Младший сержант Рябинин возвращался после краткосрочного отпуска к себе в часть, в Оренбургскую область. В Самаре, делая последнюю пересадку, Рябинин лишился трёх тысяч рублей - всех своих денег. Когда он выбегал на перрон, поезд уже набирал скорость, а девушки-проводницы в ярко-синих жилетках выглядывали из тамбуров, готовые замкнуть двери до следующей станции. Рябинин бежал вдоль поезда, считал вагоны, и, видимо, в ту самую минуту потерял свой увесистый сверточек. Теперь, кляня себя за неловкость, он с завистью взглядывал на соседей, у которых очаровательно парил утрамбованный в термос плов или пылал в солнечном луче свежезаваренный, с лимоном, чаёк. Несколько раз ходил он к «Титану», брал пластиковый стаканчик, наливал в него кипяток и пил, но конечно это не спасало от голода. Минуту он хлюпал горячим, потом отставлял стакан в сторону и безнадежно вздыхал. Ехать ему оставалось двенадцать с лишним часов, и там, в Орске, у него была пересадка на рейсовый пазик, который ещё три часа затем должен был везти его в часть.
- Молодой человек, а вы что, совсем без обеда едете? - выглянула из-за стенки лохматая женщина зрелых лет, когда он уже начал припоминать запах армейского бигуса.
- Да нет. Я не хочу… ничего
- Как это не хотите… Шестой час в дороге и ни разу не ели… У вас денег нет?
- Да не-ет… Не в этом дело - Рябинин хотел выглядеть хозяином положения, но всё выходило так, что он сознавался: «Да, у меня действительно их нет»
Женщина отвернулась, пошуршала пакетами и протянула Рябинину бумажную тарелку с копчёным куриным окороком.
- Не-ет, спасибо… - замямлил Рябинин.
И принял окорок.
Поев, он развеселился, и ему показалось заманчивым пройтись по плацкартам, найти кого-нибудь из таких же как и он сам страдальцев-срочников и, если представится возможность, выпить с ними. Переложив в карман паспорт, билет и военник, Рябинин взял лишний стаканчик горячей воды, поплёлся через вагоны. Повод для знакомства выбрал самый простой. Звучать он должен был так: «Братан, угости сигареткой, а!» Затем ему грезилось скорое знакомство, поиск общих тем для беседы, предложение «вкатить» и, - в идеале, - весело прожитый вечер.
«Поезд длинный. Наверняка встречу кого-то из служащих» - думал он, пробираясь по вагону, отталкиваясь руками от стенок или примыкая к ним, когда состав потряхивало. Военные действительно были, и много, правда все были старших званий, что автоматически исключало их из круга предполагаемых собутыльников. Только перейдя в пятый вагон, Рябинин решился заговорить. Двое контрактников, чуть старше его, курили в тамбуре и громко о чём-то галдели.
- Ребят, угостите сигареткой, если найдётся. - обратился Рябой к попутчикам (в полку его многие звали Рябым)
- Держи… Куда едешь? – полупрезрительно спросил хорошо выпивший парень, косясь на ракетные петлицы Рябинина.
- В Ясненскую дивизию… Вы-то куда?
- У нас это… Ха-ха-ха-ха-ха! - парни рассмеялись так, будто знали какой-то секрет. – У нас спецзадание!
- В смысле…
Парни не отвечали и Рябинин не стал нажимать. Цель была у него другая. Какое-то время курили, слушая стук колёс.
- Как? На контрактной сейчас хорошо платят? – придумал Рябинин.
- А что? Хочешь на контракт? – ответил опять тот, что повыше.
- Не то, что хочу, но… присматриваюсь…
- Даже не пробуй. Гемор один…
Разговор явно не клеился. Всё наивные мысли Рябого о последнем сабантуйчике прогорели и готовы были рассыпаться, как рассыпается дотла сгоревшая головня. Парни, докурив, побросали сигареты в щель меж вагонами, вышли. Рябинин задумался.
«Завтра - всё! Край!» - повторял он себе - «Распорядок… Подъём, зарядка, завтрак, развод… Надо сегодня гулять, надо свободное время расходовать по максимуму. Надо жить!»
Он поднялся и побрёл дальше, выискивая в провалах плацкартов что-нибудь цвета хаки. Долго искать не пришлось, уже в следующем вагоне обнаружилось трое солдат. Их он приметил ещё на входе и затем, переходя из плацкарта в плацкарт, успел придумать первую свою реплику, примерное развитие диалога, и даже имидж себе успел выдумать,
- Привет пацаны! Чё без тёлок?!
Парни поприветствовали Рябинина с большим интересом. Рябинин мигом отметил себе: «Веселие слабо движется. Скука у них… - и заключил из этого - Надо расшевелить!»
- Куда вы? – заговорил он, улыбаясь и заглядывая в глаза всем по очереди.
- Да кто - куда… Я, например, - вяло пробормотал обормот в кепке, (Только он был в гражданской одежде) - к девушке еду, в Уфу… А пацаны - обормот махнул рукой в сторону - в отпуске…
- Вас всех что ль в один плацкарт сунули?
- Да нет, парни уж поменялись местами. Мы с Питера едем все.
- Ха-а, весело вам. Завидую, пацаны! Места, я смотрю, тут свободные у вас есть… Значит не мешает никто вам, да?.. А я в Самаре пересадку делал, и это… чё-то стою на вокзале… и это… - Рябинин терялся, ища возможности похохмить, - А я же привык в полку, что обо всём дневальный кричит… Так вот, стою такой на вокзале, смотрю, где дневальный… (Парни чуть улыбнулись) чтобы он, сука, командовал уже… ну типа: «Рота, для следования в родную Ясненскую дивизию, становись» Короче, чуть не опоздал… Такая хрень!
- С отпуска? - спросил низенький младший сержант, до этого в разговор не вступавший.
- Да я на похороны гонял, братан утонул… Вот, выпросил у полкана отпуск, семь суток. Бля, так возвращаться не хочется, парни…
- Выпьешь? - перебил обормот, по-видимому, самый наглый из всех. Рябинин теперь понял, почему он сидел в кепке, хотя в вагоне было довольно жарко. Прямо над ухом, там где должны были расти здоровые волосы, из-под края кепки выступала гладкая розовая лысина - признак лишая.
- Да-а… я с удовольствием…
Обормот без слов плеснул водки в стаканчик. Все выпили.
- А ты насчёт тёлок шутил, да? - обормот точно был самым шустрым, и по поводу лишая, видимо, не очень комплексовал. Рябинин быстро вспомнил, что у него в вагоне через плацкарт едут «три какие-то шалавы», и его наивное воображение тут же довольно отчётливо нарисовало картинку «Секс в поезде». Выдержав внушительную паузу, он сощурился и сказал:
- Да так-то можно замутить… Есть у меня в вагоне чиксы какие-то…
Обормот вдруг преобразился, другие тоже как будто сбросили дрёму. Обормот усмехнулся:
- О-о, слушай! А чё, сможешь сюда пригласить? Посидели б ещё, в карты сыграли бы… Как ты?
Отступать было некуда, имидж, выдуманный Рябининым, не позволял ему отступать. Поэтому, не задумываясь, он ответил,
- Ну да… Можно попробовать…
- О-о! - обормот расплылся в улыбке - Ща, погоди! - налил полстаканчика, - Это тебе для храбрости – протянул Рябому.
Тот выпил, закусил, стрельнул сигаретку и двинул. Как уболтать? Что говорить? Раньше у Рябинина были девушки. Всего две и обе одноразовые… И теперь, зная, что ему нужно сделать, он сильно сомневался в своих способностях. К тому же те шесть месяцев, что он провёл в части, казалось навсегда лишили его способности общаться с бабьим сословием и даже неделька свободы, которой он только что насладился, ни на йоту не поправила его знаний о женщинах. Но он выпил, кровь ударяла ему в виски, и Рябой, твёрдо решив провести этот день так, чтобы он запомнился на все оставшиеся месяцы, шёл напролом.
Нужный плацкарт уже готовился к отдыху. Девушки лениво играли в карты, зевали. На столе у них стоял чай, россыпью валялись конфеты, косметика. Рябинин решил брать плацкарт приступом.
- Приветик, девчонки!
Три лица снисходительно повернулись в сторону Рябого и сейчас же вновь отвернулись; самая уродливая, с огромной грудью и красными губищами прыснула со смеху. Игра сразу же пошла веселей, появился азарт, карты от чужих глаз наконец стали утаивать, кто-то выглянул на секунду с боковой полки. Рябой же стоял как стоял и не знал, что ему делать дальше. Этот плотно укрытый женский мирок выглядел неприютным. Рябинин порывисто наклонился, чтоб заглянуть в карты той, которая хохотнула - она не успела их спрятать.
- Ходи с шестёрки.
Грудастая опять засмеялась, но, посмотрев на лица подруг, которые сохраняли полную невозмутимость, вмиг посерьёзнела. Вдобавок пошла с семёрки, хоть ей это было не выгодно.
- Девчонки, есть предложение… - будто очнулся Рябинин, и сразу продолжил, тревожась, что его продинамят, - Давайте с нами в картишки, трое на трое, а?
- Так уже время-то… девять часов. – с нарочитым неудовольствием отозвалась наконец «самая симпатичная». Рябинин не знал, что ответить. Хотелось завыть, передразнивая: «Вот, ты сказанула – девять часов! Нихерасе, ка-ак поздно!» Но конечно ничего такого он не сказал. Вместо этого начал он умолять и стелиться, его внутреннее чутьё подсказывало, как нужно вести себя, не взирая даже на то, что он потерял за полгода муштры все свои без того нехитрые навыки обольщения.
- Ну, девчонки, пойдёмте часок посидим и… всё…
В ответ та же гробовая тишина, хотя в этот раз на скуластом лице дурнушки появилось нечто упрашивающее, чего Рябинин никак не ожидал углядеть. Это ободрило его.
- Ну как вы, девчонки, пойдёмте? Недолго… - спопугаил он снова.
- О-ох! Ладно Кать… Давай сходим. - Теперь вступила в разговор та, которую Рябой по внутренней своей шкале определил в категорию «Так себе. С пивом потянет!» Это была удача. Катя взглянула на подруг со лживым негодованием, устало проговорила:
- Па-айдёмте! Так и быть…
На сборы ушли секунды. Скоро они всей компанией прошли в вагон номер девять, где ждали отпускники и лишайный.
- О-о-о! Девчонки нарисовались! - объявил обормот, увидев в конце вагона строй под предводительством давешнего сотрапезника. К сказанному добавились высунувшиеся в проход головы с плохо замаскированным изумленьем на лицах.
Скоро компания разместилась и обормот, продолжая развязно улыбаться каким-то своим хитрым мыслям, всем приказал выпить. Как ни сопротивлялась, как не выказывала своё отношение к водке женская часть общества, поморщиться пришлось всем - наглый имел талант к убеждению.
Ну чё, давайте знакомиться… - плёл свою паутину лишайный - Валера…
Протягивая через столик косматую свою руку, он в упор вожделенно глядел на ту, что представилась Катей, отчего все присутствующие почувствовали неловкость.
Рябой, наблюдая всё это, ясней понимал, что няшную Катю придётся оставить Валере, слишком уж самоуверенно тот себя вёл. К тому ж не имевший достаточного опыта в деле ухаживанья Рябинин подозревал, что навряд ли он сможет понравиться такой раскрасавице. Поэтому было решено сосредоточиться на рыжеволосой Рите - она успела произнести своё имя, и теперь, видимо нервничая, тасовала в руках новенькую колоду.
Но четверть часа спустя уже все побороли стеснённость, и обормот Валера, вдохновлённый присутствием девок, лукаво высмеивал своё разгильдяйство.
- Хо-орош! Да я хуже своей бабки в карты игр…
- О-кей, ладно! - ввязалась Катя - Если сейчас ты выигрываешь, с тебя сотня!
- Ни фига се, да? Вот она - женская логика! - повернулся Валера к Рябинину, ожидая поддержки.
- Да и не говори… - поддержал Рябой, запивая соком очередную стопку. И продолжал: - Вы вместе все едете?
- Ну да. Мы на отдых ездили. А ты? - рыжеволосая обращалась к нему с явной симпатией, с каким-то скрытым желанием даже, и Рябинин не смог удержать улыбку, почти физически ощущая это. О, это было волшебное ощущение! И хотя он никак не мог потом преобразовать поданный ею намёк в мысль, намёк этот уже одним фактом своего существования заставлял его быть разговорчивей, охотнее пить да развязней смеяться и вообще выглядеть глупей остальных.
Если б не это, если б Рябинин не оказался в роли стороннего прихлебателя, и закусывал бы как все, то он, вероятно, и не опьянел бы так скоро, но всё складывалось так, как складывалось - чересчур налегать на чужое угощение он не хотел. Каждую новую стопку он запивал лишь абрикосовым соком, отчего движения его быстро разладились, речь стала напоминать поздние монологи Брежнева, а происходящее вокруг превратилось в набор каких-то бессмысленных действий, уловить последовательность которых Рябой даже и не пытался. Зато настроение улучшалось. Захмелев, он уже не искал путей затащить кого-нибудь в туалет, не помышлял о будущем дне, и только глупо хохотал, чувствуя себя безмерно счастливым оттого, что познакомился с «этим угарным хмырём».
В половине одиннадцатого в вагоне выключили свет и компания развалилась. Отпускные легли спать, некрасивую вежливо попросили уйти, а четверо самых стойких по настоятельному требованию проводницы, прихватив с собой карты и «поляну», переместились в тамбур. Здесь было шумно, так что каждую фразу приходилось выкрикивать и оттого что разговор потёк в полную силу, все ещё больше раскрепостились.
- Ну во-от! - давился хохотом обормот, уже далеко за полночь - Иду домой по центру… Пол пятого утра! Башка трещит, пи-издец как! Ментов стремаюсь, а сзади, ха-ха-ха-ха, сзади этот хвост фиолетовый… Ха-ха-ха-ха-ха! Представляешь?! Я забыл его снять в клубе!
Держась друг за друга, готовясь от смеха выплюнуть языки на пол, все четверо сползают вниз, кто-то задевает ногой коробку с соком и из неё толстой пульсирующей струёй хлещет на пол желтоватая слегка походящая на клей жидкость…