РАТЫНЮШКИНЫ СКАЗКИ
СТАРЕЦ И АЛЕНУШКА
... Привез отец родной Аленушку в саму чащу леса, как расчетливая мачеха - погубительница велела. Поклонился дочке в ноги - глаз не кажет, слез не прячет - благословил, покрыл плечи старым своими зипуном, да и уехал во-свояси.
Осталась девица в лесу одна. Отца вослед благословила, пожалела несчастного – как же ему жить -то теперь... Стоит возле ели вековой, стынет, бедная, на морозе. Зипунишко старый, рукавички дырявые. Что делать? Со всеми попрощалась, у всех прощения попросила, да и стала Богородичну молитву творить, а после - тропарик святому Николаю - чудотворцу тихо пропела, не побоялась мороза.
... И, только окончила пение, как вдруг видит она - идет по лесу дивный
Старец. Весь седой, в руках серебряный посох, в полном облачении - идет - как летит, прямиком к Алене, да и живым голосом ее вопрошает:
- Тепло ль тебе, девица, тепло ль тебе, красная?
Отвечает ему озябшая Аленушка:
- Тепло, ох тепло милый дедушка.
Удивился Старец такому ее терпению, обошел вокруг ели, посохом ледяным о стылую землю ударил, да так, что снегири на ветвях в ледяные сосульки превратились, - даже самому зябко стало. И спрашивает Алену, ее, значит, он проверяет:
- А теперь, тепло ль тебе, девица, тепло ли тебе, солнышко мое ясное?
- Ох тепло, хорошо мне с тобой, добрый дедушка! - улыбается ему Алена.
Вокруг вековой ели вслед за Старцем она ходит, заледенелых птиц за пазухой отогревает, кормит зернышками пшеничными, что в кармане всегда с собой имеет. Отогреваются стылые птахи - одна за одной. Зернышек напитаются, Алену в ладонь напоследок клюнут - мягко так, по-дружески, благодарно, да и летят опять в сине небо веселой румяною стаей.
И вправду, тепло ей стало, как будто лето среди зимы наступило: тепло, уютно так изнутри вся она согрелась.
- Отчего же не боишься ты лютого моего мороза, радостная? - вопрошает ее строго Старец, а сам добрую улыбку в бороде - усах уже не прячет - от этой улыбки в один миг расцвели подснежники посреди зимы - Алена их собрала проворно и Старцу быстрехонько подарила букет весенний.
- Сама того не знаю, милый дедушка... Ты добрый, лютым только
притворяешься, - вот оттого мне и тепло с тобой и радостно.
- Ну полно, полно, это служба у меня такая. Ты вот, что, внучка, укройся моей шубой соболиной, возьми мои варежки, садись в расписные сани, да и едем. Сам за кучера буду. Обитель моя недалече, там вас я и обвенчаю. Приданое свое ты сберегла. Как в песне, помнишь: "У нее приданое – самое желанное: руки не балованы. губы не целованы". Да вот, прими и от меня тебе малое приданое - ему цены нет. Вот сундучок кованный, в нем мое миро никогда не иссякнет - для всех, кто придет к вам с миром. А иные, знай, в ваш дом не пожалуют.
Тут - откуда ни возьмись - явилися пред ними сани расписные, в них тройка белых коней запряжена. Бьют по снегу копытами, украшают лесную тишину веселым ржанием - готовы в дорогу, Обрадовалась Алена, а к радости и еще добавляется радость. Молвит ей Старец:
- Эва, гляди-ко, вот и Иванушка твой бежит по сугробам - нашел - таки тебя, сыскал, добрый молодец, сердце не обмануло, и снегири дорогу указали.
... Обнимались - миловались Иванушка с Аленушкой, В пояс Старцу стали кланяться, правда он запретил им строго настрого:
- Не меня, только Бога благодарите.
Да и садились они все вместе в сани расписные. Взял в руки вожжи Старец дивный, коней ласковым говором утешил:
- Айда, мои милые кони крылатые, айда кони легкие, быстрые – держите путь, куда велено, в сам Новый Ерусалим. Молодых венчать буду. А потом привезу с почетом домой, да мачеху с отцом нерадивым в благочестии наставлю и щедро награжу за злодеяния - испрошу для них дар покаяния, который вовек не отнимется - иначе не спастись им никак. А вы, молодешеньки, светлый терем на высоком берегу чистой речки поставите,родите малых дедушек, на ноги всех подымете, проживете до старости в любви в радости, добрую память о вашей любви внукам – правнукам до скончания века оставите.
Сказал так Старец, и в единый миг все исчезли они в небесах - только
остались теплые следы да весенни цветы на белом снегу.. И румяные снегири уже больше на лету не замерзали.
... Что дальше было - сказывать подробно мне не велено. Туда где Иванушка с Аленушкой бывали - "неповинные руками и чистые сердцем" – мне ходить нельзя недостойному. Знаю только, что все исполнилось по старца словам - как Богу угодно и людям приемлемо.
Вот хотел я еще напоследок сказать как Старца дивного звали, да Вы,
наверное и сами уже догадались, ребята.
На этом сказке – конец, а земной любви - небесный венец.
Александр Ратыня
2001-2003