Предупреждение.
В тексте есть описания нетрадиционных отношений.
Читать только после исполнения ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ.
* * *
Не буду описывать грусть ожидания, а тем более рассказывать о тех сомнениях, которые иногда просто раздирали душу, типа «опять развели, яко лоха». сам себя окорачивал, успокаивая...
Почему? Да потому что вера в ЧЕЛОВЕКА была сильнее. Ну, не мог он просто взять и надуть…
И когда через месяц поздно вечером раздался звонок в домофон, точно знал, кто сейчас войдёт в открытую дверь.
Как найти слова, чтобы выразить радость от вновь увиденного столь долгожданного и уже любимого мною лица. Бросился на него, обхватив руками и ногами крепко сбитое тело. Обцеловывая всё, что попадало под губы. Саша не отставал..., ласково и крепко, «как медведь», меся мои хрупкие формы.
Нацеловавшись всласть, стали затаскивать с лестничной клетки деревенские подарки. Чего только там не было, большая часть которого, через мгновение, оказалось на кухонном столе. Мы ели природные вкусности, пили медовуху и говорили до полночи. А потом в молчании потянулись друг к другу. Я прижался к нему, сев на колени, и, нащупав «шаловливыми ручками» вздыбленную и желанную стойкость Сашкиного хера.
Нежно прижав к груди, он нёс меня в постель. Благо, после душа, мы оба были уже голыми. Приняв, так полюбившую нам в первый раз позу с игривым названием «ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ», мы одновременно вобрали в рот оба достоинства...
Как же хорошо!
Нам некуда спешить, впереди у меня два выходных. Можно наслаждаться ласками желанного человека «целую вечность». Искусными ласками, доведя обладание до финиша, лежали умиротворенные, как муж и жена, которые вместе уже много лет.
Перевернувшись на живот и, приблизив своё к моему лицу, Санечка тихо сказал: « Я люблю тебя! Как же мне было одиноко. Давай не будем расставаться, поедем на заимку вместе». В его глазах было столько тепла и любования, а еще настороженное ожидание моего ответа, и страх отказа, что я смог ответить только одно: «Да! Поедем! Моя любовь! А что мы там будем делать?» Услышав сказанное, он облапал моё тело, согнув пополам, и радостно заорал: «Как что!? Трахаться!»
Раздвинув мои согнутые ноги, он стал покрывать поцелуями, задерживаясь на груди, на сосках, на животе, засосав головку. Как приятно его губы ласкали. Поколдовав над «крепышом», он проделал обратный путь, обхватив губы, въехал в мой рот языком. Рукой, скользнув вдоль его тела, я ощутил твёрдость члена, смазка сочилась, подтверждая полную готовность к проникновению. Приподнявшись, он спустился вниз, его губы лизнули ложбинку между ягодиц, горячий язык буровил мои, уже готовые впустить в вороночку сладострастия...
Язык сменили пальцы. Я расслабился. Почувствовав, как холодноватый гель, наполняет мой вход.
Да!!!
Не боялся того, что скоро его возбужденная плоть будет во мне, а ждал повторения кайфа наполненности нутра. Его «бодрячок, с каменно-торчащей головкой» вполз мягко и легко. Войдя до упора, так что слизистого нутра растянутой попки почувствовал, как раскалённый стержень заполняет жаждущее нутро..., осознал, что он весь во мне..., касание яичек и волос лобка свидетельствовали об этом...
Сашка, сдерживая себя, остановился, давая привыкнуть к тому объёму, что распирало изнутри...
Его глаза были закрыты, рот щерился удовольствием обладания самца и тепла внутреннего пространства, которое обхватило его стояк, словно специально подогнанная под его размер «кожаная перчатка»...
Вот хер, так же медленно и мягко подался назад. Вынув почти полностью, так, что только раздувшая залупа, затормозила выход из расширенного ею входа, Саша стал резко подавать вперед. С каждым толчком вся моя сущность стремилась податься навстречу такому сладкому вторжению...
Постепенно наращивая темп движений, любимый раздраконил меня так, что подхватив заданный темп, уже сам насаживался на его столбец, дабы вновь ощутить кайф подобного соития...
Любовничек наклонялся и целовал меня, всем своим существом чувствовал напряжённое дыхание, силу и мощь ё**ря. Движения стали более резкими. Вот выгнулся, застонал, впендюрил дальше некуда..., и разом почувствовал, как сперма излилась в меня. Как же сие незабываемо, когда раскалённой лавой, короткими «выстрелами», наполняет пространство..., жадно впитывается и хлюпает...
Мне нравилось чувствовать ЭТО в себе, ощущать близость любимого, сильного и мускулистого тела. Раздвинув ещё шире мои ноги, Саша дотянулся до губ, стал ласково перебирать их. Резко подвинув бедра, ещё раз послал «своё богатство» в самую глубину. Наслаждение наполнило нас, как «ключевая вода кувшины». Мы просто лежали, застыв, наслаждаясь моментом...
Выскользнув из-под горячего тела, накрывшего меня как ватное одеяло, задыхаясь от волнения и замирая от распирающего желания, стал зацеловывать спину, опускаясь к ягодицам. Мой остренький язык, раздвигая половинки, устремился к коричневой точке, пульсирующей как родничок, то расслабляясь, то вновь закрывая вход в «райское наслаждение». Почти целиком вталкивая его внутрь, дождался момента, когда попка сама подалась мне навстречу. Кожа на ней была загорелой, а сама, на ощупь, была бархатистой. Давно истекающий кутак, мелко подрагивал, восставший так, что залупился полностью, открывая ярко-красную розу навершия. Приподнял бёдра и как будто это делал ТЫСЯЧУ раз..., въехал в пульсирующую воронку сладострастия.
Легонько нажимая, устремился вперёд, наваливаясь всем телом..., обхватывая желанного парня за плечи, жарко дыша в затылок. Поверь, уже был на таком взводе, что боялся кончить, не начав двигаться...
Сразу...,без всякой паузы на привыкание, стал вбивать «нехилую сардельку», как «гвоздь в податливое дерево». От моих толчков, Сашка застонал и зашептал: «Давай! Ещё! Резче! Глубже! Сильней!» Услышав такие команды, резко задвигал тазом, набрав темп «швейной машинки». То, резко посылая до основания, то, мягко скользя, стараясь массировать вздувшуюся предстательную железу - второе сердце всех мужиков...
Мой темп нарастал, как бы бежал, пытаясь «нагнать ускользающую морскую волну»...
Взрыв оргазма оглушил, как удар кувалды. Ещё по инерции посылал себя вперед, но уже, «очереди, автомата Калашникова» полетели и попали точно в цель. Был бы бабой точно забеременел, поскольку накопившаяся сперма летела с космической скоростью...
В полной «расслабухи», опал, накрыв собою мускулистую спину Сашки.
Мы так и заснули не растыкаясь друг от друга. Ночь и сон разлепили нас..., разбросав по кровати..., но к утру оба лежали в обнимку...
Проснулись от тяжести рук и ног друг друга. «Малыши - шалунишки» вновь торчали..., ожидая заслуженной ласки...
Развернувшись, обоюдно подарили «сказку утренней зари», так что в глазах обоих полыхали зарницы...
Позавтракав, поехали в супермаркет. Дел много. Надо сдать мёд, проконтролировать безналичную оплату, а главное уволить меня. Как хорошо, что уже две недели, проходил практику стажер, его и взяли на моё место. Знакомый обоим менеджер помог уволиться без отработки...
Ранним утром следующего дня выезжали на родину Саши, и совсем неизвестное место для меня.
В деревню приехали уже ночью. Достучавшись в рубленый пятистенок с резным крыльцом и красиво украшенными ставнями, быстро поужинав, слушали рассказ мамы – Пелагеи Ивановны. «На заимке всё в порядке, сама оттуда только вечером приехала. Отец, на дальних лугах за Ольховкой пасёт стадо и домой теперь, до глубокой осени не приедет. Надо бы, Саша, ему продукты туда отвезти, вам то, уже собрала», - голос её журчал и навевал сон.
Утром, позавтракав, поехали в загадочное место, называемое незнакомым словом «заимка». Лошадь, запряжённая в телегу, нагруженная продуктами и пустыми флягами, медленно шла по грунтовой дороге. Красота леса, с открывающими тенистыми полянками, завораживала. Переехав пару речушек, да перевалив тройку другую горок, попали в широкий распадок. В центре его и располагалась это таинственное место, оказавшееся небольшой усадьбой с домом, банькой, погребом, хлевами и громоздким сенником. За крепким забором, от непрошеных гостей, расположилась пасека, где то не мене ста домиков - ульев. За тыном, при подъезде раздался лай, и к воротам выскочили два больших волкодава. Увидев меня, зарычали, но окрик хозяина быстро их усмирил. Через пару дней, наевшись из моих рук, довольно урчали, когда вычёсывал их лохматую волосатость.
Работы было много, но она была в радость, ведь рядом, почти всегда полуголым, был мой любимый Сашка.
Всё больше привязывался к нему. Его доброта, уступчивость, сила и красота, магнитом притягивали меня. Но главное, его глаза всегда горели желанием, а выпеченные, спереди, холщовые шаровары, реально доказывали постоянную готовность.
Трахались мы много и часто: на пряно-пахнувших травах сенника; на широком пологе, когда загорали, на лесном озере, где рыбачили; а главное ночью, на широком топчане, покрытом мягкой периной. Засыпая с вставленными, после очередной прочистке «дымоходов», всегда готовыми «трубочистами». Так, чтобы проснувшись от наполненности, вновь буравить желанные попки друг друга. «Запалиться» мы не боялись, ведь с нами были два охотничьих пса, которые за версту чувствовали приближение любого, давая понять ворчанием, или даже лаем.
Иногда Саша уезжал в деревню или в город, а дважды мы вместе возили мёд в Москву. Время шло, лето заканчивалось. Скоро навалится осенняя большая работа. Это и огород, и консервирование ульев на зиму, и перегон стада в хлева с дальних лугов, когда полетят первые «белые мухи».
Вернувшись, после очередной поездки в деревню за продуктами, любимый объявил, что надо съездить дня на два в областной центр, отвезти последнею партию мёда, в магазин, который он держал на паях с другими фермерами. В ночь перед отъездом он имел меня несколько раз, утверждая, что это - право отъезжающего. А, вот, когда вернётся, то обязанность «хозяина» - то бишь меня, ублажать «гостя» - то есть его. И, трахать столько, сколько хватит сил...
Он уехал утром. Скучать не собирался. Во – первых, два дня, это не три месяца. Во – вторых, был телевизор, музыкальный центр, видеомагнитофон. Электричество вырабатывал портативный движок. А, главное, работа. Собак накормить, пасеку обойти, выросшую траву обкосить, и, высушив, перенести в сенник.
Два дня пролетели, Саша не приехал...
Я начал волноваться. На четвёртый день, после обеда, залаяли псы. Вышел за ворота. С горки по дороге двигалась повозка, рядом шёл долгожданный человек. Широко распахнув створки, ждал. Вот лошадь с телегой въехала в широкий двор. Загорелое лицо Сашки цвело улыбкой радости. Времени, вглядываться не было, и лишь краешком сознания отметил: и не знакомую рубашку, и какую-то, не свойственную ему, худощавость. Не уж то за несколько дней он так похудел на городских харчах. Я с разбегу «оседлал любимого», и впился в его мягкие губы.
Он, как то по-другому, меня целовал, застенчиво и целомудренно...
Размышлять об этом, не было времени, надо было разгружать телегу, топить баньку, готовить еду.
Ужин прошел в разговорах, мы часто прикладывались к заветной бутыли медовухи. Желание подгоняло меня и, скоро, предложил пойти в баньку. В предбаннике быстро скинув с себя всё, отметил его скованность, когда дошло дело до снятия последнего - белых трусиков. Подумал, перепил парень хмельного напитка, да и устал с дороги...
Наконец-то, мы в жарко натопленном, пахнущем хвоей помещении. Облив любимого тёплой водой из таза, стал ласково намыливать, без стеснения касаясь всего, о чём соскучился. Херило у него уже стоял, да с такой крепостью, что покачать из стороны в сторону можно было с трудом. Естественно, не мог оторвать глаз от розово - бархатной за**пы. Не торопясь, и не сказав ни слова, погрузил в рот желанный стояк. Я сосал как обезумевший, наскучивший за эти дни по сексу. С наслаждением лизал, сосал, покусывал, мою «любимую сардельку». На всю баньку раздавались звуки смачного причмокивания, громкие вздохи и восклицания. Это длилось довольно долго, пока, наконец, щедрые потоки густой и сладковатой спермы не стали извергаться в глубины моего рта. Испил всё, не уронив ни одной капли.
Не теряя времени, поднял ноги Саши, широко разведя их в стороны. «Ну, что, «гость», готов отдавать должок», - с улыбкой промолвил я.
Меня удивило недоумение на лице, странно, что он такое забыл...
Но желание войти было так велико, что анализировать, некоторые несоизмеримости поведения, любимого парня не было. Припав к коричневой «розетке», стал вылизывать её своим языком. Она была упругой, и в то же время, бархатной. Мой любимчик стонал от наслаждения так громко, что я обрадовался, надо же, как соскучился. Вдруг, Саня быстро вскочил, и, всунув «дымящийся факел» мне в рот, тут же разрядился в мою глотку мощной очередью...
Ух, ты! Как я его раздраконил!
Да, видимо, иногда, надо расставаться, чтобы секс, стал таким острым и новым... Спермы было ничуть не меньше чем в первый раз, и вновь испил её до донышка, не уронив ни капли.
Мой, давно торчащий «обалдуй», уже ломило от желания вставить в попу или в рот. Мягко, но властно, повернул его большое и крепко сбитое тело, уверенно раздвинул податливые ягодицы и вновь припал к его входу. Ласкал язычком, обдувал струей воздуха, гладил пальчиками, и, добился того, что дырочка опять стала сокращаться, то открывая сладкую глубину, то вновь запахивая створки. Облизав палец, стал массировать ее, слегка надавливая на нежную мякоть. Постепенно ввёл его полностью. Мне так приятно было вновь пощупать пылающее нутро парня... Вытащив, заменил х***, который как «меч», плотно входил в желанные «ножны».
Моя продолговатая за**па настойчиво скользила внутри. Прижавшись яйцами и выждав минуту другую, начал возвратное движение. Так, теперь надо изменить угол входа, и головкой помассировать простату. Саня любил, когда я проделывал этакое. А, вот и долгожданная реакция, уже сам стал насаживать свою чудную попку на каменно-стоящий штык. Е*ля шла, как «движение саней по накатанной дороге». Темп вхождения то нарастал, то замедлялся, мы вдвоём стремительно неслись «по американским горкам» страсти. Я уже был «на подходе»...
Но, почему это всегда происходит так неожиданно. Мой «шалун» напрягся, спазмы сжимали яички, прилипшие к стволу. И вот оно! Из меня фонтаном рвалась сперма, я ни разу, в течение этих дней не позволил себе вздрочнуть под порнуху, ожидая любимого...
Дождавшись последнего вброса, Саша, как «мустанг» взбрыкнулся. Быстро уложив меня на спину, и раздвинув широко ноги, резко, по-жеребячьи, вошёл в самую глубину. Так жёстко он меня еще не трахал. Его «батон салями», в который раз, поражавший в этот вечер своей готовностью, стал наполнять меня, растягивая стенки до предела. От такого, по всему телу разлилось неописуемое блаженство...
Моя попка заёрзала под ним, я сжал внутренние мышцы, расслабил, и начал неистово подмахивать. Как «мощный поршень в двигателе», хер ходил взад и вперёд в моей растянутой попке. Остановившись, и перевернув меня «раком», он, опять резко вошёл, мало интересуясь ответной реакции. Крепко обхватив бёдра, Саша, на всю длину стал сношать, со скоростью «оголодавшего до секса кобеля», когда тот натягивает «сучку», не обращая внимания на её скулёж. Нежная кожа промежности горела огнём от трения, поскольку милый, так часто, выводил полностью и вновь резко входил на всю длину...
Но, не смотря на лёгкую дискомфортность, мне нравилось, да так, что мой опавший «стручок» вновь торчал как «пограничная вышка», между холмами поднятых ног. Тело Саши «заколотило», крупные яички, прижатые к стволу вновь наполнили «коктейлем». Я взревел: «Кончаю!?» Мой любовник, барсом метнулся к «готовой взорваться гранате», и в его горло ворвались мощные струи горячей спермы. Обессиленные рухнули друг на друга...
Отдохнув после пережитого, обмылись. Умиротворённые, обнявшись за плечи, шли в дом спать. Перед «провалом в негу сна», обдумывал, почему так изменился Сашка, после поездки в город. Утром, открыв глаза с первыми лучами солнца, рассматривал любимое тело моего дорогого мужчины. Взгляд остановился на трёх точечках, расположенных на груди и животе, надо же, что-то прилипло в бане, а мы так и не смыли, устав от горячего секса. Наслюнявив палец, стал стирать их, но они не подавались. Приглядевшись, понял, что это не грязь, и не остатки мочалки, это – родинки!? Странно, почему я их раньше не видел, за все дни близости с ним? Смутные догадки рождались в моей голове...