1
«Здравствуйте. Меня зовут Маня. Точнее, не Маня, а Магдалена… но…»
Маня скомкала листок и швырнула в угол. Точнее, целила она в угол, а попала, разумеется, совершенно в другое место. Который раз начинает вести личный дневник, и вот уже пачку дорогой бумаги испортила… Не встать её «шедевру» в один ряд с другими памятниками дневниковой литературы…
В сенках зашумели. Видимо, снова к бабке пришли… Маня устало поднялась с пола, прошла к огромному, потускневшему от времени, зеркалу в старинной резной раме. Оно в свою очередь отразило в себе невысокую плотную девочку с белой кожей и чёрными, как смоль, густыми волосами. В немного мешковатой, хоть и чистой, одежде, с волосами на прямой пробор, туго связанными на затылке, девочка выглядела ещё бледнее, чем обычно. Или это всё зеркало?..
Чёрные угольки глаз сегодня были холодными и потухшими. День не задался с самого начала. Маня пригладила маленькой ручкой и без того гладкие волосы, снова вздохнула и села на пол, прислонившись спиной к тёмной глади зеркала. Согнув ноги в коленях, положила на них руки и, уткнувшись лицом в рукава пушистой старой кофты… так и уснула.
Ну что ж, пока наша героиня спит, мы можем немного узнать о ней. Забавно, но зовут её, действительно, Магдалена. Дальше больше. Магдалена Генриховна Колбаса. Ужас один. Зачем мать так над ней поиздевалась, никто не знает.
(Хотя, конечно, сама мамаша рассказывала, будто путешествовала в Германию, там в неё влюбился принц Генрих, ну и так далее… Но, скорее всего, имя было выискано в одном из многочисленных бестолковых сериалов, отчество для созвучия, чтоб «красиво» было, а фамилия… да Бог с ней, с фамилией. У матери она, и правда, такая была.)
Из родни у Магдалены осталась только полоумная, вечно полупьяная бабка. Валентина Гавриловна. Вот, кстати, как раз к ней очередные «друзья» пришли с «пузырём». Бабка звала девочку Манькой. Потому что, что за имя такое «бесовское». Девочка давно привыкла быть Манькой.
В общем-то, нашей героине жилось очень даже не плохо. А что? Крыша над головой есть, баня есть, чтоб мыться и вещички свои стирать, кормят-поят… не бьют. Последнее, кстати, весьма важно. А то, вон, Кольку из соседнего дома мать-отец избивают до полусмерти, как напьются. А Маньке да, повезло… к тому же, в доме полным-полно старинных вещей. Вот у неё комната забита ими. Кровать, шкаф, зеркало и стол. Стул, правда, современный. Только позавчера богатые соседи отдали. Всего лишь одно колёсико отломано. Но можно же попросить дядю Колю, соседа. Он, когда трезвый, может что угодно сделать!
Была глубокая ночь, когда в доме всё утихло. Баба Валя разогнала всех, потому что «внучке в школу». Около трёх ночи в коридоре вдруг что-то грохнуло. Маня вскочила, как ужаленная. Но было тихо. Только огромные напольные часы в зале гулко отстукивали секунды. Девочка сладко потянулась, поправила домотканый коврик у зеркала и пошла мыться в полуостывшую баню. Завтра 31 мая, а это значит, что каникулы не за горами.
2
Линейка, посвященная последнему дню учебного года, была в самом разгаре. Уже станцевали три потрясающе оригинальных танца, спели тусклыми нудными голосами песни про любовь. В общем, красота… сполшной патриотизЬм и абстракционизЬм.
- За отличную учёбу и…
Мане стало скучно. Зевнув, она потянулась, потом поправила блузочку и углубилась в созерцание бабочки. Полнейший дзен. Интересно, если сесть в самые-самые цветы, бабочки смогут перепутать человека с ромашкой, или гвоздикой? Маня представила, как садится в траву на поляне… к примеру, на Ташарке, там, где стадион… там много одуванчиков…
- Пс… Мань… Маня… МАНЯ!!!
Девочка вынырнула из мира своих мыслей. Соседка справа, толстая, до всего имеющая дело, Наталья теребила Маню за рукав вчера выстиранной белейшей блузки.
- Что тебе?! – прошипела наша героиня.
- Тебя там… это… директор…
Маню будто холодной водой окатили. На линейке! Не слушать директора! И ПОПАСТЬСЯ НА ЭТОМ…
- Магдалена Колбаса…
(Чтоб ты провалился… ну зачем каждый раз называть полную фамилию и имя… ладно имя, но фамилия!)
Линейка взорвалась адским хохотом. Уже 7 лет Маня учится в этой школе, и каждый год на линейке (а то и несколько раз за год) повторяется одно и то же… Теперь, среди этого гогота Маня не услышит, что там от неё хотел директор. Да и никто не услышит.
- Олег Михайлович… ну зачем же вы так… каждый раз…
- Извини, Манечка, забываю. Зайди после линейки ко мне в кабинет!
***
Маня села на свою кровать. Та скрипнула и прогнулась чуть не до самого пола. Почти час назад кончилась линейка, и почти час назад девочку буквально огорошили.
«За победу на олимпиаде по истории… точнее, за то, что ты каждый год там побеждаешь… в общем, Манечка, тебя приглашают в археологический лагерь…»
И теперь, сидя в своей огромной комнате, Маня не могла понять, радоваться ей , или плакать. С одной стороны, нигде, кроме райцентра, она ни разу в жизни не была. А тут надо было ехать аж на самый Алтай. Кроме того, там будет множество других умных детей и взрослых… Но…
Ведь бабушка останется одна… да и… сможет ли Маня быть одной из всех, или там тоже будет вечной «колбасой»…
***
Ох, сколько людей… детей только человек 15. Почти такого же возраста, как Маня. И ещё студенты исторического факультета. Такие взрослые и серьёзные. И два профессора. Один помоложе, маленький, полненький, с пронзительными глазами, а второй пожилой, высокий, большой, такой суровый на вид, что даже дышать рядом страшно.
Среди детей было несколько разодетых в пух и прах мальчиков и девочек.
«Началось…»
Сколько Маня натерпелась за свои 13 лет, знает один Бог. За то, что выглядит, как оборванка, за то, что бабка Валя пьяница, за то, что при всём этом учится лучше всех в классе… Теперь вот даже это чудесное приключение превратится в 21 день вечных обзывков. И тут маленький полненький профессор подошёл к ним и говорит:
- А вы, господа, до городу Парижу собрались что ли? С чумаданами такими?
Все остальные засмеялись, а у Мани отлегло от души. И тут…
- Вот как надо одеваться в такие экспедиции! Старые, но надежные вещи! Чтоб замарать и выкинуть было не жалко, но и выглядеть при том прилично!
Его перст указующий был направлен прямо на стремительно белеющую от стыда Маню. Вот ужас-то… ох…
Ехали очень долго. Много часов. (Не учитывая, сколько несчастная Маня с рюкзаком тащилась до города перед этим)
Жили в лесу, через дорогу была ледяная белая река… В первый же вечер сидели в большом конусообразном шалаше, который называется чадыр. Там горел костёр, все жарили вкусную «вредную» еду, разговаривали о смешном… Каждое утро в семь часов по лесу разносился гулкий звон рынды… дважды за 21 день Маня дежурила по кухне с одним из студентов и кем-то из детей… А сколько всего удалось откопать! Удивительно! Но самое, пожалуй, знаменательное – Маню оставили на всё лето. Она так хорошо и ловко со всем справлялась, к тому же, оказалась единственной, кто живёт так близко к Умревинскому острогу. А главный профессор (тот, что сварливый снаружи), был тем, кто явил миру такой удивительный памятник истории. Так что…
3
Двадцать восьмое августа пришло незаметно. Возле небольшого слегка покосившегося домика на пыльной деревенской улице остановился грузовик. Из кабины выскочила худенькая девчонка с длинной чёрной косой. Кожа загорелая, цвета бронзы. Крикнув что-то, она засмеялась и, схватив увесистый баул, побежала к дому.
Конечно, это была наша героиня. Как сильно она изменилась за это лето! И как сильно изменилось всё вокруг, пока её не было… Во-первых, умерла бабка Валя. Почти сразу, как Маня уехала. Во-вторых… но, давайте по порядку.
Итак, Маня вбежала на крыльцо, схватила ручку входной двери и… вырвала её с единственным гвоздем. Коротко усмехнувшись, она стала долбить пяткой в дверь, так как руки заняты, и громко звать:
- Баб Валя, а баб Валя! Баб Вааааляааа!
- Ну чего шумишь, оглашенная! Нету твоей бабы Вали!
В калитке показалась соседка.
- А, здрасьте, баб Клав. А где бабушка?
- Ой, горе-беда… померла. Уж два месяца как схоронили!
Маня сползла по двери на пол. Крыльцо всё норовило стукнуть её в лоб. Баба Клава почему-то стала похожа на старую жабу… даже квакала свои глупости так же противно. Маня кое-как встала на ноги и облокотилась на дверь, которая предательски дрогнула и открылась почему-то внутрь.
- Ох, Манька. Да ты чего! Вставай!
- Не Манька…
- Что?
- Не Манька я…
- Оссподи… А кто ж ты? Умом что ли тронулась?
Маня приподнялась на локтях, глянула на соседку и твёрдо сказала:
- Магда меня зовут. Магда. Манька – это коза вон ваша. А я Магда! – чем дальше она говорила, тем твёрже и даже сердитее делался её голос. Под конец девочка уже почти кричала.
***
Вечером уже, сходив на кладбище, вымыв дом, который зарос пылью и грязью за лето, повесив дверь на место (оказалось, кто-то заботливо выдернул скобы из двери, поэтому Магда так легко ввалилась внутрь), девочка сидела на кухне. Молоко и белый хлеб, которые заботливо принесла соседка справа, милая женщина-дачница Инна Петровна, были чудо как вкусны… а, может, только казались таковыми…
«Завтра нужно на почту сходить, получить детские… а то так и в школу не на что собираться…»
Вдруг до Магды дошло. Она теперь совсем вообще одна. То есть, вот совершенно. А это значит, что следующий этап – детский дом.
«Ой, мамочки… нужно, чтоб срочно кто-то объявился… я не хочу в детский дом! НЕ ХОЧУ!»
Что-то скрипнуло сзади. Магда подскочила, как ужаленная. Но в доме стояла тишина. Она была плотной и будто живой. Сначала девочке было страшно, но потом она решила, что дом-то, как ни крути, её, ведь она в нём выросла. И бабушка его ей оставила… В общем…
Магда тряхнула головой, решительно встала и направилась к себе. Зеркало тускло отражало окружающую действительность. Магда подошла к нему и уставилась на своё отражение. В какой-то книге она читала, что самую большую разницу во внешности можно увидеть, если надолго уехать из привычной обстановки, а потом вернуться и посмотреть в своё зеркало.
И, правда. Очень заметно. Раньше от макушки до верхнего резного края старинного зеркала оставалось ещё сантиметров двадцать. Теперь же Магда входила в зеркало полностью, то есть её черноволосая макушка касалась верхнего края рамы. А, кроме того, как оказалось, фигура в форме прямоугольника тоже не была наследственной от бабы Вали. Оказывается, если хорошо и правильно питаться, а так же носить одежду по размеру… то вполне себе хорошая такая фигура…
«Жаль, оценить некому…»
И тут на Магду накатило вдохновение. Свеча в оплывшем подсвечнике (который лет пять назад украла из строящейся церкви), тетрадь в кожаном переплёте с нелинованными страницами цвета пергамента (тот самый сварливый профессор подарил, сказал, с таким писательским талантом грех на ерунде писать), ручка в костяной оправе (крысиная огромная кость! Нашла сама в одной из могил, а мальчик из отряда сделал из неё ручку. Готово.
«Меня зовут Магдалена. Я осталась одна.
Здравствуйте.
Конечно, не самое лучшее начало наших с тобой отношений, дневник, но… Тем не менее. Сегодня я вернулась из первой в своей жизни археологической экспедиции. Это было потрясающе… знаешь, ведь я никогда раньше нигде не была! И даже не предполагала, что люди могут жить ТАК интересно. И что мир так огромен и стар…
А ещё… мне некому теперь об этом сказать, но… я стала такая красивая. Теперь мои волосы ещё длиньше, фигура стала получше, кожа хоть немного загорела. Конечно, скоро начнётся школа, и я снова стану обычной серой Манькой… НЕТ!. Клянусь, я больше не позволю называть себя так! Магдалена. Для друзей Магда. Но, поскольку друзей у меня здесь нет, Магдой будешь звать меня только ты.
Ах, сколько всего произошло в экспедиции! Во-первых, у меня, наконец-то, появилось приятное прозвище. Меня звали «Керамическая рука». Звучит грубовато, но на самом деле мне льстит. Так меня звали, потому что куда бы я ни села копать, или просто помахать кисточкой… или ПРОСТО ПОСИДЕТЬ, тут же под рукой отыщется керамика! Столько всего нашла!
А ещё я упала в могилу. В самую настоящую! Мы всего два дня над ней работали. До тела оставалось сантиметров двадцать… С утра-то она была не такая глубокая, и я не взяла с собой лесенку. А когда пришло время идти на обед, оказалось, что не могу вылезти. Было смешно. Особенно, когда, сначала один, а потом второй студенты не смогли меня вытащить. То есть, второй почти… в последний момент я закинула сразу две ноги на выступ, и его перевесило. В общем, это он меня уронил. Но смеялись мы ещё очень долго!
А в другой день вечером, как всегда собрались в чадыре (это шалаш такой в форме конуса, обтянутый шкурами). Заговорили о религии и церкви. И когда выяснилось, что я не люблю там бывать, что мне плохо делается, да ещё и подсвечник украла из недостроенной церкви… меня обозвали ведьмой, а Павел Андреевич сказал, что не сомневался в моей ведьминской сущности, ведь я из такой деревни… И рассказал, как у нас в Ташаре ведьмы на Красной Горке хороводы водили. Шутил, конечно, только так ко мне и прилипло это прозвище.
А ещё именно там меня отучили от козьего прозвища «Манька»… было это в июле. Когда приехала третья детская экспедиция. Там была с ними учительница одна. Она и сказала, что за Манька… Говорит, уменьшительное от Магдалены – Магда. Или Лена. Кому как нравится. Я решила быть Магдой. Сколько можно быть серой мышью…
А ещё я денег заработала! Конечно, не так много, как взрослые… но всё же. И всё благодаря руководителям! Они узнали о том, что я сирота, что бабка… то есть, бабушка Валя… в общем, что она с алкоголем не дружна… вот и сделали так, будто я наемный работник.
Что ж… уже почти три часа ночи… пора и спать. А то там вон в сенках уже трещит…»
Довольная первой связной записью в дневнике, Магда переоделась в пижаму, влезла под одеяло, пахшее затхлым, потому что не проветривалось и не сушилось целое лето, и уснула мертвецким сном.