Я вернулся домой с утренней смены и смывал с себя в кухне шахтную грязь, когда хлопнула входная дверь и появилась моя соседка Вера. В этом году она работала зав. производством в школьной столовой в тридцати метрах от нашего дома, работой довольна, но сегодня была явно не в духе. «Какая же она сволочь! Корова толстомясая, детей учит и ни стыда, ни совести. Я людям в глаза смотреть не могу после этого».
В этой тираде были «заставки» и похлеще, Верка - кацапка, а им в большинстве, мать-перемать, как «здрасьте». Смахнув с лица мыло, я в недоумении уставился на соседку. «Верочка, в чём дело, кто тебя так завёл?» «Кто-кто, директриса наша. Нина Андреевна, чтоб у неё зеньки бесстыжие лопнули»...
А дело было так... В небольших северных посёлках, как в старые добрые времена в сельской местности, учителя пользовались определённой долей уважения. Я подчёркиваю, определённой, т.к. разбитной северный народ напрочь забыл заповеди своих предков, да и сами учителя нынче не очень похожи на бывших подвижников, несущих в народные массы разумное, доброе, вечное. Тем не менее, руководство предприятий, парткомы –стремились решать жилищные проблемы работников школы, с учётом их потребностей, делили минимальное количество подписок, книжных новинок, и к праздникам изыскивали возможность побаловать педагогов.
В паре километров за окраиной приискового посёлка находилась сельхозбаза. Там держали с сотню хрюшек и тридцать-сорок голов крупного рогатого скота. Для животных завозили корма с материка, подкашивали паганенькое местное сено и школьная столовая, детский садик, для своих нужд время от времени получали парное, не мороженое мясо. Хватало им молока, которое в выходные, праздничные дни продавалось даже в небольшом хлебном магазинчике посёлка. Вот и в этом году, зам. директора по хозяйственной части, распорядился специально для учителей тридцатого декабря забить свинью и доставить её в школу. Только начался второй урок, как к крыльцу рабочего входа школьной столовой, позвякивая гусеницами, подъехал трактор ДТ-74, доставив в санном прицепе упомянутую хрюшу, прикрытую от любопытных взглядов куском брезента.
Вообще-то, в мясе недостатка не было. Склады ломились от мороженых туш говядины, оленины, была и свинина. Но хрюкали и мычали эти несчастные твари год или два тому и не шли ни в какое сравнение со свежатиной. Несколько семей, живущие в «шанхайчике» на окраине посёлка, держали свиней, и мясо их моментально раскупалось по цене втрое выше магазинной. Ну, а база отпускала по гос. цене, что и порождало иной раз дрязги в школьном коллективе. Только Вера с трактористом затащила тушу в подсобку, туда зашла Нина Андреевна – директор школы. «Так, Коля, –обратилась директриса к трактористу,– помоги нам тушу на весы втащить, а дальше мы сами управимся».
Вера расписалась в накладной за мясо и спросила, не хочет ли Колька выпить кружку чая, но до чая дело не дошло. «Какой чай, у него, наверное, дел на базе не в проворот, да и у тебя обед ещё не готов, не до чаёв», — подытожила Нина Андреевна, вытесняя тракториста объёмистым животом из подсобки. Причина такой активности выяснилась тут же. «Верунчик, быстренько отхватывай заднюю ножку, на весы и в холодильник. Я позвоню сейчас домой, и старший сын забежит после перемены. Двери со своего крыльца не закрывай, чтоб Игорь не стучал». «Нина Андреевна, а что я скажу учителям?– поинтересовалась Вера. - Ведь у свиньи от роду четыре ноги. Хай поднимут все». «Вера, я сказала, отрезай, что-то придумаем».
Зная мелочность и злопамятность директрисы, Вере пришлось произвести ампутацию одной свиной конечности. Во время третьего урока, нога благополучно отбыла в нужном направлении, а после занятий начался дурдом.
Почти тридцать человек учителей уже знали о прибытии свеженинки и, выпроводив последних школьников, в полном составе собрались у Вериной подсобки. Разделкой, обычно, занимались два школьных физрука под наблюдением всего коллектива. Свинья лежала на низком помосте рядом с колодой, спиной к дверному проёму, и отсутствие одной ноги не было заметно, но когда Сергей с Анатолием подошли, чтоб перевернуть её, Толя выдал что-то типа: «Ну, ни хрена себе!»...
Свинью таки перевернули, и большинство присутствующих тоже отреагировали вслух: «Вера, а где нога?» – преобладал самый естественный вопрос.
Вера пробовала отшутиться, похлопав себя по бёдрам и, заметив в слух, что на месте, но шутку не приняли. «Что той свиньи, – верещала толстая, очкастая завуч.— У меня детей трое и, что я домой принесу».
«А мне Толька, что скажет, я ему уже позвонила и про свинью сказала»,
бубнила длинная математичка. «Вот тебе и подарок к Новому году»,
надула губки учительница географии. «Тебе Алёхина, чтоб всех своих хахалей накормить, и целой свиньи не хватит», – напустилась на неё толстая завуч. Алёхина в долгу не осталась, заметив, что уважаемой Алевтине Сергеевне нужно лучше следить за собственной талией и своим мужем, т.к. её благоверный, встретив в посёлке стройную женщину, начинает слюни пускать, как кот перед миской со сметаной.
Верка стояла ни жива, ни мертва, хотя до неё начал доходить весь комизм ситуации. Ведь мяса в поселковом магазине было навалом, и зарабатывали учителя очень даже не плохо, а доля каждого уменьшилась, ну на триста-четыреста граммов, Было бы из-за чего шум поднимать. Но важен был сам факт пропажи ноги, и некоторые учителя уже с подозрением поглядывали на Веру, и пододвигались к большому, двухдверному холодильнику за её спиной, дабы поискать в нём недостающую конечность.
И тут из-за спин дружного коллектива раздался уверенный голос директора: – «Девочки, что тут за шум, о чьей ноге крик. Извините, я из своего кабинета слышала ваши вопли, Алевтина Сергеевна, о каких-то хахалях. Ну, как вам не стыдно! Я себе решила вообще мяса не брать, а вы из-за ножки несчастного животного сыр-бор устроили.
Верке понятно было, что всё время директриса стояла где-то, невдалеке, ожидая момента, когда нужно будет вмешаться. «А по поводу ноги, я видела, как Вера мясо принимала, и уже всё выяснила. На прииске был какой-то большой человек из Магадана, и, узнав о нашей сельхозбазе, поинтересовался, нельзя ли свежего мяса достать к празднику. Вот его и уважили. А я решила свою долю на коллектив пожертвовать, так сказать». «Да, – подытожила свой рассказ соседка,– вот это финт! Ты знаешь, ни малейшего смущения, артистка, заслуженная, и только. И не проверишь, ведь не будешь директору звонить, кто, да, что... Ну вот, поговорила с тобой, вроде попустило, а то пока из школы домой шла, на мне, кажется снег шипел, как на печке раскалённой, так и кипело всё внутри. Такие кадры наших детей учат, а куда деваться, сосед»...