Юбилейная комсомольская конференция Чаун-Чукотки проходила в доме культуры Певекской атобазы. Подобное мероприятие всегда было событием для молодёжи, а тут ещё и круглая дата. Райком комсомола сбился с ног, на заворга, Володю Иванцова, было жалко смотреть. Хотелось наложить в его карманы камней, чтоб тощую длинную фигуру порыв ветра не вынес из города на покрытую льдом Чаунскую губу. Первый секретарь временами впадал в состояние ступора, хотя под его пышной шевелюрой, наверное, не прекращалась бешеная работа мысли. Вопросов и в самом деле множество. Встреча делегаций, размещение, питание, готовность зала заседаний и спортивного. Подтверждение о прибытии приглашённых, программы соревнований и сводного концерта самодеятельности. И, конечно, заключительный банкет в недавно открытом ресторане «Арктика». Комсомолки-спортсменки и просто красавицы из отделов райкома, не смотря на мороз, оставили дома расшитые бисером торбаза и щеголяли в моднейших сапогах, подчёркивающих длину и стройность их ножек. Орготдел допечатывал последние грамоты, а сектор учёта завален коробками и пакетами с подарками. Кроме всех хлопот и денег было вложено не мало, но у первого работала безотказная схема добывания средств. На бюро райкома партии или сессии горсовета он в выступлении отмечал отеческую заботу о молодых кадрах руководителя крупного предприятия, а спустя немного времени, при личной встрече, просил оказать финансовую помощь для проведения очередного пленума, конкурса или конференции. В районе Крайнюк пользовался заслуженным авторитетом и редко кто отказывался перевести две-три тысячи на счёт райкома комсомола. Во время подготовки, Андрей пару раз обмолвился, что на открытие конференции приготовил небольшой эффектный сюрприз, но уточнять наотрез отказался. Из-за возможных вывертов погоды, заезд начинался за два дня, и накануне четырёхэтажное здание гостиницы гудело от молодых голосов, топота, радостных восклицаний. Посёлки района разбросаны на сотни километров друг от друга, и только на таких мероприятиях молодым северянам удавалось повидать друзей, обменяться новостями, поделиться планами. В составы делегаций включали участников самодеятельности, спортсменов и в комнатах уже обсуждали порядок соревнований и номера концерта. В двухместном люксе сорокалетнего Героя Труда, экскаваторщика с прииска «Комсомольский», набилось человек пятнадцать, в основном девушки, норовившие расположиться поближе к Константину Ивановичу и даже потрогать настоящую ЗолотуюЗвезду. Кстати, у многих делегатов грудь украшали ордена и почётные знаки ЦК комсомола. В этих широтах приживались только те, кто не боялся морозов и тяжёлой работы. Летом, отмахиваясь от комаров, зимой, пряча лицо от жгучего ветра, строили дома, прокладывали дороги, тянули линии электропередач. Они под землёй врубались в вечную мерзлоту и скальную породу, в промывочный сезон по двенадцать часов в сутки утюжили бульдозерами золотоносные полигоны, добывая необходимый стране металл, и страна это не забывала. А в торжественные дни, недавно пришедшие в молодёжные коллективы, вчерашние солдаты с удивлением взирали на орден, а то и два, на груди своего тридцатилетнего бригадира. Здесь же были лучшие оленеводы, работники зверосовхозов, молодые учителки, недавние выпускницы престижных ВУЗов на материке, щеголявшие формой и выправкой пилоты Певекского авиаотряда.
С утра в день начала конференции к дому культуры подъезжали автобусы, УАЗы, стояла пара «Волг» районного начальства. В стороне рядком выстроились несколько гусеничных вездеходов. Для экзотики не хватало вертушки МИ-8, но аэропорт находился всего в двадцати километрах от города, и делегаты из посёлка Апапельгино добирались наземным транспортом. В фойе молодёжь штурмовала буфеты. Не с голодухи, все успели плотно позавтракать, но как устоять перед оранжевыми горками цитрусовых, пирамидами из коробок с конфетами, батареями бутылочек «Фанты»,- такое на Чукотке не часто увидишь, и Андрей Крайнюк ходил между делегатами, совершенно довольный. Забылись бессонные ночи последней недели, переговоры с хозяйственниками и авиаторами. Теперь он ловил на себе восхищённые взгляды делегаток, сдержанно прислушивался к одобрительным репликам руководства района, и, где-то даже завистливые замечания, типа, « Ну ты, Крайнюк, даёшь!», со стороны обкомовских старших товарищей. «Погодите, – думал про себя Андрей,– вы ещё ахнете, когда увидите президиум».
После третьего звонка зал был полон, и только последние, из осаждавших буфет, пробирались со своими трофеями на свободные места. Сияли намытые люстры под потолком, ордена, белозубые улыбки делегатов. Медленно поплыли в стороны тяжёлые половинки занавеса, и из-за ближайшей кулисы к трибуне вышел первый. Только сейчас на лацкан пиджака Андрей прикрепил орден «Трудовой Славы», который получил, ещё работая горным мастером на оловянном руднике. Секретарь доложил, сколько делегатов было избрано, сколько прибыло, и под одобрительный шум зала предложил двадцатую юбилейную комсомольскую конференцию считать открытой. После голосования наступила очередь президиума. Здесь были: «генералы» районных предприятий, один из первых комсоргов прииска «Комсомольский» Герой Труда Константин Туманов, бывший начальник строительства самой северной в мире драги, сорок лет жизни посвятивший Чукотке, в половину груди увешанный орденами, Георгий Тараев и приходящая им на смену молодёжь. Сделав небольшую паузу, секретарь торжественно объявил, что почётным гостем конференции приглашён организатор первой в Чаунской тундре молодёжной оленеводческой бригады, кавалер орденов и бывший директор совхоза «Певек», Дмитрий Иванович Тототто. Кроме того, он является прототипом одного из героев известного романа Тихона Сёмушкина «Алитет уходит в горы», и в молодости, в самом деле пас оленей у кулака Алитета. Зал стоя аплодировал, пока к своему месту вразвалочку, как все потомственные оленеводы, прошествовал махонький, белый, как лунь, дедушка. Тёмно-синий пиджак мешковато сидел на подсохшей фигуре, скуластое лицо казалось ещё темнее в обрамлении седых волос, но весь его вид излучал достоинство и некую отстранённость от этого суетного шумного мира. Несколько раз, беззвучно похлопав маленькими коричневыми ладошками, во втором ряду президиума он опустился на стул, скрывшись за плечами впереди сидящих. Конференция покатилась по установленному регламенту. После доклада в перерыве делегаты опять осадили буфеты. Поздравляли получивших подарки и грамоты, уважительно расступившись, пропустили к буфету дедушку Тототто, где он купил два большущих апельсина, и, держа каждой руке по оранжевому мячику, степенно прохаживался по фойе. В большой комнате за сценой Андрей, с видимым удовольствием рассказывал, что «откопали» дедулю в самом Магадане, где тот уже несколько лет живёт на покое у старшего внука, выбившегося в большое профсоюзное начальство. А ещё, несколько наиграно удивлялся, что обкомовские не знали, какой « кадр» живёт у них под боком. Рассказал, что за стариком в большой тайне летал в областной центр заворг, и как они вытягивали из дремучей памяти ветерана события его жизни, готовили выступление. Перерыв закончился, и после двух делегатов объявили Дмитрия Ивановича. Снова аплодисментами делегаты приветствовали патриарха Чукотки, а тот, не спеша отодвинул стул, пригладил ладошкой седые пряди и, достав из кармана текст выступления, прошёл к трибуне. Над верхним срезом массивного сооружения видна была только макушка старика, а микрофон нацелился ему прямо в лоб. Но это мелочи. Со стороны президиума было видно, как Дмитрий Иванович положив на внутреннюю полочку листки, полез в один внутренний карман, в другой, похлопал по наружным, и даже проверил задний на брюках. Очков не было. По залу пошёл шумок, а Крайнюк, сидевший в первом ряду ближе всех к трибуне, приподнявшись, пытался в полголоса втолковать деду: «Дмитрий Иванович, про комсомол расскажи, про молодёжь. Как раньше жили, как сейчас живут, работают. Ну, давай, про комсомол». Старик, прислушавшись, согласно закивал, заулыбался и, повернувшись к микрофону чётко, с некоторой задумчивостью в интонации, выдал: «Комсомол работать – не-а-а... Только ибаса, только ибаса». Зал усваивал услышанное две-три секунды. Дом культуры был построен с хорошим запасом прочности, иначе от взрыв хохота крышу могло просто снести. Смеялись до слёз, до колик в животе все, и, даже, президиум. Только Андрей Крайнюк молча сидел с каменным побледневшим лицом, и сам герой невозмутимо пережидал восторги присутствующих. Когда хохот немного поутих, Дмитрий Иванович, покивав головой, сказал: «Д-а-а...», – и спокойно вернулся на своё место. Председатель объявил следующего.
В перерыве деда упаковали в шубу и на райкомовском УАЗе отправили в гостевой домик дожидаться завтрашнего рейса на Магадан. А конференция продолжалась...
Долго ещё, при случае, вспоминали Андрею выступление его протеже, и с ехидцей интересовались, как работает комсомол.