёшься.
Нед поднимает голову от заполняемого им журнала и молча впивается в меня своим смертельным взглядом.
Мне тоскливо находиться рядом с ним, но есть-то хочется.
- Нед, мне забыли завтрак принести.
- Еда у тебя в комнате, в твоей постели, - чеканя каждый слог, произносит он и тут же погружается в работу, как будто меня здесь нет. С ним спорить бесполезно - скорее льды на полюсах растают, чем этот гад изменит своё слово. Я расстроен так, что не сразу ощущаю боль от впившихся в ладони ногтей, но делать нечего - и возвращаюсь в свою комнату.
- Рич, что случилось? – раздаётся беспокойный голос Итана.
Не знаю, как ему ответить, что, пожалуй, в ближайшее время нам вместе придётся поголодать. Впервые за всё это время я чувствую злость на хозяина этого места, на его верного пса Неда и на чёртов ошейник, одетый на меня. До сих пор моя участь казалась мне вполне сносной, так как никто не пытался открыто указать мне на моё рабское положение – наоборот, все относились дружелюбно.
- Рич, почему ты молчишь? Какая муха тебя укусила?
- Нам придётся поголодать некоторое время, – выдавливаю из себя.
- Я согласен. Только… только пообещай, что не съешь меня.
- Не беспокойся, тебя я не покусаю. Может только залижу до смерти!
Ответом служит смех, срывающийся на истерику.
***
Сегодняшний день из-за голода меня вымотал до изнеможения, а вернувшись в свою комнату, я застаю вчерашнюю картину – ужин подан, прямо в кровать и со всеми удобствами для истощённого клиента. Правда, Итан не испуган так сильно, как вчера, но всё же он опасается, да и рана на шее в этот раз больше кровоточит. Я вновь его освобождаю и заваливаюсь спать. Последней мелькает мысль: «Это становится традицией».
Пробуждение очень грубое – меня бесцеремонно расталкивают два охранника. Они нетерпеливо ждут, пока я оденусь, и быстро тащат в кабинет к хозяину. Ещё один, не отставая, ведёт за нами Итана.
Прибыв на место, все заходим в большую комнату, где вместо обычных стен прозрачное стекло. Ощущаешь себя выставленным на витрине, что подчёркивается огромным тёмно-пурпурным ковром и небольшим количеством мебели ему в тон.
Здесь находится несколько человек и охотников. До этого времени мне не приходилось видеть хозяина, но сложно не понять, кто здесь главный. Он одет в роскошный пурпурный костюм, более тёмный, чем обстановка в его кабинете. Высокий и полный, лысеющий тип с тёмными буравчиками-глазами, от пронизывающего взгляда которых хочется спрятаться. Справа возле него стоит Нед, подтянутый, гибкий и внешне расслабленный. Но это обманчивое впечатление, за маской безразличия спрятался опасный противник - его глаза, абсолютно пустые, выдают отсутствие души.
- Что, пичуга, - раздаётся хриплый голос хозяина, - выделываться решил? Почему брезгуешь угощением?!
Вроде бы всё это произнесено безразличным тоном, но я чувствую ярость в его словах. Он зол на меня за эту вольность, за то, что я позволил отвергнуть его подарок. На секунду мне становится страшно, и я почти готов рассказать о своей зависимости от крови Алекса, не упоминая его самого. Но неожиданно понимаю, что этот безжалостный собственник не остановится ни перед чем, чтобы сделать из моего… нет, теперь уже не моего, гордого и независимого зеленоглазого проклятья, покорного тупого зомби, живущего лишь для еды вампирам. Я не могу с ним так жестоко поступить. Мне лучше умереть, чем видеть это.
- Я не хочу пить кровь. Мне приходилось видеть те безумства, которые творят вампиры под действием её. Я не хочу потерять свой дар лечения.
Сухой, холодный, словно мёртвый смех обрывает мою придуманную на ходу, почти что пафосную, речь.
- Нед, в пыточную их, там напоить вампира кровью этого щенка.
Нас немедленно уводят прочь и в спешке конвоируют по коридорам, вниз на лифте, словно в глубь земли.
Перед нами открывают дверь - она толщиной почти в полметра, похоже, что звукоизоляция здесь абсолютная. Сами стены ещё толще, а окон нет совсем. Включают свет. Я замираю ненадолго: огромное помещение, пол отделан плиткой, здесь цепи, крюки, щипцы, плети и много различного инвентаря, предназначения которого я не знаю.
- Ну что, гадёныш, доигрался? – шипит на ухо мне незаметно подошедший Нед. - Сам будешь пить или насильно заливать?
- Я не стану этого делать, - стараюсь говорить спокойно, хотя внутри всё сжимается от страха: помню, как меня кормили, приводя в товарный вид, по приказу мачехи.
Нед немногословен, он чётко, резко отдаёт приказы. Меня распластывают на спине, обездвижив ремнями и наручниками так, что я не могу пошевелиться. В рот запихивают жёсткий пластик, препятствуя смыканию зубов, затем через него вводят зонд. Кашляю, пытаюсь сопротивляться, но это бесполезно. В пылу борьбы не замечаю ничего. Но всё моё противоборство вызывает у них только смех - я слишком слаб и наконец сдаюсь. Нед лично заливает мне кровь через воронку. Он словно айсберг - идёт на корабли, ломая чужие судьбы, сея смерть, не испытывая ни одной эмоции при этом. Меня развязывают, освобождают от кандалов. Оглядываюсь и вижу Итана: живой, но бледный очень, а на запястье левой руки плотная повязка. Он улыбается, но в его глазах тревога.
Мне снова связывают руки и, приковав к одному из многочисленных столбов, уходят вместе с моим невольным другом.
Сколько прошло времени, как меня оставили здесь, не знаю - кажется, что это было так давно. Мне больно, все внутренности горят, словно залитые огнём, тошнит, и голова кружится так сильно, что безумно хочется лечь на пол, но я привязан сидя, и изменить положение невозможно из-за удерживающих меня верёвок. В глазах темнеет от диких спазмов и накатившей внезапно слабости. Слышен какой-то шум, но он так далеко. Испуганное лицо Неда, внезапно появившееся перед глазами. Но это бред - он вне эмоций, даже убивая. Меня несут куда-то. Неясные, расплывчатые тени, обрывки фраз, какой-то шум.
***
Не помню ни того, что произошло в тот день после попытки напоить меня кровью Итана, ни того, что случилось в последующие несколько. Когда я осознал, что ещё жив , от прежнего меня практически ничего не осталось. Мне кажется, что выгляжу, как сломанная жалкая игрушка в руках безжалостной судьбы.
Итан не отходит от меня – поит эликсирами, согревает и успокаивает, но из-за слабости от отравления ко мне вернулось проклятие, превращая каждую ночь в ужасную пытку, забирая последние силы, не давая возможности отдыха.
Я лечу гладиаторов, но уже не запоминаю их лиц или имён - делаю всё автоматически, словно неживая машина. Мне теперь не больно, совсем не больно. Не хочется ни жить, ни умереть.
Вчера или позавчера, а может, и два дня назад, я не смог встать на ноги даже с помощью Итана, а сегодня он ушёл, оставив меня одного. Холодно.
Прикосновение рук к моему лицу. Нед. Что он здесь делает? Шприц в его руках несёт освобождение. Всё плывёт перед глазами…
***
Оштен. Джордж.
Встреча с Шейном прошла отвратительно. Джорджа трясёт от злости и бессилия. Сикхт теперь недосягаем для правосудия: его дело передано церкви, а все улики бесследно исчезли. Джорджа предупредили, чтобы он забыл о существовании ошейников полного подчинения, а так же и о самом Сикхте, если ему дорога жизнь. Мало ли вокруг несчастных случаев, никто от них не застрахован. А к кому тогда перейдёт клуб? Кто позаботится о вампирах, работающих в нём?
Он бьет кулаком по спинке переднего сиденья своего автомобиля. Его водитель делает вид, что не замечает этой вспышки гнева. За это Джордж ему благодарен: он понимает, что это слабость, но справиться с ней тяжело.
Машина останавливается перед «Ареной». Её владелец, тяжело вздохнув, берёт себя в руки и направляется в свой кабинет.
Ещё на пороге он слышит звонок телефона и, быстро подойдя, отвечает:
- Я слушаю вас.
- Джордж, я получил информацию о местонахождении Ричарда, - голос Шейна, как всегда, чёткий и официальный. - В одном из подразделений сейчас находится мальчишка, сбежавший от своего хозяина, и он утверждает, что твой вампир остался там. Только не пори горячку, наш приезд должен быть неофициальным и тайным. Репутация владельца должна оставаться безупречной.
- Выезжаю. Немедленно.
- Встретимся возле седьмого отделения.
***
Испуганный, но решительный мальчишка, назвавшийся Итаном, уверенно показывает дорогу по закоулкам трущоб. Служебная машина с каждой минутой приближает встречу. Кто мог подумать, что полгода поисков окажутся безрезультатными и только этот издёрганный, полуголый и тощий мальчик приведёт наконец к мелкому. Джордж слышит, как бешено бьется его сердце. Он нервничает. Кто знает, что могло произойти за время плена? Главное, что скоро, очень скоро он сможет вырвать Ричи из этого гнусного рабства. Чего бы это ни стоило.
Массивный забор с мощными воротами внезапно показывается из-за потрёпанных временем лачуг. Автомобиль пропускают внутрь, не задерживая из-за опознавательных знаков. Весь двор набит вооружёнными вояками, а территория огромна. Строений здесь мало. Самое крупное и привлекающее внимание - длинное трёхэтажное здание, к которому ведёт центральная широкая дорога. Джордж оглядывается и, оценив качество охраны, не понимает, как смог сбежать отсюда неопытный юнец. Тут каждая пядь земли находится под контролем! Вдруг это какая-то подстава? Но Итан сжался, стараясь не привлекать внимания, он побледнел, его трясёт от ужаса. Такие чувства сложно разыграть. Их встречают и ведут по длинным коридорам на самый верх. Похоже, мальчишке этот путь известен. От страха Итан забывает, как дышать, и его кожа покрыта потом. Это не фальшиво - ведь Джорджа сложно обмануть. Дорога кажется бесконечно долгой, и лишь попав в огромный кабинет, чем-то напоминающий большой аквариум, он наконец переводит дух. Скорее бы увидеть Рича! Слова приветствия и пара пустых фраз, сказанных лишь из вежливости и для контакта, раздражают. Речь Шейна, загоняющая в угол проклятого рабовладельца, произвела эффект, но его ответ повергает в шок.
- Вы опоздали. Сегодня утром вашего вампира усыпили и отвезли в утилизатор. Охранник, исполнивший задание, исчез, оставив свою машину в гараже. Его сейчас разыскивают мои люди. Если найдут, могу рассказать подробности. В качестве компенсации, если хотите, оставьте себе этого щенка.
Джордж плохо помнит возвращение домой. Мелькали какие-то здания, люди. Небо стало серым. Всё можно изменить, но только смерть не отдаёт свои права на жертву. Шейн молчит, боясь очередной истерики Итана, которого в участке продержали почти два дня! За это время могли бы Ричарда найти. А Джордж не знает, как сказать об этом Алексу. Тот только ради мелкого и живёт ещё. Теперь его ничто не остановит.
Машина ещё не успевает остановиться, как кто-то из охранников мчится к ней.
- Алекс! Он убежал как сумасшедший! Мы не смогли его остановить!
Джордж чувствует себя как человек, который только что всё потерял.
***
Оштен. Ричард.
Свет бьет в глаза. Я чувствую себя намного лучше, чем до усыпления, но умершие должны совсем не ощущать своего тела. Или я не прав? Открываю глаза и вижу бетонный облезший потолок, покрытый старой пыльной паутиной. Не может быть! Такой жуткий кошмар увидеть можно только в жизни. Но я-то умер, а чувствую себя почти здоровым! Чудес на свете не бывает, мне в них давно не верится. Медленно приподнимаюсь, смотрю вокруг. Это хоспис для умирающих вампиров! И как сюда попал? Здесь сыро. Пол прогнил давно. Кроватей нет, вместо них сколоченные из потемневших от времени досок лежаки, застеленные ветошью. На них вампиры, чья жизнь тихонько гаснет. Я замечаю одного из них - он так похож на Джорджа! Только страшно худой, измученный. Вдруг он родственник ему? Встаю. Меня шатает от слабости, но идти могу! С трудом добираюсь до этого вампира. Мне хочется, что бы он выжил, моей энергии ему должно хватить. Обхватываю его лицо ладонями и открываюсь, пусть забирает мою жизнь…
Ветер сбивает с ног. Ярко-оранжевое солнце печёт так сильно. Под ногами чувствую песок. Я босой, одет в короткие штаны. Впереди море с бушующими волнами. Я иду к нему…
***
Мне неудобно на жесткой ребристой поверхности, к тому же, слишком выпуклой и шевелящейся, словно вздымающаяся грудь при дыхании. Слышу мерный стук сердца. Сердца?! Я мгновенно открываю глаза и, как в самом жутком сне, обнаруживаю, что лежу обнаженным на животе на чьем-то теле, уткнувшись носом в чужое плечо! Поднимаю голову и понимаю, что я пьяный! Кружится голова, весь мир плывёт в тумане и двоится, меня охватывает чувство эйфории. Старясь сфокусировать взгляд, натыкаюсь на внимательно разглядывающие меня зелёные глаза, и только тут доходит, что это Алекс, мать его. Он жутко выглядит – худой, небритый и, кто бы сомневался, абсолютно голый! Я тут же вспоминаю, из-за чего мы с ним расстались, и первым делом пытаюсь улизнуть. Не тут-то было - он в меня, как бультерьер, вцепился! Не вырвешься, не удерёшь. Ещё и морду кирпичом состроил и рявкает:
- Лежать, засранец! Куда собрался?!
- Мне это… в туалет!!
- Сейчас сам отнесу.
Он выглядит обеспокоенным. Но я не верю. Всё это только сон. Наверное, у меня предсмертная галлюцинация. Так забавно наблюдать игру моего больного Алексом воображения.
- Уже не надо, - заявляю, поддерживая странный разговор.
Он в лице меняется! И эту мину нужно только видеть - растерянность, непонимание и недоумение:
- Как, уже??
Я не могу удержаться от смешка. Холодный настоящий Алекс меня бы заморозил взглядом, а этот мнительный и нервный.
- Не дёргайся, я пошутил.
Он слабо улыбается в ответ:
- Понятно. Мелкий, где тебя носило? Паршиво выглядишь.
Можно подумать, что сам он выглядит по-королевски. Огрызаюсь:
- Ты тоже не красавец. - Моим бы ядом комаров травить. - Вкусил семейной жизни? Теперь решил питомца завести?
Странно, он как-то сник и взгляд потух.
- Рич, у меня нет ни невесты, ни жены. Алиссия моя двоюродная сестра.
- Ага, так ты сестрат, - выдавливаю я, - и как давно?
Он как-то с подозрением косится на меня:
- Вообще-то, она старше, так что сестра у меня ещё с рожденья, и к тому же она сейчас с Дериком встречается.
Но это невозможно! Я видел, как Алиссия и Алекс целуются, и все шептались о его невесте.
- Ты врёшь! Меня Йохан просветил о ваших отношениях.
- Йохан?!
- Да, он самый. У меня нет повода ему не верить. И ты ещё принёс домой ошейник! Может, ещё заявишь, что он предназначался не для меня? – меня совсем развозит, и я хихикаю открыто.
- Рич, ты пьян? О боже, сколько тебе лет?
Он в шоке, кажется, а мне смешно:
- Это важно? Как трахаться и душу растоптать, ты возрастом не интер…ррресовался.
Что-то заплетается язык, клонит в сон, и я мгновенно отключаюсь.
***
Странно, моя галлюцинация никуда не делась. Она ещё и руки распускает! Я взбрыкиваю, пытаясь освободиться от откровенного поглаживания, но это мало помогает.
- Так сколько тебе лет, мелкий? Я первый раз такое опьянение встречаю у совершеннолетнего вампира: похоже, кто-то или уникальный, или слегка преувеличил возраст.
- Я что-то про ошейник так и не услышал.
Мой мираж меня же игнорирует с ответом.
Он вздрагивает так, что я мгновенно протрезвляюсь.
- Прости, малыш, я тогда не знал об этой дряни. Сикхт обманул меня, подсунув засекреченную гадость. Боюсь, если бы ты не убежал, то мы могли бы примерить ради интереса тот ошейник. Я не знал, что он опасен. Я виноват, прости.
Я Алекса совсем не узнаю, одних «прости» сто тысяч слов.
- Как ты меня нашёл? – спрашиваю я, чтобы уточнить размах моей галлюцинации.
- Мне позвонили, сказав, что в камере хранения я найду письмо, где указан адрес того, кого давно ищу. Там была приписка: «Поторопись, если хочешь застать его живым». А в той записке был адрес этой конуры, - он замолкает, и плотнее обхватывает меня, словно боясь, что я исчезну. – Знаешь, мелкий, когда увидел, как ты умираешь, отдавая свою жизнь кому-то, я думал, что сойду с ума. Просто повезло, что меня нигде не задержали. Ты всё, что у меня осталось.
- А дядя? Он что, не простил тебя?
Алекс аж закаменел от моего вопроса.
- Я не простил его…
- Но он же тебя любит, и он твой единственный родственник! Вам нужно помириться!
Он молчит: мне кажется, что Алекс стиснул зубы так сильно, словно стремится их стереть, и глаза прикрыл. Такое ощущение, что ему больно, безумно больно говорить о нём. Мне страшно, я никогда не видел таким разбитым уверенного и гордого красавца. Теперь понятно, почему он так плохо выглядит: скорее всего, произошло что-то серьёзное в их отношениях. Не знаю, как извиниться за то, что невольно вторгся туда, куда чужих не допускают.
Внезапно возникает чувство надвигающейся опасности. Оглядываюсь, и сердце замирает. Тот вампир, которого мне захотелось оживить, идёт к нам, как зомби. О Тьма! Мне только сейчас приходит в голову, что если умер мозг, то вампира можно оживить, в отличие от других существ, но это будет кровожадный, неуправляемый монстр. Я в шоке. Алекс совсем беззащитен, а ведь его кровь и привлекла вампира. Мне ещё не приходилось видеть такой жути – глаза багровые, с чёрными прожилками и маленьким зрачком, клыки огромные, из-за них такое ощущение, что рот не закрывается, и когти – глянцевые чёрные, такими жертву раздирают. Покрываюсь холодным потом и вздрагиваю от напряжения. Алекс тут же приходит в себя, но он беспомощен сейчас: нет ни одежды, ни оружия, и я ещё на нём валяюсь. Мне хочется перемотать обратно время, ведь этот ужас я сам поднял из мёртвых, поддавшись мимолётному желанию оживить, раз он похож на Джорджа. Теперь мне предстоит узнать цену своей ошибки.
- Успокойся! – хлёсткий голос приводит меня в чувство – Рич, соберись. Прикажи ему остановится. Смотри ему в глаза и мысленно приказывай: стоять!
Я подчиняюсь Алексу и выполняю его распоряжения. Страшилище мгновенно замирает.
- Теперь верни его на место, где он лежал. Давай, не сомневайся, он тебя услышит. Пусть спит пока.
Как только зомби затихает, погружаясь в сон, я слышу:
- Расслабься, мелкий, - слегка ехидный тон. - Теперь я постоянно буду видеть тебя в своих ночных кошмарах!
Вопреки своим же словам, он нежно гладит меня по голове так, как успокаивают маленьких детей. Опускаю взгляд на свои руки и вижу… огромные, как у зомби, когти!
Меня мгновенно скручивает обида, что я такой же внешне, как и тот урод. И такие же клыки отросли! Они ощущаются губами и языком. Меня трясёт, и всё плывёт перед глазами. Я плачу? Вампиры разве могут плакать?
Алекс, похоже, решил, что я испуган оживлённым мной вампиром. Он садится, не выпуская меня из рук, умудряясь не сбросить наше одеяло. Затем начинает нежно целовать меня:
- Тише-тише, всё закончилось, малыш. Он будет спать, пока ты сам его не позовёшь.
Как объяснить, что мне не страшен этот зомби? Больно от осознания того, что таким же страшилищем стал и я. И так по жизни не красавец, а теперь я сам себе противен. Но почему же Алекс не брезгует целовать чудовище? Лёгкие и нежные, как крылья бабочки, они порхают по моему лицу. Мне хорошо, но на большее нельзя рассчитывать, раз я сам себе настолько неприятен. Нужно уйти отсюда. Больше не беспокоить зеленоглазого охотника, избавить от дополнительных проблем.
- Эй, мелкий, ты опять куда-то засобирался смыться? Не выйдет больше, голубок, мне надоело тебя искать, я скоро поседею от твоих побегов. Я тебе эльфийское кольцо уже надел, пока ты спал.
Дёргаюсь, от этих слов мне душно.
- Малыш, я не хочу тебя унизить, ты пойми, мне страшно потерять тебя. Держи, - он на ладони протягивает свой артефакт с зелёным камнем, – прошу, надень мне его сам.
Вздрагиваю, такого предложения я не ожидал.
- Ты, правда, хочешь опять связать нас магическими узами? А если девушка тебе понравится?
- Глупый, мне никто не нужен кроме тебя…
Он прикасается к моим губам, словно, смакуя, пробует их на вкус. Чувствую, как проникает его язык, лаская дёсны, проходя по зубам. Мне кажется, что опьянение не прошло, не мог я так легко поддаться Алексу. Как он поглаживает нёбо и словно изучает мой язык… Я же не конфета, в конце концов! Но мысли мягко убегают. Мне уютно и тепло, хочется делиться этим с ним. Перевожу дыхание, и снова этот танец и губ, и языков, то нежное, то грубое касание. Я задыхаюсь и оживаю вновь, и чувствую как сердце, словно в клетке бьется, сливаясь в унисон с другим. Теряю голову от счастья, не замечая ничего вокруг, и отдаюсь ему на милость, сливаясь в долгих поцелуях.
***
- Рич, приди в себя! Нам нужно ехать!
Мне так тяжело собрать глаза в кучу, по-моему, что-то мычу в ответ.
- Ричаард! Очнись сейчас же, нам еще нужно поднять и погрузить в машину оживленного тобой вампира. И он не должен никого там покусать!
Я встряхиваю головой. О Тьма, как такое шоу мог я пропустить! Тут же толпа народа смотреть на наши поцелуи собралась! Здесь и Джордж. Он страшно бледен и смотрит в сторону того чудовища, которое хотело крови. Правда, оно вернулось в прежний вид. Джордж, кажется, считает этого монстра сыном. Я первый раз такое вижу, чтобы уверенный в себе охотник так нервничал. Он даже боится притронуться к нему своими дрожащими руками. А вдруг этот вампир ему не родственник, хотя они действительно похожи? А если сын, но так и останется безмозглым кровососом? Мне холодно. Я покрываюсь гусиной кожей. И тут же слышу голос Алекса:
- Не нервничай, всё будет хорошо.
Он так убедительно говорит, что я просто хочу ему верить. Надеюсь, эта встреча не причинит много боли Джорджу. Он ведь уже поверил в смерть собственного сына.
Алекс аккуратно кладёт меня на лежанку и быстро одевается. Потом подходит к Джорджу, обнимает его за плечи и что-то тихо говорит. Так они стоят долго, почти не двигаясь, только Джордж неуверенно касаясь, перебирает волосы спящего вампира.
***
Предместье Оштена.
По сравнению с блестящим и ухоженным центром Оштена, с его высотными, легкой изящной конструкции зданиями, серпантинами многоуровневых автострад, этот район выглядел тяжеловесно и безвкусно. Серые бетонные дома с решётками на окнах, расписанные граффити заграждения и фасады, мусорные баки, одноуровневая, давно требующая ремонта дорога – всё это нагоняло тоску. Небольшое здание, выглядевшее заброшенным, уже много лет служило хосписом для вампиров и бродяг, подобранных на улицах города. С чьей-то легкой руки данное ему название «кладбище домашних животных» давно сменило официальное. Здесь, в этом приюте бедности и нищеты, совершенно неуместным казался припаркованный у входа эксклюзивный «Туман», ожидающий пассажиров.
За ним из окна соседнего дома наблюдала старушка, сидящая за столом и наслаждающаяся чаепитием. В её внешности нет ничего необычного – седые волосы уложены в аккуратную причёску, тонкие губы, глубокие морщины на лбу и разбегающиеся лучиками вокруг глаз. Она одета в светлое несколько старомодного покроя платье с высоким воротником и расклешённой длинной юбкой. Старушка кажется спокойной и удовлетворённой, но это длится лишь до тех пор, пока не открываются двери хосписа, пропуская очередного посетителя. Хищный, оценивающий взгляд совершенно не вяжется с образом старой женщины, а через минуту глаза уже становятся безжизненными и бездонными, характерными для человека, привыкшего убивать. Мгновение, и взгляд снова безмятежен.
Сложно быстро менять личину, если шесть долгих месяцев вынужден был постоянно играть одну и ту же роль безжалостного убийцы, учитывая, что это и есть твой истинный облик. Но лучше изображать умудрённую жизнью даму, чем жеманную красавицу. Разыскиваемый сейчас мафией и полицией бывший охранник Нед в этом уверен. Впрочем, это имя одно из многих, какими он пользовался при выполнении различных заданий. Он всего лишь безымянная тень, преданная своему лорду. Само задание он уже выполнил - Лорд Раймон приказал следить за неугомонными мальчишками в этом мире, но подчеркнул, что важна только безопасность Эрни, а последний сейчас имеет отличного защитника в лице по уши влюблённого Вайсена. Неда передёргивает от мысли, что важный государственный чин способен на такую слабость, с другой стороны, это к лучшему – за судьбу юного лорда можно не волноваться. Вот кто действительно стал проблемой, так этот недомерок Ричард. Выпорол бы гадёныша, так чтобы сидеть не смог минимум неделю! Браслет он снял, щенок. Хорошо, что Нед успел приехать из Даленбурга и заметить похитителей. Задержись он хоть на пару минут, и потерял бы этого идиота наверняка. И так ему пришлось туго, пока не узнал имени работорговца. Остальное было делом техники, пытки и страх смерти открывают многие двери. Образ старика сыграл неплохую службу, сбив кучу ищеек с верного следа. Хуже было играть роль охранника-охотника Неда, находясь всё время под перекрестьем чужих глаз. Лишь один раз он чуть не допустил ошибку, насильно напоив кровью раба – Ричарда, чуть не потеряв его. Если бы этот Итан не рассказал про зависимость от другого охотника, то последствия могли быть тяжёлыми. Лорд Родригес нисколько не был бы огорчён, он сам намекнул на такой исход, хотя не настаивал на прямом убийстве, но это бы спутало планы самого Неда. Недомерок оказался единственным учеником школы «Смертельного прикосновения», секреты которой считались давно утерянными. Однако все ошибались, Раймон Жестокий где-то нашёл учителя этого вида боевого искусства, и почему-то мастер, многие столетия не берущий к себе учеников, охотно согласился заниматься с этим щенком. Сам же он смог договориться с мастером, но взамен поклявшись защищать и обеспечить безопасность Ричарду. Какие бы он чувства не испытывал к этому шалопаю, но клятвы даются для того, чтобы их выполнять.
Вот и выполняет её на свою голову, организовав побег Итану, вколов снотворное мелкому засранцу, отвёз его не на утилизацию, а на «кладбище домашних животных», ещё и энергией поделился для того, чтобы спящая красавица дождалась своего рыцаря на белом коне. Правда, у последнего далеко не царственный был вид, а скорее загнанного зайца, удиравшего от стаи волков.
Теперь и король пожаловал на «Тумане». Только что-то они подозрительно долго не появляются. Давно бы пора им уже проваливать на «Арену». Хочется нормально выспаться за последние пару суток.
Помяни чёрта, и он появится. В очередной раз открываются двери хосписа, и из них выходит долгожданная компания. Нед вглядывается в каждого, замечая любую, даже кажущуюся незначительную деталь. Алекс – осунувшийся и посеревший, небритый пару месяцев. У охотников очень медленно растут борода и усы, поэтому им легко поддерживать гладкость кожи. На левой руке медицинский напульсник из чёрной кожи, такие выдают донорам крови для вампиров, если делается глубокий надрез запястья. Алекс бережно несёт на руках заморыша, закутанного в застиранную и ветхую простыню. Тот льнёт к нему всем телом.
«Вот так бы они и ходили в обнимочку, чтобы поменьше неприятностей налипало на эту тощую задницу», - мелькает мысль у Неда. Следом за этой сладкой парочкой он замечает Джорджа и очень похожего на него вампира. Сам Джордж какой-то мрачный и потерянный. Только внимательно присмотревшись к идущему рядом с ним вампиру, Нед вздрагивает от понимания, что видит перед собой управляемого зомби. Не то, чтобы он боялся такую нежить, но ему приходилось с подобными сражаться. Если мозг мёртв, то поднятый вампир становится машиной для убийств с неиссякаемой жаждой. Его очень сложно уничтожить: отрежь руку – она всё равно будет пытаться тебя убить до тех пор, пока не иссякнет магическая энергия, поддерживающая её активность. Такими могут управлять только очень сильные маги, но, судя по всему, он слушается этого недомерка! У Неда возникает горячее желание побиться головой об стену или стол, чтобы стряхнуть возникшие видения. Ричард теперь кажется не просто занозой в заднице, а колом, на который посадили, обманом затянув в ловушку его, опытного шпиона и убийцу. Анализируя процесс посадки этой компании в «Туман», он понимает, что у зомби всё-таки остались зачатки сознания, он довольно сносно выполняет команды оживившего его Хозяина, а им в свою очередь управляет Алекс. Работников хосписа, вышедших провожать этих неописуемых гостей, Нед не подвергает тщательному осмотру. Ему не интересны ни люди, ни охотники, ни какие- либо другие существа, если они не важны для выполнения очередного задания. «Туман» наконец уезжает, а наблюдатель с огорчением понимает, что придётся ещё торчать в этом проклятом городе, пока не будет решён вопрос с зомби, иначе он не сможет сказать мастеру, что жизнь Ричарда в безопасности.
Дама глубоко вздыхает и, убрав со стола, направляется в спальню. Нужно набраться терпения и сил для исполнения кабального договора.
***
Оштен, клуб «Арена». Джордж, несколько дней спустя.
Каково это, знать, что твой сын жив, но существует как монстр? Чудовище, жаждущее крови, сдерживаемое лишь чьей-то волей и прочными прутьями клетки? Как можно сделать выбор между его убийством и разрешением и дальше влачить это бесполезное существование? Джордж не знает. Ум требует очистить мир от зомби, слишком опасного для окружающих, не мучить себя и его, наблюдая, как он проверяет на прочность прутья своей тюрьмы, пытаясь выбраться наружу. Глупое сердце просит сохранить ему жизнь и обливается кровью, видя, во что превратился его когда-то маленький любимый ребёнок, похищенный из дома в святых целях ордена. Джордж мечтает о смерти Сикхта, не той, что подкрадывается ночью, не той, что острой болью перерезает нить жизни, а той, что вызывает длительную агонию, разложение, непрекращающуюся муку, и в конце концов становится желанной, сулящей избавление от страшного существования.
Сколько раз приходилось Джорджу наблюдать за пытками своего дитя, сколько раз он мечтал о том, чтобы забрать хотя бы часть мук выпавших на участь его сына. Как было тяжело смириться с его потерей. Судьбе оказалось недостаточно пережитого горя, она вновь решила поиграть.
Наверное, Джорджу было бы легче думать, что похожий на сына вампир всего лишь копия, но генетический анализ не оставил сомнений в их близком родстве, убив подобную надежду. Впервые за многие годы Джордж сорвался – он пил. Нет, не пил - он тонул в алкогольном океане, рыдал как ребёнок, закрывшись ото всех, и спрашивал, спрашивал у мироздания: за что? Но оно безмолвствовало, и тогда Джордж начинал хохотать безумным смехом, от которого веяло могильным холодом.
Отсмеявшись, он вновь тянется за бутылкой, но промахивается, хватая только воздух. Неожиданно его обхватывают поперёк груди чьи-то руки и притягивают назад, прижимая его спиной к чужому телу. Джордж расстроен, он не может теперь достать заветный горячительный напиток, слишком велико становится расстояние, но он не сопротивляется чужой воле, лишь тихонько всхлипывает, как ребёнок, у которого отняли любимую игрушку.
- Тише, тише, всё будет хорошо, - шепчет ласковый голос, и кто-то сначала прижимается к его затылку, а потом словно кошка, аккуратно трётся, чуть массируя кожу головы. Это приятно расслабляет, и Джорджу хочется обернуться назад, чтобы увидеть подарившего ласку незнакомца, но тот не даёт оглянуться, рывком поднимает его с пола и почти несёт прочь от вожделенных бутылок. Ноги не слушаются, они не способны удерживать вес тела, заплетаются и разъезжаются на полу, поэтому наглому похитителю приходится практически тащить свою жертву.
Дверь возникает как-то сразу, словно по мановению волшебной палочки. Перед ней выходит небольшая заминка: незнакомцу тяжело приспособиться, одновременно открыть эту дверь, не выпустив из объятий Джорджа. Тот хихикает, наблюдая тщетные потуги похитителя при выполнении двух задач одновременно, но веселье быстро проходит с осознанием, что он находится в душе, и сменяется протяжным жалобным воем, когда его накрывает поток ледяной воды.
Боль. При каждом вдохе, при попытке открыть глаза, пошевелиться. Ослепляющая кровавыми вспышками. Режущая, давящая, выкручивающая…
- Пей! – резкий, суровый голос, не терпящий возражения, отдающийся обжигающим взрывом в голове и не дающий возможности противоречить. Джордж с трудом разлепляет, словно склеенные, губы и тут же чувствует прикосновение к ним чужих, несущих такую желанную влагу, смывающую мерзкий вкус во рту и ликвидирующую жуткую пустыню.
- Пей! – в этот раз открыть рот намного легче, и теперь есть предвкушение новой порции живительной воды, и ожидание не обманывает Джорджа. Полежав ещё чуть-чуть, он проваливается в глубокий сон, впервые без кошмаров и сновидений.
Это пробуждение приятно. Джордж чувствует себя отдохнувшим и полным сил. Слегка пошевелившись, он понимает, что в кровати не один! Вскакивает и, оглянувшись, видит спящего около стены отца Ричарда.
«Чёрт! Чёрт!!» – Джордж готов рвать на себе волосы от переполняющих его эмоций и негативных мыслей. После того звериного секса в душе он тщательно избегал этого вампира, боясь встречи с ним. А теперь, мало того что они спят вместе, так ещё честь победы над запоем тоже принадлежит этому живому скелету. Хотя сам Джордж не уверен в необходимости отрезвления, а кроме того, он ненавидит оставаться чьим-то должником, тем более этого гада , уже один раз подчинившему его своими чарами.
А упомянутый недобрым словом незваный гость, тем временем открывает глаза и томно потягивается на его кровати. Тут же хочется вышвырнуть этого паразита из собственной постели, но Джордж сдерживается изо всех сил:
- Что ты хочешь за свою помощь?! – шипит он.
Вампир принимает задумчивый вид, а потом с придыханием произносит:
- Трахни меня, детка!
Джордж шокирован. Услышать такое открытым текстом без капли смущения кажется нереальным. Но ухмылка, мелькнувшая на лице его персонального проклятия, подтверждает реалистичность сделанного предложения. Впрочем, вампир быстро напускает на себя серьёзный вид и заявляет:
- На самом деле, я пришёл поговорить серьёзно. Скажи, как далеко бы ты мог зайти для спасения своего сына? Смог бы убить или повергнуть в вечное рабство, переступить закон, став изгоем?
- Нет, я бы отдал свою жизнь, но чужими мы не вольны распоряжаться.
- А если это будет Сикхт? – перебивает его собеседник - Ты будешь корить себя в его гибели?
Джордж вспыхивает и, чеканя каждое слово, выплёвывает:
- Этого я готов уничтожить без всякой цели. Поэтому, если от его смерти будет хоть какой-нибудь толк, то мне плевать на общественное мнение или суд. Я сделаю всё, чтобы спасти своего сына.
- Если ты мне поможешь, я смогу снять проклятие с Ричарда и вернуть разум твоему сыну.
Имя мелкого слетает с губ вампира с таким безразличием и холодностью, как будто речь идёт о постороннем, а не о кровном родственнике. Джордж вспоминает, что до сих пор так и не узнал имени этого вампира, не сказал Ричарду, что его отец жив, и его начинают мучить угрызения совести, пока не всплывает слово «проклятие». Он вздрагивает, и его кожа покрывается мурашками и липким потом:
- Что за проклятие у Ричарда? Чем оно опасно?
- Это сексуальная зависимость от определённого партнёра, приводящая к гибели. У Ричарда оно очень давнее и какое-то смазанное, но несмотря на это, ему отпущено мало времени. Если я смогу восстановить свои силы, то избавлю его от смертельной магии. Но мне тоже для этого нужен Сикхт.
Видимо, заметив промелькнувшее в глазах Джорджа сомнение и беспокойство, вампир улыбается, становясь хрупким и уязвимым, и добавляет:
- Не волнуйся, нам хватит и одного Сикхта для выполнения всех задач.
***
Оштен. Клуб «Арена». Ричард.
Последнее время меня не покидает ощущение, что я похож на зайчика. Нет, не на такого, чьи фотографии печатают в эротических глянцевых журналах, не на живого пушистого зверька и даже не на игрушку, а на механического зайца участвующего в забегах борзых собак. Он мчится лишь в одном направлении, не сбежать, не свернуть в сторону, а охотники всё ближе и ближе – обжигают горячим дыханием, пытаются ухватить. Так и мне кажется, что я маленький приз в этом конкурсе между Алексом, Секкой и Итаном. Они и грызутся между собой, как псы на соревновании. Причём всё это началось не сейчас. Алекс с Секкой схлестнулись в ту ночь, когда я сбежал. Секка искал меня, а встретив Алекса с ошейником в руках и узнав о моём исчезновении, устроил серьёзную драку. Если бы не Алиссия, бросившаяся разнимать этих двух бугаёв, то боюсь подумать о последствиях их потасовки. Они и теперь, лишь только оказываются рядом, косятся, как волки, друг на друга. А с появлением Итана и ему прохода не дают. Вся эта чудесная троица постоянно преследует меня, и каждый старается угостить чем-нибудь вкусным, но глядя на их ревнивые рожи, у меня аппетит пропадает.
Спрятаться от них невозможно, несмотря на то, что мне всё время предлагают убежище и Дерик с Алиссией, и Лед с Амаей, и с ними Джордж. Стоит мне только поддаться искушению и запрятаться в чью-нибудь нору, как механический заяц превращается в лисицу. И это всё благодаря Алексу! Пока я пребывал в невменяемом состоянии, этот гад нацепил на меня университетский браслет, причём модернизированный, который открыть и снять может лишь он сам. Мои охотнички живо раздобыли приборы слежения за сигналом от моих оков и развлекаются ещё одной игрой: «выкури лисичку из норы». Совсем покоя от них нет. Причём каждый шлангуется, прикрываясь тем, что охраняет меня от неприятностей! От Итана я совсем не ожидал такого энтузиазма. Он просто нервирует меня своим преданным щенячьим взглядом. Обидеть его не хочется, вот и приходится изворачиваться. Секка тоже хорош, готов служить до гробовой доски, а у меня всё в голове мысли крутятся, что будет, если он узнает, кто стал причиной его ужасной болезни? Правда, такая банда поклонников помогает мне увильнуть от разговоров с Алексом. Я только сейчас понимаю, что значит связь через кольца верности. Мне передаются его настроение и чувства. Он испытывает страх, боль, неуверенность и раскаяние. Это тяжело принимать, когда он кажется уверенным, насмешливым и сильным. Неужели, он так же считывал мои ощущения? Мне страшно об этом подумать, особенно сейчас, когда сон для меня превращается в ад. Кольцо верности я Алексу так и не одел, а он не настаивает, обвиняя себя в моём нежелании продолжать отношения с ним. Пусть лучше его грызут свои демоны, чем к нему придёт понимание настоящей причины моего отказа.
Каждый раз просыпаюсь от безмолвного крика, сводящего мышцы тела спазма, с опухшими красными глазами, покрытый потом и ощущением не проходящего ужаса. Задыхаюсь во сне, оставляю на горле царапины, словно пытаюсь вырвать его, избавиться от удушья. Приходится закрывать дверь в комнату на ключ, чтобы никто не вошёл без спроса и не видел меня, захваченного кошмаром. Мне страшно. Так хочется довериться Алексу, но боюсь быть обманутым вновь. Я люблю его, не могу без него жить, но пусть это останется тайной. Каждый раз, готовясь столкнуться с проклятием, становится жаль, что он спас меня - не было бы этой пожирающей боли и ледяного ужаса, возникающего перед необходимостью сна. Его кольцо храню, как талисман, сжимая в своей ладони, когда ложусь в постель. Держу крепко, словно хватаясь за спасительную нить и стремясь избавиться от безумия, но это бесполезно. Зелёный камень под цвет его глаз помогает мне выдержать битву с проклятием, я ведь знаю, что утром, когда приду в себя, Алекс вместе со всеми ворвётся в мою комнату и снова начнётся охота за механическим зайцем, безжизненной игрушкой без души. Вижу и его пустые глаза, наигранное веселье, желание быть вместе и муки его совести, но мы на разных полюсах. Я не сделаю шага навстречу, нам уже не быть вместе. Мне стыдно за поведение в хосписе, за оживление зомби, но больше всего меня волнуют слова, произнесённые Алексом перед нашим последним поцелуем. Он не мог сказать «я люблю тебя», это послышалось. Алекс слишком гордый, слишком холодный и слишком скрытный, чтобы такое сказать. Он лишь произнёс «я хочу тебя», и я растаял.
***
Странное умиротворение, нет ни болезненного напряжения, ни жуткого сна. Словно нет и убивающего меня проклятья. Я могу дышать. Мне ничего не мешает. Боюсь открывать глаза, чтобы не прогнать такой потрясающий сон. Потягиваюсь, напрягая мышцы, наслаждаясь каждым движением, не причиняющим боли. Хотя… не может быть! Саднит моя задница, словно её поимели! Вздрагиваю, распахиваю глаза и вижу сидящего на полу Алекса, с тревогой заглядывающего мне в глаза.
- Рич, ты как себя чувствуешь?
- Какого чёрта ты в моей комнате, делаешь?!
- Лечу. Точнее лечил тебя от кошмаров, и, кроме того, мы теперь супруги, так что и комната наша общая.
- …мммм… кхм… что?! – с огромным трудом выдавливаю вопрос, застревающий в горле.
- Да, ты не ослышался. Нас сегодня ночью сделали супругами по одному малоизвестному вампирскому обряду с использованием колец верности, - ехидно произносит он. Но, видимо, заметив мою обиду и обречённость, я ведь когда-то так же с ним поступил, он быстро встаёт и почти незаметным движением подхватывает меня на руки, крепко прижав, шёпотом говорит:
- Не обижайся, малыш. Ты сегодня чуть не погиб, а я себе этого бы не простил. Моя жизнь принадлежит тебе. Лишь ты удерживаешь меня в этом мире. Надевал кольца и проводил обряд Хойя. Он обещал, что избавит тебя от проклятья, тогда ты сам сможешь выбрать свою судьбу, но до тех пор мы должны быть связаны. Я должен чувствовать твоё состояние, а оно сейчас нестабильно.
Алекс опускается на кровать и сажает меня на колени, прижимаясь грудью к моей спине, вдыхая запах моих волос. Я чувствую жар его тела, ровный стук его сердца и расслабляюсь в его руках.
Только один вопрос не даёт мне покоя, но и он кажется уже малозначимым: Кто такой Хойя? Ведь Хойя – это безымянный...