25 июня 2558 г. 23.05 по корабельному времени.
Привет. Меня зовут Дени;. Я человек женского пола восемнадцати лет от роду. Принадлежу к десятому поколению звездолета «Саган». Экипаж звездолета уже двести девяносто восемь лет летит к далекой звездной системе Эрри-Си с одноименной звездой в центре.
Около четырехсот лет назад по времени Земли ученые – астрофизики этой крохотной планетки обнаружили в ста двадцати световых годах другую планету у звезды солнечного типа. Это была не самая обычная планета, она отличалась от тех, которые были открыты за последние полторы сотни лет, она была похожей на ту, на которой они стояли сами. В почти незаметном лучике отраженного света, ученые увидели атмосферу из азота и кислорода, огромное количество воды, органические элементы. Направив все имевшиеся тогда телескопы, люди всей планеты узрели новый мир, столь далекий и прекрасный: множество островков суши, белые и легкие облака, медленно плывущие над зеркальной гладью океанов. Нарекли еще одно чудо Вселенной – Ая. Не раздумывая, всем человечеством было принято решение – послать весточку в другой мир. Упорным трудом, не жалея ничего, люди запустили звездолет с именем великого человека, мечтателя, в сердце которого жила надежда.
Часто бывая в головном отсеке управления, на капитанском мостике, приходилось видеть ее, красавицу из зоны Златовласки. Через четыре года мы прибудем в это загадочное место. Цель моих современников и меня самой начать колонизацию Аи и дать жизнь новому человечеству в другой части Вселенной (Основная Миссия).
Хотя на межзвездном корабле людей не так много как на Земле, Марсе или Луне (около пяти – шести тысяч, точное число сказать не могу), но социальная система устроена очень строго и иерархично. У каждого своя роль и своя маленькая миссия. Мы словно шестеренки в сложном механизме. Я учусь на бортмеханика – окончив высшую техническую школу, через пять лет буду вместе с бригадой таких же бортмехаников следить за техническим состоянием нашего «общего дома» и, если будет необходимо, устранять неполадки. Возможно, меня направят в бригаду сантехников, а, может, я буду обслуживать гравитационную систему, сказать трудно. Несмотря на то, что в скором времени будем на месте, «Саган» будет служить приютом для нас еще очень долго, до окончательной колонизации планеты. Но знать корабль как свои пять пальцев – это далеко не единственное что необходимо для моей работы в ближайшем будущем. Помимо основной специализации преподаются все необходимые дисциплины (например: химия, физика, астрономия, основы медицинских знаний, литература, философия и многие другие). Я с усердием впитываю знания. На данный период моей жизни учеба есть обязанность.
За все поступки и решения каждый из обитателей «Сагана» несет ответственность. О ней говорится всеми и всегда. Взрослые повторяют одно и то же: на наши плечи возложили трудную задачу, подкрепили верой и надеждой, вложили в нас титанические усилия. А я слышу другое: ты должна быть обязана своей жизнью далекой Земле, ты обязана выполнять то, что тебе поручено. Я не верю ни людям с Земли, ни кому - либо из экипажа. Прошло столько времени, может быть, Земли уже нет, может быть, МЫ это все, что отсталость от могущественной цивилизации. МЫ одни и летим в никуда. Космос - это одиночество, столь же бесконечное. Трудно поверить, что где - то там, далеко на потрясающей синей планете, люди живут счастливо и свободно, их от космоса отделяет лишь несколько слоев атмосферы, а не пять защитных слоев металлических сплавов.
Десятому поколению, людям от 10 до 18 лет, регулярно показывают фильмы об истории разработки звездолета. О его сборке, производстве деталей, отборе кандидатов, заготовке припасов, подготовке необходимого оборудования для колонизации. Так же по интенсивной программе изучаем историю всего человечества, начиная с человекообразных приматов до настоящего дня. Еще я обязана знать свою родословную в масштабе корабля, от первых жителей «Сагана». Все это для того, чтобы я знала свое место в мире и в жизни, знала, для чего рождена и что ждет в дальнейшем.
Помимо Основной Миссии, существует еще одна группа ценностей, возведенной до степени поклонения. Все общество, к которому я отношусь, живет маленькими группами – семьями. Моя семья, как и все остальные, состоит из трех поколений: бабушки и дедушки со стороны мамы и папы и двух детей, и, в моем случае, младший брат Джим (10 лет).
Маму зовут Анита, она хранитель (очень важная должность!). Когда готовился звездолет к запуску, ученые Земли собирали в единую базу все образцы семян растений и образцы генов животных. Все для того, чтобы будущие поколения смогли вырастить на другой планете культурные растения и при помощи клонирования разводить домашних животных, а так же чтобы сохранить память о многообразии жизни на Земле. Моя мама отвечает за сохранность всех материалов в надлежащем состоянии и изучает технологии воспроизведения жизни. Однажды я ее спросила: смогут ли люди воплотить все планы по приспособлению земных обитателей на Ае? Ведь там совсем другие условия, свои растения и животные (может быть!). Деятельность по внедрению жизни из другого мира может нарушить сложную и уникальную экосистему. На это мне последовало: «До непосредственного заселения, мы должны в течение десятилетий изучать планету, делать пробы по высаживанию саженцев и эксперименты по приспособлению живых существ (в том числе и нас самих). Это долгий процесс, займет много времени. Меня научили, как сохранить биологические сокровища Земли, а я научу моих учеников, они своих потомков. Успех – это длинная цепь упорного труда поколений. Я готова посвятить себя выполнению своей задачи, как и все жители звездолета. У каждого свое предназначение! Ты должна будешь сохранять наш дом в целости, а если что, латать заплатки». Хм…как цинично…
Папа говорил то же самое, но без фанатизма. Его зовут Сет, он бригадир первой (передовой) бригады механиков. Его работа закачается в анализе технического состояния механизмов и конструкции звездолета. Именно благодаря ему я и выбрала свое направление. Хотя и выбор был не велик: инженер растениеводства (дедушка по линии матери), управляющий имуществом (бабушка по линии папы занималась распределением вещей с многочисленных складов корабля – наследство с Земли, и следила за их сохранностью), но выбор пал на одну из профессий родителей. Не только скудность выбора повлияло на решение, сколько тот факт, что я с самого детства изучала по папиным картам и схемам строение «Сагана». В итоге мне стали известны все выходы в необитаемые части звездолета, расположение всех вспомогательных коридоров и лестниц, до подробностей изучила схему вентиляции.
Мне очень нравится забираться подальше от всех и слушать звуки работающих двигателей. Тогда я чувствую себя наедине с величественной машиной уже триста лет несущей в себе островок жизни среди безмолвного космоса. И именно тогда я начинаю задумываться, почему все устроено так, а не иначе. Почему столь мощный социальный механизм не дал до сих пор сбоя? Почему мы следуем правилам, писаными далекими землянами, понятия не имеющих о жизни в далеком космосе в закрытом тоталитарном обществе с весьма весомой долей ответственности?
Как только закончились занятия, я убежала от снующих повсюду людей в навес над Главным Залом, в котором проводились важнейшие мероприятия. Там мне и пришла мысль о дневнике. Захотелось написать свою историю от первого лица.
27 июля 2558г. 21.56 по корабельному времени.
С этого дня начинается обратный отсчет. Ровно через десять дней состоится распределение. Не знаю всех тонкостей, но я попытаюсь разобраться в том, что из себя представляет эта процедура. Когда определенная часть поколения достигает возраста восемнадцати лет, то происходит распределение по парам. Юноше определяют девушку. На этот раз нас всего четыреста человек, двести юношей и двести девушек соответственно. Каждому по паре – великий закон природы. Все кандидаты, так называют всех молодых людей накануне распределения, их родители и, иногда, другие родственники собираются в Главном Зале и капитан звездолета объявляет имя и его пару. Торжественной церемонии распределения следует менее тождественная - заключение брака. Пары по очереди подходят к кафедре с книгой регистрации актов гражданского состояния и ставят подпись.
Не смотря на то, что это традиция определенная землянами, мне, как и им, она кажется дикой. Понятия не имею, по какому принципу определяются пары, но знаю одно – это дань семейным ценностям. Организацией и распределением занимается комиссия из пяти человек, собирающаяся на срок в семь дней для проведения соответствующих работ. Свой секрет (почему определенном юноше должна быть приставлена определенная девушка), взрослые хранят с поразительной тщательностью. У кого только не спрашивала: мама, папа, дедушки, бабушки, Рони, Эльза– никто не давал внятного ответа либо уклонялся. Я думаю, то, что все скрывают, несет для меня большую опасность. Разве стали ли они скрывать то, что безвредно! Но я догадываюсь какая опасность может меня ожидать…Как только я подумаю, что мой любимый Шон будет принадлежать другой, сердце начинает болеть. Жизнь вокруг меня изменится, и чувства придется спрятать еще глубже. Изменится все устоявшееся! Я и Шон провели все детство вместе, а детство плавно перешло в юность. Мы познакомились, точнее нас познакомили родители, когда привели нас в одну учебную группу. Наши отцы работали в одной бригаде. В тот день начала учебного процесса для старшей части десятого поколения, нас всех восьмилетних ребятишек собрали в учебную аудиторию для первого в нашей жизни урока. Как и сейчас, там было много мальчишек, но среди всех них я сразу приметила только одного. Его взгляд, его голубые и чарующие глаза. Шон смотрел на меня так загадочно, с тот момента как только я появилась в аудитории…В вот тогда что-ту внутри щелкнуло, в самом сердце. По всему телу со скоростью света пробежал сильный электрический заряд. Ничего прекраснее я никогда в жизни не видела! На миг я даже испугалась! Одновременно захотелось заплакать - мне неведомо было, что происходит! Но за руку держал папа и смущенно улыбался, и, не решившись его расстроить, продолжала робко улыбаться. Спустя какое-то время подошел учитель, и предложила выбрать место. Папа, к моему удивлению, усадил меня рядом с незнакомым красавцем. Мы просидели за одной партой до восьмого класса (закончилась учеба в средней школе, и весь наш класс стал группой высшей технической школы) – Шон сдружился со Стефаном и Рахимом, пересев в их компанию на соседнюю парту. Но мы не перестали общаться. В перерыве между занятиями и, иногда, после учебного дня мы разговаривали об учебе, хобби, истории, искусстве. Шон мог долго говорить о космосе, как он велик и прекрасен, что мы всего лишь сошка среди меланхоличной бесконечности; о кино, которое произвело на него сильное впечатление (он смотрел только научную фантастику и мнил себя одним из героев, разгадывающим загадки мироздания); о музыке в стиле спейссинт и эмбиен – голоса звезд, планет, галактик, далеких квазаров. Он помешан на космосе, а я помешана на нем, на его вдохновенных рассказах, на плавном и мягком голосе и взгляде, устремленном вдаль. В редких случаях, когда мы оставались одни, мне безумно хотелось обнять его, прижать к себе покрепче, поцеловать. Видела, как это делаю взрослые. До заключения брака недоступно новому поколению: под табу попадает интимная, в смысле любовная, связь, свидания, поцелуи, и даже дружба. Распределение никого не обидит. Ради социальной справедливости люди готовы на все, пусть единицы будут нечастный, за то большинство будет все устраивать. Изо всех сил я верю, что повезет с распределением, и Шон, мой ангел, будет навсегда со мной.
О бушующем океане чувств в моей душе, знает только один человек, самый близкий и родной – Рони. Хоть она и не часть моей семьи, доверяю только ей. Я считаю ее своим наставником. На самом деле никто не назначат наставников, нет такой традиции, так решила я сама. Она – нечто вроде духовной опоры.
Рони никогда не отличалась фанатизмом по поводу Основной Мисси, в меру озадачена своей работой, любит мужа и детей. Она носитель языка, который я выучила дополнительно к официальному языку - английскому. Мы познакомились на моем первом собрании русскоговорящих членов экипажа три года назад и с тех пор подружились. На той самой встрече пообещали говорить друг с другом исключительно на русском. Рони сказала «На корабле всего сто человек знают этот язык, разбросаны они по разным местам, поэтому вероятность того, что кто-то поймет, о чем мы говорим, мала. Говори все что хочешь, не стесняйся! Ты не представляешь, как я устала от притворства и компромиссов». Именно она посоветовала мне вести дневник на русском языке, при этом писать его от руки. «Если хочешь сохранить свои секреты, то сделай так. Понимаешь, по сети можно найти и расшифровать любой файл. Дополнительно к тому попрактикуешься в правописании. Постарайся употреблять сложные обороты речи». У меня не было причин не верить Рони, ведь она знала, о чем говорит – годы обучения на специальность «информатика и информационные сети». А у меня есть, что скрывать. «Если кто-то из взрослых, особенности из старшего поколения, узнает о твоих чувствах к Шону, могу сказать с уверенностью: тебя переведут на индивидуальное обучение или привлекут к научному проекту, из которого нет выхода ближайшее несколько лет. И тогда не видать тебе любимого! Никогда, даже распределение тебе не поможет. Эти сумасшедшие с капитанского мостика уничтожат твои чувства, а за тем и тебя саму ради мисси» - такое наставление я получила после того, как рассказала наставнику о моих переживаниях. Она знала больше, гораздо больше, чем все остальные взрослые. Меня сильно пугало, с какой осторожностью Рони делилась информацией, словно это несло наказание и последующее недоверие, приравниваемое к предательству. Поэтому визиты к Рони становились значительно реже и длились не так долго, как мне хотелось. «На корабле люди не любят, когда задают много вопросов, потому что ответы – это отрывки тайны, которую они самозабвенно хранят» - так было сказано мне на очередной вопрос, показавшийся ей каверзным.
Хочется рассказать еще об одном человеке, которого мне приходится видеть каждый день и который меня всегда понимает. Это Эльза – одноклассница, теперь уже одногруппница, и подруга. Единственная девушка – ровесник, с которой мне удалось поладить. Она заняла место Шона рядом со мной за партой. Мы подружились далеко не по собственному желанию, а в силу одного обстоятельства – мы были единственными девочками в классе. То, что произошло с моим классом, не вписывается в общепринятую систему образования. Юноши и девушки всех специальностей учатся раздельно. Так получилось, что в класс бортмехаников набралось всего две девочки, то решили не учить нас отдельно от мальчиков. И как показалось руководству, они не прогадали. Эльза совсем другой человек, нежели я. Конечно, так можно сказать о любом жителе «Сагана», мы все абсолютно разные. Дело в другом. С кем бы мне пришлось заговорить из членов экипажа, да даже с малознакомым человеком, всегда чувствовала открытость и доброжелательность, при более близком знакомстве возможно и удалось раскрыть суть человека. С Эльзой ощущать не приходилось. Её душа словно заперта за семью печатями и ключи к ним мне, да и, пожалуй, никому, не подобрать. Я потратила довольно много времени на изучение ее внутреннего мира, это как искать шифр к очень сложной загадке, и постоянно натыкалась на препятствия. Вчера спросила подругу, что она думает о мужском составе нашей группы, может кто-то ей нравится по-особому. Ответа я так и не получила. Она лишь сморщила лицо, как бы выражая мне презрение, сказала: «Не начинай, пожалуйста!» и привела русло разговора в направление учебы. Эльза полностью поглощена учебным процессом, кроме уроков для нее ничего не существовало. Наверно, во всем виновата я сама – не тот человек, перед которым раскрывают душу. С таким весомым недостатком нелегко мириться, за то на нее можно всегда положиться, доверь важное поручение, я знала – Эльза не из тех, кто сможет соврать, всегда поможет по учебе, - стоящие качества. Втайне от себя, я завидую подруге – ее совершенно не волнует распределение, ей все равно кто будет мужем. Как она говорила, что посвятит жизнь науке и образованию нового поколения. Пожалуй, эта еще одна «точка разрыва». Мне трудно представить жизнь как совокупность обязанностей без намека на права.
29 июля 2558 г.12.00 по корабельному времени. Ура! Сегодня выходной!
Раз в десять суток выпадают не рабочие! Если точнее сказать, не рабочим этот день считается для тех, кто учится - для десятого поколения и большей части трудоспособного населения. Много думала чем бы заняться в столь долгожданный день, и только вчера ночью приняла решение. Сегодня я посетила всех работающих из моей семьи: Девида и Бет, родителей мамы. Проснувшись, сразу направилась на капитанский мостик, в самый нос «Сагана».
Я всегда восхищалась Бет! Для того чтобы стать старшим пилотом нужно, помимо начального образования и курса специальной подготовки, набрать в сумме шесть лет за штурвалом звездолета и выдержать конкурс на должность среди равных. (Могу сказать с точностью: мне ни за что не стать такой как Элмо – старшего бригадира бортмехаников, не думаю, что сдам экзамен по ориентированию на корабле с первого раза, не смотря на обширные знания.) Но Бет смогла пройти столь сложный путь. Кстати одна из всей семьи занимает высший пост. Я так горжусь своей бабушкой! Благодаря ей мне предоставляется возможность взглянуть за рамки привычного - в Космос, гениальное изобретение безумного гения. Как обычно, сегодня меня посадили в кресло младшего пилота, и я смотрела сквозь фильтры в бесконечно - черную даль над головой. Первое, и самое главное – найти среди всей россыпи крохотных блестящих точек Солнце. Этот ритуал я выполняла самозабвенно, из раза в раз. В данный момент это особенно важно – Эрри – Си еще не так близко. А находив маленькое, отдающее желтым оттенком пятнышко, обретала спокойствие. Ведь там, далеко, есть еще кто-то похожий на меня, чувствующий то же, что и я, но живущий в совершенно отличном мире. На Земле есть океаны, ветер, деревья, там есть места, где нет людей и можно побыть наедине с природой. Для обитателей звездолета уединение нечто вроде роскоши. На Земле я и Шон смогли бы сбежать далеко-далеко, туда, где нас не смогло отыскать социальные службы и не смогли бы разучить нас. Такие мысли завели меня в мечты о побеге на Землю – рай для влюбленных, в мечты, которым не суждено сбыться. Отправившись мыслями в далекие странствия к планете, которая для меня гораздо ближе, чем Ая, попутно я старалась делать вид, будто изучаю ближнее космическое пространство. Не хочется выдать себя истинную, показать чувства. Бет постоянно сидит рядом, конечно ей вообще не интересно кто я на самом деле, наш с ней разговор ограничивается несколькими общими фразами, хотя и довольно доброжелательными. Но иногда, в самый не подходящий момент, появляется Кара Сноу – капитан звездолета «Саган». По отсутствию у нее каких - либо чувств и беспрекословному следованию логике, она похоже на робота. Не нравится она мне, несмотря на то, что не виновата в наличии таких человеческих качеств. Такова система – система отбора и подготовки руководящего состава. В соответствии с правилами, когда новый капитан заступает на пост в возрасте, в среднем, тридцати пяти лет, одновременно происходит отбор среди детей десяти - пятнадцати лет для подготовки на высшую руководящую должность. Того, кому так повезло, обучают по специальной программе, охватывающей все области управления кораблем. Процесс обучения длится до вступления обучаемого на определенную ему должность. Это случатся, как только покидает пост прежний капитан по истечении двадцать лет отведенного рабочего срока или раньше по каким-либо причинам. В итоге глава звездолёта напоминает чем-то дрессированную зверушку, в крайнем случае - запрограммированно робота. Власть принадлежит технократам (еле – еле вспомнила слово!). Основа управления - законы менеджмента и традиций. Странное сочетание, но за двести с половиной лет доказавшее свою эффективность. Изначально система упорядочивания общества была иной, искажалась с нарастанием фанатизма (об этом я прочитала в «Альтернативной истории Сагана» Тедди Лаймана, вскоре после опубликования запрещенной. Салют, Рони!). Пожалуй, это единственное, в чем произошли изменения земных установок. Каре Сноу никогда не понять, что значит любить. Любить без надежды на взаимность. Капитанам нельзя иметь семьи – они избранные и их жизнь отдана служению нашему меленькому народу. Только за это я ее и уважаю. Сегодня я сидела особенно долго, не хотелось возвращаться в закрытые тускло освещённые коридоры, в пространство с четырьмя стенами, да еще не скоро увижу Млечный путь, плеяды звезд, Эрри-Си и Аю. В кресле младшего пилота мне казалось, что надо мной вся Вселенная, наполненная надеждами и возможностями, а там, внутри моя жизнь расписана на годы вперед. Именно в те моменты, когда я направляю взгляд в бесконечность, чувствую себя свободной от условностей обыденного мира.
Сказав Бет «До вечера!», я направилась дальше по пунктам плана на день. Дальше я решила нанести визит в теплицы к дедушке Девиду.
Дедушке…лучше выразиться отец моей мамы. В большинстве художественных фильмах, особенно старых, начала двадцать первого века, Земли: старшее поколение – старые, немощные и сморщенные создания. А Девид, Бет, Маркус, Мария – родители моих родителей, подтянутые, стройные, красивые, здоровые и полны жизни, почти нет морщин. Совсем не выглядят на свои 56 лет. По - этому я называю их просто по имени.
Теплицы располагаются сразу за жилыми массивами и фермами, ближе к корме корабля, и представляют из себя ангары с несколькими уровнями длинных грядок с различными растениями, в основном выращиваемых для приготовления пищи. Девид заведует ангарами с картофелем, морковью и помидорами. Растения – чудные существа из чудного мира. Как и люди, они летят покорять новые миры во Вселенной, и столько же испытаний выпадает на их долю. Они тоже проживают жизнь с определенной целью – стать частью нас. Девид посвящает им большую часть своего времени – его удивляет и поражает до глубины души мудрость Природы, породившую иную форму жизни.
В этот раз мы обосновались в импровизированной лаборатории, которую Девид обустроил в пустующем хозяйственном помещении рядом с его кабинетом. В ней он проводил исследования цветов – так назывались торчащие из горшочка пучки разномастных листочков. Они совсем крохи, недавно пустили корни и прижились к новому месту. Скоро, через несколько месяцев, из уже пышных кустиков появятся бутоны. Девид пообещал мне, что первая увижу только что раскрывшийся цветок. Я сидела и наблюдала как он ухаживает за своими питомцами. Тогда я решилась и спросила его о семье. О том, как по началу, после распределения, складывались отношения с Бет, о какой была мама в таком, как я, возрасте, о дяде Нейтане, и вообще какая была жизнь, когда он был молод. Мне хотелось знать, как образуются ячейки общества.
«Для нас есть всего один сценарий. С Бет мы познакомились на распределении. Какой она была? Да точно такой же, как и тридцать восемь лет назад. Совсем не изменилась. Строгая, властная, амбициозная и упорная. Тогда я посчитал, что мне крупно повезло со спутницей жизни – Бет была дочерью главного врача звездолета, молодым и успешным пилотом. Она – то, что мне надо: красота и характер. Долго радоваться не пришлось – начались будни, и я стал замечать «подводные камни», которые скрывались в глубинах души Бет. Под непреступной решительностью скрывается одиночество и ненависть. Прежде всего, ненависть к своим же родителям, именно они заставляли ее соответствовать высокому положению в обществе, и пока были живы, Бет ничего не оставалось стремиться вершине успеха, а когда влияние значительно ослабло, она уже не смогла остановиться – сила привычки. Однажды у нас случился разговор, в котором она призналась мне, что так и не смогла полюбить меня, хотя я очень хороший человек. По-моему, у Бет была до меня любовь, и до сих пор она хранит ее в сердце. Несмотря на наши разногласия, пришлось завести детей. Первой стала Анита, чужой для меня человек, полностью ее воспитанием занялась моя супруга, и привело это к тому, что дочь стала идентичной копией матери. Было жаль того обаятельного юношу, который получил мою странную Аниту в жены. А вот Нейтан, наш сын, Бет совершенно не интересовал, по этому, он и есть вся моя семья, после его рождения все мои силы уходили на него. Я горжусь теперь его статусом лучшего хирурга. Самыми радостными моментами в жизни были: распределение Нейтана - ему досталась замечательная девушка Диана, появление Карлы и Дональда. Не обижайся, Дени, но вашу семью я даже не считаю родственниками. Ты стала исключением из устоявшегося в моей голове правила. Честно говоря, твой интерес к естественным наукам стал для меня сюрпризом. За долгие годы отчуждения от Бет и ее части семьи…Раскол семьи – трагедия для нашего общества, по мнению большинства: что-то за рамками понимания. Но никто об этом никогда не узнает. Ты стала ниточкой, связывающей два разных мира. За это я тебе безмерно благодарен!»
Краткий пересказ получился…Теперь я поняла почему нахожусь на грани двух миров, почему Бет и мама замалчиваю об отношениях в семье и знаю каково прожить всю жизнь без любви. Раньше только казалось, что папа и мама несчастны вместе, холодны и далеки друг от друга, но оказалось это так и есть. Мама всегда относилась к нам, мне и Джиму, как начальник к подчинённым, а папа добр и всегда играл со мной, когда я была еще ребенком. А вот с братишкой немного другая история. Маму, по степени моего взросления, начало мучать чувство вины за не должное отношение к воспитанию детей, и, после появления Джима, она посвящала ему довольно много времени. Вымещала на нем весь материнский инстинкт. Мама была уверенна, что я ничего не добьюсь в жизни и отдала на воспитание отцу. А Джим, безусловно, будет частью полоумной элиты, он же будущий специалист по колонизации! Так я и сказала Девиду! В ответ он лишь тяжело вздохнул и робко пожалел меня. Сказал: «Все, что было со мной повторяется вновь. Все, что было с тобой повториться». Да, мне завидно! Мне тоже хочется что-то из себя представлять! Но я всего лишь бортмеханик, рабочая пчелка!
Чтобы я не расстраивалась, мы перешли на другую тему, не менее животрепещущую, - распределение. «Самое лучшее и самое худшее одновременно, что придумали странные земляне. Справедливость и сумасшествие слились воедино! Наверно только распределение позволяет избежать никому не нужных драм, грустных историй любви, ссор, да и вообще развала социальной системы. Главное – позволяет сохранить психологическую устойчивость людей. Выбор и решение всегда тяготят, а смирение к решению другими за тебя гораздо легче. Количество недовольных мало по отношению к тем, кому повезло или равнодушным. На этом – то и держится годами наше общество». Тогда я сказала то, на чем размышляла очень долго. А именно: свободное от обязанностей время мне очень нравится смотреть фильмы. Любые. Документальные, художественные, научные, сериалы. Выбирала из общедоступной базы информации фильм с интересным названием и аннотацией и смотрела. Там люди жили на Земле свободно, делали то, что было по духу, и любили без принуждения. Любили кого хотели и могли беспрепятственно женится или выйти замуж за любимого. Вот это – истинное счастье. Почему же мы не можем так жить как земляне? Мы ни чем не отличаемся!
«Мы не земляне и никогда ими не будем. Мы народ Аи. Все живущие на звездолете «Саган» рождены здесь и принадлежат к совершенно иному типу людей. Мышление устроено иначе. Обитатели Земля связывают себя без остатка с планетой. Они другие и жизнь у них другая. Пора оторваться от реалий чужого мира и строить новую цивилизацию. Но, при этом, нужно отдать дань тем смелым людям, благодаря которым существую я и ты. Мы обязаны любой ценой выполнить миссию. Вот есть правда. Мне очень жаль, Дени, но ты, воспитанная землянами оказалась в столь суровом мире. Мой тебе совет, послушай, люби, кого хочешь, и оставь эту тайну при себе».
16. 30 по корабельному времени.
Было очень неприятно слышать от близкого человека подобные слова. Тут не поспоришь – Девид заботится обо мне, ему не хочется, что бы я совершала ошибки. Но если придется сделать нечто против норм общественной морали и ценностей, я это сделаю. На все сто уверенна, что имею право на счастье, и с честью отстою его! Я люблю Шона и мы должны быть вместе! Правда о здесь есть подвох…как обычно…В наших разговорах никогда не задевали тему отношений, симпатий, сплетен. Возможно, я для него лишь друг или просто одногруппница, но скорее всего, просто напарник (для работ в необитаемых и технических помещениях корабля бортмеханики в обязательном порядке необходим напарник). Во время учебных обходов на проверку состояния складских и подсобных помещений мы много общаемся, но изменений в наших взаимоотношениях так и не произошло. Мы рассуждаем как те дети, которыми и подружились. Где-то в глубине души, я чувствую, что мы разные и чувствуем разное. Наверно, он видит во мне, как и Эльза, забитую всеми девчонку, ушедшую в грезы о свободном обществе, насмотревшуюся земных фильмов и начитавшись сказок. Но, при этом, был единственным, кто слушал меня, слушал о моих переживаниях. Не верится, что он делал это из вежливости, но если не так, то почему? Я хотел спросить Шона, почему он так хорошо ко мне относится, но когда мы оставались одни, мне не хватало смелости. Больше всего боюсь нарушить наши хрупкие, хоть и дружеские, отношения.
Сегодня я обедала с Эльзой и ее младшей сестрой (точной ее копией) Людмилой. Ребенку десять лет, а рассуждает не хуже любого представителя моего поколения! Подруга рассказывала о своем визите к кузине Мадлен, в четвертый жилой массив (место, где проживает все руководящие чины звездолёта). Мадлен – дочь заведующего или по другому главного менеджера по культуре и социальному развитию. Ее мать сестра отца Эльзы (что поделаешь – семейные связи решают все!). Видела пару раз эту важную персону – красавица, с высоты на всех смотрит и пренебрежением относится к рабочим профессиям, ведь тяжелее чем кружку с чаем в руках не держала. Эльза давно с ней дружит, считает ее примером для подорожания, стимулом стремится в высшие социальные слои, видит же, как живет родственница, которой больше в жизни повезло. Из вышесказанного следует ее отношение ко мне. За едой подруга полчаса рассказывала о подготовке Мадлен к распределению. А точнее о платье (у каждой девушки должно быть уникальный наряд). Красное, с вырезом, кружевными рукавами и фигурным низом. Фу! Какая безвкусица! Красное платье на молодой девушке в самый главный день ее жизни! Описывала его как произведение искусства! Подумаешь! Пыталась возразить – суть церемонии не в платье, это не торжественное вручение наград, а рождение новой семьи. Эльза сделала недовольное лицо и сказа, что я просто завидую, я вообще все и всегда всем завидую. Очень мило с ее стороны!
Какая разница, в чем стоять перед всеми на сцене Главного Зала, если тебе достался незнакомец в комплекте с его тараканами в голове. Ни за что не смогу полюбить кого-нибудь кроме моего милого Шона, или вообще проникнуться какими-либо чувствами. Мне платье принесет Мария, мать отца. Выберет н свой вкус, что самое непредсказуемое, и передаст папе. Мне все равно, каким оно будет, только не красным.
Самое-то главное, ради чего продолжила запись в дневнике! После обеда, я, как назло, забрела в квартиру, где проживает моя семья, для того, чтобы забрать портативный компьютер. Обычно там я только ночую. Там папа сообщил мне новость: мы (я мама и папа) должны буду пойти на ужин к Элмо и его семье. Как из разговора стало понятно, мы не единственная приглашенная семья. Непонятна только причина сбора семей технического персонал и смежных специальностей. Без сомнения – канун распределения и все такое, но все торжества после мероприятия. Ничего, конечно, не изменишь. Придется идти. Придется приводить в порядок волосы, делать на лице нечто на подобии макияжа, надеть милый наряд и притворится, что я рада посетить это славный вечер.
На самом деле я хотела забраться в седьмой хозяйственный корпус, в помещение под номером пять, и дочитать втору часть «Последнего города» Брюса Майки, романа об умирающей древней цивилизации кросов. Там так тихо и уютно, не слышно людских голосов, никто туда не заглянет. Таков был план на вечер, так хотелось притворить его в реальность!
23.05 по корабельному времени.
Я нахожусь в Главном Зале. В огромном пустом ангаре со сценой и двадцатью рядами красных кресел. Сюда я сбежала от того безумия, которое творится вокруг, а в частности на светском вечере Элмо, плавно перешедшем в вечеринку. Трудно поверить, что мне удалось пережить это и вытерпеть такое откровенное унижение. Я держалась молодцом! Хм... Помню было много людей: в основном взрослые из разных поколений и ровесники. Был и Шон. Собственно он и был мне интересен. Кроме него никого не замечала…А он не замечал меня. Все время он разговаривал с какой-то девушкой. Симпатичная, с длинными русыми волосами, не высокая, изящная. Я ее видела в первый раз, следовательно, она не из нашей, так сказать, компании. Чужая. Как она смеет покушаться на мое сокровище? На моего ангела, на единственное, что придает мне сил идти дальше? Не буде его рядом со мной – не будет и меня!!! Шон подошел ко мне, позже, наговорившись с ней, и начал разговор с таких слов: «Лаура удивительная…Никогда таких как она не встречал…». Нет слов…Удалось только выговорить: «и что в ней удивительного?» (получилось довольно грубо!). А он, даже не обратил внимание на интонацию моих слов, выдал: «Разве не видишь? Она просто светится изнутри! Из ее души так и льется красота и добро! Невероятно…Я думал, что идеалов не существует!». Сразу после этих слов я развернулась и ушла.
Я сама во всем виновата. Надо было ему сказать: «Шон, я люблю тебя!» уже давно и не мучатся. Независимо от того как он отреагирует и какие запреты в обществе существую, надо было сказать. Не пришлось бы слышать обидные слова и испытывать ревность. Тогда бы у меня был шанс на взаимность, но теперь все закончилось – а знаю кто дама его сердца – полная мне противоположность.
Кто же она – «прекрасная» Лаура? Раньше не попадалась на глаза. Это и понятно – в моем круге общения женского пола мало, из сверстников только Эльза. Все девушки моего возраста учатся отдельно от мальчиков и приставляют из себя отдельное сообщество, состоящее из сделанных по шаблону кукол с обложек старых глянцевых журналов, которые мне показывала мама. Все они учатся на врачей, специалистов по культуре и образованию, руководителей разного уровня. Не удивительно, что Шону понравилась Лаура. Она не техник, не занимается мужской работой, как с картинки красива, в милом платьице: полноценная девушка – невеста. Ко мне он привык, видит каждый день, всегда может поговорить со мной. Да я и платьев у меня нет. Как говорила Рони: «Парням нравится завоёвывать. В древние времена, когда на Земле только зародилось человечество, основным занятием мужской его части была охота. Со временем, пища начала сама плыть в руки и потребность в добывании еды постепенно отпала. Так они начали охотиться на женщин, а это уже было нужно для чистоты крови. Это особенно важно для нас – все – таки имеет значение из какой ты семьи. А завоевывать они будут только то, что представляет загадку. Ты должна быть загадочна для твоего любимого Шона». Поздно уже строить из себя загадку и придумывать отгадку. Через восемь дней распределение, оно решит всю мою дальнейшую судьбу. Возможно, тот, кто сейчас для меня близок, станет дальше, чем край Вселенной. Создавая новую семью, она разрушают другую – естественно сложившуюся. Я не представляю себе жизнь без Шона. Кто, если не он, будет ходить со мной по старым и пыльным коридорам и рассуждать о возможной встрече с инопланетянами, при этом рассказывать глупые земные анекдоты в тему? Кто будет заваливать меня по внутренней почте разномастной музыкой с фантастическими мотивами? Чьи компьютерные рисунки я буду видеть первой? Вместе с ним могут исчезнуть те приятные мелочи, из которых складывается моя жизнь. Возникнут пробелы в душе, заполнить которые практически невозможно. Без него нет и воспоминаний, словно события до учебного периода стерлись. А воспоминания это и есть я сама. Что если он на распределении достанется Лауре, или хотя бы увлечется ей всерьез, жизнь закончится, сломается как механизм, из которого вынули основную деталь. Не могу его обвинять его в таком ко мне отношении, он же не знает о моих чувствах.
Уже 1.50 по корабельному времени, еще десять минут и меня начнут искать.
1 июня 2558 г. 18.35 по корабельному времени. Самый лучший день в моей жизни!!!!
Но обо всем по порядку! Конечно, в самом начале день начался точно так же как и все остальные: с теоретической части в аудитории. Прошли первые две пары: философия и культурология, а за ними следовал инструктаж по предмету «условия сохранения жизни на корабле, условия хранения багажа» (нас учат, как сохранить условия жизни на корабле) с последующей практической частью. Уже второй инструктаж мы изучали датчики первичного состояния – они фиксируют и передают данные о температуре, влажности воздуха, герметичности и нестандартных условиях (наличие несвойственных заданным условиям веществ) - в общем, о первичных состояниях. Нам подробно рассказали об их устройстве, принципе работы и как устранять неполадки. После написания контрольной на соответствующую тему, руководитель по практической работе Кевин Фрай выдал нам одно на всех задание. «Группа М-111, в паре, т.е. каждый со своим назначенным напарником, отправляется на проверку технического состояния помещений хозяйственного назначения, а так же на проверку рабочего состояния датчиков. Что с вас требуется, судя по результатам проверочной, вам понятно». Мне и Шону достался одиннадцатый складской отсек, где хранилась одежда. В таких местах на корабле температура на десять градусов ниже, чем в обитаемой части звездолёта и некоторых частей склада со специальными условиями хранения. Мы надели защитные костюмы и отправились на задание.
Мы не разговаривали. Добирались до места и выполняли порученное не произнеся ни слова. Изредка перекидывались отдельными фразами, да и то только по необходимости. Совершенно не хотелось начинать с Шоном беседу. В первый раз за все наши совместные вылазки с учебными целями, мне было так неловко находится наедине с ним. Тем вечером, когда я наблюдала его с красоткой Лаурой, что-то во мне изменилось. Шон словно отдалился и стал посторонним. Ему по душе другая. Все тайные надежды, таившиеся во мне долгими годами, пошатнулись. Пропал смысл делиться сокровенным с человеком, который не сможет ответить мне тем же. Моя любовь стала, так сказать, с примесью. Примесью разочарования и сомнений. Уже давно я внушила себе: не смогу смирится с потерей любимого. Сам факт того, что я одна в далеком от людей закоулке и рядом только Шон, безумно злил и не давал сосредоточиться на деле. Его циничный взгляд, как специально, выводил из себя. Но я не подавала вида – будто – бы это самая обычная вылазка по заданию, ни чем не отличающаяся от прежних.
Мы ходили из одного помещения в другое, искали датчики и проверяли их работу. Так прошло около получаса, я даже начала успокаиваться – действительно его совершенно не волновало мое присутствие. Он тогда прекрасно дал понять, что наши отношения всего лишь на уровне дружбы, и мне не стоило задавать лишних вопросов. Поэтому я без тени сомнений зашла в очередную холодную и темную комнату, с разложенными около стен ящиками, в поисках мигающей красной лампочки.
Как только закрылась дверь, наступила полнейшая тишина и светил только мой фонарик. Мне показалось, что Шон исчез, испарился, словно его не было вовсе. От ужаса я чуть не подавилась холодным разряженным воздухом: вокруг не слышно ни шагов, ни дыхания, ни голосов. Даже не чувствовала передвижений Шона. С минуту я усмиряла беспрерывно нарастающую панику, и, достигнув желаемого результата, осмотрела пространство вокруг меня. Но в свете фонаря оказалась пустота около двери и темные проходы между ящиками и коробками. На мой голос Шон не отзывался. Что ж, может быть он вовсе не заходил сюда вместе со мной, может он направился сразу в следующее помещение, чтобы ускорить процесс осмотра. После того, как я заглянула туда, держать себя в руках было бесполезно: там тоже никого. В итоге пришлось вернуться обратно, туда, где потеряла напарника и начать поиски. Я просто не могла вернутся ко всем остальным одна, да такого не могло быль – потерять напарника – это нечто вроде проклятия для бортмеханика. Пропажи людей на корабле случаются крайне редко. Тем более, если это Шон, мой любимый и близкий…
Ничего не оставалось, как идти дальше, вглубь склада. Преодолев несколько поворотов, я заметила мелькающую красную точку. В тот момент я наивно обрадовалась, что удалось хоть что – то найти, ведь через несколько секунд погас фонарь. Ну вот, я теперь одна среди груды вещей, далеко от людей, и без фонаря, - какая удача! В такой ситуации, в соответствии с инструкцией, необходимо по рации сообщить о случившемся в штаб по чрезвычайным ситуациям, ко мне прислали кого-нибудь в кратчайшие сроки. Только рации у меня не оказалось – Шон сам вызвался сообщить в Штаб промежуточные данные, оставив рацию у себя.
Сначала я почувствовала, как руки касаются талии, затем резко сжимают в районе пояса, ноги сразу же на несколько сантиментов отрываются от пола и, тут же, по краю уха, шепотом, пробежали слова «Попалась!?». Так и знала! Догадалась! Шон просто пошутил! Стоп…А вдруг это не шутка? С того вечера я его совершенно не узнаю, а может вообще никогда не знала. Сомневаюсь, что Шон был до конца со мной окровенен. А вдруг он сейчас сделает мне больно - побьёт, изнасилует, убьет. От страха и непредсказуемости сложившейся ситуации, я впала в сильнейший ступор: не ясно то ли сопротивляется, то ли плыть по течению. В то время пока я находилась в раздумьях, буквально несколько десятков секунд, случилось еще более неожиданное: Шон убрал прядь моих волос с правой стороны на спину и прикоснулся губами к шее. В то самое мгновение по всему телу пробежала сумасшедшей силы волна непонятно чего: возбуждения, спокойствия, просветления, всего сразу…Все смыслы, вопросы и ответы потеряли свое прежнее значение. Ко всем замкам нашелся свой ключ. В голове одновременно взорвались миллиарды атомных бомб, но этот взрыв был не разрушающим, а созидающим. На обломках старого мира родился новый – гораздо прекраснее своего предшественника. От бьющих чрез край чувств, ноги стали ватными, а руки перестали меня слушаться. Шон понял, что со мной творится неладное, взял на руки и отнес к стоявшему ближе всех ящику. Усадив на него, начал покрывать поцелуями мои, как показалось, побледневшие щеки. «Шон, что ты делаешь?» - единственное, что удалось выговорить. «Как что? – с искренним удивлением спросил он, - пытаюсь тебя соблазнить!». «А как же правила? – с еще большей робостью спросила я, не в силах сопротивляться его чарам». «Забудь о них. Здесь и сейчас, между нами, их не существует. – Ответил Шон, уже целуя меня в губы». Мне неведомо, сколько мы целовались, страстно, безумно, бурно. Это был мой первый поцелуй, хот я не так важен его порядковый номер, важно, что он случился и именно с любимым, с моим самым близким и дорогим человеком. Невероятно! До сих пор не верится в реальность произошедшего. Словно кто-то более могущественный прочитал мои мысли и воплотил в реальность, сделал сказку былью. Нам рассказывали о религии, Боге, вере, религиозной морали, только в теории. Среди нас не официально признанного вероисповедания (каждый верит, во что желает). На корабле одна религия – Основная Миссия. Рассматривая из иллюминатора открытый космос и осознавая его величие, невозможно не верить, что существует неведомая простым людям вездесущая сила, которой удалось создать Все из ничего и управлять своим грандиозном творением. Наверно это она и творит чудеса: Вселенная, жизнь, человек, этот поцелуй. Сплетение душ и губ оборвалось одновременно с тем, как из вдруг ожившей рации с голосом оператора Штаба с сообщением о завершении задания через полчаса. Нам пришлось, без какого- либо энтузиазма, продолжить начатое. Хорошо, что половину намеченного было сделано.
Второпях мы закончили проверку складских датчиков и вернулись обратно, обратно в реальный мир. В пути, возвращаясь к вспомогательному лифту по длинному коридору, Шон крепко держал меня за руку, а уже в лифте, крепко прижимал к себе. Я уловила все нотки его переживаний. Насколько сложно было сломать в себе барьер из заложенных, чуть ли не на генном уровне, табу. Да и мне было трудно подпитывать столько времени пылкие чувства, беспрерывно преодолевая навязанные правила. Боль, вызванная ломкой стереотипов, стала нашим общим чувством в тот момент. У нас получилось! Теперь нет сомнений и недосказанность. Не нужно вообще слов! Я все поняла через поцелуи. Сегодня Шон рассказал больше, чем обычно.
После отчета пред преподавателем о проделанной работе и полученных результатах. Мы вынуждены попрощаться. По крайней мере, до следующего дня. Завтра мы снова встретимся в аудитории, будем сидеть за соседними партами, но между ними не будет недомолвок. И я уже ничего не боюсь, мне ничего не мешает, даже смазливая кукла Лаура.
Чтобы скрыть неугасающее в сердце волнение (по внешнему виду и поведению виден эффект произошедшего), я заперлась в своей комнате в квартире родителей. Сейчас лучше всего не показываться никому на глаза, и, если все получится, не придется объяснять каждому о причинах моего хорошего настроения. В таком деле придется приврать. Было бы не плохо, если Джим уйдет на дополнительное занятие по биологии. А то постоянно мешает мне заниматься своими делами: обзывается, дразнит, говорит неприятные вещи. Мама внушила ему, что обслуживающий персонал для звездолета, и теперь не во что меня не ставит. На мои претензии по поводу поведения брата, мама отмахивается и говорит, что он всего лишь ребенок. Конечно, ему всего десять, вот он и говорит словами матери. А папу он боится, хотя он такой же профессии, что и я. Это и понятно – папа в несколько раз его крупнее и сильнее.
3 июня 2558 г. 22.45 по корабельному времени.
Сегодня мне много всего рассказать!!! С момента последней записи моя жизнь в корне изменилась. Я чувствую себя как никогда свободной и открытой. На самом деле, внешне, для всех остальных, моя жизнь течет как всегда. Но среди рутины повседневных событий начали случаться такие, которые раньше не происходили.
Все началось на следующий день после нашего первого поцелуя. Утром, в 9.00 по корабельному времени, когда я прошла в аудиторию, он уже был там, сидел на месте Эльзы, как два года назад. Тогда мне показалось, что лицо вспыхнуло пожаром. Было страшно за то, что присутствующие одногруппников обо всем догадаются, а подруга и ее вспыльчивость, разнесут Шона в клочья. Но ничего из того, что я себе нафантазировала, не произошло. Окружающим совершенно не показалось интересным подобная перестановка мест, а Эльза спокойно села на соседнюю парту, даже не повела бровью. Всем наплевать, как обычно. Я впервые была рада, когда люди игнорируют важные для общества мелочи – мы ведь нарушаем моральный завет предков – «любовь» возможна только в браке. Как говорила Рони, постараюсь правильнее перевести, «Хорошее браком не назовут».
Знаешь, дневник, я готова вечно сидеть так, за одной партой с любим Шоном, краснеть и беспрестанно ерзать на стуле, наблюдать за бессмысленными выражениями лиц одногруппников и обезумевшим от своей важности преподавателя по математике. Все кажется таким глупым и неинтересным по сравнению с той тайной, которую мы храним в сердце. Наверно, мы единственные за всю историю «Сагана», которые отважились признаться друг другу в самом важном в жизни. Там более за несколько дней до распределения.
В перерыве между первой и второй парой Шон протянул мне укутанную в бумажный конверт схему (микросхема для хранения до нескольких десятков гигабайт информации) для моего старенького, даже по земным меркам, плеера. Сказала, что это Roxette, и он знает, как я их люблю, а на схеме все их альбомы (для того, чтобы я не искала по базе, все песни в одном месте). И попросил, чтобы я не открывала конверт в людном месте и, вообще, желательно открыть его, когда я буду одна. Что ж я выполнила все указания от и до, чувствовала, там, в тонкой упаковке диска спрятан секрет, и хранить его нужно строже всех тайных знаний Вселенной. Сразу, только прозвучал сигнал об окончании занятий, помчалась обратно в квартиру, подходящие место для задуманного, - родители на работе, младший еще на учебе. И вот, заперев дверь моей личной комнатки, я осторожно вскрыла тонкую оболочку вокруг блестящей окружности. Вытащив схему, на первый взгляд, ничего не обнаружила, но потом, опустив взгляд на пол, заметила свернутый клочок бумаги. Это записка! Он передал вместе, или вместо, с музыкой и ее. «Жду тебя в седьмом зале двадцатого складского отсека (склад мебели и строительных материалов, найди на карте) завтра в 18.00».
Сегодня я все время, проведенное на занятиях, чувствовала, что сижу на пороховой бочке с иголками. Как и вчера, мало кто обратил внимание на мое немного странное поведение, только Эльза за обедом пожаловалась на Шона – занял ее насиженное место, при этом назвала его смазливым прыщем. Мне нравится, что подруга не лезет в мою личную жизнь, не заедает лишних вопросов и не сыплет сплетнями направо и налево.
Хочу немного отойти от темы, рассказать об уроках физической культуры, накипело! Тренировки проходят день – через день (как на зло по графику выпадала на сегодня), я и Эльза занимаемся у одного и того же тренера и в одно и то же время с группой девушек, учащихся на воспитателей в детских садиках (на корабле четыре детских сада в соответствии с жилой локацией). Они меня раздражают! Бесят невероятно! Сборище куколок, выращенных на сказках о светлом будущем и не бравших в руки ничего тяжелее персонального компьютера. Разве им понять, что значит работать тяжелыми инструментами в темном и пыльном ангаре (нас часто направляют на техосмотр действующих механизмов). Не знаю, может они специально, начинаю сплетничать, посмеиваться, обсуждать все, что движется и пренебрежительно на нас, девушек из совершенно другого мира, посматривать. Нелепо рассуждать на тему «почему меня не принимают в другом обществе и так далее», но можно и уважение проявить! Да, мы все разные, некоторые одинаковые, но на это нам всем дана терпимость! Я же не подхожу к ним и не говорю об их безобразном поведении, потому что понимаю - это ни к чему не приведет. Приходится терпеть, пускай и они потерпят! Стоп…Спокойно…Пора вернуться в привычное русло…
Еле – еле дотерпев до конца учебного дня, я на всех парах устремилась в свою комнату, чтобы побыстрее сделать уроки и подольше подумать что же одеть на мое первое свидание. Хотя какая разница, что-что, а Шона не волнует, что я на себя надену – даже самый изящный наряд после пути через тоннели с вековой пылью превратится в лохмотья.
А именно так мне и пришлось добираться до пункта назначения: по запасному грузовому лифту, через узкий межсекторный тоннель и прямо к складским отсекам, там остается сделать несколько подъемов в по межэтажным лестницам и проехать семь этажей литом и найти нужный отсек и зал. Впрочем, не так уж и сложно, чем мне казалось. К незамысловатому одеянию пришлось добавить одну деталь – пояс для инструментов с фонарем и интерактивной картой корабля.
В половину пятого по корабельному времени я отправилась в путь. Самый опасный участок – это всегда вход в нежилые части корабля, надо как можно осторожнее и незаметнее пробраться в безлюдные коридоры. На сей раз мне повезло: у входа к грузовому лифту второго жилого массива, по которому в стародавние времена поднимали мебель со складов (теперь это делается всего раз в месяц), никого не было. А дальше задача проста – набрать на замке пароль для ремонтников и отправится в свое не столь далекое путешествие.
В назначенное место я добралась за двадцать минут. В седьмом зале двадцатого складского отсека, как и в других складских помещениях, было холодно, темно и тесно. Шона еще не было. В ожидании я забралась на ближайший освобожденный от других ящик. Ничего не оставалось кроме как вслушиваться в разряженную и заполняющую все пространство, даже меня саму, темноту. По обыкновению, вокруг ни звука, даже самые слабые шорохи в один миг затихли. Здесь, почти в самом хвосте звездолета, не слышно шума работы трех огромных двигателей и гравитационной системы. В радиусе трехсот метров нет ни души. Всегда, оказавшись вдали от людей, я ловлю себя на одних, пожалуй, из самых невероятных чувств – свободы и всепоглощающего одиночества – как же их не хватает в обыденной жизни.
Шон пришел на десять минут позже, чем было указано в записке. Оказавшись рядом, он обнял меня и поцеловал (это было просто невероятно), а так же извинился за опоздание, ждал подходящего момента для вылазки за границы обитаемой части.
Мы много разговаривали. Разговаривали, не стесняясь, прижавшись к друг другу. Первое, и самое главное, Шон сказал, что давно и сильно меня любит. Я – единственная на корабле, кто не только слушает его, но и слышит и отзывается на порывы души, кто в серьез воспринимает его увлечение поисками других разумных существ во Вселенной (не смотря на то, что летим уже триста лет и никого не встретили). Он говорил об одиночестве в узких пространств корабля и людей, столь повсеместно наполняющих жилые отсеки, об усталости от пустой и болтовни наплоенной помешательством, о том, что поговорить действительно волнующем и о чем-то личном может только во время учебных заданий со мной. Я ответила, что у меня похожая ситуация – окружающие совершенно не замечают искренних порывов, принимают их за отклонение от нормы. Набравшись сил, стараясь не спугнуть свалившееся на меня счастье, решилась спросить про Лауру. Шон в ответ засмеялся, правда, с небольшой долей грусти. «Я должен был так сделать. Так надо. Нас познакомил мой отец несколькими минутами раньше, прежде чем ты нас вместе заметила. Если бы я отказался с ней разговаривать, то взрослые могли заподозрить неладное и этого разговора бы не случилось. И еще. Зачем мне нужна эта Лаура, которая умеет только грамотно подать себя и льстиво улыбаться. Сомневаюсь, что она когда-либо выбиралась за пределы жилых массивов, и, тем более, решилась зайти так далеко вглубь складов. Прости, но меня заставили обстоятельства – видела, сколько вокруг взрослых, ходят и зорко за всеми наблюдают. А тебя с кем-нибудь знакомили?». И тут я вспомнила об Ирвине, молодом человеке, докучавшем мне весь тот вечер. Действительно, я видела его впервые. Как бы невзначай подошел и представился, скромно и не навязываясь, словно не хотел мне чем-то помешать, начал разговор. Тогда это показалось довольно невинно и случайно, но сегодня в темноте и тишине, крепко прижимая к себе Шона, цепочка событий обрела свое слабое звено. «Нет! Не может того быть! Ерунда какая-то!» - выпалила я, отстранив Шона от себя. «Извини. У меня такая догадка возникла на самой вечеринке. Взрослые ведут тонкую игру. Взяли и подстроили знакомство с нашими парами под прикрытием, да еще и до распределения. Подло, правда?».
Что же теперь? Нам не суждено быть вместе? Как же мне дальше жить? Я пропала.
После этих слов, Шон начал говорить, что можно что-то придумать. Он не хочет быть с Лаурой, а меня не отдаст Ирвину. Но почему-то я не слушала. Было такое ощущение, что с глаз спала плотная пелена, спали розовые очки. В жизни, которая по определению принадлежит мне, я ничего не решаю. Даже кого любить определило мне общество. Как же я устала постоянно от себя самой прятать сильные чувства. Придется встать в ряды тех смирившихся, чье сердце разрывают боль и бессилие перед системой, чья жизнь превратилась в насилие над собой – приходится видеть любимого в счастливых объятиях другого, и, при этом, внушаться пользой происходящего. Таких людей можно вычислить очень просто – глаза их потухли навсегда. Шон долго утешал меня, я плакала тихо и еле слышно, впервые почувствовала, как меня покидают жизненные силы – надежны на будущее. Прежняя Дени перестала существовать, она умирала во мне медленно и мучительно. Сейчас, хотя наша встреча уже закончилась, все еще чувствую отголоски слепо влюбленной девушки. Шона я почти потеряла. С ума сойти, он тоже мучается в агонии необратимости, как я, но с момента разговора с той девушкой, которая по решению неких должна стать его женой. На прощание Шон пообещал мне не оставить все как есть, а найти выход, хоть из безвыходной, ситуации. И выход есть! Это сопротивление! За историю «Сагана» не было не одного случая выступления против столь важной традиции как распределение, нам не на чем основывать свои действия и, нет при этом, ошибок, которых необходимо учесть, и на какие последствия в итоге рассчитывать. Шон на мои всхлипы отвечал с наигранным оптимизмом и жизнерадостностью. Сказал, что это всего лишь предположение и во всем виновата его мнительность. Может быть, на самом деле, реальность сильно отличается от того, что увидел он. Но нет…Шон абсолютно прав и придумать что-то в сложившихся обстоятельствах вряд ли представляется возможным. Обезумевшие от важности и грандиозности мисси, взрослые, написанные сомнительными личностями порядки, мое поколение, опустившее руки в смирении – что тут поделаешь? Все мы закованы в стальной саркофаг, который откроется сам только когда получит подтверждение прибытия в пункт назначения. Так уж он запрограммирован. А земляне, посылающие раз в год (по корабельному времени) послание об их жизни на момент отправки сообщения ничего не могут сделать. Мы же, в ответ, посылаем целую кипу отчетов и результатах исследования, и как я догадываюсь, где руководство расписывает, как же хорошо живут люди «Сагана». Вот такое общение. Помню прошлогоднее послание Земли. В Главный Зал для обязательного просмотра видео-сообщения собрали почти все десятое поколение, сколько вошло. Там, на огромном экране, развернутом на месте сцены, мелькали картинки с видами огромных городов (небоскребы, широкие улицы, машины), и люди там свободны – ходят, где хотят, с кем хотят и когда хотят. Там никто круглосуточно не контролирует и не следит за каждым шагом, кроме людей, которых они называют «знаменитостями», понятия не имею кто такие, даже объяснить трудно. Больше всего впечатляли прогуливающиеся по площадям и проспектам влюбленные, по их поведению сразу заметно, что они нашли друг друга, за их плечами целая история любви, возможно, такая же, как в книжках, что мне приходилась читать, а возможно и еще более невероятная. В моменты, когда на экране мелькали их улыбки, всю меня раздирали зависть и зависть. Сердце обливалось кровью в осознание того, что мы, люди, рожденные в холодном космосе, укутанные в несколько слоев металла никогда не сможем стать как они, таинственные существа с прекрасной Земли, никогда не сможем позволить выбрать объект обожания. Шон, мой любимый Шон, не оставляй меня одну наедине с болью, останься навечно в моей душе огоньком в бескрайних пучинах Вселенной. Будь проводником в мире затуманенных человеческих разумов.
6 июля 2558 г. 22.00 по корабельному времени.
Последний день моей нормальной жизни. Завтра все, что считалось привычным, исчезнет, вокруг меня ничего не изменится, но внутри воцарится кромешная, беспроглядная, тьма. Она заполнит без остатка пространство моего мира, не оставит ничего на своем пути. А когда среди густых клубов темноты загорится свет, это будет свет из преиподни. Примерно так я себе представляю свое «светлое» будущее.
Шона я не видела уже два дня. Он в мед. части. Ни одна попытка узнать, что с ним произошло, не увенчалась успехом – меня просто не пускали к нему, его родители ограничили визиты к нему. Попросила Рони добыть любую информацию о любимом, но и ей это оказалось не под силу. Что – то вроде блока на все данные о Шоне Волтерсе, нечто наподобие секрета, и как сказала Рони, это на корабле не редкость. С меня хватит…Я устала думать что же могло случится…После каждого отказа в личной встрече в больнице, становилось все страшнее и страшнее, и на все сто уверенна попал Шон в руки врачей из-за своего обещания. В голову не приходит, что он предпринял, и что следует делать мне. Знаю точно – мне страшно, страх обездвиживает меня, связывает по рукам ногам. Если Шон возразил против решения комиссии по распределению родителям, то, скорее всего, и я уже под ударом. Кажется, что шаг вправо, шаг влево – и полечу в пропасть.
С того времени как только узнала о Шоне, я стала похожа на живого мертвеца из не понятных земных страшилок. Сижу на занятиях, хожу по своему жилому массиву, общаюсь с другими людьми, словно на автомате. Больше, кроме моего любимого, не волновало вообще ничего. По вечерам, под звуки засыпающего звездолета, я читала и смотрела кино, запиревшись в комнатке три на три метра. Написала на русском несколько писем Рони со своими переживаниями, как и Шон, доступ к ней был закрыт – таков график работы, сможет освободиться только после распределения, на ней лежит не столь большая, но очень значительная, доля подготовки к торжеству. Только папа заметил мое необычное состояние, поинтересовался. Я сдуру наплела всякого в ответ. Теперь я точно осталась наедине со своей проблемой.
Ненавижу этот день. Сегодня работают только дежурные и постовые, да и то у которых нет детей подходящих под возрастной ценз распределения. Все остальные кружатся в безудержном и сводящем меня с ума танце. Во всех жилых массивах творится просто нечто ужасное: взрослые со своими детишками на выданье носятся из квартиры в квартиру, девушки разгуливают в разномастных нарядах, по радио «Саган» во всю мощь звучат пламенные речи, восхваляющие предстоящие событие. Мама, «нежданно-негаданно» вспомнила о моем существовании и атаковала вниманием на протяжении всего утра, при этом, не упуская шанс забрызгать комплементами, мое скучное платье белого цвета (какая ирония) и с плотными кружевными узорами, в общем, напоминало заношенную ночную рубашку. С другой стороны, меня подобный вариант вполне устраивал – скромно и не так, как у других. Под конец дня мне удалось улизнуть от пристального надзора родни и забраться в самый дальний воздушный коллектор у самого кислородного сада, здесь всегда свежий воздух, незаметный шум вентиляторов и слабый ветерок, да и почище чем в некоторых квартирах.
Ты остался один, а вокруг пустота, только чей-то голос тихо шептал…вернись назад, дальше нет ничего, лишь бескрайний ад…вернись ко мне, что делаешь в этой всеми забытой стране…Эх, Эпидемия, рассказала обо мне сейчас всего в нескольких предложения…
7 июля 2558 г. 21.55 по корабельному времени.
Вроде можно писать спокойно. Они меня здесь не найдут, по крайней мере в ближайшее время, – я сижу над Главным Залом, в котором было около семисот взбешённых людей, готовых разорвать меня на мелкие кусочки. Эти недалекие люди не сумеют догадаться искать меня здесь, и, пока система охраны будет сканировать корабль, а точнее все самые, по их мнению, посещаемые мной места, пройдет немалое количество времени, пока обнаружат мое местоположение. А теперь самый момент поведать, что же я натворила.
Единственный не учебный день выпадавший на нерабочий и то умудрились испортить…Впервые за долгие годы меня разбудила мама с радостными восклицаниями и причитаниями: «Дени, сегодня ты невеста, вставай скорее, у нас много дел!». Естественно, после подобной фразы, кстати, от которой до сих пор мурашки по коже, я продолжать спать не могла. Вскоре на подмогу к маме сбежались Бет и Мария. И до восьми часов по корабельному времени, до начала церемонии, дружная компания из родственников женского полу игрались со мной как с куклой: поправляли и так не очень хорошо сидящее платье (порой казалось, что они пытаются выставить меня посмешищем), мазали на лицо нечто блестящие, называя это косметикой (после процедуры лицо стало таким же, как у индейцев из вестернов, готовящихся дать отпор завоевателям), обрызгивали жутко пахнущими жидкостями, говорили какая сегодня красивая (видимо, обычно я страшная). Дневник и ручку, на этот раз решила припрятать в небольшую сумочку через плечо.
В то время, я терзалась мыслями о Шоне. Если ему разрешат посетить церемонию, что очень даже вероятно, что же он подумает о моем внешнем виде. Будет очень стыдно предстать перед любимым в столь нелепом образе, а ведь я сильно по нему скучаю и хотелось бы понравиться ему, не смотря ни на что. Сверстницы разодеты в роскошные вечерние платья, им все равно, чем может закончиться действо, они все выполняют долг и под сомнением их шансы испытать настоящую любовь. Больше всего мне хотелось остаться одной в неведомом никому уголке корабля, прямо как сейчас. Еще лучше бы было, если бы рядом находился Шон, мы бы разговаривали о чем-то личном, важном и полезном для сердца. Например, о Земле или будущем людей «Сагана», о Ае. О том, что волнует больше всего.
Не понимаю, как дожила до самого распределения. Волнение пронизывало каждую клеточку тела с самого момента входа в светящийся всеми цветами Главный Зал. Потихоньку я приходила в себя и начала замечать происходящее. На всех, до единого, креслах сидели красиво одетые люди, они живо разговаривали и смеялись. Впереди сидели непосредственно виновники торжества – мои ровесники и ровесницы, на дальних рядах устроились взрослые понаблюдать как их чада пройдут своеобразный обряд посвящения – переход во взрослую жизнь. Мама и папа проводив меня до обозначенного именем «Дени Саванна» кресла – рядом с некой Кэтрин Вей, сами отправились в конец зала. До начала оставалось подождать каких-то десять минут, а показалось, прошло несколько долей секунд, за которые тщетно пыталась выцепить взглядом любимого Шона. Он там, среди кандидатов, на самых первых рядах, мне просто не хватило времени найти его, а он даже не пытался найти меня. Думала он сидит рядом со Стефаном и Рахимом, но и возле них его не обнаружила. Прекратила ёрзать по гладкому красному покрытию кресла как только погас верхний свет и на сцене появилась Кара Сноу в ослепительном темно-фиолетовом платье. Долгая, пламенная речь гремела около двадцати минут, в ней восхвалялись подвиги землян, свершения предшественников, достижения современников, говорилось о важности момента, который для многих сидящих в зале должен стать незабываемым. Капитан озвучивал подогнанный под реалии шаблонный текст, произносившийся на протяжении всего полета, на всех распределениях, это легко догадаться: шепот – реакция взрослых, дала мне понять. После напутствия новому семейному поколению, зажегся экран позади Кары Сноу. На глубоко-черном фоне появилась яркая белая полоса, разделявшая прямоугольный экран на две равные части. «Посмотрите все сюда, - восторженно воскликнула Кара, - сейчас, через несколько мгновений, на левой, для вас, половине экрана появится имя юноши, а компьютер подберет для него кандидата-девушку, идеальную для него, имя которой отобразится на другой половине. Начнем!». Невероятно.…Сколько времени прошло до того момента.…Все ждала появления имени моего любимого, но так и не дождалась. Вскоре на большом экране появилось имя Ирвин Брэдли, и я ожидала самого худшего. Оказалось, двери в Главный зал стали последними вратами, подле которых необходимо оставить надежду. Символы, означавшие мое имя, появились тут же, словно они были там всегда, просто загорелись в нужный момент и все. Не осознав произошедшего, я продолжала оставаться на месте, хотя меня уже вовсю звали через микрофон со сцены, гудели фанфары, раздавалась торжественные возгласы. На плече почувствовала руку, это была сидящая рядом Кэтрин, как бы будила меня ото сна легкими хлопками. «Дени – это ведь ты? Не слышишь? Тебя уже зовут» - раздался около меня ее тоненький голосок. От частого дыхания я захлебывалась, от грохотавшего в голове хаоса, в глазах потемнело. Наощупь добралась до сцены, где уже ровными рядами стояли радостные парочки в предвосхищении чуда, лишь Ирвин один, но и тот уже с довольной с улыбкой (похож на охотника, вернувшегося с охоты с заветной добычей). Большее было недосягаемо…Последнее, что успели засечь глаза – Шона вместе с Лаурой. Он даже не видел меня, не поворачивал голову, невеста его так же мало интересовала. Шон смотрел прямо в зал, был в сознании, но не понимал происходящего или, хуже того, ему было все равно. В больнице с ним хорошенько поработали, поменяли детальки в голове в соответствии с пропагандируемой идеологией, сломавшиеся заменили новыми и нужными. Молния в голове – мысль пронеслась: теперь это не Шон, а жалкое подобие человека, которого я люблю, фальшивка, суррогат. Теперь, он послушный щенок на службе кучки сумасшедших заговорщиков. Да и в мне что-то сломалось…Нет, это был не характер и не принципы, сломалась грань терпения и страх исчез. Ни за что не придам заложенные во мне намертво постулаты, либо любовь, либо смерь, третьего не дано! Никогда не смогу пойти против повеления сердца, его желания священнее всего во Вселенной, они и есть Вселенная, нить по которой, стелется человеческие судьбы, все остальные рациональные доводы лишь логика, не имеющая никого смысла.
И я рванула с места. Быстро, яростно расталкивая будущие семьи, я добежала до спуска со сцены – лесенки в пять ступенек, спустилась и мигом выскользнула из зала быстрыми шагами, переходившими в бег. Погрузился в ошалевшую тишину заполненное людьми до отказа роскошное ритуально место, по их лицам, которых я не видела, но четко представляла, читалось недоумение и оскорбление до самых сокровенных уголков их замученных душ. Я нарушала великую традицию во имя будущего, и нет мне прощения. Сорвала самое ожидаемое событие, назначение которого, развеять великую тоску предыдущих поколений. Почему-то ни один не попытался догнать меня, остановить и привести обратно, к Ирвину. Подумали, я шучу, одумаюсь и покорно вернусь обратно, попытки убежать от судьбы ничем хорошим никогда не заканчивались.
Первое попавшееся на глаза – дверь в подсобное помещение, открывавшее доступ во всю сеть подсобок Главного Зала. Не раздумывая, я юркнула туда. Запачкав самым лучшим образом белоснежное платье, забралась в навес из металлических балок и прикрепленный к ним в строгом порядке осветительное оборудование. Теперь церемония затихла окончательно. Парочки отходили по очереди в комнатку подле сцены, взрослых не было вовсе, за исключением, Жанны Прайс, отвечавшей за организацию заключения брака, не было Ирвина и Шона с Лаурой. По округе разгуливали крики и строгие команды, отдаваемые, судя по голосу и интонации, лично Карой Сноу. Ищут меня, вот уже час ищут…Раньше невозможно себе было представить, что я на такое способна, способна перейти от идей к действиям. Ждет меня строгое наказание
9 июля 2558 г. по корабельному времени.
Я ожидала большего, но это начало конца. Мня нашли, когда я дописывала последние в предыдущем письме, предложение. Слишком наивно было полагать, что люди далеко от меня исходя только из голосов вдалеке, звуки здесь распространится не так, как на Земле – сильное эхо подвело меня. Оказалось кто-то из зала, снизу, своим зорким взглядом сумел выцепить меня и направить туда все силы.
Первая на балкон перед навесом вошла Кара Сноу и бешеными глазами и свирепым выражением лица, обозвала меня мерзавкой и сволочью и робко попробовала пройтись по тонкой балке ко мне. За ней появились папа и мама, люди из социальной службы и службы безопасности. Я попреки их желаниям, молча, забралась дальше и дальше. Под громкую брань капитана, один из бравых парней ее сопровождения с неимоверной легкостью прошелся по узким перекладинам прямо ко мне, к широкой балке, схватил, взвалил на широкие плечи и вручил отцу, который вцепился в меня всеми имеющимися силами. После состоялся долгий разговор с Карой Сноу, в присутствии родителей и людей из соц. службы. Как ожидалось, Кара устроила «разбор полетов», почитал нотацию об ошибках, допущенных при процедуре распределения, обвинила родителей в недостаточном удалении внимания воспитании ребенка, и, самое главное – сказала: «Дени, милашка, все будет хорошо, сейчас ты вернёшься к своему Ирвину и вы будите счастливы!». Дневничок, не представляешь, на что я осмелилась! Сказала в точности как вертелось в голове! Назвала ее узурпатором и ни к кому я не пойду, либо я буду с любимым человеком или вообще буду одна и ничего, ничего меня не остановит. Да.…Это был ультиматум! Потрясающие скорчила лицо Кара Сноу, полное злобы и ненависти! Долго же она переваривала сказанное! «Значит, ты отказываешься выполнять приказ твоего капитана? Ничего, я тебя заставлю! На этом разбирательство не закончится – я заведу на тебя процесс, и твое дело будет разбирать П
Правление. А эти люди жалеть тебя не собираются!». Как же ей объяснить, что меня уже ничего не волнует, что я вступила на тропу войны за принципы и убеждения? Как объяснить человеку с компьютерной программой в голове, что я не забавы ради совершила опаснейший для общества поступок, я не шучу! Идейность Кары внушена извне, без капли веры в подкрепление, за них умирать она не готова, несмотря на довольно правдивые заявления. Ничего не оставалась - молчать, пока та распиналась перед окружающими об общественном долге и моей же бессовестности безответственности.
К чему стремилась, то и получила! Посовещавшись с родителями, присутствующие в не большом рабочем зале капитанского мостика, приговорили меня к домашнему аресту и учебе по индивидуальной программе до заседания правления, где вопрос будет решен окончательно.
Вот уже второй день я сижу в своей комнате, иногда только выхожу по естественным нуждам. Из аккаунта в общей сети остались только доступы к базам кино и видео материалам и к библиотеке. Возможность переписки с другими и локальную сеть заблокирована, а история сообщений стерта начисто. Из людей, решившихся вживую поговорить со мной, с проклятой всеми и в изгнании, оказался только папа. Он решил поддержать меня. Объяснил свой поступок тем, что я действую повелениями сердца, мой разум отделился от коллектива и существует сам по себе, без контроля верховников. С этого начинается самоопределение – величайшее отличие личности от стада. Сказал, что если я все - таки приняла столь сложное решение, мне следует двести дело до конца, не прогибаться под давлением общественности, ибо я буду покорена и сломлена, что приравнивается смерти. Папа с пеленок воспитывал во мне железную волю и храбрость – навыки дающие шанс выжить в трудных социальных условиях. Подобие поучения приходилось слышать на протяжении долгого времени, но сейчас прозвучали особенно – как наставления, как напутствие, как руководство к действию. Прибавил: «Мама сильно расстроена, даже с Бет не разговаривает, совсем замкнулась. Я хотел с ней поговорить, успокоить, но она просто молчала, не воспринимала меня. Пожалуйста, не говори ей ничего…Последние сказанное ей после того разговора, было о бесчестии рода. Анита, как тебе известно, берегла честь и достоинство нашей семьи, за что, кстати, ей очень благодарен».
Мама игнорировала меня. Да и не только меня, Джиму досталось не мало. Ходит малыш совсем потерянный – откуда ему понять поведение любящей мамы. Ни капельки не задело поведение Аниты, буду теперь так ее называть. Пусть обижается сколько душе угодно! Десять лет не замечала, а тут вдруг причислила к своей семье! Мне абсолютно не интересно как задуманное мной повлияет на ее репутацию и репутацию Бет, о чем, скорее всего, заботилась больше, чем об моих чувствах и проживаниях. Без нее и так есть люди, которые не бросят в беде и протянут руку помощи. Папа, Рони, Девид, Эльза – вот семья моей мечты! Глупо в ответ парируют земляне: семью не выбирают. Это не так! Семья тебя любит, а не относится к тебе как к должному, основывая отношения друг с другом великим терпением. Оставаясь в одиночестве, много думая, я решила: я буду рядом с любимым до сих пор, вопреки боли и легкой панике, Шоном, или умру.
10 июля 2558 г. 17.37 по корабельному времени.
Как же долго тянется время! Оно похоже на очень густую и вязкую субстанцию, которая медленно перетекает из одной емкости в другую. Уже не имеет значение ни корабельное время, ни земное. А ведь они существенно отличаются. Гравитационно-стабилизирующая система «Сагана» генерирует силу притяжения равной двум третям от силы земной, от этого и время бежит по-разному, чуть быстрее. Сейчас Земля, в 2609 году живет огромными мегаполисами и провинцией, одна половина населения в бетонных джунглях и работает в офисах за компьютерами, управляет огромными производственными комплексами, занимается наукой или искусством, а вторая половина, за ненадобностью в городах (их заменили машины), обслуживает горожан, производя продукты питания и другие различные органические товары. Такой вывод я сделала из последнего видео-послания с Земли. Примерно так же обстоят дела и у нас – управленцы, производители и учителя. Но они изучают Вселенную. Послали беспилотные корабли в Альфе-Центавре и к Сириусу, построили второй марсианский город – Туред (Второй Красный), ходят слухи о звездолете «Эридан» - втором пилотируемом звездолёте, в перспективе запущенному к Ае, собранному по прототипу – «Сагану» (наш дом - это прототип?), конечно при удачном исходе мисси. Эх…Земной мир как же ты быстро меняешься и развиваешься! Сколько свободы в тебе и шансов изменить жизнь на корню! Ты бежишь вперед, а я…я остаюсь на месте. Запертые в космосе мы не можем ничего предпринять до прилета к Ае. Ая - мир загадок и открытий, опора для нового человека и человечества, жаль, что я родилась именно сейчас, а не позже, когда Ая уже будет освоена (появятся первые города и производства), тогда будет возможен выбор. Мое время – это время перемен и перестройки, общество переходит на другой уровень устройства, порядки становятся строже: впереди наше новое место обитания – стационарная орбита Аи, совершенно новый этап для жителей «Сагана», знаменующий конец полета и начало длительных исследований. За предыдущие пятьдесят лет особое внимание уделялось подготовке ученого контингента, из четырех тысяч совершеннолетних членов экипажа, полторы тысячи – деятели науки. Лично мне по душе было бы разрабатывать проекты звездолетов или планы городов Земли и Марса, чем ремонтировать старый корабль (да, стоит признать: «Саган» отжил свое, хотя я благодарна этому чахнущему кораблю). Но раз так надо и выбора у меня нет, приходиться делать, что велено.
Во второй половине дня заходи Эльза, занесла мне задания на дом (отговорка для охраны, хотя и правдивая). Наконец, за столь долгое время, удалось ее разговорить. «Стрела судьбы» указала ей на Романа Никитина. Я его прекрасно знаю – он русского говорящий, параллельно школьным урокам вместе посещали занятия по русскому языку, естественно, у него получалось значительно лучше – он же русский по крови, а сама выбрала носителем, какого языкам мне стать. Судя по настрою, Эльзе Роман приглянулся, редко удавалось увить подругу столь лучезарно улыбавшейся. Ну, хоть кому-то повезло на этом распределении – Роман очень даже ничего: симпатичный (смазливый), спокойный, образованный (специалист по оборудованию для колонизации), галантный и т.д. (джентельменский набор качеств для настоящего джентльмена). Идеально для прохладной и немного циничной Эльзы (через два года они друг друга достанут или станут образцовой семьей эпохи начала колонизаторства, третьего не дано). Не упустила шанса поинтересоваться о Шоне. Скорчив недовольное лицо, Эльза ответила: «Судя по сегодняшнему дню – как обычно, не заметила ничего обычного. Твоя выходка ни как не сказалось на его поведении. Говорят, у вас до распределения интрижка случилась. Ты из-за него сорвала церемонию? (я от обиды окрысилась) Зря! Шон - скучный придурок, не стоило портить всем праздник, не обижайся, пожалуйста, но это правда. Лаура получила по заслугам, получив в мужья молодого человека, спокойно заставившего себя забыть любимую девушку. Возвращайся к Ирвину, и снова сможем сидеть за одной партой и смеяться над одногруппниками и преподавателями или играть в перерывах в «Галактики»». Да как она вообще решилась сказать мне такое? Я непоколебимо решила стоять на своем, путь со мной поступают как угодно, путь даже меры будут правомерными, но все равно не отступлю ни на шаг. Как можно променять принципы и убеждения, а главное любовь (еще теплящуюся во мне) на спокойную жизнь, отравляющую жизнь ненавистью ко всему, что движется. Я не могу выбросить просто так десять лет мой жизни. Хорошая война лучше плохого мира, и готова воевать за любовь, пусть это стоит мне жизни. То, что начато, должно быть завершено, отступать уже некуда. Никто не примет меня обратно в общество мирных граждан, верных своему делу. Все оставшуюся жизнь, если я сдамся, на мне будет висеть ярлык проигравшего, и еще ниже скачусь по социальной лестнице. Эльза ничего не знает о Шоне, как она смеет судить о том, сдался ли он или нет. Шон очень скрытен, кому попало не рассказывать о своих чувствах, тем более показывать их. Я верю, рано или поздно Шон даст о себе знать, из-за меня у него сейчас и так много проблем. Надеюсь, он вытащит меня отсюда. Второй день взаперти и уже как-то не по себе, я и так ограничена в пространстве узкими коридорами и помещениями, а сейчас я в комнатке, в которой из мебели только кровать, письменный стол и тумбочка для личных вещей. Квартира запирается на ключ службой безопасности, мама и брат дома, но им на меня наплевать, у папы смена. Нет возможности выхода в нежилые части корабля, через вентиляционное окно мне не пробраться – слишком маленькое. Весь вечер я проведу наедине с домашней работой, ее никто не отменял.
22.10 по корабельному времени.
Я так рада! На компьютере, где-то пол - часа назад, появилось сообщение из локальной сети. Рони удалось найти лазейку для обхода центральной блокировки моей учетной записи – связаться с компьютером напрямую. Пока это самый безопасный способ общения. Написала, что рада за меня – не иду на поводу у диктаторов, готова оказать любую помощь по ее специализации, сообщила сменившиеся пароли для ремонтников, и всегда рада меня видеть, как бы я к ней не пробралась, желательно после работы. Сообщение Рони я смогу отправлять по специальным инструкциям. И еще…Подруга сообщила, что завтра, скорее всего ближе к вечеру состоится первое заседание правления с моим участием, участием родителей и соц. службы. Сегодня Правление весь день решало мою судьбу, а завтра многое, не все, будет известно. Не знаю, возможно, завтра генеральное сражение…
12 июля 2558 г. 15.35 по корабельному времени.
Я нахожусь в удивительном месте на корабле – здесь ни разу не была и не знаю всех тайных ходов и лазеек. Место необычно само по себе т.к. это не в звездолете. Дополнительный модуль закреплен, по отношению к направлению действия гравитационного поля, к низу «Сагана», и его архитектура, системы выходов в нежилую часть, вентиляции, системы жизнеобеспечения и складов совсем другие, нежели в основном. Его функция состоит в том, чтобы в случае серьезной аварии продолжить миссию. Дополнительный модуль по сути уменьшенная в несколько раз копия корабля. Мне было прекрасно известно о существовании «прицепа», но никогда не доводилось бывать в нем. Вместо наказания, я получила роскошный подарок в виде новых просторов для изучения. Придется просить Рони прислать все схемы модуля.
Как по расписанию, по другому не делается, за мной пожаловали люди из соц. службы и сопроводили в зал заседаний капитанского мостика. Иллюминатор, стены покрытые белой краской, синее ковровое покрытие, длинный овальный стол, за которым обосновались члены правления и родители, каждый с серьезным и сосредоточенным лицом без исключения – все способствовало торжественной обстановке. Во главе овального стола восседала Кара Сноу с довольным лицом, явно она заготовила в рукава несколько джокеров, которые способны побить любые мои карты. Но и тут она облажалась.
В первую очередь огласили повод, по которому проводится внеочередное заседание правления звездолета «Саган». «Дени Саванна во время проведения процедуры распределения без позволения покинула Главный Зал, затем скрылась в неизвестном направлении (точно, как преступник!), в итоге выяснилось – в навес над Главным Залом. Своими действиями подорвала идеалы нашего общества, подвергла сомнению важность порученной нашей мисси и подвергла угрозе будущее поколение корабля. Своим поступком спровоцировала волну протеста против результатов распределения (оказалось, еще несколько пар заявили о нежелании быть вместе)». Прежде чем продолжить разбирательство, мне предоставили слово.
Я осознаю, что то, что совершила, противоречит устоявшимся правилам в нашем маленьком мире. Да, это был протест! Но я не протестовала против основ общества, таких как Основная миссия и распределение, единственное, что было смыслом моей жизни – любимый человек, вы отбираете его у меня. Вера в предначертанное Землей у меня столь же велика, что и ваша, это правда, но не делайте мне больно, дайте мне шанс прожить жизнь счастливо и во благо человечества.
Таковы были мои слова. Понимаю, что кратко получилось, за то по делу. Дневничок, я так рассчитывала на понимание и сочувствие, надеялась, что найдется в этом зале, наполненном желанием растерзать меня клочья, хотя бы один человек испытавший любовь, следовательно, способный на сочувствие, который сможет остановить происходящее вокруг безумие. Но такого не нашлось, лишь папа не выдержав переданной словами боли, закрыл лицо руками. «Мы не должны идти на поводу столь эгоистичного заявления, - громко заявил Барти Вольф, заведующий по вопросам колонизации, - Разве так трудно запомнить: мы не в игрушки играем, полет – это объективная реальность, значит, ты должна принять правила, диктуемые обществом. Мы все по ним живем т.к. у нас нет альтернативы, были бы, например, жителями Земли, у нас был бы выбор». «Хочется тебе объяснить принцип распределения, теперь уже можно, - тут же встрял Кларк Сеймур, глава службы контроля демографии и планирования семьи, - причиной всему гены, идти против них бесполезно. Каждому кандидату юноше мы подбираем генетически лучшую девушку для получения от них здорового потомства. Всем известно, что изначально на корабле было всего сто семей, не богато, но оптимально для нового человечества, их, кстати, тоже отбирали по качеству генетического материала. Таковы правила. Чем меньше смешиваются идентичные генные цепочки, тем лучше. Компьютер со специальной программой и загруженными в нее данными определят судьбу подросшего поколения. Я хотел тоже, как ты, решить, кого любить и кого ненавидеть, но чувство долга не позволят поступить иначе». Все собравшиеся только и могли кивать головой в знак согласия. «Что ж…- подвела итог Кара Сноу, - Твоими задачами на ближайшее время, извинится перед всеми, кому ты доставила неприятности на общем собрании, заключить брак с Ирвином и переехать в новую квартиру, продолжить обучение. На этом инцидент будет исчерпан. Иначе, надеюсь такого не произойдет, мы вынуждены второй вариант действий для тебя». Пространство вокруг меня до краев наполнилось мерзостью и пошлостью. Особенно этому поспособствовала злобная улыбка капитана звездолета, она непоколебимо верила в то, что я под тяжестью столь весомых доводов пойду на компромисс и молча выполню заявленные условия. Но на тут то было…
Для ответного удара пришлось собрать в кулак все имеющееся упорство и выдержку, приготовится к самому худшему. Не хочу повторять сказанное, по большей части это была сплошная импровизация на повышенных тонах, смысл которой заключался во фразе «Лошадь можно привести на водопой, но нельзя заставить пить» или «Только через мой труп». Опять никакой реакции, трудно понять, то ли речь была не на нужном эмоциональном уровне, то ли они были готовы к подобному исходу.
Конечно же подходил вариант номер два! Сразу же меня вывели в соседнюю комнатку, судя по всему чей-то кабинет, под предлогом необходимости посовещаться. Ничего не затрудняло понять, что решение на соответствующий случай уже принято, остались исключительно формальности. За стеной я слышала тихие голоса, иногда шепот, отчетливый голос папы, громкость с каждой минуты все увеличивалась; впервые заметила суету в коридоре – там были люди, зеваки и возмущенные моей, по их мнению, нелепой выходкой, они, толпясь возле закрытых дверей, осторожно переговаривались, иногда звучали возгласы, требующие наказать меня, их было много. К великой радости правления, желающего того же самого, что собравшиеся подле места их заседания, появился отличный шанс вознестись в глазах всего общества, выполнив пожелания большинства. Через пол – часа меня снова выставили перед этой кучкой ухмыляющихся главарей секты (или преступной банды, точно переделить трудно). «Мы предполагали, что ты примешь такое решение, по этому, заранее подумали, как поступить в ответ. Тебя придется изолировать от общества. На Земле такая мера пресечения называется лишением свободы. Впервые за всю историю «Сагана» Правление во главе с капитаном корабля принимает подобное решение по отношению к члену экипажа. Мне, правда, жаль…Дени Саванна, тебя поместят, до особого распоряжения, в дополнительный модуль, точнее в одну из квартир жилого массива в нем. В радиусе трех сотен метров никого не будет, и там, в тишине у тебя появится шанс подумать о содеянном и попробовать изменить решение. Через двенадцать часов будут полностью запушены все системы жизнеобеспечения, тогда же ты должна со всеми вещами проехать в новое место жительства. Дени, назначенное тебе наказание есть мера, предназначенная для перевоспитания, и является примером для тех, кто решился пойти по твоим стопам. Раньше мне в голову никогда даже не смела прейти мысль о диссидентах среди нас». Кара Сноу в своем репертуаре…
Теперь я в одиночестве в холодном дополнительном модуле. За время суда Линча, не после него, даже когда меня выводили из зала заседаний, люди, семья Ирвина и семьи отказавшиеся заключать брак и другие ненормальные, кричали мне в след проклятия и кидали в меня различные предметы, я не проронила ни слезинки. Словно чувствовала ждущее впереди исполнение заветного желания. Не зря Кара говорила о шансе подумать! Здесь мысли сама лезут в голову! Вне сомнения, я именно этого и хотела – остаться наедине с самой собой, сбежать от людей подальше, обрасти свою маленькую Землю – убежище, где можно укрыться от бреда несущегося отовсюду.
Теперь мой дом – это просторное помещение, в котором из мебели только стол со стационарным компьютером, рядом с которым стул, мягкое кресло серого цвета, кровать и тумбочка. В углу небольшая ванная комната. Здесь есть одна удивительная вещица - иллюминатор неправильной прямоугольной формы, занимающий почти половину одной из стен. Трудно передать словами, что я почувствовала, увидев перед собой, целую Вселенную, от которой меня отделяет только холодное восьмисантиметровое невероятно прочное стекло. Пожалуй, я готова здесь прожить всю жизнь, наедине с Млечным путем, широкая полоса которого разделяет пространство напополам. Уже несколько часов сижу около иллюминатора, закутавшись в несколько слоев одеяла и слушая Enigma и Space. Ради таких мгновений стоило сопротивляться…Великая честь остаться наедине с Великой Истиной, спрятанной под понятием Космос.
P.S «Здравствуй, Дени. Не могу поверить, что ты сделала это. Думал, мы сможем мирно разрешить все наши противоречия с обществом, не нарушая традиций и норм морали. Я разочарован в тебе. Ты предала всех нас, а самое главное меня. Ты не поняла главного: выбор сейчас просто невозможен. Его нет, невозможно его существование. Долг превыше всего, даже любви. Любовь, пусть даже самая сильная, со временем проходит, улетучивается, повращается в пепел. От нее остается лишь долг. Без любви ты остаешься человеком, а без чувства долга полное ничтожество, лишенное смысла к существованию. Мы могли бы быть вместе тайно, выполняя нашу основную обязанность, могли бы быть счастливы. Теперь рядом Лаура. Она очень счастлива. Считает тебя забавной, точнее законченной дурой. Мне она начинает понемногу нравиться: в ее голове нет безумных мыслей, зажигательной смеси из кучи прочитанных книг и пересмотренных фильмов, нет отчужденности от окружающего мира. Полная противоположность тебе. Не удивительно – Лаура общительная и открытая, так гораздо проще. Пройдет какое-то время, и мы станем настоящей семьей. Желаю тебе поскорее вернуться к нам. Шон». Перевод с английского.
Вот такое мне передал Стефан, перед переездом.
17 июля 2558 г. 23.00 по корабельному времени.
Жизнь помаленьку налаживается. Я одна уже пять дней. Иллюзия наличия огромного количества свободного времени быстро рассеялась. Учеба ни как не исчезла из моей жизни, от нее меня никто не освобождал. Центр с завидной регулярностью присылал задания, выполнение которых находилось в строгих временных рамках. Дел было не мало. Благо мне оставили учебную информационную базу, библиотеку, кино и музыку. Учетную запись локальной электронной почты перекрыли уже давно, но не совсем. Общение ограничивалось припиской с Рони, кстати, приславшей мне все электронные карты модуля, а читать их папа научил меня, когда я была еще маленькой. Путь в основной модуль был с легкостью рассчитан, а там все внутренние системы как на ладони. Не знаю, разрешат ли посещения, а то так хочется увидеть папу, Девида, Эльзу (она пообещала быть рядом несмотря ни на что, слишком многое нас связывает – выросли за одной партой, не представляет свою жизнь без меня). Мне наплевать на все людей на свете, лишь бы родные и любимые были рядом. Я решила совершить вылазку дня через два, к Рони, поговорить хотя бы с ней один на один. Очень скучаю по моей истинной семье.
20 июля 2558 г. 20.35 по корабельному времени.
Время здесь тянется еще медленней. Пожалуй, это единственный недостаток места моей ссылки. Три дня показались мне неделей. На бумаге трудно передать насколько тихо вокруг…не слышно даже двигателей…только через вентиляцию, издалека, доносятся приглушенные голоса. В метрах двух над моей головой расположен один из центральных вентиляционных коллекторов, сообщающийся с центральной системой очистки воздуха, потоки свежего воздуха приносят мне подтверждения существования островка цивилизации несколькими уровнями выше. Иногда возникают сомнения в наличии кого-то кроме меня в огромном звездолете, особенно по ночам, когда все засыпают, зловещая тишь зависает черной дымкой под высоким потолком. Странно, но в такие часы, а иногда и дни, я обретаю покой, ведь знаю, меня не будут отвлекать от любимых занятий, не будут упрекать в мелких погрешностях, не будут задавать много ненужных вопросов. Точнее сказать, не лезут без спроса в душу, не контролируют.
Вчера я совершила вылазку из дополнительного модуля к Рони. Путь оказался не из легких: сначала по третьей центральной вентиляционной шахте к аварийной лестнице, подняться на пять этажей к седьмому запасному лифту (ни кем не контролируется), через пол - часа я уже в звездолете, на двадцатом уровне, в одном из подсобных секторов отдела компьютерного администрирования. Осталось пробраться через заставленные вышедшим из строя оборудованием узкие коридоры в оговоренное заранее место встречи. Когда я зашла в темную комнату, освещенную только настольной лампой, Рони сидела за письменным столом и чинила очередной сломавшийся системный блок. Ей приходилось брать на себя сверхурочную работу, чтобы получить дополнительный выходной и лишний раз провести время с семьей. Вчера это было кстати! Как же я по ней скучала!
Я рассказала Рони о послании от Шона. Раньше я старалась даже не думать о его предательстве, знаю – рассуждения в одиночку на эту тему сведут меня с ума, в итоге я могу свернуть с верного пути. Прочитав записку, Рони заключила, что тот, ради которого я заварила кашу, самый крутой придурок на корабле и не стоит и волоска с моей головы. Еще одна плохая новость: мне все равно придется продолжать начатое. Знаю, знаю, изначально я осознавала, что придется идти до конца, по правде, что считать концом так и не определилась. Отступать некуда. Мне никогда не вернуться обратно к родным, никто не примет меня как прежде, даже Шон, поступок его ни за что не прощу, он стал чужим, стал частью призирающей меня массы людей, брюзжащих от ярости лишь при мысли обо мне. Рони крепко обнимала меня, пока я в слезах рассказывала о пустоте на душе, которая заняла место чистой и искренней любви, о безвыходности и отсутствии будущего. Ради чего мне сейчас бороться раз мой благоверный покинул начатую вместе борьбу, облив грязью самое прекрасное из того, что приходилось испытывать. «Его не просто убедили, его запугали до такой степени, что слил на тебя всю ответственность. Отравив, Шона заперли в больнице, и, пока проходило лечение, шантажировали, вытаскивали все до единого секреты, в том числе и о тебе и ваших тайных свиданиях. Они все знали и сделали козлом отпущения, зрелищным примером, что будет, если не подчинится воле главенствующего. Он сломался, после изоляции тебя сломались все остальные. Как же трудно понять правящим кругам, что общество меняется, мы уже не те, кто жил на корабле сто – пятьдесят лет назад, нам нужны перемены. Видела бы ты лица тех несчастных парочек, отказавшихся следом за тобой от заключения брака, узнавших, что им может грозить! Их всего три, остальные невезучие просто от страха штаны испачкали, не стали высовываться». Из слов подруги следовало: я единственная стойко выдерживаю натиск заядлых консерваторов, от моей настойчивости зависит дальнейшее развитие общества; среди людей есть и такие, которые поддерживают меня во всем, их не так много, но это уже кое-что (Нейтан, по инициативе Девида, собрал группу сопротивления, цель которой оспорить решение правления о моей ссылке). Рони посоветовала забыть о Шоне, пришло время борьбы за идеи, они – то поважнее детских чувств, ради них стоит сражаться. Идеи правят миром! «Если получится набраться терпения и смелости противостоять армаде Робокопа, ты возглавишь сопротивление и станешь легендарной личностью всей истории «Сагана». Запомни, распределение мера временная, рассчитана на двести лет. Кланам капитанского мостика не выгодно терять власть». Теперь я уверенна: я не одна и, оказавшись в трудной ситуации, всегда придет.
25 июля 2558 г. 19.00 по корабельному времени.
Две недели. Столько я нахожусь в дополнительном модуле в абсолютной тишине. Меня больше всего пугает в сложившейся ситуации молчание капитанского мостика. Не могу поверить в то, что они верят в избранную ими тактику – дальнейшее мое игнорирование. Что – то обязательно должно случиться! Рони, конечно, обо всем предупредит, но и она не всесильна. Как говориться, затишье перед бурей. В первый раз в жизни я ощущаю нечто подобное - неизвестность….я не знаю, что ждет за поворотом. Страшно, но невообразимо приятно: жизнь не зависит от расписанного на годы вперёд строгого плана. В неизвестности есть какая-то доля свободы, сладкая свобода, ее приятный запах пронизывает мои лёгкие, а ожидание проносится прохладой по коже. Это просто безумие…
Еще кое – то…Похоже прошло. Эйфория от бурлящих чувств к Шону исчезла, словно ничего и не было. Безусловно, это можно бредом, но я ничего не чувствую но отношению к нему. Остались, может быть, только отголоски надежды и былых переживаний. Детские переживания не преодолели строгих критериев взросления. Записка тут не причем, ее наличие никак не повлияло на изменения в душе, лишь подтвердила предчувствия сердца, зародившиеся еще до распределения. Я в нем изначально была не уверенна, но ни в какую не хотела себе же признаться. Осталось только неприятное послевкусие и давящее сердце разочарование. Рони права, если идти наперекор устоям, то стоит руководствоваться не эгоистичными мотивами, а благом всего общества – вот есть истина. Пускай делают что угодно, ни под каким предлогом не буду женой Ирвина Брэдли! В первый раз, на вечере, его своеобразная внешность не бросилась в глаза, за то на распределении он предстал передо мной во всей красе! Высокий, короткие рыжие волосы (какая гадость!), орлиный нос, еле заметная сутулость и явная массивность! Филиал шоу уродцев в одном человеке! По профессии стажер службы безопасности (по-моему, на Земле подобную службу называли полицией, не могу сказать точно…). Не хорошо судить из таких судных данных, но интуиция подсказывает – не мой человек, и никогда не будет. После содеянного мной, честь семьи Брэдли запятнана, мой «жених» воспылал ко мне ненавистью, а его семья никогда меня не примет. Обнаруживается противоборство не только с одной стороны. Не думаю, что извинения и дань традициям изменят ситуацию.
Любимые цитаты из песен, очень их люблю…
1. Как я мог знать, как я мог предвидеть,
Что потеряюсь в пространстве, блуждая вечно?
Как я мог знать, как я мог предвидеть?..
Чувствую, что потерялся в пространстве, и буду скитаться вечно...
- Avantasia, «Lost in Space»
2. Каждый раз, как я вижу тебя, я хочу спрятаться,
Но когда мы встречаемся, я не могу двинуться с места.
Каждый раз, как ты уходишь, я чувствую, что увядаю, как цветок
Roxette , «Fading like a flower»
3. Это не начало конца...
Это возвращение к себе,
Возвращение к невинности...
- Enigma, «Return to Innocence»
4. Мы люди из книг, герои кино, персонажи бестселлеров…
- Браво, «Люди из книг»
5. В большом-пребольшом доме
Есть 50 дверей,
И одна из них ведет к твоему сердцу.
- Roxette, «Queen of rain» («Саган» как сердце - в нем много дверей, верная только одна).
6. О, я благодарю тебя,
Что ты послал меня сюда,
Что показал мне дом,
Что ты воспел эти слезы...
Я понял, наконец,
Что здесь моё место...
- Depeche Mode, «Home»
7. Но ты моя Вселенная, а я лишь твой ангел земной. Стоя на коленях пред тобой, я попрошу: возьми меня с собой.
- Digimirtal, «Кассиопея (кода)».
26 июля 2558 г. 16.50 по корабельному времени.
Это просто самый замечательный день за все время отбывания наказания! После окончания индивидуальных занятий, ко мне пришло посетители – папа и Девид. От радости я буквально прыгала до потолка, хотя потолки высокие. Я не могла насмотреться на них, все-таки перемены в жизни оказали на меня значительное влияние. Раньше видеть родных чуть ли не каждый день или периодически их навещать считалось нормой, теперь увидев их, я ликовала. Их пропустили ко мне исключительно по делу, посещения вообще-то не предусмотрены наказанием. Оказалось, Нейтан обратился к знакомому человеку, работающему на корабле в сфере права и управления, который помог составить все необходимые документы для обжалования решения правления. От меня требуется только поставить подпись. Безусловно, задача не проста: попросить правящую элиту присмотреть самое желанное решение, вдобавок на иных условиях, противоречащих их задачам. Из бумажек с множеством замысловатых фраз (ничего не смыслю в документации, кроме технической), удалось понять только то, что я прошу отменить изоляцию и остаться одной, без пары. Идеальное решение для компромисса!!! Но…Наивно надеяться на лучший исход. Люди слишком зависимы от идей, которые правят их умами. Не смотря на раздирающие меня противоречия, я подписала документы. Как бы не сделать хуже.
Папа еще упомянул о маме. Я чувствовала, ему совсем не хотелось этого делать, внутренний голос убеждал в обратном. Анита совсем перестала разговаривать с папой, следом за ней и Джим затих. Раньше общение было довольно стабильным, местами дружеским, чем-то напоминало компромисс, теперь даже необходимого минимума общения для поддержания отношений не было. Папа очень сильно переживает, мама не идеал, но за столько лет прожитых вместе, папе удалось полюбить замкнутую и отстранённую Аниту. Тем более она подарила ему меня, любимую дочку. Больно слышать о постоянном отсутствии Аниты дома, ее больше интересует жизнь других родственников. Девид назвал Бет и Аниту высокомерными клушами, и порекомендовал не зацикливаться на плохом, сейчас есть вещи поважнее, и не стоит затевать семейных склок, их и без этого навалом. Папа как не странно даже не обиделся, отчасти Девид прав. Я оказалась связующим звеном между отцом и дедушкой, помогла им подружиться и, в дальнейшем сблизится, их объединяло совсем немногое – мама и бабушка одного поля ягоды, обоим время от времени досаждали. Оба любили меня и всегда помогали.
По словам Девида наверху бурлят страсти. Общество разделилось на два лагеря: первые вступают за мое освобождение, вторые требуют мою голову на отсечение. Кара Сноу изо всех возможных сил пытается уравновесить две разрывающие Правление и службу безопасности стихии. Мера по обжалованию может либо усмирить всех, либо подорвать пороховую бочку с «Саганом» поверх нее. Смотря, какое решение примет руководство, иного вариантов нет. Еще от меня сокрыли еще кое-что…Кларк Сеймур на внеочередном заседании правления, в своем монологе не договорил о том, что на самом деле программа определяет более вероятных подходящих генетически пар для кандидата, исходя из полученного списка, семьи договариваются между собой. Ирвин был самым последним в списке, но Бет была рада вообще его присутствию, его родители ее лучшие друзья, решила породнить семьи, сделать всем хорошо. Первыми в списке оказались Шон и Энрике (одногруппник). Шикарно!!!! Меня подставили мама и бабушка!!! Идиотская семейка!!! Все семьи одинаково дружные, сплоченные, стоят друг за другом горой, а у меня в самой сердцевине засели заговорщики-предатели. Нет, мне прекрасно известно, что мама и Бет никогда не пылали сильной любовью по отношению ко мне, но кодекс чести члена экипажа звездолета «Саган» никто не отменял, или не для них писан. С другой стороны…чему я удивляюсь…чего-то подобного можно было ожидать. Здесь лучше подойдет выражение «Благими намерениями выложена дорога в Ад», хотя я не представляю себе это мифическое место, но думаю там мало радостного.
Ладно, надеюсь, со временем, многое утрясется. Затаились сомнения – долго одной мне не просидеть, хотя именно одной в тишине обретаю покой. Для полного счастья необходима эмоциональная встряска. Да, выбираясь из обжитой и уютной комнаты в необитаемые пространства дополнительного модуля, полагая пути в основной модуль или просто выходя на разведку, адреналина хватает, но и этого мало. Среди жителей корабля гуляют разные слухи о нежилой части корабля и складах. Кто-то верит в опасных тварей-мутантов с Земли, кто-то в призрака повесившейся девушки по имени Салли (на самом деле все так и было: Салли Лаймон покончила жизнь самоубийством в одном из складских помещений из-за своего мертворождённого ребенка двести лет назад, по слухам работники отдела распоряжения имуществом видели туманную фигуру в том самом складе), а некоторые верят в отшельников, людей добровольно ушедших в необитаемые просторы корабля и живущих своей жизнью подальше от всех, избегающих общения с людьми их большого мира. Это еще далеко не все безумные истории, передающиеся из уст в уста, сотни их. Сколько не бродила по пустым и холодным подсобкам, не видела и не слышала ничего сверхъестественного. Я слишком рано переборола в себе первобытные страхи, в силу специфики учебы и увлечения приходилось часто бывать там, куда не сунется простой обыватель, который боится корабля, его мощи и возможностей. Как только закрываются двери жилой зоны, начинается одиночество, безмолвное и спокойное. Пугающие. Словно переходишь с белого на черное. Человек боится оказаться один посреди бесконечного космоса, для оправдания этой слабости необходимы легенды. Я уже мало чего боюсь.
Девид передал мне послание от Эльзы. Свободный перевод с английского.
«Привет, Дени! Я очень скучаю. Все вокруг только и говорят о тебе, в большинстве случаев говорят не совсем хорошие вещи, но для меня это не важно. Главное, я знаю: ты – человек слово, сказала, значит сделаешь! Я верю в тебя и в твое решение. По правде, меня терзает зависть. Ты узнала настоящую любовь, а не зациклилась на обыденном браке, поднялась выше всех, доказала свою силу. Я горжусь тобой. Я ошибалась на счет тебя. Время все исправить.
Мне удалось найти людей, организовавших для тебя группу поддержки, и сразу предложила свою помощь. Помнишь время, года три назад, когда я сильно болела и по этому пролежала в мед. части несколько месяцев? Ты приходила ко мне каждый день с домашней работой, помогала выполнить все задания, подбадривала? Я никогда не забуду такую поддержку и заботу. Настал мой черед помогать тебе.
У меня есть новость! Я беременна! Срок совсем маленький, буквально пара дней, но я так рада! Выяснилось на последнем медосмотре, теперь проводятся каждую неделю. Мы с Ромой постарались на славу!
С любовью, твоя подруга Эльза Никитина.
P.S Лаура Волтерс тоже беременна».
Что теперь делать? Радоваться за подругу или расстроиться из-за предстоящего отцовства Шона? То и другое одновременно? Честно говоря, я в практическом смысле не знакома с технологией изготовления детей, известны лишь теоретические аспекты из уроков биологии. Да мне и никогда не хотелось попробовать, может, я вообще для этого не гожусь, не знаю. Следовательно, мне не понять радостей материнства. Шон никогда не рассматривался как объект вожделения, скорее всего, он был неким божеством, а боги не люди, они такими делами не занимаются. На самом деле, дневничек, меня привлекают мужчины постарше, из предыдущего поколения, им сейчас по 37 и 29 лет, в полном расцвете сил. Теперь мое сердце более или менее свободно, может быть, когда все закончится, я воспользуюсь советом Рони, и буду любить кого-нибудь в тайне, согревая сердце в рутинные моменты жизни. Никогда не решалась спросить Рони об изменах, изменяла ли она, знает что-нибудь об интрижках других. С каких пор мне стали интересны сплетни?...
30 июля 2558 г. 18.48 по корабельному времени.
Ровно пять минут назад Рони сообщила, что решение по моему делу не отменили, но внесли какое-то изменение, очень важное! Что конкретно задумало Правление, наставник так и не сообщил, видимо Рони сама не знает…Предполагать совсем не хочется, фантазии у Кары Сноу не много, но если постараться, что не исключено, то можно придумать массу забавных вещей, особенно наказаний. Вроде мелочь, а неприятно…Еще, судя по сообщению, попытка усмирить бурлящее идеями общество удалась. Звучит пугающе.
Сегодня, еще до получения новостей, я наблюдала самое восхитительное событие их всех небесных явлений, доступных из иллюминатора в моей квартирке. Рассвет. Первые лучики Эрри-Си коснулись моих глаз в пять часов утра, тем самым разбудили меня. За тем вся комната залилась светом, мягким и теплым. Вспомнила: на 30 – е июля планировалась корректировка курса «Сагана» в сторону Аи, по орбите ее движения. В кино я видела земные рассветы (Солнце медленно выплывает из-за горизонта и заполняет все вокруг оранжево - красным светом), а сегодня прямо передо мной оказалась Эрри – Си во всей своей красоте. Огромный желтый шар испускал во все стороны яркие потоки света, маленькая часть которых попадала в мое убежище. Совсем недалеко блистала бледно-синим цветом малышка Ая, с каждой минутой мы становимся ближе, и теперь появляется возможность разглядеть ранее неуловимые детали – облака, очертания континентов, белые шапки полюсов. Ая поразительно похожа на Землю, по крайней мере, мне так кажется, если габаритами чуть побольше. Искренне верю в успех будущих поколений, для которых Ая станет домом.
1 августа 2558 г. 17.50 по корабельному времени.
Мне стыдно за бедность своей фантазии, очень стыдно. Сегодня вступила в силу поправка по моему делу и ТАКОГО я не ожидала.
Где-то после полудня по корабельному времени, за временем не следила (так как увлеклась чтением «Тридцать секунд из жизни вакуума», книге о том как человека совершившего убийство капитана звездолёта выбросили в открытый космос, за тридцать секунд до его смерти перед глазами мелькают кадры из его жизни), я услышала характерный для работающего лифта шум. Слух не подвел: через несколько мгновений дверь открылась, и в квартиру осторожно зашел ОН. Как бы лучше описать то, что пришлось узреть?... Мужчина лет тридцати, светлая до бледноты кожа, бесцветные, лежащие на плечах волосы, бегающие мутно-голубые глаза, высокий; одет в потертые синие джинсы явно на несколько размеров больше чем нужно и плотный трикотажный свитер в полоску. Представился Говардом МакГинли, работником социальной службы, его задача помочь мне измениться и реабилитироваться. Первая реакция – улыбка. Ну, каким образом мне сможет помочь человек, которому помощь, судя по внешнему виду, нужна больше чем мне самой?! Я не восприняла его всерьез. И поэтому игнорировала пока время, отведенное на первый ознакомительный сеанс, не закончилось. Сначала он робко рассказывал о своих целях и задачах, о миссии, с которой явился ко мне, о ситуации наверху, много о чем. Голос противный, тихий и писклявый. Постоянно запинался. Никогда не видела более жалкого и мерзкого существа на всем звездолёте. Вдобавок включил на компьютере долгий и нудный исторический фильм об идеологии «Сагана», снятый еще землянами триста лет тому назад, который смотрела уже раз двадцать. Сидел рядом, на полу возле кровати, и смотрел фильм, пока я читала книгу, не обращая никакого на него внимания. Похоже на такую реакцию он и рассчитывал – то, что я не посмотрела в его сторону и не произнесла ни слова, мало смутили доблестного служителя обществу. Еще бы! Сомневаюсь в благие намерения корабельной элиты помочь мне и желание вернуть меня обратно. Вот заслали в далекие и пустынные дебри своего человека, шпиона и контролера. С виду нельзя прямо судить по первому впечатлению, что из себя представляет Говард МакГинли, как говорится: в тихом омуте черти водятся. Пока он скромный и нерешительный, а каким образом поведет потом - неизвестно. Я для себя решила ни за что не поддаваться его на уловки, думаю, это не составит труда, пусть в своих отчетах правлению пишет обо мне разные гадости и усугубляет мое и так незавидное положение. Раз Лаура забеременела, то значит не за что бороться, и недоброжелателям легче сломить меня и выставить полной неудачницей перед близкими и верящими в меня людьми.
Теперь привычное ровное течение жизни нарушено – он будет заваляться раз в три дня и доставать своим присутствием. Таков график посещений, разработанный программой реабилитации в стрессовой ситуации. Какой на самом деле бред! Какой стресс? Мне здесь очень даже нравится. Какая реабилитация? Я в норме, ни разу не случилось даже нервного срыва. Не спорю, Шон ударил в спину ножом, при этом обидел и очень разозлил, но это не означает, что я изменила свое решение и уступила позиции. Любовь во мне исчезла так же внезапно, как и появилась, не причинив ни боли и не уничтожив веру в свои силы. Словно было и не было. Никакой разницы. На месте пылких чувств осталось НИЧЕГО, его не заполнишь, но оно не мешает идти дальше. С вылазками в дальнейшем будет проблематично…Рони довольно непредсказуема – не всегда может точно сказать о наличии свободного времени. К тому же неизвестно что и кого придется посетить в дальнейшем. Осторожность должна быть на первом месте.
2 августа 2558 г. 17.09 по корабельному времени.
«Плачь кровавыми слезами, Саванна!
Выдержка из личного дела твоего самого частого посетителя.
Имя: Говард;
Фамилия: МакГинли
Пол: м;
Возраст (земных лет): 29;
Ветвь родового древа: Вивьен – МакГинли;
Мать: Фей (Роудс) МакГинли;
Отец: Рассел МакГинли;
Брат: Николас МакГинли;
Образование
1. Средняя общеобразовательная школа № 4.
2. Медицинская академия; Специальность: Психология; Специализация: социальная психология.
3. Языковая школа: класс немецкого языка (продолжает обучение).
4. Дополнительное образование: курс по подростковой психологии и психологии ранней юности.
Должность: Старший психолог службы социальной помощи.
Семейное положение
Жена: Марика (Коваль) МакГинли;
Возраст (земных лет): 29;
Ребенок1: Эдуард МакГинли;
Пол: м;
Возраст (земных лет): 10;
Ребенок2: Карина МакГинли;
Пол: ж;
Возраст (земных лет): 2.
Характеристика
Говард МакГинли: отличается добросовестным отношение к порученной работе, по профессиональны качествам полностью отвечает присвоенной должности, его знания и опыт работы с людьми востребован обществом, отмечен его вклад в изучение особенностей развития молодого поколения, является востребованным специалистом в сфере молодежной политике и идеологии.
Личные качества: усидчив, терпелив, вежлив, всегда собран, трудолюбив, открыт людям, общителен, отзывчив.
Примерный семьянин».
Опасения подтвердились – ничего хорошего ждать от него нельзя. Идеальный представитель совершенного общества. Думаю, комментарии будут излишни.
Изоляция не имеет никакого смысла, т.к. уже месяц я нахожусь практически одна в огромном пустом модуле и при этом не изменила своего решения. У правления есть два пути: либо надавить на меня еще сильнее, либо выполнить требования. Так было сказано в последнем письме наставнику.
Рони сообщила о необходимости встретиться числа шестого, поговорить о дальнейших действиях. Как сказано в приписке к личной информации, приставить ко мне надзирателя не самая удачная идея, ни к чему не приведет, и мне лучше оставаться там, внизу, до тех пор, пока фанатики не угомонятся. Если сейчас я выйду наружу, то мне грозит еще большая опасность – совесть не позволит им оставить меня в покое. И даже группа поддержки не сможет ничем помочь.
В какой-то момент в голове, словно молния, промелькнула мысль: то, где я сейчас нахожусь, холодная и полупустая темница и есть мой последний дом. Никогда, никогда и не за что не вернуться к родным, все они перейдут в ранг посетителей, а единственная духовная опора в отчаянии будет поддерживать меня до последнего, до момента, когда испариться последняя капля надежды. Это пожизненное заключение в камере одиночке, на Земле так наказывали серийных маньяков и убийц. Здесь, на межзвездном корабле, звездолете «Саган», появление чего-то сугубо индивидуального карается смертью. Чувство долга заменило все остальные, затмило нечто важное, одновременно и губительное, - любовь. В детстве мне мало уделяли внимания, особенно зомбированию, оставляли наедине с собой, по этому для того, чтобы мыслить, не нужны общепринятые каркасы и шаблоны мышления. Как же их бесит способность думать отдельно от остальных! Для выживания на корабле надо быть еще тем конформистом. Чтобы не дать мне умереть медленной и спокойной смертью, подослали такого же побитого жизнью доходягу.
В следующий раз он явится четвертого числа. Шестое число идеально для вылазки, по старому пути я доберусь до компьютерного центра, а дальше по отработанному сценарию. Не сомневаюсь, что надзиратели в курсе о моих похождениях за пределы квартиры, сама выдала себя в день распределения. Даже карты отобрали, наивные. У меня она на трех разных жестких дисках и, в виде бонуса, в голове немало сохранилось. Как говориться: куда я денусь с космического корабля? Придется быть еще осторожнее.
4 августа 2558 г. 22.00 по корабельному времени.
Он не пришел. Неслыханная наглость! Назначил встречу и не явился! Веду себя словно мне тринадцать, мальчик назначил свидание и не пришел! Это образно, на самом деле у меня ничего не было, в тринадцать я мечтала о Шоне и читала Адама Мейера и его «Энциклопедию земной жизни». Странное время было, в общем….Все два дня я продумывала, до мелочей, каким образом буду игнорировать, какие шутки можно отвесить, как правильно воспользоваться полученной информацией. Я неплохо подготовилась, но меня ждало разочарование – после сытного обеда уж очень хотелось зрелищ, а он не явился. Раньше не замечала в себе потребности поиздеваться над людьми. А если не замечала, значит, была изначально во мне.
Хорошо, буду ждать следующего раза седьмого июня, к тому времени подготовлюсь еще лучше.
Последнее время я начала осознавать еще кое-что. Такое чувство, что в глубине, в потаенной нише души завелось маленькое мерзкое существо, с каждым днем оно становится все больше и больше, пожирая все самые прекрасные и светлые чувства и прогрызая до основания принципы. Назовем его Сомнение. Причина появления Сомнения вот в чем: на Земле с семьями и любовью дела обстоят не так гладко, как я раньше представляла. Однако, гораздо лучше, чем здесь, по крайней мере, у землян побогаче выбор. Сколько же проблем связано с подбором спутника жизни: сначала надо завести знакомства, выбрать из полученного контингента более подходящего, начать встречаться, если все сложиться, то пожениться, только тогда начинается семейная жизнь, и не факт, что в итоге идиллия не закончится разводом. Если процесс обрывается на любой из стадий, необходимо вернуться к первому пункту. И так «пока вас не разлучит смерть». Мы пошли по легкому пути - просто распределили всех и все! Избежали множества головных болей и человеческих трагедий. Хотя в них и заключается истинное счастье. А вдруг я совершила ошибку, очернив столь славную традицию? Жила бы сейчас спокойно, вынашивала бы свое рыжее потомство....Слишком просто, да и совесть не позволяет. До сих пор, несмотря не на что, то и дело мелькают в голове мысли о Шоне и его чарующей улыбке и поцелуях в темноте. Следом возникает чувство безнадеги, нечто вроде полного отсутствия надежды вернуть любимого человека, осознание его принадлежности другой девушке. Любовь ушла, отставив за собой длинный след воспоминаний. От наплыва этого чувства не спастись, чем бы ни пыталась занять голову, безнадега накрывала с еще большей силой. Пустота заполняется хаосом из разных оттенков боли. У меня никогда не будет собственной семьи, большой дружной семьи из трех поколений, никогда не увижу внуков, разгуливающих по Ае. У меня нет будущего, по крайней мере, такого, которое мне понравилось бы.
6 августа 2558 г. 23.10 по корабельному времени.
Не верится, что мне удалось пережить этот день!
Безусловно, утро ничего не предвещало, так же как и день. Домашние задания и свет Эрри-Си, даже верхний свет включать не приходится. После полудня я стал собираться к вылазке: собрала рюкзак со всем необходимым, переоделась в подобающий наряд – грязный комбинезон, соорудила конструкцию в виде пирамидки из кровати и стула над входом в вентиляционную систему. Уже к двум часам дня я была уже на месте - у лифта в подобных помещениях отдела компьютерного администрирования. Сегодня у большинства системных администраторов либо выходной, либо стандартный осмотр систем коммуникаций, поэтому самом отделе практически ни кого не было. В сообщении Рони указанно совсем другое помещение, для того, чтобы понадобилось время. За глухой дверью в самом отдалённом закоулке подсобных помещений оказался просторный зал для совещаний, в котором собрались самые близкие мне люди: папа, Девид, Рони, Эльза; там был Нейтан с Дианой и бойкой, задиристой малышкой Карлой. Сложно описать, как была высока степень радости! Прежде чем мы сели за стол, я обняла всех по несколько раз.
В дальнем кресле, особняком от всех сидел человек, которого прежде не видела – его представили как Валентина Логарта советника по правовым и этическим вопросам завидущего юстицией звездолёта, того самого человека, оказавшего помощь в подготовке документов для обжалования решения. В дальнейшем он будет помогать мне во всем, что касается права и правовых процедур, т.к. присоединился к твоей группе поддержки. Что показалось странным только мне одной. Человек, приближенный к правящей верхушке, к тому же отвечающий за правовые вопросы, вызвался помогать мне – восемнадцатилетнему несмышленышу, нарушившему всевозможные правила приличия. Что могло толкнуть такого солидного человека уйти в тень?
Рони собрала всех близких мне людей для совместного решения вопросов. Рони сказала, что все присутствующие есть агенты по вербовке людей в наши круги, каждый занимается своим делом в своей среде: Рони – вербует в наши ряды системных администраторов, Девид – работников растениеводства, Сет и Эльза – бортмехаников и учеников, Нейтан – общается с врачами. Волнения среди жителей «Сагана», по словам наставника, вышли далеко за пределы инцидента на церемонии распределения, он лишь послужил поводом для снятия масок и откровенного предъявления претензий разными слоями общества правлению. Я стала флагом всех общественных движений. Давление на Кару Сноу растет с геометрической прогрессией. Поэтому она решила меня реабилитировать, не сразу, а постепенно, попутно решая все возникающие разногласия. Если ей удастся выйти из ситуации сухой, то авторитет как капитан звездолёта возраст до небес, а там не за горами очередная волна контрреформ. Почти сразу после моей ссылки Нейтан организовал оперативную группу, цель которой добиться отмены решения, у него много друзей и союзников в разных сферах деятельность. Все собравшиеся сегодня в самом дальнем закутке отдела системного администрирования стали стержнем назревающих противоречий, в итоге на них возложили функцию профсоюза – буфера между работниками и Правлением. Валентин сказал, что Правление попытается свести с Ирвином, он будет посещать меня время от времени, его семью убедили в разумности такого поступка. Но для начала должны поступить результаты от Говарда. Немного о нем (со слов Нейтана): подозрительный тип, как психолог – профессионал высокого класса, в обыденной жизни скрытен и необщителен, ходят слухи о каком-то неприятном случае в молодости, после которого он замкнулся. Пока нельзя говорить на чьей он стороне, следовательно, надо быть с ним поосторожнее. После длительного обсуждения всех обстоятельств мы пришли к тому, что решать проблемы стоит по мере их возникновения; сейчас самое спокойный период противостояния и не стоит подливать масло в огонь. Меня постараются вытащить мирным путем, если не подействуют предпринятые меры, то только тогда выйдут на тропу холодной войны. Думаю, это самая мудрая мысль.
Удивила больше всех Эльза – переда мне стопку писем от наших одногруппников и общих знакомых. Она специально попросила написать их всех, кто захочет, мне послания с пожеланиями или просто письма. Лучшие я переведу на русский и процитирую в дневнике. Папа и Девид ничего не сказали о маме и Джиме, но чувствовала - им было о чем со мной поговорить, видимо это настолько ужасно, что не стали расстраивать меня. И правильно сделали, не хочется ничего знать о женщине проигнорировавшей всю мою жизнь, оставив меня практически наедине с моими же проблемами. А вот по малютке Джими я скучаю, несмотря на наши постоянные мелкие ссоры и его манеру дразниться, выросли вместе и этого не отнять. Он ребенок, что с него взять?
Вернулась я в шестом часу вечера. Ну как вернулась….Пока я спускалась по аварийной лестнице, на одном из этажей сработал датчик состояния – среагировал на движение. Что означало прибытие бригады ремонтников на место приблизительно через полчаса и поставило точку на вылазках. Датчик просигналил Штабу о моем нахождении вне отведенного пространства. Но это только пол - беды.
По обыкновению проползла по узкой вентиляционной трубе над квартиркой, добралась решетки. Поставив первую ногу на стул, почувствовала неладное: стул стоит на кровати очень ненадежно, совсем не так, как изначально был поставлен. Однако другого варианта спуститься не было, поставить стул в нужное положение не представлялось возможным. По чему аккуратно поставила вторую ногу и полностью оказалась в квартире, и в мгновение ока, тут же, я вместе со стулом растянулась на полу. Признаться – было больно, очень больно. Пролежав без движения несколько секунд, инстинктивно повернула голову вперед. В полуметре от меня, на полу, вольготно расположился Говард. Он самодовольно улыбался, выражение лица напоминало гримасу победителя. А сражался он со злом воплоти. Тогда я машинально вспомнила все, абсолютно все нехорошие слова русского языка, слышимые от Рони и других русскоговорящих. Хорошо, что не вслух, хотя он бы ничего не понял. Сделал гадость – на душе радость! Вот я в грязном до невозможности комбинезоне (в дополнительном модуле никто никогда не жил, чистоты там не может быть по определению), сама вся в пыли, только рухнула с высоты потолка, до этого вылезла из небольшого отверстия в вентиляционной трубе, расстелилась перед Говардом – мерзким гоблином и мучаюсь от боли. Я сдала себя с потрохами. Теперь меня вообще замуруют здесь! Прекрасно, он еще и улыбается! Понятно, доложил куда надо о моем отсутствии на месте, теперь сидит счастливый! За последний месяц я натворила больше ошибок, чем за всю жизнь.
В отчаянии молча села рядом с Говардом, терять уже нечего. До того, пока он не достал из кармана джинсовой куртки небольшую коробочку, откинул сверху крышечку и не достал оттуда конусообразную палочку, белую с одного конца и коричневую с другой. Далее из другого кармана достал еще более интересную вещицу прямоугольной формы и синего цветы, вроде бы еще прозрачная и в ней жидкость. Сделав несколько щелчков, из нее появился слабый огонек, то которого он поджег палочку с белой страны, а коричневую присоединил к губам. Пространство наполнилось едкой и противной мглой. Говард вдыхал и выдыхал серые клубы дыма. Я никогда такого не видела, поэтому сидела и с удивлением наблюдала за всеми его манипуляциями. Потом он назвал это курением, а палочку – сигаретой, синюю штуковину – зажигалкой. Я спросила, что означает надпись на упаковке сигарет: «Курение убивает», Говард ответил «Здесь нет скрытого смысла. Курение убивает, значит, курение убивает. Мне, как и тебе сейчас, терять нечего. На Земле сейчас такого нет». Он ждал меня три часа, при чем, не докладывая начальству.
Безумие, я поговорила с Говардом. Не долго, минут двадцать. Многое не является тем, чем показалось в начале.
Спать…больше могу…спокойной ночи, дневничек…
7 августа 2558 г. 14.25 по корабельному времени. Распределение – месяц спустя.
Замечательное начало дня – завтракать, слушать Enigma - Following The Sun и созерцать прекрасную Эрри – Си. Странно…Enigma следует за Солнцем, а я за Эрри – Си.
Хочу поделиться впечатлениями от разговора с Говардом. Разговором на самом деле это назвать трудно, скорее перекинулись несколькими фразами.
Во – первых. Говард действительно хочет помочь. Помочь выбраться из заточения и при этом остаться в выигрышном положении. Репутация послушной марионетки поспособствует исполнению его плана. Сам сказал: в таком деле лучше не светиться, а точнее не вступать ни в какие общественные организации. Мои друзья и близкие совершают грубую ошибку, выставляя совместную деятельность на показ. Говард не успел посетить меня в свои задумки, и ближайшее время явно не собирается. Такое чувство, что Говарду известны вещи неизвестные никому.
Во – вторых. У меня очень мало времени. Очень мало. Понятия не имею, что он хотел сказать. Отчасти Говард прав – время стало ускорять свой бег. Обрело форму песочных часов, с каждой песчинкой времени становится все меньше и меньше. На часах цифры мелькают с той же частотой, как и прежде, изменилось ощущение. Не хотела писать об этом. Я чувствую приближение конца. Жизнь как предложение, я почти дописала последнее длинное слово и скоро должна поставить точку.
Мне страшно. Боюсь признаться себе в печальном финале. На что можно было рассчитывать, начиная безумный кавардак с распределением? Повсюду помешанные, их гораздо больше, гораздо, чем желающих примкнуть к лагерю моих защитников. Из сообщения, присланного сегодня утром Валентином Логардом, следует: один из принципов наказания – наказывать только за поступки, а не за мысли и мировоззрение. Кара Сноу и команда прекрасно знают правовые принципы, дарованные землянами, но здравый смысл проиграл в битве с постулатами активной евгеники. Фундаментальная идея распределения - получение генетически не только здорового, но и чистого потомства. Не должны смешиваться гены одной и той же родовой ветви и не должны смешиваться некоторые расы и национальности! Попахивает фашизмом. Складывается такое впечатление, что руководство совсем не знает историю – когда происходило становление человечества, никто не задумывался о генетически чистых последующих поколениях. А мы все, жители «Сагана», потомки несовершенной демографической политики. Стремление к здоровому потомству заложено в человеке в инстинктах, и не должно регулироваться сознательно.
По странному стечению обстоятельств вокруг сплотились абсолютно разные люди, стремящиеся всеми силами поддержать меня. Если приглядеться, проанализировать и систематизировать все имеющиеся факты, то обнаружится интересная закономерность: у каждого есть своя причина помогать мне. Рони ненавидит фанатиков; папа устал от выходок полоумной Аниты и ее мамаши, также как и Девид (для примера – мама полностью контролирует жизнь Джима, он даже живет по расписанию, Бет по выходным ходит на семинары по идеологии); у Эльзы нет больше подруг (только друзья - одногруппники) и ее раздражают девочки – паиньки, которых на корабле в избытке; Нейтан готов свернуть горы ради Девида и чести их семьи; Валентина не ценят на службе; Говард... Говард… я не знаю.
С момента моего возвращения никто не вломился в квартиру и не забаррикадировал выход в вентиляционную систему, хотя прошло уже около десяти часов. Похоже, обо мне практически забыли, погрязнув в собственных противоречиях, вспоминают только когда необходимо провернуть очередную махинацию. Просто так недовольные моим поведением не могли затихнуть и уступить позиции, среди них назревает нечто более крупное и опасное по масштабам, чем прежние затеи. Об этом известно Говарду, он знает, что будет дальше.
«Странная ты, Дени, не понимаю я тебя. <…>
Распределение подарило мне милашку Жанну, сейчас мы счастливо живем отдельно от изрядно надоевших мне родителей. Ты же знаешь моих родителей – бесконечно промывали мозг по поводу карьерного роста! Я счастлив со своей женой, в скором времени у нас родится сынок.<…>
Наша жизнь и так не легка, а ты ее только усложняешь»
Фред Рокуэлл
«Если честно, я бы не отказался посидеть вместе с тобой в дополнительном модуле. Я и моя жена Нона проводим несметное количество часов в мед. части вместе с другими новоиспечёнными парочками. Там постоянно толпы народу. Сказали, у нас будет девочка. Только не это! Кого я буду учить строению звездолёта и технологиям устранения неполадок в гравитационной системе? Как я понял задача родителей – передача знаний! Разве я не прав? <…>
Наверху творится настоящий хаос в связи со скорым появлением первой части одиннадцатого поколения. Описывая все одним словом – общество в целом перестраивается».
Стефан Жирарден
«Я скучаю по тебе. Мы все скучаем. Ты и Эльза уравновешивали своей женской энергией мужское большинство класса. Эльза очень изменилась, не могу понять в какую сторону. Одновременно: замкнулась в себе и зациклилась на семье, хотя мы и остались ее основной опорой. <…> Если нам всем, парням группы М-111, предоставили выбор невест, то мнения бы разделились – одни выбрали тебя, другие Эльзу. Других девчонок мы толком не знали.<…> Выбор разрушил бы общество, твой выбор разрушит тебя. <…> Все нам давно известно – Шон Волтерс слабохарактерный человек, к тому плюсом еще и странноват малость. Любовь зла – полюбишь и Шона».
Рональд Трой
«Мне не повезло еще больше. Патриция холодна и безразлична. Ладно, мелкого заделать удалось, большая удача. Она мне совершенно не интересна, постоянно занимается работой – рисует, изучает живопись и культурологию. Естественно, меня это дико бесит, я ведь в этом ничего не понимаю.<…> Я простой работяга, чиню приборы, датчики и механизмы. Знаю о живописи в общих чертах. Ненавижу художников и все с ними связанное! <…> Через Эльзу вступил в группу поддержки тебя. Занимаюсь разработкой «путей отхода»».
Тревор Андерсон
«Ты никому не нужна. Ирвину найдут пару – в поколениях нечетное количество людей, остаются одиночке и по другим причинам, а от тебя мирно избавятся. От твоего поступка, любви, будущего ничего не останется, сотрут даже личное дело. Родственники станут забывать о твоем существовании. Ты, как и наши предки, земляне сгинешь, превратишься в пепел, останутся только пробелы в поколениях, малозаметные обывателю».
Надежда Емельянова
9 августа 2558 г. 18.15 по корабельному времени.
Сегодня день визита Говарда. Собственно поэтому после выполнения домашних заданий ничего не планировала.
Сразу перейду к рассказу Говарда. Он решил раскрыть все карты предо мной, сказал, что шансов остается меньше и меньше. Скоро меня навестит Ирвин, и если он и стоящие выше него не получат нужного результата, времени останется совсем немного. На соответствующие предположения есть веские основания, о которых мне нужно знать.
Никогда в дневнике не упоминала об одном человеке, т.к. не считала чем-то важным и значимым для себя. На корабле может случиться всякое. Это события десятилетней давности, я была ребенком, и мне рассказали о них в общих чертах.
Ее звали Рене Саванна. Моя тетя, младшая сестра папы. Она умерла в возрасте девятнадцати лет от неизвестной болезни, от мутировавшего земного вируса. Вроде не ничего необычного. Люди умирают, чаще от старости, иногда от болезней и генетических мутаций. Жизнь и смерть крайности одной сущности и не должны восприниматься одна как радость другая как горе. Вместе они одно целое. Последний раз Рене я видела на своем дне рождения, помню мы как две капли воды похожи. Помню ее смиренную улыбку и крепкие объятия. С момента ее распределения прошло три месяца, но не смогла увидеть в ее глазах радости выполненной миссии и огонька светлых надежд на будущее. Я – восьмилетний ребенок и для меня не имеют никого значения чужие проблемы и переживания, в вообще не знала о существовании боли. Мария подарила чудный браслет (я просто прыгала от радости, до сих пор его нашу), и после столь знаменательной даты меня ждала с распростертыми объятиями школа, недавно родился Джим – не до деталей было. Месяц спустя папа сказал, что Рене больше нет с нами. Честно говоря, я не поняла значение фразы «нет с нами», ее постоянно нет с нами – Рене живет со своими родителями – Марией и Маркусом и вижу ее несколько раз в неделю. До меня дошло, что тетя умерла только на похоронах.
Рене училась на астрофизика, изучала астрономию, космологию и космогонию. Ее очаровывали звезды, планеты, галактики, мечта посвятить всю жизнь Эрри-Си, той самой, освещавшей ее сердце, звезде. Увлекалась культурологией и историей – тем, что отличало человека от других живых существ на Земле и то, что мы так самозабвенно храним. Одно из самых выдающихся достижений в короткой жизни Рене было участие в проекте «Ближний Космос» - проекте, направленном на подробное изучение окрестностей ближайшей к нам звезды и составлении звездных карт. Идеально прошлое, идеальное настоящее, идеальное будущее. Так бы и случилось, если бы не угораздило ей влюбиться. Любовь это всегда наказание за счастье в одиночестве. Из-за загруженного графика Рене перевели в другую группу немецкого языка с более удобным графиком. Именно на первом уроке немецкого языка в новой группе познакомилась с юношей по имени Говард. Он покорил ее своим умом, проницательностью, обаянием; она его покорила красотой, увлеченностью и необычностью. Говард видел Рене впервой раз, у него было много знакомых девушек, и он хорошо знал астрономию, но она повела его за собой, за собой в странствия по Вселенной. Его удивила та легкость, с которой она погружала его в свой фантастический мир. Рене никогда не задумывалась о любви, конечно, предполагала ее наступление только после распределения, ее жизнь отдана науке. Но когда она заглянула в глубокие голубые глаза Говарда и улыбнулась в ответ его очаровательной улыбке, подумала, что сердце ее на мгновение остановилось, невозможно было вдохнуть и выдохнуть, время замерло в ожидании. Рене поняла: ее круто обманули, сказав, что любви не существует. Они забыли про немецкий, они забыли про учебу, забыли про существование Вселенной; глубже и глубже погружались в их собственный невероятный мир любви, в свою собственную сказку. Специально садились на последнюю парту для того, чтобы поговорить, передавали друг другу любовные записки, Говард после урока провожал Рене до ее квартиры, назначал втайне свидания. Рене старалась запомнить каждый миг, проведенный вместе с любимым, запомнить каждый поцелуй и объятия. Но Вселенная не забыла о них. Существую правила, которые пока никто не отменял. Знакомство состоялось за полгода до распределения, это были самые счастливые полгода в их жизни. По закону жанра, или подлости, распределение не позволило им быть вместе. Рене была уверенна, кроме любимого Говарда, ей не нужен никакой другой муж, и она отказалась закачать брак. Все случилось по тихому, никто не знал о поступке Рене, о ее твердой решимости довести до конца задуманное. А Говард спасовал, испугался, разволновался, предал свою бесценную Рене – заключил брак с другой. Рене, узнав о женатом Говарде, не сдалась, шла дальше, несмотря не на что. Терпение Чарльза Норви (капитана корабля до Кары Сноу) лопнуло, он придумал план: отравить непокорную девицу и сказать всем, что умерла из-за болезни. Все, кому была известно о Рене, постарались забыть о ней и замолчали навсегда. Правду о Рене, о ее смерти, на самом деле, никто не знает; даже моя семья не знает, что произошло с Рене. Смерь человека в молодом возрасте большая редкость, поэтому сравнима с чем-то в духе проклятия или дурного знака. Нечему удивляться – человек до сих пор не пережил в себе склонность к суевериям.
Как только Говард окончил рассказ, я опять вспомнила все самые нехорошие слова на русском языке. Хотелось высказать Говарду все накипевшее, но не смогла. Его чувство вины в разы сильнее моей боли. Передо мной сидели раскаявшиеся Шон десятилетие спустя, не думаю, что у меня совести в недостатке для того, чтобы указывать на его ошибки. Говард извинился передо мной, из глаз текли слезы. Просил простить его так, словно перед ним была не я, а Рене, живая Рене. Сказал: если умрешь ты, умру и я; помогу всем, что будет в моих силах. Я ему нужна больше чем он мне. Милая Рене, я люблю тебя, и никогда не забуду о тебе.
11 августа 2558 г . 15.55 по корабельному времени.
Рони прислала сообщение с новостями. Впервые было неловко писать близкому человеку – я не говорила правду обо мне и моих делах. Вернее недоговаривала, но разницы нет никакой. Как я расскажу о Рене, хотя ей прекрасно известно случившееся с моей родственницей? Выдам себя с поличным? Глупо предполагать о неосведомленности наставника о Рене (почти одна внешность и жизнь!), Рони знает все запрещенное и сокрытое «Сагана». Передо мной встал вопрос: кому верить? Переварив за день полученную информацию, я не смогла разобраться кто прав. Тут только два варианта: Говард говорит правду, либо Рони ничего не говорит по причине того, что ничего и не было, Рене действительно умерла из-за неизвестной болезни. Повод для сомнений дает способность Говарда мастерски пудрить головы, он же психолог! Психолог, выполняющий свою работу. С первого взгляда легко принять решение о доверии, но история Говарда настолько не похожа на правду, что может ей и оказаться, а Рони не оставила просто так дело Рене.
Написала своеобразный отчет о том, как же мне хорошо живется в одиночестве, как я отважно отстаиваю свою точку зрения. Это действительно так, отчасти. Утаила лишь о нашедшем плодородную почву и проросшем ростке сомнений. Теперь понятно, почему папа не любил говорить о своей сестре, не только потому, что он сильно переживал потерю близкого человека, но и боялся за меня. Возникает еще один вопрос. Почему ни Рони, ни папа, ни другие люди, которым известна история Рене, не предотвратили рецидива в моем лице? Вопросов становится больше чем ответов.
12 августа 2558 г. 21.40 по корабельному времени. Этот день всегда останется в моей памяти.
Сегодня Говард явился как обычно после полудня, как обычно с коричневым портфелем в руках. Первые два визита он к нему не притрагивался, но этот стал исключением. Сразу после хлопка закрывшейся двери, Говард аккуратно открыл портфель и извлек несколько листов с текстом. Мне необходимо подписать документы «О неразглашении». О неразглашении чего я не знала, но догадывалась (такие бумаги подписывает все руководство относительно всего противоречащего идеологии). Неужели одна из них? Почти. Я отказалась на отрез подписывать какие-либо бумаги, Говард лишь ухмыльнулся и проинформировал о принудительном характере проведения процедуры. Если не подпишу я, то за меня это сделает один из родителей, то есть мама. Подписала не глядя, и не жалею, занимательная тайна, то, что мне посчастливилось увидеть, стоит более усердной охраны чем в настоящее время. Говард поначалу не сказал, что меня ждет, но сообщил о его новом способе направить меня на путь истинный (это отговорка для начальства). Место, куда мы направимся, – настоящее произведение искусства, подарок землян будущим поколения доступный немногим. Говарду пришлось долго упрашивать Правление выписать разрешение на проведение исследования.
Дорога к произведению искусства полегал через, шлюзы между модулями, учебные корпуса школы № 1 и мед. часть – в сектор психологии и психоаналитики. Впервые за целый месяц я легально выбралась из мест не столь отдаленных наверх к людям, однако в коридорах и холлах никого не было, а охрана сзади вела меня как преступницу на смертную казнь. В конце пути меня ждала комната набитая различным оборудованием и проводами, содержащаяся в строжайшей чистоте. Больше напоминала кабинет для проведения магнитной томографии: разделена на две не равных части – в одной меньшей части находился пульт управления с монитором, клавиатурой и тремя мощными системными блоками; в другой части – устройство (устройства, три поставленных в ряд), состоящее из кушетки и нескольких окружавших ее небольших полусфер. Очень похоже на томограф, однако я знаю, как выглядит томограф и где он находится – не раз проходила медицинское обследование, но находящееся передо мной техника была по габаритам и масштабам меньше чем медицинский аналог. «Не тянет на нечто совершенное» - такой вывод я сделала из внешних показателей, на корабле есть гораздо более удивительная и современная техника. Оказалось в микросхемах, жестких дисках, провода заложена программа, цель которой творить чудеса.
По инструкции выданной Говардом, я легла на кушетку, надела, на голову специальный шлем из прочной металлической сетки, к пересечениям пластин которой крепилась тонкие проводки, сливавшиеся в последствие в шнур, уходивший в первую из полусфер.
Спустя несколько мгновений я поняла, что не могу двигаться, даже глаза открыть не могу, могу только дышать. От страха я перестала понимать, что мне говорит Говард, сидящий за компьютером в другой части комнаты; попыталась позвать на его на помощь, но губы не послушались меня. Резко почувствовала падение, я быстро погружалась в глубокий и липкий сон, туманная нега окружала мое сознание, при этом до конца не усыпляя. Я дремала бодрствуя. Не знаю, сколько длилось состояние дрейфа по волнам, я знаю точно – все, что было в голове, было стерто одним движением огромного рубильника.
Голос, голос Говарда звучал совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрах от меня. Он просил поскорее открыть глаза. Сильный свет ослеплял меня, я не могла поднять веки без боли. Осознав способность двигаться, накрыла лицо руками. Постепенно глаза начали привыкать к яркому свету, и сквозь пальцы я смогла разглядеть огромный светящийся шар посреди голубой полусферы с белыми кляксам прямо над головой. Лучи от него не просто освещали, но и от них исходило приятное тепло, обволакивающее меня со всех сторон. Легкое скольжение воздуха, его ощущало все тело – ветер, не частое явление на корабле. Где я? Эрри – Си? Ая?
«Поднимайся! Посмотри как же здесь красиво!» - опять послышался голос Говарда, но уже откуда-то сверху. «Где я? Что вообще происходит?» - спросила я, осторожно приподнимаясь. «Мы на Земле. Не переживай, это твое первое погружение. Со временем привыкнешь». Земля…Дневничек, понимаешь? Я побывала на Земле! Светило Солнце, дул легкий ветерок, я и Говард сидели на вершине невысокого холма, покрытого зеленой травой и редкими деревьями, внизу в самой низине тонкой ниточкой извивалась дорога к маленькому поселку, особняком ютившемуся посреди полей и лесной полосы, вдали виднелись цепи гор, усыпанные скоплениями деревьев, словно пятнами. Все вокруг меня заполняла зелень, в жизни я не видела столько зеленого, серые крыши домов у подножья казались малюсенькой крапинкой посреди зеленого океана, сливавшегося вдали с безмятежным голубым морем, все дальше и дальше по нему проплывали степенно густые белые корабли. Запахи заполняли легкие. Я медленно вдыхала ароматы травы и цветов, легкой сырости ближайшего лесного массива, они, словно наркотики, попадали ко мне в кровь и одурманивали неспособный от счастья разум противостоять их захвату. Звуки щебетания птиц и стрекотания насекомых, перебиваемые резкими порывами теплого воздуха, оглушали меня, сбивая столку. Пространство, места настолько много, что с трудом укладывается в голове. Мне так и не удалось проследить, в какой момент из глаз брызнули слезы, я начала безудержно плакать. Моя самая заветная мечта, ставшая моим самым важным секретом, сбылась в одно мгновение, пошатнув фундамент жизненных представлений.
«Проект «Земля 2150» создана специально для звездолёта «Саган». Это программа погружающая сознание человека в виртуальную реальность, реальность Земли с 2150 до 2235 года, проект долго разрабатывался и тестировался, не все элементы программы внесены в одно время. Сейчас мы в национальном парке Севенны, Франция. Идеальное место для первого погружения, именно сюда меня погрузили в первый раз, как только я вступил в программу изучения изменений психики человека при частой работе с программой виртуальной реальности. Да, я фактически являлся подопытным и исследователем. Теперь испытывать игрушку с разумом будут и на тебе. Это не беда! Посмотри вокруг, твой мозг думает, что эта красота так же реальна, как и корабль. Пробыв вне своей реальности, пару недель здесь или два дня по корабельному времени лежа в аппарате, по возвращению трудно понять, какая грань этого мира настоящая. Не беспокойся, мы пробудем здесь всего несколько часов».
Мы осторожно спускались с холма к поселку, обходя деревья и валуны. Говард много говорил об испытаниях, о недоступности Земли 2150 для обычных обитателей корабля, о совершенстве программы, но после фразы: «После смерти Рене, я стал уделять проекту слишком много времени», надолго замолк. Мне хотелось осуществить задуманное еще по прибытию на ненастоящую Землю – прикоснуться к чему либо. Если машина может показать планету предков, но что произойдет, если я приложу руку к траве или сорву цветочек? По-моему, нельзя получить полное представление о предмете материального мира, не дотронувшись до него, не почувствовав на ощупь. На пути по пологому склону встречалось много подходящих для эксперимента экземпляров, но Говард оказался хитрее и старался обходить все преграды. Мне удалось! Уже спустившись к населенному пункту, я сошла с тропинки и подбежала к растущему неподалеку кусту. Невероятно…Маленький листик с ажурными краями оказался мягким, местами бугристым и покрыт не видимыми невооруженным глазом ворсинками. Тонкие веточки и почки – такое же чудо Вселенной наравне со звездами и планетами. От осознания того, что мне посчастливилось познать каждую даже самую не значительную грань Земли, познать, что чувствуют жители рая посреди безбрежного космоса. По сравнению с унылым и тесным «Саганом», участок Земли, доступный обзору казался бесконечностью, одним целым – небом и Землей. Мысль о возвращении в суровую реальность вызывала во мне взрыв вулкана злости и безысходности, оставалось лишь спрятать ее поглубже, чтобы не мешалась.
«Программа имитирует абсолютно все ощущения, включая даже вкусовые, и ощущения внутренних органов. Потрясающе, правда? Можно попробовать все что захочется. Еду, которой нет на звездолете, алкоголь, на которого наложено строжайшее табу, нет лимита на табак. Идеальный побег от реальности. Можно заняться, чем вздумается, побывать в любой точке планеты, в густых джунглях, посмотреть на виртуальных животных, оказаться посреди шумного мегаполиса, на побережье лазурного моря, для тебя нет границ дозволенного, если ты знаешь, о чем я говорю…» Я спросила о людях. Они предусмотрены программным обеспечением? «Естественно! Компьютерные модели живших когда-то на Земле людей, точные копии внешности, голоса, повадок. С ними нельзя поговорить, они даже не видят нас. Единственной задачей людей – голограмм – обеспечение привычности обстановки. Земля без людей – это сюжет фильма ужасов или постапокалиптики, согласись!»
Мы шли очень долго, часа два до того, как поблизости начали появляться дома. Дома простые, одноэтажные, отличались цветом крыш, отделки и планировкой; постепенно группировались в неровные улочки. Чем дальше мы шли к центру поселения, тем меньше вокруг становилось жилых домов, и становилось больше административных и торговых учреждений. По тротуарам, словно ничего и не случилось, ходили люди. Точно такие же люди, как и на корабле, ничем не отличались, разве что побольше возрастных групп. Они шли по своим виртуальным делам, разговаривали по мобильным телефонам, болтали с собеседниками, жизнь не прекращала кипеть не на секунду. Дойдя, как я поняла, до центрального перекрёстка, Говард повернул налево и зашел в стоящее на углу летнее кафе. Я слепо последовала за ним. За все время путешествия по запрограммированной Земле, поняла – он прекрасно знает местность, много раз совершал сюда вылазки, знает куда идти. Пригласил присесть за свободный столик у окна с кружевными белыми занавесками и кадками розовых цветов на подоконнике, а сам исчез внутри самого кафе. Пока я устраивалась на излишне изящном стуле, за столь же изящным столиком, Говард вернулся с двумя стаканами, одном высоком – густая желтая жидкость, поставил передо мной, в другом, поменьше, наполовину наполненном, - прозрачная коричневая с кубиками льда, оставил себе. Сев на второй, рядом стоящий стул, закурил. «Пей апельсиновый сок, начнем с него, потом попробуем что-нибудь покрепче. Лично, я, погружаясь, пью только алкоголь. Не дешевый портвейн, как сейчас, обычно нахожу исключительно стоящие напитки. И если не секрет, попутно расскажи мне твою историю с распределением, кто тот везунчик, ради которого ты рискнула жизнью? Не торопись у нас много времени». Не поверишь, дневничек, так искренне я даже с Рони не разговаривала. Мне не составило никакого труда пересказать вкратце, пересказать историю несчастной любви к Шону. Я чувствовала, что должна поделиться переживаниями, в ответ на его откровения. Говард слушал хладнокровно, не перебивая, время от времени делая глотки из стакана. Он знает произошедшее лучше меня самой. «Я хочу говорить только правду. Не пойми меня неправильно, ты не Рене, у вас много отличий. Во - первых, ты жива, а во – вторых, ты пошла дальше чем твоя родственница. Ты саботировала все общество, посягнула на святое – право прожить жизнь свободно, без семьи – величайшей привилегии, доступной только самой Каре Сноу. Может быть, ты знаешь такого человека как Валентин Логарт, служит где-то при правлении (я утвердительно покачала головой), он должен был стать мужем Рене, но по стечению обстоятельств живет в одиночестве – исключение из правил». Я тоже нашла спросить. Каково сейчас Шону, что его ждет. «Сейчас он думает, что отделался от неприятностей, потихоньку радуется, ему никто не задает лишних вопросов. Но он даже не подозревает, как в скором времени начнет мучать советь, а жена будет доставать своими тараканами в голове до потери пульса. Шон начнет убегать от творящегося вокруг безумия куда подальше. Но этого мало. Возможна попытка суицида, не очень удачная, по правде говоря». Говард опять замолчал, но ненадолго. «Забудь обо всем, обо всем сказанном сейчас. Забудь о Шоне, распределении, изоляции и так далее. Забудем о прошлом вместе. Я сам вызвался помочь тебе, значит, ты поможешь мне. Мы в одной лотке, вместе и выплывать. А теперь нам уже пора». Мы направились обратно, откуда пришли – к холму. Не пройдя и половины пути, мне захотелось спать, глаза само собой закрывались, я не могла ничего сделать. Говард заприметив мое состояние, приказал быстро лечь на траву – программа начинает «подъем».
Открываю глаза – вижу высокий серый потолок. Я снова дома, на корабле.
До сих пор голова немного болит. Нечто подобное я уже видела: фильмы «Пекло», «Вечное сияние чистого разума», «Начало», «Суррогаты», «Аватар», «Матрица», «Планемо», «Глубины». Особенно понравились «Прыжок за грань Вселенной», «Засыпай» и «Сильные мира того». Кино – мечты запечатленные видеокамерой. Я даже не могла предполагать существование технологий, погружающих человеческое сознание в другую реальность. На Земле 2609 года технологии ушли куда дальше, чем Проект «Земля 2150». Люди наверно во снах путешествуют по всей Вселенной. Но теперь я не сплю. До сих пор передо мной Говард и Севенны.
Я одна нахожусь на необитаемом острове посреди океана, волны плещутся об берег, я высматриваю на горизонте корабль, который спасет меня, но его нет, лишь на безоблачном небе Фата - моргана – мои сны о Земле.
13 августа 2558 г. 14.05 по корабельному времени.
Завтра придет Ирвин. Рони прислала развернутое сообщение со всеми рекомендациями. Говард написал в отчете о тенденции улучшении моего состояния (удачной реализации попытки промыть мозг). Но в этом я его не виню. Что ему еще остается делать?
Мне все равно кто придет, зачем придет, что будет говорить, если это не Говард. Все остальные не скажут ничего нового, они только и могут утешать и сочувствовать. Как же мне это надоело! Бессмысленные разговоры, ни к чему не приводящие поступки, пустые взгляды и лица. Их много, очень много. Я уже не справляюсь. Надоело уже сидеть одной в полутемной квартирке, хочу обратно в семье и друзьям. Хочу обратно на Землю. Хочу еще немного побыть наедине с Говардом.
14 августа 2558 г. 13.40 по корабельному времени.
Я не спала всю ночь. Мне казалось, что если я закрою глаза, то окажусь на Земле где-нибудь посреди поля конца и края которого невидно, абсолютно чистое поле ни деревца, ни кустика, ни домов вдали, покрытое густой высокой травой. Я долго не могу принять решение о том, куда мне направится, в какую сторону пойти, но сторон не было, было лишь поле, синее небо и Солнце. Картинки в голове настолько сильно волновали меня, что даже не заметила, как закончилась ночь, и наступило утро. Сигналом для начала бодрствования послужил слабые гудки системы оповещения почтовой шахты, использовавшейся для доставки еды, в данном случае завтрака.
Пребывание в моей обители Ирвина казалось туманным сном. Его привели в десять часов утра, чему он сам был не очень рад. По манерам гостя сразу стало ясно, что чувствует себя в превосходном положении по отношению ко мне, расхаживал по моей тесной квартирке как хозяин, смотрел на меня сверху вниз, демонстрировал свое презрение. Ему было невдомек, насколько меня не волновало его присутствие. Я практически засыпала на ходу, сил оставалось исключительно на то, чтобы отвернуться к окну и смотреть на степенный марш Аи сквозь полупрозрачные лучи Эрри-Си. Из него сыпались сожаления о неудачном начале брака, хотя не прочь его заключить – одиночкой оставаться не комильфо, да и родственники и друзья настаивают на семейной жизни, какая ни какая, но жена. Надо! Обещал простить, если я брошу свои детские игры и вернусь к нему. В одно мгновение закончатся мои страдания и гонения, люди быстро забудут глупость, которую я выкинула – ведь жизнь вернулась на круги своя. Подсовывал какие-то документы. Какой же он придурок, это еще мягко сказано. Если все бросить, то не видать мне Земли как собственных ушей, и Говарда по - настоящему способного меня понять. А уста Ирвин продолжали истекать ложью. Он вообще сам себя слышал? Думал, что меня так легко обмануть, актер из него никакой, рассказал заученный текст и готово? Невыносимо повторять одно и то же – от намерений не откажусь, с лживым рыжим громилой связываться не буду, пусть сколько угодно давит на жалость и указывает на предательство Шона, не удастся убедить меня в том, что если я выполню все требования общества, меня оставят в покое. Что за люди то пошли, тупые и упрямые как бараны! Пускай делаю, что вздумается, путь мой поступок эгоистичен до невозможности, но мне бы хотелось приниматься решения самой! Так…Спокойно, Дени, спокойно….
Сейчас он уже ушел, и не о чем больше волноваться. Надеюсь это последний его визит ко мне, после холодного приема не появится желание наведаться в дополнительный модуль.
Настроение подпортил, и надсмотрщик Ник. Сказал, что Говард занят исследованиями и поэтому сможет навестить меня только семнадцатого числа.
17 августа 2558 г. 19.50 по корабельному времени.
«Я открыла глаза и не увидела Солнца, в небо, от которого оставались синие клочки, высоко кронами уходили деревья, со всех сторон плотно окружили меня. Я погрузилась в усыпляющую сырость: в воздухе парил рассеянный туман, с тонких иголок нижних веток деревьев падали крошечные капельки воды, ладони сжимали мокрую траву. Первое впечатление иногда бывает обманчивым – по всем признакам я и Говард погрузились в лесную глушь, вдали от цивилизации, остались наедине с дикой природой, однако звуки, звуки не обманывали. Где-то за густым лесным массивом затаился большой город, рев моторов автомобилей, голоса людей, механические голоса рекламных объявлений из мегафонов. Я долго лежала посреди маленькой полянке и пыталась поймать как можно больше ощущений, как можно точнее прочувствовать ситуацию. В тонкие ароматы хвои вмешивались нотки табачного дыма. Говард сидел неподалеку возле одного из деревьев и курил, наблюдая за тем, как я пытаюсь реабилитироваться после погружения.
- Сегодня долго ждать не пришлось, - Говард ухмыльнулся и выпустил очередную струю дыма.
Я села и огляделась – за слоями деревьев проглядывалось кипение жизни мегаполиса. Справа виднелась прогулочная дорожка и детская площадка, впереди дорога, по которой мелькали из стороны в сторону разноцветные парящие над землей автомобили. Слева и позади меня – дурманящая глушь.
Изменился не только мир вокруг меня, изменился мой собственный облик. Вместо заношенного до дыр джинсового комбинезона, растянутой серой футболки и унылых белых тапочек в синюю полоску, на мне красовались новенькие голубые джинсы, рубашка в клеточку и туфли на плоской подошве в цветочек. Я никогда не видела такой красивой одежды! Единственная новая вещь в гардеробе – платье с распределения, все остальное – одежда предыдущих поколений, которую еще можно носить. Новые вещи это роскошь на корабле.
- Куда мы попали? – завороженно спросила я.
- Рейни Парк, Дождливый парк. Уголок природы посреди большого города - Спейс Сити – жемчужины Земли 2200 года. Город есть результат резкого рывка высоких технологий, город – совершенство. Американский мегаполис, построенный силами всех народов и для всех народов. Горожане коктейль из разных рас, наций, национальностей. Живущие здесь люди за сто пятьдесят лет существования города образовали другую нацию.
- . Мы потомки обитателей города – феникса, города, возродившегося из пепла прежней, устаревшей и погибшей цивилизации, города обозначившего окончание всех кризисов. Туред спроектирован по образу и подобию Спейс Сити. Первый пилотируемый межзвездный корабль (звездолет) «Саган» был разработан в городе передовых космических технологий. Я узнала! Это строчки из Энциклопедии «Земля предков»! Статья «Спейс Сити».
Говард ухмыльнулся еще раз и достал из коробочки очередную сигарету. Город моей мечты мало удивлял столь искушенного погружениями человека. Не трудно понять по его отрешенному взгляду, сколько времени он провел за изучением Спейс Сити, Рейни Парк Говарда совсем не поразил, оставила равнодушным пугающая красота леса. Не то, что я! Самый потрясающий город Земли манил меня давно. В базе научных знаний содержаться исчерпывающая информация о городе будущего: история основания, статьи, географические сводки, карты в различных форматах, фотографии, панорамы, сведения обо всех достопримечательностях. Космический город известен мне и по легендам и мифам, свободно гуляющим среди экипажа. Говорят, что мы, мое поколение, должны заложить первый камень нового Спейс Сити на Ае.
- Куда мы направимся? В Исторический музей? В Галерею современного искусства на Скай Стрит? Может, в кино заглянем, если такое возможно? А? - с энтузиазмом пролепетала я, поднявшись на ноги и в полной мере ощутив землю под ногами.
- Нет,- протянул Говард, туша сигарету об дерево, - Ты не находишь это скучным? Я решил показать тебе темную сторону человека, обратную сторону медали, качества души так тщательно искореняемые в жителях «Сагана», чистейшее зло, оставшееся только на Земле. Для полноты жизни необходимо опустится на самое дно. Но не буду раскрывать всех карт, а то впечатления будут не столь сильными, на насколько мне бы хотелось. Времени еще много, сегодня мы погрузились на два дня. Для начала можно просто пройтись по парку.
- Можно спросить? – решилась я, как только мы вышли из леса на аккуратно вымощенную плиткой дорожку для прогулок.
- Спрашивай о чем угодно, пусть вопрос причинит мне боль или будет слишком личным, все равно спрашивай, не стесняйся.
Ответ меня, откровенно говоря, смутил. «Будь со мной осторожнее, я очень раним» - вот, что я услышала.
- Ладно. Как тебе семейная жизнь? Ну как обстоят отношения с женой и детьми?
Невозможно описать до какой степени мне хотелось спросить его семье. Неужели ему повезло с навязанным ему человеком?
Говард задумался, замедлив ход, и стал внимательнее обходить изредка прохладивших мимо людей-призраков.
- О Пегги можно сказать только одно – она возглавляет общественную организацию «Мы все одна семья», объединение всех женщин – мам на корабле. Безумие, сплошное безумие вокруг меня. Постоянные разговоры о воспитании детей, о будущих поколения, рассказы о пеленках и подгузниках. Пегги ничего не интересует в жизни кроме детей, иногда мне кажется, что она не понимает, где находится. Ее детопоклоничество сводило меня с ума, пока не перестал общаться с ней. Это стало началом конца. Пегги стала буквально съедать меня изнутри упреками. По ее мнению, я не уделяю внимание семье, детям, ее подругам – таким же любителям детей. Кстати, это правда чистой воды, но мне все равно, абсолютно.
Мне плевать на жену, детей (я их даже толком не знаю), работу, Правление, других людей, плевать на правила и запреты. Нас всю жизнь загоняют в строгие рамки, требования которых мы иногда физически не можем выполнить. Я устал от определенности, хочу чем-нибудь рискнуть. Ты хотела бы чем-нибудь рискнуть?
- По-моему я уже рискнула свободой, будущим, честью семьи, спокойной жизнью. Понятия не имею ради чего, но мне понравилось. В знак протеста ты осмелился только на сигареты, этого мало!
Говард улыбнулся. На щеках появились ямочки, в уголках глаз образовались глубокие морщинки. Улыбка делала его лицо старше, а глаза моложе. Я срезу приметила изменения во взгляде: слово рассеялся туман, и все пространство внутри него наполнилось, хоть и тусклым светом. Все понятно – Говард услышал от меня, то, что и хотел услышать.
- С чего начнем?
- С разговоров на запретные темы. Это ведь считается?
Говард утвердительно кивнул.
- Ты когда-нибудь изменял жене? В нашем идеальном обществе семей есть такое понятие как измена?
- Я десять лет изменял любимому человеку с Пегги. Понимаешь? Да и вообще интриги и скандалы существуют не только в земных мелодрамах. Как психолог, должен хранить тайну, но смелюсь сказать, исключительно в общих чертах, измены были всегда. В небольших количествах и под строжайшим секретом. Бывало, от порочных связей рождались дети. Незапланированные дети есть почти в каждом родовом дереве на корабле. По мнению земных ученых, это даже хорошо.
- Как я поняла, с точки зрения морали, изменять плохо, а с точки зрения науки хорошо. Чем руководствоваться?
- Выгодой. Во что веришь так и действуй. Почему тебя интересует эта тема?
- Устала от пропаганды семейных ценностей и не верю в существование общечеловеческого идеала. Последнее время ослабевает вера в существование Земли. Каждое сообщение от людей с той далекой планеты летит к нам очень долго. А вдруг Земли уже не существует, не существует людей. Уничтожили сами себя ядерной войной, биологическим оружием или в Землю врезался огромный метеорит. «Саган» - последний островок человеческой цивилизации. Нет тех, кто ниспослал нам все ценности, остались только мы. Теперь на мне лежит еще большая ответственность, чем прежде.
- Ерунда! Каким образом тебе пришли в голову такие мысли? Знаю, ты никогда не имела дело с получением и отправкой отчетов, но Марс и Земля, временами и Луна присылают подробные в отчетах фото – и видео- материалы, текстовые данные с новейшими разработками с регулярностью одно сообщение в неделю. Ни разу не было сбоев в отчетности. Могу доказать! Ты слышала о проекте «Эридан» - корабле – двойнике «Сагана»?
- Да, только слухи!
- «Эридан» уже построен, ждет своей очереди на орбите Марса в Первой марсианской орбитальной верфи. Как только земляне, точнее уже марсиане, получат сигнал об удачном начале колонизации Аи, начнут предполетную подготовку и отбор кандидатов, с последующим запуском звездолета. Люди сделали еще один рывок вперед в области техники и технологий пока мы летим в неизвестность. Оборудование, которое мы везем, давно устарело по сравнению с современным оборудованием людей Земли, Марса или Луны.
- Да, мы везем старое оборудование, но ведь этот факт не обесценивает нашу миссию. Если исходить из уровня развития человечества, то мы все люди 2270 года, года запуска «Сагана» с марсианской орбиты. Ничего нового почки за триста лет не появилось.
- Новое – это присланные Солнечной системой данные. Но мы тоже сделали кое-что для землян, помимо того, что летим покрыть новые миры. Я тебе расскажу, но чуть попозже.
Дождливый парк остался позади, высокие деревья, атмосфера волшебного леса, прогулочные дорожки, просторные площадки для отдыха, людные детские городки сменились шумными улицами, небоскребами, бесконечными автомобильными потоками и спешащими по своим делам голограммами. Самого Солнца не видно, его выдавали оранжевые лучи на крышах высотных зданиях. Говард вел меня за собой, это его город, только он знал заложенную в компьютере карту. Мы шли все дальше и дальше по длинной и широкой улице Гроз, улице маленьких магазинчиков и кофеен. Я заглядывал в каждую витрину, и рассматривала то красивые наряды на пластмассовых людях, то необыкновенной красоты цветы в кадках и причудливых вазах, то на искусно разложенные за стеклом яства. Мимо то и дело мелькали разрисованные рекламными вывесками авто, парящие в нескольких десятках сантиметрах от поверхности магнитного слоя. Таким я видела Спейс-Сити в кино и книгах.
Говард смеялся надо мной, мое удивление казалось ему чем-то глупым и детским, не упускал момента подшутить над каждым моим возгласом восхищения или наивной улыбкой. Шутки не были обидными, я улыбалась в ответ его заразительной улыбке. Неожиданно Говард становился возле одного из многочисленных кафе улицы. Вверху на розовом фоне желтыми буквами, словно почерком от руки, - название – «Медовый шум». Витрина ничего не говорила о том, что из себя представляет заведение и о том, чего можно ожидать, войдя внутрь. Вместо традиционной «вкусной» инсталляции, плоскость от названия до самой земли состояла из ряда прямоугольных зеркал. Полупрозрачные, как тени, в них отражались я и Говард. Отражающие солнечный свет поверхности указывали насколько мы разные. Он взрослые мужчина, худой, высокий, бледный, светлые волосы и голубые глаза, в общем, классический европеоид до самых корней родового дерева. А я....
В дневнике я никогда не рассказывала о своем внешнем виде, пришло время это сделать, уж слишком поражена отражением в зеркале. Начну с того, что со стороны Аниты у меня как гены людей из Европы, а вот со стороны папы дела обстоят гораздо сложнее. Маркус, дедушка по папиной линии, чернокожий, Мария, бабушка по папиной линии, европейской внешности, но на половину азиатка. Папа, следовательно, и я, коктейль из разных рас и наций. По этому, я невысокого роста, спортивного телосложения, смуглая кожа (можно сказать тёмно-коричневая), карие глаза, густые черные волосы (до распределения они были длинными, после изоляции я их сама обстригла) и, хотя мне скоро должно исполниться девятнадцать, лицо мало изменялось лет эдак с шестнадцати.
Две полные противоположности, зеркало показывало только наши внешние облики, упуская из виду огромную пропасть между нашими мирами. Я стою на высоком обрывистом берегу бурной горной реки, настолько бурной, что течение один за другим, без малейшего сопротивления и препятствий, несло по течению огромные валуны, а сама река протекала по дну очень глубокого каньона. На другом берегу Говард. Он далеко, вижу только размытый силуэт, но ощущаю на коже его холодный, мутный взгляд, даже на большом расстоянии Говард видит меня насквозь. Над рекой протянут веревочный мост тонкими деревянными перекладинами. Вот – вот я ступлю на первую дощечку моста, который ходит из стороны в сторону от малейшего ветерка.
Дверь не открылась, она появилась после того как «исчезли» две центральные зеркальные панели, будто растворились в воздухе. Моему взору открылось кафе обычное, такое я часто видела в кино разных времен и которых множество в округе. Внутри все предметы интерьера, внутренней отделки, и даже совсем незначительные детали, картины на стенах и цветы в вазах на каждом столе, все исполнено в одной и той же цветовой гамме – оттенки светло-коричневого и темно-желтого. Говард, следом и я, зашагал к скромной барной стоке в глубине зала. Указав на ряд полок с разномастными бутылками, предложил выбрать одну из них. Каждая содержала в себе определенный вид алкоголя. Конечно, я отказалась, но вспомнив, зачем мы погрузились – нарушение всевозможных запретов, выбрала больше всех понравившуюся бутылку.
- Хочу рассказать об одном удивительном событии моей и не только жизни.
Говард разливал красную жидкость по, как сам их назвал, бокалам, усадив меня за свободный от ненастоящих людей столик ближе к выходу. Протянул мне стакан на тонкой ножке наполовину наполненный чем-то красным.
- По истории «Сагана» вам уже рассказывали про проект «Элен»?
- Да. Это проект по изучению планеты Элен, второй планеты Эрри-Си. Элен находится в четыре раз дальше от Эрри-Си, чем Ая и в два раза больше чем Ая. Еще у Элен есть сложна система колец, образовавшаяся при падении на планету одного из ее спутников. Количество спутников на данный момент – пятнадцать. Кстати, Элен земные ученые открыли на два месяца раньше, хотя и считают ее второй по счету. – Решила похвастаться знаниями пред Говардом.
- Все верно, да. Одиннадцать лет назад корабль пролетал очень близко около второй планеты Эрри-Си. Тебе еще не скоро посчастливиться увидеть планету красных рассветов. Элен надолго ушла на противоположную сторону звезды.
Помню, 2 февраля 2547 года, после полудня сначала прозвучал сигнал оповещения, потом прозвучал голос Чарльза Норви, который информировал о том, что нам необходимо пройти на капитанский мостик, в главную смотровую площадку. Смотровая площадка…Огромный пустой зал с иллюминатором во всю стену. Почти сразу помещение наполнилось людьми, но мне удалось! Удалось найти ее! Я с трудом пробивался сквозь ликующую толпу, я знал куда идти! Рене стояла в первых рядах, она ни за что не смогла бы пропустить столь ожидаемое событие и выбрала для этого самое лучшее место. «Сейчас включатся фильтры» - прошептала мне на ухо Рене с нескрываемым предвосхищением. Мгновение ока – по залу пробежал легкий шелестящий гул. «Открывается защитный занавес» - продолжала Рене. Постепенно, всеми силами сохраняя интригу, иллюминатор начал менять степень прозрачности: от черного цвета до серого, почти прозрачного. Перед нами раскинулся гигант роскошного насыщенного зеленого цвета, оставив от черной пелены неба лишь небольшой клочок. Широкие кольца из булыжников размерами от пылинки до кометы образовали автостраду, по которой плавно скользил корабль. За горизонтом, вдалеке, затаилась Эрри – Си, ее выдавали блики отраженных лучей плывущими в тысяче сотен километров под нами каменными льдинами. Все замерли в ожидании чуда, и оно свершилось. Медленно и робко Эрри - Си начала свой восход. Ее тонкие лучи рассекали плотную атмосферу Элен, заливая главную смотровую площадку светло-розовыми лучами, которые с каждой секундой, по мере восхода звезды, становились темнее и темнее. Через несколько минут смотровая площадка озарилась насыщенным красным светом – светом от Эрри – Си, проломленными атмосферой Элен. Именно тогда, когда воздух вокруг нас наполнен холодным пламенем и небо свернулось в одну крошечную светящуюся красным светом точку, Рене от избытка впечатлений незаметно для окружающих, схватила меня за руку и крепко сжала.
Говард резко оборвал рассказ, выпил полный бокал вина за один подход и отвернулся от меня. Я не сразу поняла, что произошло с моим собеседником, да он заново переживает те давние моменты счастья, раз за разом в его голове возникают образы любимой, однако в этот момент появляется еще кое-что. Воспоминания возвращают прежнего Говарда, того, кем он был до смерти Рене. Приглядевшись, можно заметить, как изменяется взгляд, голос и интонации в разговоре, жесты, мимика. Прежний Говард появлялся и в самом первом рассказе о Рене, но я упустила его. Она воскрешалась вместе с ним. Обрывки памяти времен молодости помогали ему жить дальше, правда, уже гораздо слабее, чем прежде.
- Я сразу повернулся к ней, и наши глаза встретились. В ее чарующих карих глазах я увидел вечность, ответы на все существующие вопросы, смысл жизни. В ее улыбке заключалось счастье всех существовавших и существующих людей. Одно мгновение заменило мне всю жизнь.
После этих слов с горестными нотками, мужчина взял бутылку и сделал несколько больших глотков.
- Почему ты даже не притронулась к бокалу? – с упреком спросил Говард обмякшим голосом.
Я поколебалась. Неловко говорить ему о страхе сделать глоток тем самым окончательно перейти черту дозволенного. Поэтому сразу схватила тонкую ножку бокала и сделала несколько уверенных глотков. Сразу же по горлу прокатилась разъедающая все на своем пути волна, а во рту осталось сладкое, скорее всего приторное послевкусие. От резких ощущений я сморщилась. Говард засмеялся, но как-то неохотно и устало, сразу дав мне понять, что не получилось тем самым утешить его. Невозможно даже себе представить, сколько он провел времени в Спейс Сити, поглощая алкоголь или разрушая себя более изощренными способами. Больше всего меня пугает его обезумевшая улыбка и поблекший, направленный в никуда взгляд. Не решусь предположить, на что способен Говард, выпив несколько виртуальных бутылок с горячительным, наверно на убийство десятков виртуальных людей.
Я выпила еще несколько до краев наполненных бокалов красного вина. Произошло это словно автоматически, до сих пор не понимаю, как могла не послушаться убеждений здравого смысла. Мне было невыносимо противно переносить вкус медицинского спирта вперемешку с почти не различимыми ягодными ароматами. Какая гадость! Я получала удовольствие от неприятных ощущений, люди так устроены - неприятное приносит гораздо больше радости, чем приятное. Привести пример? Тот же алкоголь, сигареты (хотя я не уверенна, что Говарду до сих пор нравится курить), наркотики (от героина до шоколада), насилие, сметь; все, что угодно, приносящее терпимую боль. Самое совершенное орудие удовольствия – психологическое насилие и истязание, самый распространенный и доступный генератор веселья, чем, собственно, и занимается экипаж «Сагана».
От большой дозы вина сознание стало зыбким, бесформенным, пористым как губка. Машина на отлично эмитировала эффект опьянения. Я смутно помню, что происходило далее, хотя могу постараться вспомнить кое-какие детали.
Говард выпил гораздо больше, чем я. Гораздо больше. Но в отличие от меня, вино не действовало на него столь же сильно. Казалось, он вообще не пьян, его поведение нисколько не изменилось. А я… Чуть было не вышла сама у себя из - под контроля. Помню точно – мы направились в одно место под названием «Водолей», наступила ночь, но на улицах Спейс Сити было светло. Город пронизан насквозь огнями фонарей, трехмерных инсталляций, световых шоу в разных частях города, рекламный плакатов и вывесок. Не известно, как это удалось Говарду, но мы ехали в такси. Я рассматривала город, Говард рассматривал меня, с сознанием, работающим на половину, меня это абсолютно не волновало. Мимо проплывали офисные здания, парки, городские фермы, жилые комплексы, образующие отдельные города – картинки пейзажей мегаполиса покрыты пеленой, все труднее становится вызывать из памяти. В такси было тихо, робот – автопилот смиренно и важно вез нас по заданному адресу, а там, куда мы приехали, играла громкая музыка, повсюду звучало журчание многочисленных фонтанов и звон соударяющейся стеклянной посуды. Много людей, вокруг было много людей; они разговаривали, выпивали, танцевали на просторной площадке под тремя сверкающими крутящимися шарами. Говард усадил меня на кресло с трех сторон окружавшее круглый столик из прозрачного материала и исчез восвояси. Я, словно тряпичная кукла, с трудом управляя собственным телом, упала на кресло и погрузилась в бредовую дрему.
- Дени! Дени! Поднимайся! Я кое-что принес! – радостно зашептал Говард, вернувшись.
Я осторожно приподнялась.
Говард, присевший рядом и поставив на столик два стакана с прозрачной жидкостью (скорее всего с водой), протянул белый, поблескивавший перламутром, порошок.
- Бери себе половину, – с азартом пролепетал тот и взглядам указал на горстку вещества в его правой руке.
- Что это?
- Это «Жемчужная пыль»! Ты должна попробовать…
Помню, что слабо кивнула головой. Говард разделил весь порошок на две примерно равные части - одна в правой руке, вторая в левой, и высыпал каждую в стакан с водой. Вода зашипела, помутнела, и из нее повалил блестящий пар. Когда вода вновь стала прозрачной, подал мне стакан, другой взял себе. Сказал, что нужно немедленно выпить содержимое. Я выпила.
Неподвижно, боясь шелохнуться, лежала на кресле в попытках не спугнуть охватившую все тело, каждую клеточку, легкость и безмятежность. Музыка, разные мелодии смешались в голове. Я услышала электронику ядовитых грибов, вспомнилась тема из сериала «Горизонт событий», сериала об ученых – исследователях черных дыр и выступление Элиота Грейси с песней «Поцелуй, который все изменил» на ежегодном фестивале талантов в Главном Зале трехлетней давности. На фоне бурлящей канонады звуков и мелодий по самой поверхности глаз пробегали давно забытые картинки из прошлого. Впервые я увидела Эрри-Си и крошку Аю в четыре года, когда папа вместе с мамой привели меня к Бет на капитанский мостик, никогда доселе не видела яркого, ослепительного света; пять лет назад во время каникул работала в теплицах Девида (мыла картофель для кухни, собирала помидоры и полола морковку), работавший со мной Лиам Мин смешил до упада пародиями на чиновников из правления; два года назад меня вместе с группой повели в третий технический отсек – отсек, где расположен главный гравитационный генератор, просторный ангар наполнен легким фиолетовым свечением, было прохладно, мы «парили» в нескольких сантиметрах от пола. Я не узнавала себя, минувшая часть жизни перестала принадлежать мне, отделилась от настоящего и отправилась в свободное плавание. Прошлое ни как не связано с будущим.
Говард, я, мы долго о чем-то разговаривали. И всего многочасового диалога помню буквально несколько раз разбитых фраз из рассказа Говарда о том, как он провел год в Спейс Сити (три недели по корабельному времени), о жемчужной пыли – запрещенном сильнодействующем наркотике, распространенном в ночных клубах с названиями созвездий – знаков зодиака, превращающим сознание в коктейль из воспоминаний, видений и фантазий – хорошее средство уйти сразу из двух реальностей, я рассуждала о других формах жизни во Вселенной – «Саган» летит по межзвездному пространству уже почти триста лет и по пути не встретили ни одной «летающей тарелки» или от нас опять что-то скрывают.
Остальное будто ветром унесло из головы, будто этого не было изначально, память отказалась заполнять событиями свои безмерные хранилища. Я крепко заснула. Перешла на второй уровень таинственного Тринадцатого этажа.
«Их вдруг общество отвергло
Им стало очень тяжело
И радостей не было в помине
Ад и рай стали едины
И родилась идея упасть на дно
В мир счастья, каким бы ни было оно
Получив счастья, упав туда
Они рискнули остаться там навсегда»
Проснувшись, но, еще не открыв глаза, почувствовала, как по лицу пробежал ветерок, ворвавшийся в комнату через окно и открытую балконную дверь. С огромным удовольствием я вдохнула воздух нового дня. Спала без сновидений, спала ли я вообще? Способна ли на это «Земля 2150»? Все в той же одежде я лежала на ворсистом бежевом покрывале широкой кровати. Рядом лежал Говард, еще спал, посапывая и вздрагивая, словно маленький ребенок. Не хотелось будить его, поэтому продолжала в горизонтальном положении любоваться красотой и изысканностью спальни. Теплые оттенки, деревянные столики по обе стороны кровати с хрупкими стеклянными вазами с тремя желтыми цветками в каждой, стены, оклеенные плотной тканью, два окна с несколькими слоями полупрозрачных занавесок, равномерно рассеивавшие яркий утренний свет иллюзорного Солнца. К дальнему окну примыкала открытая дверь, ведущая на балкон, из которой плавными потоками в комнату поступал ветер. Невозможно с абсолютной точностью определить были ли мы в спальне какого-нибудь отеля или в отдельной квартире. Не важно. Говард находился очень близко, даже слишком. Во сне он спокоен и умиротворен, на его лице характерной маски отчужденности и безразличия, во сне Говард улыбался. Меня начало клонить в сон. Я вновь провалилась в пропасть, только падала уже, впервые за долгое время, счастливой.
- Нам пора, – услышала я голос Говарда сквозь занавес дремы.
Лениво, с огромным нежеланием, я снова проснулась. Не сразу это поняла, я оказалась в объятиях. Говард левую руку подложил под голову, кистью касаясь моей головы, а правой уверенно обнимал за талию. Прижался ко мне вплотную – мы соприкасались кончиками носа. Меня редко обнимали. В детстве со мной возился папа, он меня прижимал к себе, чтобы успокоить, еще есть один человек….Шон. Теперь самые светлые воспоминания омрачены, совсем не хочется возвращаться мыслями к нему к глупым до безобразия вылазкам из обитаемой зоны.
- Не хочу возвращаться, - пролепетала, затаив дыхание.
- Нам пора,- настойчиво повторил Говард, приглаживая мои растрепавшиеся во сне волосы.
- Может для нас эта реальность настоящая?
Я положила свою правую руку на его талию и прижала как можно крепче.
- Нет. В настоящей реальности мы не всегда получаем, то, что хотим.
Я вновь в своей комнате в дополнительном модуле, вновь меня окружают холодные стены и тишина.
Больше мне не хочется ничего писать.
19 августа 2558 г. 12.15 по корабельному времени.
Мне страшно. За последние двое суток по сети не пришло не одного сообщения, включая Рони и школьной службы рассылки домашних заданий. Отправить послание, соответственно, не могу. Рони уже дано молчит, на нее это совсем не похоже. Складывается, такое впечатление, что мира наверху не существует, и я осталась одна на всем корабле. Невозможно описать как вокруг тихо. Раньше, совсем недавно, до моей квартирки доносились хоть какие-то звуки – признаки жизни, сейчас, будто закрыли люк глубокого колодца, я ни слышу ничего. Перестали существовать такие понятия как утро и день, когда включаются повсеместно лампы освящения, вечер и ночь, когда лампы потухают. Эрри-Си уже не блистает в иллюминаторе, как прежде; она покинула меня вслед за планомерной корректировкой курса. Иллюминатор показывал мне просторы ближнего космоса – тусклые звезды и невзрачные туманности. Вселенная потеряла для меня былую привлекательность, превратилась в место, которое не могу контролировать в полной мере. Не имею ни малейших представления о дальнейшем ходе событий. Кто знает, в любой момент ко мне могут ворваться здоровяки из службы безопасности, схватить меня, уволочь в гораздо более далекое и темное местечко, чем моя квартирка, и потихоньку умертвить. Поэтому мне страшно.
Единственная, оставшаяся у меня, - файловая библиотека. Весь вчерашний день, показавшийся вечностью, я прослушала все песни из личной «барахолки» - папки на компьютере, в которой содержится музыка, книги, фильмы, картинки не являющимися рекомендованными к прослушиванию, просмотру, прочтению, то есть не являющимися произведениями искусства (таких несметное количество; однако земляне удостоили их чести присутствовать в общей базе данных). У каждого есть своя «барахолка», и именно она отражает суть человека. Музыка дробила пустоту на мелкие кусочки и закручивала их в настоящие вихри. Любимые мелодии заполняли пустоту внутри меня, огромную пропасть, оставшуюся после погружения в Спейс Сити.
Предыдущие письмо я написала в книжном, так сказать, стиле, на подобии отрывка из книги. К тому же несколько дней назад поступило задание из языковой школы: сочинить художественный рассказ на русском языке в двести пятьдесят слов. Сам рассказ еще не написала, за то нашла на чем потренироваться. Знаю, получилось не очень, но я старалась.
В голове только один. Говард. Если бы не мой поступок, то никогда бы не познакомилась с ним и не узнала историю сложившуюся более трагично. Для того, чтобы узнать правду необходим смелый поступок, правду надо заслужить. Жизнь разделились на до и после, две части не имеют ничего общего. Мысли заняты им, не могу ничего поделать. К Говарду я чувствую что-то особенное, совсем не похожее на чувства к Шону, нечто более глубокое и сложное. Смотрю на него, а вижу саму себя, может только более грустную и разочарованную. Да, он мне очень нравится, мне с ним очень хорошо! От себя это не надо скрывать! Маленькая радость среди беспросветной безнадеги, фонарик, проливающий свет во тьме. Пробуждение в объятия только подогрело нарастающее напряжение в душе и помогло мне позволить быть откровенной. Он никогда не узнает мою тайну, никогда! Я клянусь сама себе! Не хочу ничего портить, не хочу потерять его, сколько бы нам не было отведено времени, оставлю все как есть. Буду любоваться им, как красивой и безумно дорогой картиной, к которой нельзя прикасаться, можно только издали смотреть и восхищаться ее великолепием. Сейчас, как никогда ясно – мы никогда не будем вместе. У Говарда жена, двое детишек. Он психолог, просто выполняет свою работу. Мир, в котором мне определено родиться, не оставляет права на выбор, в жизни одна дорога, вот и иди по ней. Один раз я оступилась. Рене – единственная ниточка, связывающая нас. Сердце, наполненное новым, сильным чувством стучит чаще, нарушая гармоничный ритм человеческой жизни тремя десятками этажей выше.
Какая же я дура…
20 августа 2558 г. 23.01 по корабельному времени.
«- Ты слышишь? – спросила я Говарда, приподнимаясь с вязкой почвы.
Увидев место, куда мы погрузились в третий раз, я была разочарованна – опять лес. Однако присутствовали значительные отличия от Ренни Парка: нет никаких признаков ухоженности, прибранности и наличия поблизости людей. Дикая местность, наверняка какой-нибудь заповедник или охраняемая территория. Под ногами вместо твердой земли нечто вязкое, покрытое крохотными зелеными ворсинками, с жадностью поглощавшее надетые на меня черные кожаные ботинки. В свежем и прохладном воздухе витал устойчивый запах сырости и смесь древесных ароматов. Как и в Севенах здесь росли лиственные деревья. До ушей доносились голоса недоступных глазу птиц, шорох листвы, создаваемый резкими порывами ветра, волнами проносился мимо меня, заглушая собой стрекотание неведомы насекомых. Еще я слышала незнакомые звуки, напоминающие всплески и бурление воды, отдаленно напоминающие удары воды о борта бассейна, посещаемого мной два раза в десять дней. Они доносились далеко, из-за эха не разобрать с какой стороны.
- Я рад, что ты слышишь его. Мы оказались здесь ради него.
Говард повел меня по протоптанной им в программе тропинке, петляющей вокруг деревьев. Шли быстро, не оглядываясь назад и по сторонам. Это последнее погружение, большего Говард не смог добиться от правления и Кары Сноу, если он был бы понастойчивее, то нас могли бы заподозрить. Не известно, что делать дальше, но не напишет в отчете о моем исправлении и пригодности для проживания в обществе (самоуверенно называющим себя идеальным), тогда мне придется заключить брак с Ирвином, что недопустимо в любом случае. На поиск решения уйдет время, будущее покрыто плотным слоем неизвестности. На вопрос «как правильно поступить?» Говард ответил, что правильного решения не существует. Право за место за рулем собственной жизни придется в прямом смысле отвоевывать.
Чем дальше мы уходили от начальной точки, тем сильнее становился шум, ветер уже не в силах обмануть нас – впереди нечто прекрасное и величественное, не идущее ни с чем в сравнение. Как только под ногами оказались мелкие камешки идеальной формы, и вдали показалась граница, где заканчивался лес, и начиналась каменистая пустошь, быстрый шаг превратился бег. Я обогнала Говарда, уворачивалась от вросших в землю исполинов, с каждым рывком все больше камней вылетало из - под ног. Мне безумно хотелось увидеть, что таится за древесным занавесом! Несколько последних шагов и стена из деревьев позади, передо мной появился, как мираж посреди пустыни, он. Его величество Океан. Уходящая во все стороны до самого горизонта водная гладь, покрытая крошечными волнами и переливами, бросающая пенные волны на протягивающийся на километры вдаль, каменистый берег. Океан шумел, завывал и бурлил. Соленый ветер пронизывал округи, пропитывал все на своем пути очаровывающим морским запахом. Небо, затянутое серыми облаками, сливалось с бескрайним водными миром, укрывая его пышным одеялом. Резко остановившись, я встала как вкопанная и всматривалась в представшую передо мной картину природы. Я не могла пошевелиться, окаменела, стала одной из возвышающийся поблизости скал. Суша посреди океана, так же как и Земля во Вселенной, маленькая и незначительная, дрейфующая по просторам вечности.
Говард поравнявшись со мной, робко взял за руку и предложил пойти дальше – прогуляться по берегу.
- Ты должна была увидеть океан, холодный океан. Если бы мы отправились южнее, в курортную зону, впечатления остались бы уже не те. Безусловно, там красиво: пальмы, пляжи, тепло, но истинная красота это не картинка, это гармония, а ее можно только почувствовать.
- Я чувствую гармонию. Океан, небо и земля сливаются воедино, прямо и сейчас и здесь. Волшебное место.
- На протяжении всей сознательной жизни, я чувствую...Как бы лучше выразиться? Нехватку душевного тепла. Чуть ли не каждый день задаю себе вопросы: неужели мне одной так одиноко? почему людям так везет – родились и выросли в нормальной семье, создали такую же нормальную семью? как остальным удается найти понимание других людей? Чувствую себя как попавшая в сети рыба – меня запихнули в жестяную банку и отправили в свободное плавание. Выхода нет!
- Консервная банка… - Говард усмехнулся и закурил третью по счету сигарету, - самое точное сравнение с «Саганом». Консервная банка, набитая старым хламом и никчемными людишками. Душевное тепло заменено Основной миссией. Все заменено Основной миссией. Кроме нее у нас ничего не осталось. Если норма становиться законом – это не нормально, потому что обязательно появятся люди не подходящие под стандарты – преступники, сумасшедшие, изгои. Общество стремиться избавиться от них, прибегая, чаще всего, к легальному убийству.
- Скажи честно: меня убьют?
- Сомневаюсь, но не стоит сразу отвергать такую вероятность. - Спокойно ответил Говард, окинув взглядом океанские просторы и выдыхая один за другим колечки дыма. – Так поступили с Рене. Ты заявила протест публично, твоя случайная, в принципе любая, смерть заинтересует многих людей, твои защитники не оставят в покое Правление и капитана. Не думаю, что руководство решиться нанести контрольный удар по своей репутации.
Слишком очевидно Говард пытался успокоить меня. У него плохо получалось скрывать правду . Дабы защитить меня от реальности ему мало затащить на Землю 2150 года, для повышения эффективности этого необходимо разговаривать неестественным оптимистичным тоном. Я не подала виду, с понимающим видом чуть заметно кивнула головой.
- Один из моих друзей пять дней назад писал, что общество затихает, – медленно, как бы невзначай вспомнив, я протянула фразу – контраргумент, - никто не выступает с протестами, Правление объявило о твоем скором возвращении из ссылки, все браки распределения заключены (кроме моего) - цикл жизни замкнулся. Кара Сноу провозгласила всеобщую подготовку к колонизации Аи - ровно за три года до окончания полета. Я никого не интересую.
- Нет. – Резко, отрезав, заявил Говард, проглотив струю дыма от очередной сигареты, - Ты слишком много людей увлекла за собой в эту опасную игру. Они пойдут за тобой до конца. Тишина, которая сейчас наступила – это тишина пере бурей.
Мы шли все дальше по пологому каменистому берегу, вплотную приблизившись к границе между океаном и сушей. Волны белыми барашками спокойно набегали на берег, погружая обувь в тающую и шипящую серую пену. Я ждала появления на горизонте какого-либо судна, неважно какого, будет ли это авианосец модели соответствующий времени заданной «Земля 2150», или сказочный корабль из дерева с расправленными пышными парусами, а может быть простая шхуна с несколькими пассажирами на борту. Представила, как со временем точка вдали обретает четкие очертания. Но океан не ждал гостей, оставался по-прежнему тихими и одиноким.
Я не сразу заметила, как лес отступал все больше от берега и как пришли к конечной точке погружения. Подальше от воды, среди деревьев ютился старый заброшенный двухэтажный домик. Раньше, много лет назад (судя по полностью обвалившейся крыше, дырах в стена и по пустым глазницам окон), верно служил владельцам местом единения с природой, уголком отдыха от безудержного городского ритма. За преданность был покинут, мегаполис полностью поглотил людей.
- Остановимся здесь, - решительно заявил Говард и, не шелохнувшись, замер. – Надо присесть.
Сделав еще несколько шагов, он опустился на камни, до которых не доставали цепкие накаты из воды и пены. В точности напротив домика.
Я последовала за Говардом, присела рядом, постаралась уловить его тепло сквозь холодные порывы океанического ветра.
Когда мне было года четыре, я ходила детский сад, в группу для самых маленьких. Туда же ходил и мальчик по имени Микки, хорошенький мальчик с кудрявыми светлыми волосами и милым личиком. Не знаю почему, но он мне очень сильно понравился. Настолько сильно, что я при каждом удобном случае садилась рядом с ним на детский деревянный стульчик, брала его за руку, прижималась к нему и прикладывала голову к его плечу, вслушиваясь в биения сердца любимого. Тогда Микки был для меня всем, по ощущениям напоминал наивысшее сверхъестественное существо, которому не надо поклоняться. Это самые мои первые яркие воспоминания о любви, да и вообще в жизни.
Мне скоро исполниться девятнадцать лет, сознание находиться в другой реальности, я сижу рядом с Говардом МакГинли и чувствую себя той четырехлетней девочкой, безответно влюбленной в необычного человека. Сижу рядом с Говардом и, положив голову на его плече, пытаюсь перехватить стук сердца.
- Что произойдет если умереть, когда находишься в программе? – спросила я, представив, как встаю, подхожу к воде и медленно, шаг за шагом отдаляюсь от берега; вот уровень воды достигает чуть повыше талии, я отталкиваюсь от дна и начинаю плыть; плыву долго, пока силы не покинут меня; я начинаю стремительно тонуть, океан не раздумывая поглощает мое ослабшее тело, наполняя легкие холодной водой.
- «Земля 2150» безболезненно выбросит сознание в привычную для нас реальность. Машина не может уничтожить наш разум в отличие от реальной смерти.
Мы долго молча сидели на камнях и смотрели, как засыпает океан по мере наступления вечера. Наконец-то решившись, я легонько прикоснулась губами к холодной щеке Говарда. Показалось, что он даже не заметил моего излишне вольного поступка, так как сосредоточился на зажигании сигареты из новой пачки. Я ошиблась. Спустя несколько секунд, сигарета оказалась подхваченной волной, а Говард, стиснув меня в крепких, как тиски, объятиях, поцеловал уже по - настоящему.
22 августа 2558 г. 8.50 по корабельному времени.
«Они все знают.
Вероника Сомерсет».
Такое сообщение я получила сообщение сегодня утром.
2558 г.
Я только что очнулась. Глаза видят очень плохо и слезятся, руки с трудом держат ручку, нижняя половина тела полностью парализована; не чувствую ног, не могу ими пошевелить, на грудь что-то давит, задыхаюсь. Голова наполнена плотным туманом.
Лежу на больничной койке, покрытая различными трубками, рядом, с одной стороны, на столике стоит издающий мерзкие звуки аппарат, с другой тумбочка с моей сумкой для учебы, там я нашла дневник и ручку. Справа запертая дверь. Горит голубоватым светом тусклая лампочка.
Помню только то, что утором получила сообщение от Рони, позавтракала, начала новую запись в дневнике. Мне стало плохо, резко заболел живот и пошла кровь из носа, успела нажать кнопку экстренной тревоги на компьютере. Дальше я ничего не помню.
31 августа 2558 г. 23.40 по корабельному времени. Мое последнее письмо.
Больше писем не будет. Не могу сказать точно, сколько прошло времени с момента последней записи и когда за мной пришли. Первым вошел в комнату, где я находилась, оказался Нейтан. Он был моим врачом. Очень обрадовался моему приходу в сознание, по всем результатам анализов шансы на это чрезвычайно малы. Меня отравили. Яд под названием «Смех Екатерины» (дословный перевод), в течение получаса разрушал мою нервную систему, до успешного завершения своей миссии ему не хватило еще пятнадцати минут. Смертоносное зелье посыпали мне в завтрак. Яды храниться там же, где семена и образцы генетического материала живых существ Земли.
Первыми получили сигнал от меня надзиратели из Штаба. Наряд службы безопасности доставил меня в пункт неотложной помощи мед. части. Завербованные медицинские работники выкрали меня и передали бригаде Нейтана. До сегодняшнего дня Нейтан и него подчиненные выхаживали меня, но яд сделал большую часть своей работы. Я, скорее всего, никогда не смогу ходить, вскоре ослепну, выпадут волосы и зубы, кожа станет дряблой и побледнеет. Мозг по уровню интеллектуальных способностей опустится до уровня низших животных.
Постепенно, один за другим, начнут отказывать органы.
Вокруг моей кровати собрались самые дорогие мне люди: папа, Девид, Эльза, Говард. Не было только Рони. Обвинив в пособничестве мятежникам, Рони арестовали и заперли в одном из жилых массивов дополнительного модуля. Вскрыв ее файловые схемы на персональном компьютере, узнали о «Сопротивлении» - неофициальной организации восстановления справедливости и поддержки меня в частности. Оказывается проблем гораздо больше, чем мне казалось. После того, как корабль узнал о наступающей мне на пятки смерти, начался настоящий мятеж, «Сопротивление» подняло все имеющиеся силы для моей защиты. Я стала средством политического влияния.
Нейтан не сказал главного, ждал, когда все соберутся. По результатам последнего обследования, я еще спала, сердце через три-четыре дня остановиться. Я умру и сделать уже ничего нельзя. В таких ситуациях обычно родственники умирающего начинают рыдать и причитать о грядущей потере близкого, но такого не произошло. Папа и Эльза держали меня за руки, Девид ходил из одного конца комнаты в другой, Говард стоял у двери, прислонившись к стене. Они знали, они все знали и смирились. Это еще не все о чем я должна знать. Есть план по «спасения». Шанс умереть не в мучениях.
Осталось около часа до начала процедуры. Как обычно я и Говард совершим погружение на Землю 2150 года, не важно, куда и в какое время суток, просто погрузимся. Спустя заданное программе время она перезагрузится в обход строжайшего запрета перезагрузки в процессе погружения (Говард два года пытался найти способ обмануть строгий алгоритм). Программа обновиться, прихватив за одним и наши сознания. Если не может уничтожить разум, «Земля 2150» может его забрать. Останутся лишь бездыханные тала, мы переместимся в другую реальность, бывшую для нас когда-то виртуальной. Я сразу согласилась на «переход». Я ничего не потеряю. Уговаривать Говарда остаться и погрузить только меня не стала, уж слишком решительно он рассказывал о разработанном им плане «спасения». Он хотел уйти вместе со мной.
Мне хочется сказать напоследок некоторые слова. Я не испытываю ненависти, злости и обиды. Не хочу испытывать плохие чувства, перед тем как покину этот мир. Я люблю всех, даже маму, Бет и Шона. Буду скучать по братишке Джими. Люблю всех обитателей «Сагана», Земли, Луны, Марса. Люблю Вселенную, каждую ее галактику, звёздочку, планету, каждое живое существо. Как жаль…Как жаль покидать вас любимые…Папочка, Эльза, Девид. Рони…Ты рассказала мне о праве выбирать свой путь. Я выбрала, и он слишком быстро закончился. Но это стоит того, ведь я всю жизнь была окружена любовью и любила сама.
Я покидаю тебя «Саган» - коробочка с чудесами, прошу тебя, береги то, что внутри тебя, самое удивительное творение Вселенной.
Если захотите увидеть меня – только позовите.
Передаю на хранение Эльзе Никитиной.
1 сентября 2716 г. 2.15 по корабельному времени.
Привет. Меня зовут Рейчел Сомерсет. Я человек женского пола двадцати трех лет от роду. Я принадлежу к пятнадцатому поколению звездолета «Саган». Потомки экипажа звездолета, летевшего к звездной системе Эрри-Си с одноименной звездой в центре триста одни год, уже больше ста пятидесяти лет живут в городе Роуз на Ветреном острове, население пятьдесят тысяч человек.
Я нашла твой дневник, Дени. Нашла в документах моей семьи. Вероника Сомерсет – моя родственница по линии ее сына Роджера. Эльза передала записную книжку Рони.
Твоя жизнь закончилась, остался только дневник – одинокое напоминание о мире, которого уже нет. Искренне верю, что вещь прочно связана с ее владельцем (дневник особенно), и мой рассказ дойдет до тебя, где бы ты не находилась на виртуальной Земле. Ты там, я знаю.
1 сентября 2558 г. в 1.15 Дени Саванна и Говард МакГинли умерли. Программа перезагрузилась и вышла из строя, на «вратах» остались лишь тела. После того как мятеж был подавлен, мятежников приструнили, а Нейтана Торнби и Девида Торнби осудили за преднамеренное убийство (по факту именно они сидели за пультом управления «Земля 2150» и нажали на кнопку «перезагрузка»), тебя и Говарда похоронили по всем традициям «Сагана» - положили умерших в специальную капсулу и отправили в странствие по Космосу. Только тогда замкнулся круг, и жизнь вернулась в свою колею, но колея стала совсем другой. Кара Сноу, подала в отставку. Так же поступило и Правление. Подготовку к колонизации и непосредственно колонизацию возглавил новый капитан – Симон де Вон. Началась эпоха перемен.
Через год после выхода корабля на стационарную орбиту Аи, на планету высадился первый человек – Роуз Митчелл. Еще через четыре года проведено последнее распределение – дань истории и традициям, одновременно означало отмену строгой демографической политики. После основания города Роуз, сто двадцать лет назад, руководство первой колонии разрешило свободно заключать бараки.
Теперь человек живет абсолютной и ничем неограниченной личной свободе. Система законов направленна на защиту человеческих прав и законных интересов. Ты положила всему этому начало. Девиз современного правительства «Выбор – путь к жизни». Каждый волен быть, кем захочет и быть рядом с кем захочет.
Хочу рассказать немного о себе и какова моя жизнь. Я медсестра на звездолете «Саган». Сам корабль уже в нерабочем состоянии, все, что он может – это кружить вокруг Аи по своей орбите. Весь груз отгружен, закрыты: лаборатории, жилые массивы, теплицы, больница, школы, осталось одно светлое местечко, где теплится жизнь – капитанский мостик. Я, десять механиков и четыре пилота посменно несем вахту на смиренно принанявшей забвение машине. Возможно «Саган» затопят по частям в глубоких океанах Аи, по крайней мере, это случиться еще не скоро. Когда мне пришло письмо от службы здравоохранения города Роуз с предложением работы на дрейфующем межзвездном корабле, я стразу согласилась. «Саган» - нечто вроде живой легенды, место, наполненное до краев загадками и домыслами. Самое главное – на орбите число людей ограничено и очень мало. Мне последнее время нравиться одиночество. В этом мы с тобой очень похожи, Дени. Я люблю в одиночку гулять в темноте по кораблю, ориентируясь только с помощью навигатора. Пустые квартиры, склады, учебные кабинеты, - на полу слои пыли и застоявшийся воздух. Не верится, что когда-то здесь кипела жизнь на протяжении столетий, любые напоминания о присутствии людей стерты временем и самими людьми. Особенно я люблю одно место, самое красивое и грандиозное – смотровая площадка. После того, как заканчивается моя смена или в выходной день я отправляюсь на смотровую площадку, открываю занавес, задаю параметры фильтра и смотрю вниз на Аю. Подо мной плывут зеленые острова, но чаще, конечно, моря и океаны, маленькие черные точки на водной глади – неумело построенные корабли первой колонии, курсирующие по неизведанным пространствам, каждые семь часов можно увидеть, как появляется среди маленьких островков, большой с невысокими горами в центре и на юге, с городком на восточной равнине у побережья. Роуз я покинула больше года назад. Он бесспорно прекрасен: наполнен светом Эрри-Си и светом улыбок горожан, чистый, утопающий в зелени кирисов и фламеций, повсюду фонтаны и здания – шедевры архитектуры, город ученых и мечтателей. Точное исполнение центральной части Спейс Сити. Я сбежала из рая в чистилище, в колыбель новой цивилизации.
Если честно, я, незадолго до того, как получила приглашения на работу, рассталась с женихом. Мы еще со школы встречались, учились вместе в университете, уже к двадцати годам планировали свадьбу и детей. Филип постоянно откладывал осуществление задуманного, придумывал нелепые оправдания. Я узнала о его тайной страсти совершенно случайно – он забыл закрыть страничку их переписки в городском чате. Он крутил роман с ней два года втайне от меня! Обидно. Невероятно. Невероятно обидно. Я поговорила с ним и поставила перед выбором: либо она либо я. Разумеется, Филип бросил меня и ушел к ней! Других вариантов нет. Я решила побыть одна. А получилось, что совсем одна. Но я не жалею, ни о чем не жалею.
Дени, я даже пыталась искать тебя. Механики починили с великим трудом «Землю 2150», я даже несколько раз погружалась. Земля прекрасна, правда, красивые города и дикая природа. Я искала тебя в Спейс Сити, ходила по улицам, всматривалась в лица людей. Ничего не вышло. Ты там, это точно, ты часть программы. Каждый раз я ощущала, как на меня кто-то смотрит, сверху.
Дени, я боюсь «Сагана», боюсь, что проглотит меня полностью, боюсь, что больше никогда не вернусь на Аю. Поход в темноту – попытка побороть саму себя, избавиться от слабостей и предрассудков. Это приключение. Я могу ведь и не вернуться.
Прости, что прочитала твой дневник и плохой русский в моем письме.
Твоя жизнь теперь и моя жизнь – твоя история в моем сердце.