Очередной День Победы. Мы вновь пойдем на парад, поздравим ветеранов, возложим цветы у обелисков, исполнив тем самым дань памяти и тем и другим. Мы будем вспоминать о войне, как о чем-то страшном, но таком далеком, говорить о подвиге солдат, отдавших жизнь за нашу свободу. Кто-то со слезами на глазах посмотрит фильмы о войне, иные не сочтут нужным расстраивать себя той ужасной реальностью, зачастую не имеющей «хэппи энда». Но даже те, кто искренне чтит этот день, вряд ли смогут когда-то понять, насколько по-настоящему страшной и кровавой была та война. И как часто мы задумываемся о том, что у той войны были дети. Они не ходили в атаку, не бросались на амбразуры, не брали в плен "языков". Их безвестный подвиг уже в том, что жить и умирать им довелось в то время.
Лычковская трагедия
Семью Николая Тарасовича Рыбака война застала в заполярном городе Кировск, ныне Апатиты, что расположен на Кольском полуострове в Мурманской области. Между горами Хибинами и живописным озером Имандра. И сразу же, с первых дней, рухнуло все, что раньше казалось таким надежным, привычным, обыденным. Уже 23 июня 1941 года отца-шахтера призвали на фронт. На руках матери осталось двое детей, старшему Коле было 3,5 года. Однажды июльским утром, Анна Петровна как всегда отвела сына в детсад, не подозревая, что вновь увидит его лишь через три года. Ни она, ни другие родители не знали, что руководство страны уже приняло решение об эвакуации детей со всего ленинградского направления, где ожидалось начало кровопролитных боев. В считанные минуты их вместе с постельным бельем погрузили на машины и вывезли на железнодорожную станцию, где усадили в вагоны и отправили, как тогда казалось, в более безопасное место. Позже вагон с кировскими ребятишками прицепили к эвакуационному эшелону с Ленинградскими детьми.
- Я помню, как мы ехали в поезде, - рассказывает Николай Тарасович. – С нами были воспитатели и нянечки. Из еды нам давали лишь кусочек белого хлеба и в белой кружечке то ли чай, то ли молоко. Я почему-то очень хорошо запомнил именно эту белую кружечку.
Трагедия случилась 18 июля 1941 года на станции Лычково Новгородской области. Именно сюда для эвакуации свозили детей со всех ближайших населенных пунктов. Как указывают интернет-источники, к тому моменту эшелон насчитывал уже 12 вагонов- теплушек, где размещалось более 2000 детей. В тот день на станции Лычково ждали очередную партию ребятишек из расстрелянного немецкими танками Демянска. Уже началась их погрузка, когда в небе появился одиночный немецкий бомбардировщик и сбросил на эшелон 25 бомб.
- Разорвавшаяся рядом с нашим вагоном бомба выворотила с корнем огромное дерево. Не помню, как я оказался на улице, но я спрятался под корнями этого дерева. Поэтому остался жив. Уже позже я узнал, что нас в живых осталось совсем немного. С тех пор я сильно заикался. - На глазах Николая Тарасовича слезы. Голос дрожит. А я в это момент подумала о своем сыне - ему как раз три с половиной года, и сердце похолодело.
По словам очевидцев той страшной трагедии, разорванные тела детей вперемешку с вещами, игрушками, искореженным железом были разбросаны на десятки метров, свисали с проводов и деревьев. Местные жители целыми машинами и подводами вывозили останки на кладбище, где захоронили всех в общей могиле под скромной табличкой «Ленинградские дети». Долгое время о происшествии замалчивали. До сих пор до конца неизвестно, сколько детей тогда погибло. По официальным сведениям « в результате погиб 41 человек из них 28 детей. Ранено 28 человек, из них 18 детей» ;( ЦГА СПб, ф. 7179, оп. 53, д. 38, л. 168—169, 172. Подлинник. Цитата по Кн.: Из районов области сообщают…: Свободные от оккупации районы Ленинградской области в годы Великой Отечественной войны: 1941—1945. Сборник документов /Отв.ред. А. Р. Дзенискевич. Отв. Сост. Н. Ю. Черепенина. — СПб.: «Дмитрий Буланин». — 2007, док. № 29, с. 40, (http://ru.wikipedia.org). Но тот факт, что место трагедии было экстренно оцеплено войсками, что рвавшихся туда родителей не подпустили и останки погибших детей им не выдали, говорит скорее об обратном. В воспоминаниях очевидцев число выживших варьируется от девяти (!)–восемнадцати человек до нескольких десятков.
Уцелевших в той кровавой мясорубке детей рассредоточили по другим составам. Раненых отправили назад в Ленинград, кого-то эвакуировали дальше. Николая через Мурманск и Архангельск вывезли в Удмурдскую АССР, где в бывшей школе разместился детдом.
- Помню, от станции к детдому нас везли на бортовой машине, а вокруг было много цветов, просто море цветов…
Долгое время Анна Петровна не знала о том, куда эвакуировали детей, не знала и о произошедшей трагедии, о том, что пришлось пережить ее сыну. На все посылаемые ею запросы приходили официальные отписки. В тревоге она писала об этом мужу, который после тяжелого ранения находился в госпитале. Он решился писать о своей проблеме ни кому-то, а именно Г. Жукову. Вскоре ему пришел ответ, что Николай Рыбак 1937 года рождения отправлен в детдом Удмуртии. Эта бумага за подписью какого-то неизвестного полковника до сих пор хранится в семье Николая Тарасовича.
-Мама приехала за мной летом 1944 года, - вспоминает он. – Мы тогда все носили шорты на лямках, и нянечка как раз пришивала мне к ним пуговицу. Когда вошел директор и сказал, что приехала мама, двое моих друзей были рядом. Он намеренно не уточнил, чья именно мама приехала, потому что хотел устроить проверку. Дело в том, что участились случаи, когда детдомовских детей забирали посторонние люди с целью бродяжничества и попрошайничества. Мы все гурьбой ринулись к ней с криками «Мама». Она заплакала, дала нам всем конфеты и стала нас пристально рассматривать. Она не узнала меня с первого взгляда, и это понятно. Она помнила меня трехлетним упитанным мальчуганом, а теперь перед ней стоял шестилетний истощенный болезнью, худющий пацан, который от заикания с трудом выговаривал слова. Выручило меня то, что я четко знал свое имя и свой домашний адрес…
Военное эхо
Забрав детей, мать переехала к родителям на освобожденную к тому времени Украину. Туда же после Победы вернулся отец. Именно здесь в небольшой деревушке под Киевом Николаю второй раз выпало испытать на верность свою судьбу.
Случилось это в послевоенную страду, когда в разоренных войною деревнях не было ни лошадей, ни техники. Выручали быки, на них-то и поехали пахать трое мужиков, среди которых – отец Николая. Каждый взял с собой сына.
- Нам тогда было лет по восемь-десять, - рассказывает Николай Тарасович. - В пахоте мы нашли неразорвавшуюся мину. Родителям ничего не сказали. Пока они пахали, мы притащили ее к телеге. Очень уж интересно было знать, как она устроена и что там внутри. Мы стали стучать ею об обод колеса, но разобрать не смогли. Решили, что нужен молоток, а так как ближе всех к полю жил я, то меня за ним и отправили. Я уже с молотком возвращался, не добежал метров двадцать всего, как рвануло. Телега взлетела и развалилась, друзей разметало на куски. Я упал в пашню и меня никто не заметил. Потом больше суток прятался на чердаке, все боялся, что от родителей попадет... Останки мальчишек собрали в общий гроб. Кузнец выковал крест и выжег имена всех троих. Хоронить вышла вся деревня, но я ничего об этом не знал. К тому времени мне так хотелось есть, что померк любой страх. Я рискнул спуститься с чердака. Тут-то меня и заприметил кто-то из соседей. Подняли крик, похоронная процессия остановилась. Дело, как водится, кончилось слезами. На дворе - страда, не до сантиментов. Наскоро затерли мое имя на кресте и снесли гроб на кладбище…
В 1964 году Николай Тарасович ездил в Киев в командировку. По пути заглянул в деревню, навестил родственников. По старой памяти сходил на кладбище, среди прочих отыскал и могилку с кованым крестом, на котором хоть и затерто, но все-таки отчетливо читается имя «Николай Рыбак».
Их закаляла жизнь
Война не прошла для детей бесследно, вместе с болью и страданиями она принесла им закалку, какой не знает наше изнеженное благами цивилизации поколение. Именно на их плечи легло восстановление из руин страны, они добились в жизни успеха, сумели реализовать себя во всех направлениях науки, промышленности и культуры. И Николай Тарасович – подтверждение тому.
В 1949 году семья переехала в Приморский край, здесь он окончил школу, институт, посвятив свою жизнь авиастроению. За работу в отделе Национального института авиационных технологий, который он десять лет возглавлял, Николай Тарасович награжден орденом «Знак Почета». Один из технологических процессов изготовления оснастки, над которым он работал, был представлен в Москве на ВДНХ, где занял третье место, а его разработчики получили бронзовые медали ВДНХ. За все время работы в авиапромышленности был награжден почетными грамотами за подписью всех министров авиационной промышленности. Также он имеет большое число других поощрений, в числе которых и медали «Ударник труда», за каждую из которых могли присвоить звание «Ветерана труда».
С 1983 года он трудится в авиакомпании «Прогресс». Сейчас Николай Тарасович занимает должность ведущего инженера в отделе главного технолога. Он занимался освоением всех изделий авиазавода, начиная с легендарной «Пчелки». Всю жизнь принимал активное участие в общественной деятельности: возглавлял совет ветеранов, был председателем цехового комитета профсоюза, читал лекции для студентов АРТИ. Но главное его творческое детище – это книга «История создания и развития авиационной технологии в городе Арсеньеве», на создание которой ушло пятнадцать лет и которая готовится к изданию. Восемь глав, более тысячи страниц, в них заключена жизнь предприятия, его достижения, и результат работы тысяч и тысяч людей, чьи судьбы неразрывно связаны с авиазаводом. И все это автор прочувствовал, осмыслил, пропустил через себя.
«Дань памяти о прошлом отдавая…»
Да, они добились всего и прожили жизнь за себя и за тех, кому не суждено было доиграть в детство, познать первую любовь, стать родителями… За тех, кто лег в братских могилах толком и не распознав вкус жизни. Сколько и по чьей вине их погибло на станции в Лычково? Сколько таких станций было за годы кровавой войны? Сколько их сгинуло в немецких концлагерях? Сколько расстреляно и сожжено на оккупированных фашистами территориях? Страшна и мучительна их судьба. Сколько погибло в послевоенные годы от неразорвавшихся мин и снарядов? Сколько потерянных безвинных жизней? Не сосчитано. Сегодня, будто вспомнив об этом, мы пытаемся отдать им дань памяти. В 2003 году на кладбище недалеко от братской могилы погибших в эшелоне детей поставлен памятник с лаконичной надписью «Всем погибшим детям 1941 -1945 годов». Спустя два года на народные пожертвования на станции Лычково – там, где бомбили эшелон, возведен мемориальный комплекс «Погибшим ленинградским детям». Николай Тарасович узнал об этом уже из теленовостей. Сейчас сожалеет, что не смог внести свою лепту в это благое дело. А еще он хотел бы разыскать тех, кто уцелел после той бомбежки. Потому что, как бы ни была избирательная детская память, и что бы ни говорили о стирании самых страшных моментов, то, что пережили они в те годы и в тот день – словами не передашь. Это навсегда останется с ними, глубоко в душе и на сердце и будет доступно лишь тем, кто был там и видел все своими глазами.
Сейчас в Приморском крае составляются списки детей той страшной войны. Тех, кому довелось родиться с 1932 по 1945 год. Не только родиться, но и сполна хлебнуть боли, голода, холода, страха. Кому довелось воочию и не раз видеть смерть. Чьей кровью так щедро полита наша земля. Советы ветеранов многих городов поднимают вопрос о том, чтобы присвоить им статус «Дети войны», возможно, наделить какими-то льготами. Ведь тех, кто воевал с оружием в руках, сегодня осталось в живых немного. Еще лет десять – пятнадцать и очевидцами той страшной войны, хранителями трагичной страницы нашей страны станут именно они – те выжившие дети. И нужно это, прежде всего, не им, добившимся всего самостоятельно, знающим цену жизни, хлебу, чистому и мирному небу над головой, а нам. Нам, кто получил в дар свободу и принял это, как должное. Нам, чьи дети и внуки будут знать и судить об этой страшной войне лишь по фильмам, книгам и мемориалам. Это нужно нам, чтобы не повторить весь ужас той войны.
Светлана ДОЛГОВА.
2012 г.