Семь эпизодов иного житья-бытия-3

ЭПИЗОД ТРЕТИЙ - МАЙ
                Май, как гусар нетерпеливый, стремится обуздать успех
                И, суетясь порой игриво, он погружает нас во грех.
                С ним забываешь скоротечность мгновений, мигов и минут.
                Уж мнится: наступила вечность, и в ней Любовь - всей Жизни суть.

     - Не, ну что ты говоришь? Раньше совсем другой компот был. Уж если праздник, то это был праздник для всех. И ведь ходили на демонстрации не из-под палки, а из более чистых побуждений.
     - Это кто как! Нас, например, заставляли демонстрироваться в обязательном порядке. На тех, кто не пришёл, составлялся список. И дальше этот списочек попадал в лучшем случае – на стол декану, в худшем – на ректорский стол. Прессовали по утверждённой программе. Некоторых, как они там считали, злостных уклонителей вели прямой дорожкой к отчислению из ВУЗа.
     - Да брось ты!
     - Вот тебе истинный крест! Моего другана Жору законопатили – залопатили только за то, что он вообще игнорировал эти свистопляски с транспорантной показухой. Мне спустя время один ассистент с кафедры поведал о том, как ректор вызывал декана, декан – ихнего зава, зав.кафедрой собрал весь кагал и зачитал список студентов, к которым следует предъявлять повышенные требования. В том списке под номером три значился наш Жора. Парень был умный, семь пядей во лбу, в учёбе равных ему не было. бы хорошо, да вот ведь незадача: прямолинейный был, несгибчивый, ни анолиз, ни лизоблюд, ни стукач, ни фирмач, имел собственное мнение. Спорить любил, но спорщиком слыл - не пустобрёхом громогласным, у него было аргументировано, мотивировано, комар носа не подточит. Ну что ты хочешь? Он ведь когда в школе учился, то не было ни одной олимпиады, в которой он не выигрывал. Гордость школы! Не каждому золотую медаль дают. Верно?
   А нашему Жоре, кроме медали,
   и особую грамоту дали
   В адрес университета
   (Тут и нету никакого секрета).
   Дескать, так, мол, и так:
   глядите, люди, парень – не дурак;
   он вашу там науку
   возьмёт на руки и под руку,
   он даль приблизит, близость удалит,
   его учёба тянет как магнит. 
   И понесло его в библиотеки,
   а не в бессмысленные дискотеки.
   Он грыз гранит науки оголтело, 
   бросал в огонь дискуссий ум и тело,
   он забывал про отдых и покой…
   Таков наш Жора – именно такой!
     - Ну ты даёшь! Стихами говорить можешь!
     - Да это не я написал. Вернее, как? И я принимал участие в написании стихов, но только на правах советчика. Там дальше было сочинено, но, извини, забыл. Давно это было. Сколько лет прошло! То, что я прочитал, - это маленький фрагмент из большой поэмы, посвящённой отчислению Жорика из университета. Целую общую тетрадь на сорок восемь листов исписали. Правда, размашистым почерком. Чтобы те, кто будет читать, понимали, что к кому и кто по чём. А было это сразу же после того, как Жору с фака выдавили, как пасту из тюбика. Нашли гады всё-таки повод. Как только не подбирались к нему, как только не крутились возле него, как только не изощрялись, а взяли - на горохе. Так образно их повод Мурлыныч назвал.
     - А какой повод?
     - Из серии "Нарочно не придумаешь". Короче, у девахи его Натахи (мы, как многие, Тахой прозвали) был день рождения, - она училась на курс ниже. Поскольку круглая дата – без двух "московское очко", ну когда два туза приходит, решила она проставиться – этак легонько у себя в группе, после семинара, потому что официальный банкет родители намерены были проводить назавтра. чин-чинарём! Таха с преподом кафедры договаривается о том, что после занятий на часок группа задержится в кабинете, торт да пару бутылочек винца скушают, речи послушают – и по домам. Препод идёт навстречу, дарит ей книгу учёную какую-то, но от участия отказывается. Таха втихаря к Жоре – иди сюда, побудешь с нами, а потом домой проводишь. Забыл сказать, что это происходит далеко от главного корпуса и даже не в корпусе, где размещался, да и сейчас размещается деканат. Жора рад стараться: на цыпочках ко времени подходит, бутылки открывает, по стаканам разливает, торт на кусочки разрезает. Все берут бухометры… И только Жора в тост ударился, успел лишь напомнить, что виновнице торжества двадцатилетний юбилей, в связи с чем он хотел бы пожелать… В этот момент дверь кабинета распахивается - и входит декан, за ним его зам по воспитательной работе и, конечно же, профсоюзный лидер. Вроде бы как-то случайно, якобы обходя свои владения в целях определения объёма предстоящих ремонтных работ в корпусе. А тут вона – на тебе! Ни Богу свечка, ни чёрту кочерга! Здрасте, приехали – разгул и шатания, гульба горой, все вверх дырой!! И главное – под руководством старшекурсника!!! От которого ну никак они не могли ожидать такого!!!! В тихом омуте - ой-ой-ой и с боку бантик!!!!! Одним словом, потом выяснилось, что тот препод стуканул декану, наверняка полагая, что хахаль Тахи будет беспременно. Тахиной группе (представляешь?! – после учинённой тут же проверки паспорта, где соответствовало действительности, то есть двадцатилетию со дня рождения) – пальчиком пригрозили: дескать, ай-ай-ай! И чтобы это в стенах Альма Матер - в последний раз!! Уходя, Таху, невзирая ни на что, поздравили с юбилейной датой. Во где подлецы, так подлецы!!! А с Жорой деканат решил расстаться из-за "организации неформальной (или недопустимой – не помню уже) обстановки на кафедре с распитием алкогольных напитков". И аля-улю, Жорик, паси гусей! С тех самых пор по эти Жора наш фак и весь наш "ликбез" стороной обходит.
     - Выходит, он ушёл по собственному желанию декана?
     - Выходит так. Тот препод ноне заведует кафедрой в течение ряда лет, начиная год спустя после данного инцидента. Таха окончила ВУЗ без красного диплома, уехала куда-то в Подмосковье работать.
     - А Жора сейчас где обитает?
     - Поначалу с горя в питейный океан нырнул, до трезваков напивался, дебоши устраивал. Родители за него тревожились, уговоры уговаривали, беседы беседовали. Без толку! А когда попал в больницу с перебоями в моторе, словно бабка от пития отговорила. К тому времени Таха выпускные сдала, обженились они тихо - мирно, без медных труб, в кругу родителей с той и с другой стороны, собралися и укатили оба-два к Москве поближе. Недавно слыхал, что Жора добился-таки своего, получил верхнее образование, защитился и работает в каком-то КБ. Сюда раньше нет-нет да появлялся родичей навеститься, последние пять или шесть лет вообще носа не кажет. А родители – и те, и другие – частенько к ним в гости наведываются.
     - Вот ведь было в те времена!
     - Не говори! Жора к политике всегда был нулевой. Октябрёнком он был. Чего скрывать. Нас никто и не спрашивал тогда – всем значки прикололи. И - ура! Сто процентов есть. А в пионеры Жора сам не пошёл, в ряды ВЛКСМ не вступал по той же личной причине. Считал, что сидеть сиднем на собраниях – пустая трата времени. Он спортом увлекался. Первый юношеский разряд по плаванию заимел. В баскет как бог играл. За сборную фака центровым выступал. За такие мячи, какие он забрасывал, теперь по три очка дают! После первого курса стал Ленинским стипендиатом. А потом за негативное – слово-то какое фотографическое пришпандорили! – за негативное отношение к демонстрациям и стёпу отобрали, и во многих параметрах, как в 30-е годы говаривали, поражение получил. Пропартийное руководство отслеживало это - до пупыря на спине комара. И выждали момент.
     - Что было, то было…
     - Ко всем его достижениям приплюсуй освоение гитары по самоучителю. Лабал в факовском вокально-инструментальном ансамбле на шестиструнке, а под семиструнку пел бардовские песни, в том числе и запрещённые тогда песни Владимира Высоцкого. И все позитивные Жорины подвиги коту под хвост за политический негатив. Прикинь?
     - Да… Вот сейчас болтают по радио, изображают по телевизору, что, дескать, времена нынче смутные. это - трепёж и провокация! В застольный период жизнь не смутнее была. Вишь, что я вам про одного толлько Жорика рассказал. А ведь это было сплошь и рядом. За неявку на парад солидарности на заводах тринадцатой зарплаты и премий лишали, стопорили в очередях на получения жилья… Ухищрялись, как могли. А орали как? "Человек человеку – друг, товарищ и брат". Ага! Вот тебе пятьдесят процентов руки! Что ж вы, гуманисты, вашу медь, тогда грызли нижестоящих, нижележащих, нижеходящих? "Всё во имя человека, для блага человека". Все тут же – сразу же "Уря-а-а!" А потом все-то и поняли, кто этот человек! И фамилию узнали, и имя узнали… А вот к отчеству привыкать не надо было. То отчество прочно в мозги было уже вдолбано. До самого корешка спинного мозга…
     - Страна слепых, глухих и немых…
     - Добавь, "и глупых". Почему глупых? Сейчас объясню. Самая любимая национальная игра у нас как обзывается? Не знаешь? Так я тебе и поверил! "Выборы" - она называется. Ну, ёлкины, ну, выбери ты, как говорится, достойного. Или полный отлуп дай дураку – вычеркни и всё. Так ить нет! Мы вычеркнуть вычеркнем, а в бюллетень впишем свово соседа, свата, кума, брата или кого придумается. Мол, читайте, знайте наше мнение! Комиссия по выборам такую индульгенцию – что? Правильно, даже не рекомендует в туалете пользовать по назначению. А таких грамотеев по стране сколько понатыкано? Бац – процентов не хватат, как мой дед говоривал. Он, к месту говоря, великий любитель был ходить на выборам: придёт на участок ни свет - ни заря, куры почивают; только к урнам допустят, он – шмырь! Листочки - в щель (не подумай, что в половую, на полу-то урна стоит), и думать не надо – до тебя продумано-обдумано, а сам – шасть в буфет и, как Высоцкий пел: "Во первых строках письма шлю тебе привет". А приветы ото всех прислыли, только маловато их бывало: не на всех хватало. Тут тебе приветы и от колбасного завода, и от рыбного комбината, и от кондитерской фабрики, и от сельскохозяйственной промышленности, и от молокозавода, и от… даже и додумаешься, как назвать-то их. Вот где была настоящая демонстрация! Деньги есть, хочь забирай! Но про деньги - особая беседа… Да, о это я? Ах, да! Процент на тогдашних выборах был стопроцентный! О, как! И вычёркивать не надо – там уже написано. А теперь, видишь ли, грамотные стали, прямо в бюллетенях пишут послания. А это что? А это значит "выборы считать недействительными из-за низкого процента". И по-новой, и сызнова. А кто больно шибко грамотный опять намекает, что он не согласен, что Петра Петровича и Сидора Сидоровича не вписали в список. Вот тебе и Процент Процентович, ядри его в качель!
     - Вообще-то, если обратиться к истории…
     - Во-во, Васёк, что-то давненько к историям не обращались. Давай-ка спроворь, Васёк!
     - Алик, отставить мелкоямочный подтыризм! Может, дело скажет. Листы истории листай, Василий, пока гляделки есть и ум при силе!
     - Экспромт?
     - Скорее, экстаз! Ну, историк, слушаем тебя.
     - По древним немецким поверьям, в ночь с 30 апреля на 1 мая происходит праздник ведьм, и называется он Вальпургиева ночь, в честь католической святой Вальпургии. Она охраняла от колдовства. День памяти отмечается именно первого мая. Кроме того, по одной из легенд в эту ночь доктор Фауст заключил союз с дьяволом Мефистофелем. Эту легенду в своём творческом порыве использовал небезызвестный Гёте. Кстати, о дьяволе: многие Адольфа Гитлера считают дьяволом во плоти. И вот какие факты:  четверть миллиона человек погибла по время штурма Берлина 29 апреля 1945 года – в день женитьбы Адика. А на следующий день – подчёркиваю, именно 30 апреля, - молодожёны дружненько уходят из жизни, как бы поспешая на шабаш к нечистой силе. Любопытно, но факт: комиссию по опознанию трупа Гитлера возглавлял подполковник медицинской службы… А фамилияимяотчество его… Щас… Дай Бог памяти!… О, вспомнил  - Фауст Иосифович Шкаровский!
     - Откуда такие точные данные?
     - Да, в школе увлекался историей. Особенно мне была интересна Великая Отечественная война. Это что! Раньше я мог назвать весь генералитет и - кто каким фронтом командовал. Сколько человек и откуда участвовало во Второй мировой войне, сколько погибло в боях и сколько в гестаповских застенках да в концлагерях – помнил и знал.
     - Ну-ка, выдай!
     - Не, с этим делом (щёлчок по боковой поверхности шеи) многое забылось. В школе меня дразнили "ходячей энциклопедией". Цифры запоминал – раз плюнуть. Голова была как телефонная книга. Сколько знал наизусть номеров!
     - Поди, математикой увлекался?
     - Было дело! А помните, одно время во всех газетах печатали сопоставления биографий известных военных и великих людей в цифрах. Забавные результаты имелись. У меня даже целая подборка имелась. Где она теперь – никому неведомо…
     - Может быть, что-то в памяти сохранилось?
     - Многое ушло, стёрлось… Во! Вспомнил про цифру 29: в 1895 году умер Фридрих Энгельс, через 29 лет умирает Ленин, через 29 лет у себя на даче отдаёт концы Сталин, а затем ровно через такой промежуток времени почил в бозе один Ильич, но уже - Брежнев. Все выше перечисленных знаменитостей называли и до сих пор называют "верными учениками и продолжателями великого дела Карла Маркса". Любопытно, да? 
     - Верно-верно, кум, толкёшь – наливай по пятой!
     - На моей-то Родине ты – моя уродина. Только и слышишь от тебя, что "наливай" да "наливай"…
     - А что не нравится?
     - А хочется, чтобы легко, ласково и нежно предложили: мол, наливай и… выпивай.
     - Мадам Ого, тебе никто не говорил, что ты умная?
     - Пока нет. Во всяком случае, в течение ближайшего часа никто.
     - Так вот: как скажут, ты мне… сообщи, не забудь!
     - Лишь бы поржать… Лишь бы поржать над бедной женщиной… Да в светлый майский праздник… Не стыдно?
     - Стыдно у кого видно. Раньше присказка такая была в первых классах начальной школы. А ныне изменилось: даже у кого видно, тому нисколько не стыдно. Верно, Радик?
     - Ага, бацартовский танк меняет направление. Щас на меня наезжать станет.
     - Больно ты мне нужен, гундосина стоеросовая, чтоб наезжать! На тебя как наедешь, так и съедешь. Особенно когда ты под кайфом-лайфом-герболайфом.
     - А тебе что – завидно?
     - Завидки – вещь эфимерная. А поэтому философски недопонятая. Как, Монтоша, я правильно мысль гну в дугу? Пошто морду скукожил, доцент-процент? Веселей гляди вокруг, сёдни праздник, милый друг! А вам, господин Радикюль, лично я не завидую и завидовать не собираюсь. Ты же у нас нарко-экспериментатор. В твоём арсенале целый букет - и водяра, и капы, и колёса, не считая традиционных иголочек. испробовал – и просто пьёшь подряд без разбору от бурды до чистого медицинского спирта, и "моментальный клей" нюхачишь, и внутривенно-внутримышечно-внутримозгово колюничишь, и колёсничаешь, и капелюшничаешь, и, конечно же, кумаришь: то марихуаничаешь (когда шибко повезёт) или (если повезёт, но не шибко) анашаешься…
     - Ты что, Радик, сношаешься?
     - Мадам Ого, посмотрите на это худое, обезболенное частыми уколами тело, вглядитесь в эти бестолково-бездонные очи, на худой конец…  Да не надо смотреть туда, куда вы пялитесь. Я говорю не про конец как таковой, а в смысле, дескать, в конце концов… Тьфу, ты, тля злоедучая!  Короче, пересчитайте дырочки на этой ситообразной коже, и вы наверняка поймёте: то, о вы только что спросили, он может вспомнить теоретически. И то по наглядным пособиям - картинкам. Кстати, ранее сей субъект необъятной страны умел краснеть, он бы и сейчас мог бы это сделать при наличии достаточного количества в его жилах здоровой красной крови.
     - Мели, Емеля, - твоя неделя, - гыгыкнул критикуемый. – А скажу так: даже Рэй Чарльз – великий американский джазовый певец, несмотря что слепой, сидел на героине. А вы только и знаете ко мне прикалываться.
     - А ты, Радик, когда станешь просто человеком, пусть даже не великим и знаменитым, тогда хоть ЛСД столовой ложкой ешь…
     Вообще, если присмотреться к этому импозантному, как только что выразился Бацарт, "субъекту необъятной страны", то невзирая на отдельные анатомические излишества, как-то: высокий рост, большой (может быть, стоит согласиться с мнением некоторых товарищей, - просто огромный) нос и отчётливо определяющаяся лопоухость ушей (особенно левого), в сочетании с длиннорукостью и длинноногостью Радик нисколько не напоминал древнейшего прародителя всего человечества. Скорее, он был гармоничен в своих природных пере- и недоработках.
     Согласно историческим сведениям в недалёком прошлом он пользовался весьма широкой эксклюзивной популярностью у той половины миронаселения, от которой порой (особенно весенней и летней, хотя не меньше, чем осенней и зимней) забываешь себя, свой дом, свои хобби, свои пристрастия и… далее по перечню душевных всплесков и переживаний. Парень он был видный (о таких в народе говорят: "виден за версту", называя их исподтишка "каланчёй коломенской"), носил удлинённую причёску изначально волнистых волос. Учась на стройфаке, постоянно пребывал в составе баскетбольной сборной университета, забросил столько мячей в корзины ВУЗов страны – калькулятора не хватит, собрал такую коллекцию медалей, что если бы сохранить до нынешних времён, то она полностью закрыла сплошным слоем настенный ковёр.
     Так бы оно и сталось, если Радик не начал одновременно коллекционировать разнообразие фигуристо-бутылочного производства. Родительский домашний сервант пополнялся двумя – тремя новыми образчиками, привозимых из разных городов и весей, где проводились студенческие соревнования (универсиады-спартакиады, турниры-мурниры и прочие состязания-притязания).
     Но как известно чем дольше и больше дуешь в резиновый воздушный шарик (неважно какого цвета), тем самым усугубляешь его защитные силы, снижаешь пределы  жизнесохраняемости и увеличиваешь локальную, естественно внезапную и непрогнозируемую  взрывоопасность. Помните, нам часто талдычили, да и сейчас талдычат о количественно- качественных  и качественно-количественных переливаниях? Вспомнили? Это вас украшает со всех сторон.
     Ну, так вот: вослед за увлечением собирания красивых ёмкостей к нашему герою пробудилась и пришла потребность определения качества их содержимого. Поначалу дегустация в относительно минимальных параметрах происходила по поводу крупной победы над именитым, без пяти минут профессиональным противником, затем просто очередной перемоги над очередным соперником, после чего явился на свет "сустаточный" период – своеобразно бравурный аккорд завершения напряжённой тренировки, от которой порой создавалось впечатление, что даже баскетбольные корзины уставали.
     А дальше пошло – поехало: дни рождения,  праздничные и предпраздничные посиделки и т.д., и т.п. Постепенно качественные показатели переросли в количественные возлияния. Для тех, кто внимательно следит за рассказом о некогда талантливым, подающем надежды спортсмене, должен сообщить, что длительно собираемая коллекция не безалкогольных напитков в связи с наступившей перестройкой мозгов и привычек довольно быстро приказала долго жить.
     Спортивные достижения уверенно, но верно откатывались на второй, третий и неизвестно какой план. Это если рассуждать по горизонтали, а если рассматривать спортивность через вертикальную призму, то процесс обнаруживает схожесть с маршрутом движения слаломиста после общения с фуникулёром.
Одновременно с этим стали заметны и первые признаки внешних изменений: некая элегантная баскетбольная сутулость начала трансформироваться в спинную согбенность, появились и сосулечность волос, и крючковатая бабаяговистость носа, и шаркосность походки с явлениями уваленчатости.
     Все эти и иже с ними симптомы одоления организма питейным недугом с момента воссоединения с пристрастием к наркотикам, повстречавшимися на жизненном пути Радика, заметно ускорили и внешние, и внутренние, что естественно, метаморфозы.  Пришествие мышленческого пофигизма буквально во всему вокруг происходящему, за исключением обостряющихся поисковых периодов (сами знаете чего), довольно чётко отлакмусировало истинное состояние хилеющего органона.
     Но следует оттенить…, нет, скорее – высветлить один примечательный момент в развитии преображения довольно высокой  личности. Это приспособленчество, замешанное на врождённой лености. Сложно для понимания? Изложу на конкретных данных. Дабы облегчить (условный термин) тягостное состояние от воздействия различных по своей природе реагентов, наш бывший спортсмен (а может быть и сам по себе его организм) прибегнул раз - и остался там навсегда - к такому явлению, как потенцирование. Радик даже
гордится тем, что он и пьёт (в смысле выпивает), и нюхает (понятно, что не цветы-цветочки), и колется (в парамедицинском контексте). В арсенале этого фармо-нарко-алкоэкспериментатора и водяра, и капы, и колёса, и далее по перечню (с незначительными коррективами). Он часто повторяет: 
     - Потенцирование – вот краеугольный гранит научно-практической потребности. Даже Владимир Высоцкий занимался потенцированием. Если верить всему тому, что пишут в газетах, журналах и книгах. Он, оказывается, был такой же, как я. А мне ничего не чуждо – ни алкоголь, ни колёса, ни ширево…
     Ежели те, кто до сих пор читает все эти строки, думает, что Радик – это настоящее имя нашего персонажа, то они глубоко заблуждаются. На сей счёт имеется своя подоплёка.
Прозвище, похожее на имя, - "Радик" появилось в то время, когда бывший спортсмен пристрастился к обезболивающим лекарственным средствам на этапе действительно частых и изнуряющих "обострений посттравматического остеохондроза грудного и позвоночного отделов позвоночника в виде вертеброгенной радикулопатии" (здесь цитата от лечащего врача). До этого пациент занимался довольно успешно алкогольным самолечением, частично втирая раствор в болезненные точки и частично принимая его внутрь для усиления эффекта. Чуть позже по совету одного из сострадателей-доброжелателей наш болящий попробовал первый в своей жизни наркотик и… Да-да, засосала - затянула эта пагубь его по сей день. В дальнейшем на вопрос "опять кумаришь?" он, не раскрывая истинности своей тайны, ссылался на многопрофильное лечение радикулита. Незаметно для него это настолько участилось, что люди, его спрашивающие: "опять проклятый радикулит?", уже знали, что в ответ будет утвердительный кивок головой. Так постепенно, исподволь и стали его прозывать "Радик".
     Любопытно, что его родители (интеллигентные люди), узнав, что их сын – отпрыск знатного семейства погружается в нарко-болото, не стали гоняться за ним вокруг стола, размахивая рёмнем над головой. Они спокойно объясняли пагубность его деяний. Они обложили его литературой. И наконец – они предоставили ему возможность сделать личный выбор, при этом категорически отказав в спонсорской (в смысле - финансовой) нарко-помощи. Но уже тогда на их увещевания типа "нельзя поступать с молодым организмом" услышали в ответ: "Если знаешь что нельзя, но очень хочется, то можно".
Для полноты портрета стоит добавить несколько штрихов.
     Собственно говоря, Радик по жизни был тщедушен, а тут плюс присоединилось действие наркотиков. Зрение у него было неважнецкое: в детстве он носил круглые очки, когда пришла пора родительского учёта мнения ребёнка, на носу у старшеклассника перебывали многие формы и оправы с оптическими стёклами – от пенсне до супер-пупер. Начало баскетбольной карьеры было ознаменовано появлением контактных линз, дефицитнейших и дорогущих по тем временам (но что ради дитяти не сделаешь!). Но с наступлением количественно-качественной увлечённости спиртосодержащими напитками в связи с тем, что он после каждой пьянки (они учащались и учащались, незаметно переходя в повседневность) терял по одной линзе, пришлось вернулся к пенсне. А когда и пенсне потерял, то достал из архивного семейного ящика антикварные круглые очки и втайне (так ему казалось) носил очёчник в кармане на всякий случай. Если кто сейчас скажет, что он вполне обходился и без очков, то тот и не угадал: Радик постоянно пользовался единственно уцелевшей контактной линзой, меняя расположение – слева или справа от переносицы - по мере уставания глаза- очередника.
     В доалкогольно-наркотические годы Радик имел доступ к имевшейся великолепной семейной библиотеке, начитавшись вдоволь вдоль и поперёк. Однако, очутившись в омуте ежедневной прострации, "рассеял многое доброе - вечное" ради опохмелки и наркоты.  Постаревшие от возраста и переживаний родители не в силах были с этим бороться и просто-напросто молчали в тряпочку.
     В довершении поставлю вас в известность: Радик в стадии купированной ломки невозмутим и  спокоен как удав, в общении нетороплив, но неразмерен, а порой даже не предсказуем. Например, когда нахряпается самогона (именно его!) орёт на всю ивановскую: "Сами гоним, сами пьём". Его кредо: "Не знаешь – молчи! Знаешь – помалкивай!" и  "Из двух зол выбирай то, какое раньше не пробовал!"
     В запои он уходит тихо, степенно, ни шатко, ни валко. Возвращается из них как из очередного отпуска. Забыл сообщить, что он таки закончил ВУЗ, получил строй-диплом, четыре года занимался строительно-монтажными делами. это время администрация тщательно закрывало глаза на его уходы и возвращения из запойного государства. На пятый год терпение у лопнуло, был поставлен вопрос ребром "или-или". Радик, бывший к тем временам маленьким начальником, невозмутимо и спокойно закрыл за собой производственную дверь - и очутился в "сообществе свободных художников и вольных охотников" (цитата от Бацарта).
До сих пор Радик сохраняет любовь и преданность творчеству Александра Галича и Владимира Высоцкого. Он их обожает и поклоняется им. Особым уважением пользуется, конечно же, бард и актёр Театра-на-Таганке. Однажды натолкнувшись на нижеприведённые строки своего кумира:
   Вот раньше жизнь! –
   И вверх и вниз
   Идёшь без конвоиров, -
   Покуришь план,
   Идёшь на бан
   И щиплешь пассажиров,
экс-спортсмен, к тому моменту познавший сладковатый привкус средств, находящихся в поле зрения пристального ока комитета по наркоконтролю, возрадовался. Он отыскал параллелизм с миром кумира и при первой возможности раскрывал томик стихов пред очами друзей, знакомых и прочих личностей, тыкая пальцем в напечатанное: 
     - Высоцкий, как и я, о плане знал не понаслышке. Кроме того, он обожал и анашу", - и тут же в подтверждение сказанному  цитировался парафраз из песни "Летела жизнь":
     - Я сам не знал, в кого я воспитаюсь,
       Любил друзей, гостей и анашу.
     Но сверхвниманием его был окружен отрывок из стихотворения, написанного за год до кончины автора.
     - Вот она квинтэссенция! Вот она суть нашей с ним маеты! Вот он – наш с ним Чёрный человек. И вот оно – лекарство от Него! – обычно далее, прикрыв глаза, Радик гундосил полюбившиеся строки, при этом слегка раскачиваясь из стороны в сторону, подобно шаману, совершающему обряд:
   Меня опять ударило в озноб,
   Грохочет сердце, словно в бочке камень, -
   Во мне живёт мохнатый злобный жлоб
   С мозолистыми цепкими руками…
   Я оправданья вовсе не ищу –
   Пусть жизнь уходит, ускользает, тает, -
   Но я себе мгновенья не прощу –
   Когда меня он вдруг одолевает.
   Но я собрал остаток сил, -
   Теперь его не вывезет кривая:
   Я в глотку, в вены яд себе вгоняю –
   Пусть жрёт, пусть сдохнет – я перехитрил!..
     Коль скоро мы с вами отвлеклись от основного повествования, как бы на время отпрыгнули в сторону, предлагаю продлить пребывание в Стране поэтического увлечения наших героев. Лишь только потому, что оно у них не стереотипное, я бы сказал, не клишированное, ибо имеет своё необычное свечение. В оно заключается? Поймёте сами (вы умные люди; мало того, что умные, но и собразючие до невозможности!), ознакомьтесь с единственным фрагментом из числа их разновремённых бесед.
     - А я считаю, что правда – она всегда правда. И будь то поэт или писатель, он должен и даже обязан быть последователен в своих размышлениях, вплоть до математической точности. Нечего пудрить мозги читателям! – Алик как никогда был категоричен. – На то он и творец – создатель произведений, написанных не только в ближайшее, но и в далёкое будущее.
     - И если он допустит неверную дефиницию, - запальчиво поддержал предыдущего оратора разрумянившийся от волнения Монтон, - человечество ему не простит. Не простит его заблуждения, его катастрофической неточности, его отступничество от жизненной истины! Опасность заключается в дальнейшем тиражировании недопонятого, неправильно истолкованного, недодуманного, недопроверенного и неперепроверенного.  А что толковали мудрые люди?
     - Действительно, а что они толковали?
     - А то, Алик, что "прочное Завтра можно построить лишь на фундаменте основательных Сегодня и Вчера". Теперь представьте себе, что может подумать читатель о великом русском поэте Александре, о нашем Сергеевиче, который Пушкин, когда вдруг ему в периодике встретится короткая фраза, заимствованная у истинного автора поэмы и трансформированная до такого беспредела: "Онегин, я с кровать не встану". Ведь в оригинале нет такой фразы!
     - А какая есть? – лукаво подмигнул Бацарт Светляку, кивая на распалившегося доцента.
     - Какая-какая? Такая: "Онегин, я скрывать не стану", вот какая! Это из письма Татьяны Лариной Евгению Онегину.
     - Да ты что? – Бацарт продолжал игру. – Ты смотри – всего две буквы, а как меняется смысл предложения. А может быть в этом-то и сокрыт тайный, подспудный смысл фразы?
     - И действительно, - с опозданием, но всё-таки догнал Радик. – Поэт не вправе быть агентом и зашифровано писать. должно быть открыто и выверено. Верно?
     - Вне всякого сомнения.
     - Тем более в поэзии. "Но вот он перегиб и парадокс…", как написал Высоцкий. Подвернулся тут мне один сборничек стихов карманного формата. Правда, без обложки и без оглавления. Поэтому с поэтом не знаком, но представление о уже имею. В принципе положительное, за исключением отдельных моментов, - говоря, Радик листал страницы книжного блока. – Ага, вот оно! Вернее, вот он. Это же сонет, причём написанный в классическом, я бы ввернул, шекспировском стиле. Зачту с вашего благосклонного позволения?
     - Спрашиваешь, когда знаешь ответ? Читай, - вседозволяюще кивнул Алик. – Как называется?
     - Без названия.
     - А номер какой?
     - В смысле?
     - У Шекспира тоже без названия, зато он удосужился пронумеровать сонеты.
     - А у этого пиита, видимо, времени не хватило… Или лодырь…
     - Ладно вам, интриганы, - прервала Мадам Ого. - "Ближе к телу", как говорил Ги де Мопассан.
     - К этой фразе мы тоже вернёмся. Читаю перл:
   Я поставлю на стол две свечи,
   два бокала наполню вином –
   буду слушать все звуки в ночи,
   незакрытым оставлю свой дом.
   Усажу за единым столом
   Ожиданье, Надежду и Веру –
   буду слушать шаги за окном,
   за незапертой сонной дверью.
   Будет пламя сближаться у свеч
   в обоюдной усталой истоме –
   невозможно ни сесть, ни прилечь
   в этом тишью измученном доме.
   Всё изменится, станет другим
   с блеском глаз и дыханьем твоим.
     - Ну что?
     - Как что? У тебя глаз замылился? Во-первых, налицо грамматически неправильное слова "ожиданье". Оно должно писаться с малой, то есть прописной буквы.
     - А если это аллегория?
     - Хорошо. Допускаю, что Ожиданье – это поэтический образ сонетника. Но тогда больше страдает математическая неточность.
     - В каком месте?
     - Естественно, не в том, на котором ты сидишь. Загибай пальцы.
     - Готов.
     - Считай: автор, Надежда, Вера, И некая "ты", к которой обращается поэт концовкой сонета - "с блеском глаз и дыханьем твоим". Сколько получилось в сумме?
     - Четыре.
     - Четыре. Совершенно верно. А в начале указано: "два бокала наполню вином". Так?
     - Ну?
     - Не нукай – не запряг. Их всего будет четверо, а бокалов-то… только два. Два! Понял?
     - Не совсем.
     - Однако ты и тупомозглый!
     - Поосторожнее в выражениях! – Бацарт грозно выразил неудовольствие.
     - Объясняю: он и она, которая придёт, при бокалах. А остальные? Та же Вера и та же Надя? Бокалов-то всего-навсего два!
     - Правильно толкёшь, критик, - поддержал уже капитально захмелевший Васёк-красный глазок. – Несостыковочка произошла. И невооруженный глаз колет.
     - Это что? – крякнул после выпитого Монтон. - Эти хоть при двух бокалах. Цивильные люди чувствуется. А взять того же поэта-аса.
     - Кого-кого?
     - Кого?! Пушкина А.С. Напомню его стих, где он написал, дескать: "Давай, моя прекрасная нянька, тяпнем со скучища!" И дальше: "Выпьем с горя! Где же кружка? Сердцу будет веселей!". И надо обратить внимание не рюмку искали, не бокал и ничего другого, а только объёмную кружку. Никогда не поверю, что хрусталя не водилось в доме.
     - Да у них, буржуев, было, -махнул рукой Васёк. – Только предпочитали они спиртное глушить из кружек. А к тем, кто миндальничал и попивал из рюмочек-рюмашечек, Лермонтов прямо говорил: "Богатыри – не вы!"
     - Ну ты даёшь, Радик! Раскритиковал всех и вся! = ухмыльнулся Светляк. – А сам хоть в стихах путное накарябал?
     - А то нет? Хочешь ознакомлю со своим сонетом?
     - Ну-ка – ну-ка! Повреди свой слух своими нелепостями!
     - Ты сначала послушай, а потом уж суди, - Радик встал:
   Опять всю ночь с тобой ведём мы разговор
   Или точней – беседуем беседу.
   Ты не спешишь, я никуда не еду –
   И в том единство наше, а не вечный спор.
   Согласные во всём мы в поиске фрагмента
   Важнейшего для мира и веков.
   Мы ищем суть основы из основ,
   Связующую и вся, подобно монументу.
   И пусть вокруг более ночнеет,
   Мы и по звуку полним наш стакан.
   Плесни – развеем умственный туман.
   Я ждал сей миг, когда мораль созреет.
   Мораль проста, мой милый друг.
   Вот главная находка:
   Что истина сокрыта не в вине, а в водке!
     Бацарт хитро прищурился, склонил голову влево, потом вправо и только после этого вымолвил:
     - Ну, Радик, хоть ты и дубина эбонитовая, и порой на барахло балконное похож, но в данный момент ты – молоток, вырастешь – кувалдой станешь! Нет, вы гляньте, средь нас поэтище рождается! Ты, Радик – я тебя слёзно прошу, следи за собой. Ходи почаще босиком, как граф Лев Николаич Толстой. Говорят, что полезно для здоровья ходить босиком.
     - Да, действительно, - у Радика от похвалы голова шла кругом – одно ухо старалось догнать другое. - Когда я утром просыпаюсь в ботинках, у меня ужасно болит голова…
Позвольте мне, как автору книги, добавить маленький штришок.
     Только что читавший сонет исполнял написанное в немыслимо изощрённо поэтической позе революционного литератора. Однако, несмотря на все его старания, он не был схож с "агитатором, горланом, главарём" футуристов и прочих "истов", а скорее напоминал невысокого человека с кепкой в левой руке во время спича на бронированной машине.   Усиливал этот эффект двойниковости проскальзывающая в результате нетрезвости картавость чтеца и характерный жест правой руки, призывавший не то к совести Музы, не то к светлому (ли?) будущему человечества. Причём всего народонаселения, а не отдельно взятого индивида ради эксперимента.
     Этот вечер с налётом литературности закончился также неопределённо, как и все остальные, по вине вина и водки…
     Егорьев день, о котором точно знал лишь Васёк-красный глазок, сообщивший о его кануне, прошёл на высоком уровне. Такого количества информации об этом дне никто раньше не получал. Оказывается, что на Егорьевской неделе выгоняют первый раз скот в поле, начинают полевые работы; что ясное утро на Егорья означает  ранний сев, ясный вечер – поздний; что если на Егорья мороз – будет просо и овёс; а коли дождь – скоту будет лёгкий год. Не уставая благодарить щедрого информатора в лице Васька, все присутствующие, вооружившись несметным числом обрушившихся знания и познаний, с большим подъёмом и искренним воодушевлением так наегорились, что ни в сказке сказать, ни в ступе растолочь. Ухайдокали незаметно для себя три бутылки водки (по-видимому, палёной), три бутылки вина (дешёвенького, но всё-таки), по три литра пива (на каждого брата и на одну сестру), хотели было попробовать одеколон, одиноко стоящий в левой верхней антресоли мебельной стенки, но вовремя остановились, потому что Монтон напомнил о предстоящем своём визите на центральную площадь города в связи с празднованием Дня Победы.
Утром следующего дня остроглазый и дюже собразючий Светляк зачем-то пересчитал выпитое, предварительно рассортировав тару, и почему-то удивлённо спросил:
     - А что – вчера Троица была?
     - Ты – рёхнулся? – полюбопытствовал Радик. – Троицы вчера не было. Это я точно помню. Были только все наши. Да вот они и до сих пор лежат в спальне на матрасах. Одного человека нету.
     - Тебя?
     - Нет. Тебя.
     - Говоришь, что Троицы не было, а почему же тогда каждого бухла было в трёх экземплярах? А?
     - Значит, так надо. Понял? Знак свыше. Догоняешь?
     - Знак свыше – говоришь? Ёлкины, а ты прав, гундосый! Сегодня же сороковина Ставриде. Царствие ему небесное! – перекрестился Светляк. – Чуть, было, не забыли. Нашим надо напомнить.
     - А я сам помню, - Бацарт перешёл из положения лёжа в сидячую позицию. – Вот вам хрусты, и оба дуйте, чтобы было выпить – закусить. Шементом - одна нога там, другая здесь. Вас двое, стало быть, две ноги там, две ноги здесь. Значит, вдвое быстрее получится. Фирштейн?
     - Яволь, майн генераль!
     - Тля буду, какая дурь с бодуна изо рта вываливается. Вы здесь? Тусь, я вам сказал!
Обчество человеков кое-как и с трудом пробудилось постепенно, умылось почти всё, отсморкалось, отплевалось, откашлялось, отдышалось… Иными словами, приняло человечье обличье и по возвращению гонцов оказалось за столом на тех же местах, как любила повторять Мадам Ого: "согласно купленным билетам".
     - Поминём нашего собрата, - Алик печально разлил водку по чайным чашкам.
     Постукивая зубами о края чашек, все также печально выпили и, не сговариваясь, вытерли рты рукавами. И только потом выдохнули свежачок. Сухариков хватило всем. На любимой Ставром чашке покоился кусок хлеба.
     - Сегодня душа его нашла вечный приют, - Мадам Ого смахнула слезу. – Намытарилась, поди, бедняжечка. Монтоша, ты расскажи нам – ведь в морг ходил, с экспертом беседу вёл. Скажи мне, как же он, Ставр наш миленький, умирал?
     - Как-как?! – Монтон зло скрипнул оставшимися зубами (он не любил сто раз пересказывать рассказанное – не зря же само слово диктует свои условия "рассказанное – сказанное раз", значит, один раз), поэтому он ляпнул первое, что пришло в голову: - С чувством неудовлетворения в связи с тем, что так и не успел поинтимничать с тобой напоследок…
     - Бедняжечка…
     Тем временем Бацарт, которому не понравился слезливый поворот событий, снял гитару со стены и предложил, подтягивая струны:
     - Споём его любимую, задушевную. Из Высоцкого.
   Если б водка была на одного –
   Как чудесно бы было!
   Но всегда покурить – на двоих,
   Но всегда распивать – на троих.
   Что же – на одного?
   На одного – колыбель и могила…
     - А ведь Ставра никто и никогда не видел курящим, - напомнил Радик. - Даже Монтон, знавший того на много лет дольше, чем мы. Верно?
     Доцент кивнул утвердительно. Водка опять плюхнулась на дно чашек и спустя мгновения расползлась по слизистой желудков.
     - Бацарт, сбацай нашу, - попросил Алик.
     Того дважды просить не надо было, он вослед аккорду охотно запел:
   На троих придумано недаром,
   На троих придумано не зря,
   Ведь недаром в каждой чайной
   Есть картина "Три богатыря".
     Ну где ж ты, друг, наш третий друг
     С картины "Три богатыря"?
   Если ты не выпил спозаранку,
   Если не вернулся ты домой,
   Значит, увезла тебя машина
   С красною широкой полосой.
     Ну где ж ты, друг, наш третий друг
     С картины "Три богатыря"?
   Сделана отметка на стакане,
   Выбран тихий скромный уголок
   И лежит в кармане, засыхая,
   На троих разделенный сырок.
     Ну где ж ты, друг, наш третий друг
     С картины "Три богатыря"?
     - Так ведь и до сих пор не знаем, кто настоящий автор. Ставрида утверждал, что написал Высоцкий.
     - А может быть, он прав? На кассете исполнение очень похоже по манере. Такая же хрипотца.
     - Да бросьте вы! Не он это поёт, - Монтон встал, подошёл к стенке и достал многолистовую распечатку. – Этот, други мои, крамольный раритет я обрёл, когда сидел на вступительных экзаменах в приёмной комиссии нашего ликбеза. Одна абитуриентка написала сочинение на свободную тему.
     - Давай оглашай, перхоть рекламная, пока слушается. Или иди лифт нюхай!
     - А я, так как уже с этим перлом ознакомлена, пойду - картошечки пожарю. Не против?
     - Возражений нет.
     - Итак, - Монтон откашлялся:
               "ПЬЯНАЯ" ТЕМА В ТВОРЧЕСТВЕ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО.
     Эпиграф такой:
                "Так лучше, чем от водки…?"
     Знакомясь с поэтическим творчеством, я обнаружила, что самое первое стихотворение, достойное быть напечатанным в книге, было написано, когда Владимиру Высоцкому исполнилось 22 года. Писал ли он до этого периода – в доступной для меня литературе сведений не имеется. А может быть, что они весьма примитивны или чересчур матерные. Не нам судить, но факт есть факт. А, как известно, факт – упрямая вещь.
     Прежде чем приступить к аналитической части моего тематического исследования, пара слов о поэтической стороне таланта выдающейся личности современности. Если к этому делу подойти математически, то получается, что Высоцкий писал стихи всего 20 лет. За это время (данные интервью для одной известной газеты) он написал свыше 800 стихов и песен. Это, стало быть, в год, если применить акушерский язык, рождалось около или свыше 40; в месяц – 3,33; в неделю – 0,83 и в день соответственно - 0,119  произведений (зарифмованных!). Вероятно, что именно такое количество имел в виду Плиней в своём крылатом выражении: "Ни дня без строчки". Вот так и Высоцкий: как говорится, курочка - по зёрнышку да по травинушке, а человек - по словечку да по строчечке, образно выражаясь, строит дом, имя которому СТИХ.
     Каждый индивидуум должен иметь свою творческую лабораторию, к которой он, выражаясь химическими терминами, занимается анализом и синтезом, проводит свои исследования и опытные изыскания.
     У Владимира Высоцкого такой творческой лабораторией являлся весь МИР, а его подопытными были ЛЮДИ, живущие рядом с ним и напротив, на соседней улице и на другом конце города, в близких и далёких городах и странах.
     По-видимому, алкогольная проблема в обществе его как исследователя беспокоила сначала часто, потом постоянно бередила, не давала покоя, вела вперёд, требуя самовоспитания и самосовершенствования. "Пытливый ум почти сродни кроту", - точно подметил древний философ. Приглядываться к обозначенной нами теме Высоцкий начал давно.
     Сегодня никто не скрывает, что определённое влияние на воспитание мировоззрения оказывает не только семья и школа, но и улица, и даже подворотня. Неформальная лексика, жаргонный примитивизм, незатейливость фабулы, поверхностность изложения сюжетных коллизий, использование расхожих эпитетов, отсутствие у персонажей глубины чувственных переживаний – через это прошёл и молодой, начинающий поэт-песенник. Вчитайтесь в написанное им в тот стартовый момент, который более известен как "время шестидесятников с гитарами в руках". Год 1961-ый (позволю себе процитировать два куплета, где автор допускает для пущей вящности орфографические и грамматические ошибки):
   -Красное, зелёное, жёлтое, лиловое,
Самое красивое – на твои бока!
А если что дешёвое – то новое, фартовое,-
А ты мне – только водку, ну и реже – коньяка.
Бабу ненасытную, стерьву неприкрытую,
Сколько раз я спрашивал: "Хватит ли, мой свет?"
А ты – всегда испитая, здоровая, небитая –
Давала мине водку и кричала: "Ещё нет!"
     Год 1965-ый:
   -Друг подавал мне водку в стакане,
Друг говорил, что это пройдёт,
Друг познакомил с Веркой по пьяне:
Верка поможет, а водка спасёт.
Не помогли ни Верка, ни водка:
С водки – похмелье, а с Верки – что взять!
Лечь бы на дно, как подводная лодка, -
И позывных не передавать!..
     Следует обратить внимание на то, как Высоцкий не навязчиво, исподволь, как истинный художник, лёгкими взмахами своего живописного пера рисует социальное неспокойствие тогдашнего общества, в котором имело место неравенство, порождающее чувство зависти (порой даже чёрной):
   -…Ничего, я им создам уют –
Живо он квартиру обменяет, -
У них денег – куры не клюют,
А у нас – на водку не хватает! 
     Изобретателен Высоцкий и в портретизме его лихих персонажей, приводя нам лишь их высказывания. Это можно проследить, взяв в качестве примера пародию на плохой детектив, где в частности звучит следующее:
   -Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным –
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
В общем так: подручный Джона был находкой для шпиона, -
Так случиться может с каждым – если пьян и мягкотел!.. 
     С этого момента давайте мы попытаемся подробнее разбираться в причинах и последствиях пьяной мягкотелости, используя богатый материал В.Высоцкого как глубинного исследователя глобального феномена человеческой натуры.
     Итак, начнём, пожалуй, от истока, а именно – с побудительных моментов (в ряде случаев они могут трансформироваться в тривиальные желания. Хочется обратить внимание на то словесное изящество, которое демонстрирует поэт. Он задаёт вопрос и сам же на него отвечает:
   -Ну а если я средних масштабов –
Что же делать мне, как же мне быть?
Не могу игнорировать бабов,
Не могу и спиртного не пить!
     В отличии от процитированного выше по тексту здесь между строк явно проглядывает уважительное отношение к представительницам прекрасной половины человечества, что можно расценивать и как искреннее желание поднять, говоря высокопарно, бокалы в их честь.   Причина благородна и, значит, нисколько не корёжит наш слух неологическая рифма "бабов". Заметим, что данный повод наиболее встречаем не только в поэтическом творчестве, но и в реальной жизни.
     Но человек многолик в своих переживаниях и сопереживаниях. Особенно человек нашего ближайшего окружения в пределах государственных рубежей. Ярким примером тому является песня под названием
     "Лекция о международном положении, прочитанная человеком, посаженным на 15 суток за мелкое хулиганство, своим сокамерникам". Главный герой, тщательно анализируя события, происходящие вокруг персоны Папы Римского, неоднократно с надрывом сетует, что он временно ограничен в пространстве и собственных действиях:
   -Жаль, на меня не вовремя накинули аркан, -
Я б засосал стакан – и в Ватикан!
     Хочется как бы мимоходом не пропустить некоторые дельные советы барда, обращённые более к читателем и слушателям, нежели к эфемерной Весне:
   -Весна!.. Не дури –
Ни за что не пей вина на пари,
Никогда не вешай ключ на двери…
     Иногда желания или, как мы их ранее назвали, "побудительные моменты" могут трактоваться банальными проходящими поводами, хотя они не являются таковыми. Вслушаемся в слова персонажа песни "Жертва телевидения":
   -Да, я проникся – в квартиру зайду,
Глядь – дома Никсон и Жорж Помпиду!
Вот хорошо – я бутылочку взял, -
Жорж – посошок, Ричард, правда, не стал!
     Справедливости ради надо сказать, что кроме перечисленных поводов, которые тесно переплетены с желаниями, в нашем несовершенном мире существуют объективные предпосылки, провоцирующие нетрезвое времяпрепровождение. Последнее зависит не от самого человека, не от его желаний и нежеланий, а от вынуждающих обстоятельств, которую я бы назвала "Обстоятельная вынужденность". И этот фактор не прошёл мимо поэта-аналитика, посвятившего две песни Аэрофлоту: первая –  "Москва - Одесса", вторая -"Через десять лет". Вот во второй-то и акцентировано положение, обусловленное задержками рейсов:
   -Но, слава богу, я не вылетаю –
В аэропорте время коротаю
с одним таким же – побратим, -
Мы пьём седьмую за день
За то, что все мы сядем,
И может быть – туда, куда летим.
Пусть в ресторане не дают на вынос,
Там радио молчит – там благодать, -
Вбежит швейцар и рявкнет: "Кто на Вильнюс!…
Спокойно продолжайте выпивать!"
    Судя по песням и стихам, можно заметить, что автор тяготился вопросом – имеется ли на самом деле "философия пьянства", и если имеется, то где она зиждется, то есть где трон или где укромный уголок.
     Это его интересовало и в 60-ые годы:
   -Нет, жить можно, жить нужно и – много:
Пить, страдать, ревновать и любить, -
Не тащиться по жизни убого –
А дышать ею, петь пить!…
Надо так, чтоб когда подытожил
Всё, что пройдено, - чтобы сказал:
"Ну а же не плохо я пожил, -
Пил, любил, ревновал и страдал!
     – и спустя почти 20 лет (см. стихи, адресованные другу барда Михаилу Шемякину):
   -Пьянели и трезвели мы
Всегда поочередно.
И бес водил, и пели мы,
И плакали свободно.
Пить – наши пьяные умы
Считали делом кровным, -
Чего наговорили мы
И правым, и виновным!   
     Не обошёл автор своим вниманием и подготовительный период предстоящего процесса возлияния, иными словами – предтечи пьянки. Наиболее убедительно это прозвучало в песне "Про речку Вачу и попутчицу Валю":
   -Проводник в преддверье пьянки
Извертелся на пупе,
То же и официантки,
А на первом полустанке
Села женщина в купе…
     В этом же опусе он нарисовал финальный эпизод завершения упомянутого события по вполне объективным причинам:
   -Суток пять – как просквозило, -
Море вот оно – стоит.
У меня что было – сплыло, -
Проводник воротит рыло
И за водкой не бежит.   
     Точными и характерными штрихами отразил автор произведения внутренние смятения души завистника, находящегося в отдалении от пиршества. В данном случае по случаю смотрин невесты, имеющих расхожее народное название "запой" – действо, которое обязательно сопровождается непомерным употреблением спиртных напитков:
   -Ох, у соседа быстро пьют!
А что не пить, когда дают?
А что не петь, когда уют
И не накладно?
     Не удержался он и от следующих конституционных комментариев:
   -Сосед орёт, что он – народ,
Что основной закон блюдёт:
Что – кто не ест, тот и не пьёт, -
И выпил, кстати.
Все сразу повскакали с мест,
Но тут малец с поправкой влез:
"Кто не работает – не ест, -
Ты спутал, батя!"
     Любопытно, что исследователь питейного искусства в песенных репортажах с места событий приводит перечень наименований, своеобразное меню горячительных химических растворов и настоев в контексте происходящего, а именно:
   -Сидели пили вразнобой
"Мадеру", "старку", "зверобой" -
и вдруг нас всех зовут в забой, до одного…  ("Случай на шахте");
   -То разуюсь, то обуюсь,
На себя в воде любуюсь – брагу кушаю… ("Две судьбы")
   -Мы пили всё, включая политуру, -
И лак, и клей, стараясь не взболтнуть.
Мы спиртом обманули пулю-дуру –
Так, что ли, умных нам не обмануть?!
Пью водку под орехи для потехи,
Коньяк под плов с узбеками, по-ихнему – пилав, -
В Норильске, например, в горячем цехе
Мы пробовали пить стальной расплав… ("Летела жизнь").
    Было бы неправильным, если не отметить тот момент, как поэт сетует по поводу отсутствия культуры пития представителями определённых индивидуумов:
   -Я был завсегдатаем всех пивных –
Меня не приглашали на банкеты:
Я там горчицу вмазывал в паркеты,
Гасил окурки в рыбных заливных
И слёзы лил в пожарские котлеты.
     Небезучастен он и к  влиянию отдельных запретительных ограничений законодательного характера, вынуждающих вуалировать истинную суть образования кратковременных и малочисленных организаций членов человеческого сообщества:
   -Вот мы делаем вид
За проклятым "козлом":
Друг костяшкой стучит –
Мол, играем, - не пьём.
А красиво ль втроём
Разливать под столом?
Или лучше – втроём
Лезть с бутылкою в дом?..
Где уж тут пировать:
По стакану – и в путь, -
А начнёшь шуровать –
Разобьёшь что-нибудь.
И соседка опять –
"Алкоголик" – орёт, -
А начнёшь возражать –
Участковый придёт.
     Не сокрытым от его пытливого взора оказался и количественный фактор употребляемого в различных ситуациях, как в сказочных изображениях:
   -А стрелок: "Да это что за награда?!
Мне бы – выкатить портвейну бадью!"
Мол, принцессу мне и даром не надо, -
Чуду-юду я и так победю! ("Песня про дикого вепря"),
     так и обыденных житейских условиях:
   -Считать по-нашему, мы выпили не много –
Не вру, ей-бога, - скажи, Серёга!
И если б водку гнать не из опилок,
То чтоб нам было с пяти-шести бутылок!.. ("Милицейский протокол").
     Отрадно заметить наличие некой фантазийности в целенаправленном изучении обширного материала, дающего пищу для мозгов и главное – для дискуссий по поводу и без повода.
   -Ой, что деется! Вчерась траншею рыли –
Откопали две коньячные струи!
   -Говорят, шпионы воду отравили самогоном,
Ну а хлеб теперь – из рыбной чешуи!..
   -Взвился бывший алкоголик,
Матерщинник и крамольник:
"Надо выпить треугольник!
На троих его! Даёшь!!"
Разошёлся – так и сыпет:
"Треугольник будет выпит! –
Будь он параллелепипед,
Будь он круг, едрёна вошь!"
     Всего два примера, озвученных в "Песенке о слухах" и в  "Письме в редакцию телевизионной передачи "Очевидное – невероятное" из сумасшедшего дома – с Канатчиковой дачи". А какая тематика для обсуждений!
     Пару слов стоит сказать и о том, как порой тяжко переживают лица, согрешившие в самый неподходящий и ответственный момент в их жизни. В частности, перед таможенным досмотром в аэропорту Шереметьево:
   -Стоял сначала – чтоб не нарываться:
Ведь спиртного лишку загрузил, -
Там впереди шмонали уругвайца,
Который контрабанду провозил…
     Хорошо, что нашёлся человек – руководитель группы, пришедший на помощь в нужную минуту:
   -Сказал он тихо, делово –
Такого не обшаришь:
Мол, вы не трогайте его,
Мол, кроме водки – ничего, -
Проверенный товарищ!
     А насколько тяжкими бывают последствия приёма спиртных напитков! В этом можно убедиться, прослушав "Притчу о Правде и Лжи":
   -Часто, разлив по сто семьдесят граммов на брата,
Даже не знаешь, куда на ночлег попадёшь.
Могут раздеть – это чистая правда, ребята,
Глядь – а штаны свои носит коварная Ложь.
Глядь – на часы твои смотрит коварная Ложь.
Глядь – а конём твоим правит коварная Ложь.
     Арабский мыслитель XIII века Абуло-Фарадж сравнивает человеческое опьянение с образами животных: сначала – павлин, потом – обезьяна, затем – лев и, наконец, - свинья. Это действительно соответствует поведению человека при опьянении. Но это тема для другого исследования. Мы же остановимся на том состоянии, которое уже в течение многих столетий подвергается тщательном изучении. Имя его – синдром похмелья.
Поэт-песенник внёс свою скромную лепту в описание этого тягостного состояния души:
   -В сон мне – жёлтые огни,
И хриплю во сне я:
"Повремени, повремени –
Утро мудренее!"
Но и утром не так,
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьёшь с похмелья. ("Моя цыганская");
   -А у меня – и в ясную погоду
Хмарь на душе, которая горит, -
Хлебаю я колодезную воду,
Чиню гармошку, и жена корит ("Смотрины").
     Способы выхода из этого состояния разработаны и продолжаются разрабатываться учёными и практическими врачами. Сам выпивающий народ продолжает идти непроторенными тропами. Сведения об примерах избавления от похмельного синдрома нашли своё почётное место в творческой лаборатории В.Высоцкого:
   -А друг мой гений всех времён,
Безумец и повеса, -
Когда бывал в сознаньи он –
Седлал хромого беса.
Трезвея, он вставал под  душ,
Изничтожая вялость, -
И бесу наших русских душ
Сгубить не удавалось…
     Так поступает, судя по посвящению, известный скульптор – друг автора.
   -Вот я выпиваю, потом засыпаю,
Потом просыпаюсь попить натощак, -
И вот замечаю: не хочется чаю,
А в крайнем случае – желаю коньяк.
Всегда по субботам мне в баню охота,
Но нет – я иду соображать на троих…
     Не стоит зацикливаться на прямой речи последней рекомендации, так как, по-видимому, это результат многочисленных обобщений. Некоторые исследователи творчества поэта трактуют следующие строки, как состояние после удачной опохмелки, предваряя фразой: "Стопочку выпил и…":
   -Ну вот, исчезла дрожь в руках,
Теперь – наверх!
Ну вот, сорвался в пропасть страх
Навек, навек, -
Для остановки нет причин –
Иду, скользя…
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя!
     Оставим на их совести это прочтение стихотворных строк. Каждый судит в меру своей…
один аспект, который следует затронуть, - это семейные отношения в алкогольном ракурсе. И здесь нет единого подхода. Более приемлемый, на мой взгляд, заключен в песнях - переписке "Два письма", где заботливая жена пишет мужу, слёзно упрашивая:
   -Ты уж, Коля, там не пей – потерпи до дому, -
Дома можешь хоть чего: можешь – хоть в запой!
     В ответ твёрдо и убедительно звучат мужнины уверения:
-Водки я пока не пью – ну ни стопочки!
Экономлю и не ем даже супу я…
     Худший, постепенно переходящий в ненужную склоку, способ отражён в "Диалоге у телевизора":
   -А тебя, ей-богу, Вань,
Ну все друзья – такая рвань
И пьют всегда в такую рань
Такую дрянь!
   -Мои друзья – хоть не в болонии,
Зато не тащут из семьи, -
А гадость пьют – из экономии:
Хоть поутру – да на свои!
     Вот мы и подошли к сакраментальному вопросу – пил ли сам автор. Здесь можно было бы привести цитату из песни "Невидимка":
   -Однажды выпиваю – да и кто сейчас не пьёт! –
Нейдёт она: как рюмка – так в отрыжку, -
Я чувствую – сидит, подлец, и выпитому счёт
Ведёт в свою невидимую книжку.
     Можно было бы… Но мы не будем уподобляться скоропалительным рассудителям. А лучше зададим трезвый (в нашем понимании) вопрос: "Почему В.Высоцкого пытаются уместить алкашом в алкогольные ряды?"
     И попробуем сами порассуждать.
     А кто сейчас не пьёт? Все пьют. Раньше добавляли, что, дескать, кроме совы, которая не пьёт, потому что магазины ночью не работают.
     Это было, да быльём поросло. Нынешняя торговая сеть "24 часа" работает и ночью. И вообще – круглосуточно обеспечивает потребности народонаселения, в том числе и питейные.
Тогда меньше пили? Не скажите! Пили и после работы, и во время работы, а отдельные особи умудрялись и до работы. Под этим делом они и пилили, и строгали, и сваривали, и молотили, и возводили, и рулили, и покоряли, и… И что? ОТК уверенно печати ставило.
     Описан конкретный случай, когда один рабочий в упомянутом состоянии перевыполнил дневную норму в пять раз, вышел с завода, прошёл метров пятьдесят, споткнулся, упал и… проснулся утром в тех же самых кустах, в которые упал накануне. И как и в он был одет – обут, в том и потопал, не теряя времени даром, к проходной, слегка поправив своей широкой пятернёй непослушные вихры. А там его уже репортёр с микрофоном наперевес у турникета ожидает (заводоуправление успело просчитать, доложить куда надо, а те решили, что сей трудовой подвиг достоин тиражирования):
     - Как случилось – как так получилось, что Вы выточили в пять раз больше столь нужных для страны шпенделей?
     - Не мог остановиться, - скромно произнёс тот и тут же брякнул (даже не успел откашляться): - Я, когда за воротник спиртику лишков заложу, становлюсь неуправляемым.
     Сказать-то сказал, а с похмелья-то не заметил, что телекамера работает, не додумался, что говорит-то в прямом эфире.
     И что ж вы думаете, как разворачивались события? Заводоуправы за голову схватились: с одной стороны – премию вручай да объявляй благодарность, а с другой стороны – лишай премии да пиши выговор в "Личное дело" за пребыванием на рабочем месте в нетрезвом состоянии. Вопрос – а может быть, он качество деталей не обеспечил – был отметён комиссией ОТК.
     О, как! А исхитрились заводские мудрецы – затейники следующим образом: дали "стахановцу - стакановцу" два дня отгула, чтоб отдохнул от трудов праведных, а директор ему из личного кармана на пару бутылок отсчитал денежных средств, чтоб впредь держал язык за зубами.
     Но вернёмся к теме настоящей работы.  Обратимся к высказываниям компетентных специалистов и деятелей в области культуры.
     "Писательская правда – это когда нет разрыва между жизнью и жизнью. Между своей жизнью и жизнью народа", - так написал В.Надеин в газете "Известия" за 25.01.87г.
     "Ведь что отличает поэзию Высоцкого? Высокая гражданственность. Активная позиция автора. Всё, что мешает, всё, что оскорбляет и порочит наше общество, - безжалостно высмеять! А высмеять – значит раздеть, обнажить гнилую сущность. Поэтому так велика очистительная сила его стихов и песен. Поэтому так много в них смешных, нелепых, глупых, попросту отвратительных персонажей. Только слепой, глухой может отождествлять их с личностью автора", - поделился своими размышлениями  известный кинорежиссёр Станислав Говорухин на страницах еженедельника "Собеседник" (№47 за 11.1986г.).
     Валентин Толстых в журнале "Вопросы философии" №7 за 1986 год в своей статье "В зеркале творчества" пишет:
     "Явление – Владимир Высоцкий – сложное, противоречивое, озадачивающее многих и многим.
     Впечатление от его многочисленных песен такое, что он попытался объять необъятное, что ему до всего и до всех есть дело… Это можно объяснить развитым чувством причастности поэта – причастности не по обязанности, а по строю души…
Широкая и устойчивая популярность Высоцкого совершенно необычного свойства, мало с чем сравнимая. Это популярность, как издавна именуют, "народного любимца". Она заставляет всерьёз задуматься над тем, какую миссию выполняет (должна выполнять!) поэзия в наши дни и что значит быть художником, нужным людям. И почему поэзия такого рода - "низкая", "ироничная", "хлёсткая", "грубо мужская" и в то же время очень "тонкая", "хрупкая", "ранимая" – нашла столь широкий отклик.
     Его творчество – непрерывный диалог с обыденным сознанием, которое он сделал поэтической реальностью, своей художественной материей.
     У Высоцкого вы не найдёте ни одной пустой песни, бессмысленного куплета…
     Стихи, песни должны войти не в уши, а в душу, считает Высоцкий. Для этого нужно говорить о том, что людей действительно волнует, и говорить так, чтобы они восприняли твои слова и мысли, как свои собственные.
     Высоцкий любит человека, всегда старается его понять и готов (далеко не всегда!) простить, но он никогда ему не льстит, не угождает. Люди это чувствуют и отвечают ему взаимностью. Виктор Шкловский был прав: люди слушают Высоцкого и вспоминают, что они люди.
     Нравственный человек живёт не мнением о себе и не самомнением, а правдой, то есть тем, что он представляет собой на самом деле. И воспитание прочно, надёжно, когда воспитывают правдой".
     А.Колосов в газете "Молодой ленинец" (1986г.), продолжая эту линию, подмечает:
"Немало у него  песен на "алкогольную" тему. Но каких? Смехом, "комедийными" образами, по словам известного литературоведа Ю.Карякина, поэт показал пьянство "уже не как богатырство какое-то, а как безобразие, бедствие и страшный грех".
И.Дьяков в журнале "Смена" (1985) констатирует:
     "Современные мещане бурно веселились, слушая "Диалог у телевизора", "Серёги" умирали со смеху при первых строчках "Милицейского протокола". Добродушно ухмылялись завистливые соседи, у которых вечно "на водку не хватает"… Самодовольные и высокомерные, "врубая" на всю мощь магнитофоны, не понимали, что сатира В.Высоцкого направлена на них".
И здесь уместно сравнить творчество В.Высоцкого с тем, что делал на эстраде, вернее сказать – на Большой Эстраде Народный артист СССР Аркадий Райкин.
     А теперь попробуйте назвать поэта-песенника и композитора-песенника, которые создали бы песню в ключе антиалкогольной пропаганды.
     О том, что сам В.Высоцкий не был любителем спиртного (хотя и приторговывал высказываниями насчёт бутылок), свидетельствуют мать – Нина Максимовна ("Огонёк", 1986), Алла Демидова ("Юность", 1982) и другие знавшие его.
   "Так лучше, чем от водки и от простуд,
другие придут, сменив уют
на риск и непомерный труд,
пройдут тобой не пройденный маршрут" – призывал В.Высоцкий в одной из песен к кинофильму "Вертикаль".
     "Ректор студии МХАТа (где учился Высоцкий) Радомысленский как-то назвал Володю неисправимым сатириком", - вспоминает мать Высоцкого – Нина Максимовна ("Огонёк", 1986).
     "Он был человек "преждевременный", он раньше других осмелился громко называть вещи своими именами" – свидетельствуют С.Власов и Ф.Медведев в этом же уважаемом журнале.
Я уверена, что в будущем, когда люди научатся быть здоровыми, отомрут вредные традиции и даже в праздники, на торжествах пить алкоголь не будут, так как душевно здоровый, уравновешенный, разумный и культурный человек не будет стремиться к искусственным средствам возбуждения.
     В завершении одна цитата от дагестанского поэта Расула Гамзатова.
   "Хвалю уменье пить вино,
для жизни, может быть,
важней умение одно:
совсем вина не пить".
     - Или она такая умная, или смогла-таки сдуть со шпоры, - высказал предположение невозмутимый Радик, подперев подбородок кулаком.
     - А мне понравилось, - заключил доцент. – Поэтому и спёр после проверки. Кстати, ни одной грамматической ошибки не обнаружил, когда набирал на компьютере. Девка, скажу вам, умница. С красным дипломом отделение журналистки окончила.
     - Надо думать.
     - Я бы за это выпил, - Бацарт потянулся к бутыльку.
     - Возражений нет.
     Денёк тот капитально пропах жареной картошкой, сдобренной растительным маслом…
     Назавтра случился погожий день. Тоже повод! Хмельные реки потекли по знакомому руслу. Зато какие были тосты – упасть и затаиться:
     "За восьмой день мая!", "За второй день Дня радио!", "За послеканунья Дня создания Вооружённых Сил Российской Федерации!", "За 19-й солнечный день!" (это Светляк вычитал из астрологического календаря), "За нас с вами и за фиг с ними!", "За милую даму!", "За то, что пока нормально пьётся!"…
     Кстати, позже выяснилось, что этот день не просто так себе день, а Макаров день. В этот день по народным приметам певчие птицы летели в родные края стаями. И как не выпить за такое грандиозное событие, тем более что тост подходяще сочинился: "За прилёт певчих птиц!" А Радик  (и откуда он только узнал такие подробности) выпил со значением и с надеждой, что птицы непременно полетят на конопляник, а это сулит богатый урожай конопли.
     С данного момента окраска дня резко изменилась. Стоило произнести слово о конопле, как взыграло ассоциативное мышление, и сплелась верёвочка: конопля – дурь – наркота – наркомания и яркие представители. Кто-то дёрнул за ту верёвочку и – посыпались анекдоты по указанной тематике. Позволю привести отдельные из них в театральном изложении.
     БАЦАРТ: Взлетает ворона с коноплянного поля:
-Курлы, курлы! Ой, что это я? Кар-р-р-р, кар-р-р!
     АЛИК: Посадил дед репку, а выросло огромное поле конопли… Что, не по сказке? Зато дед доволен!
     ВАСЁК-КРАСНЫЙ ГЛАЗОК: Едет наркоман в троллейбусе. Рядом стоят старушка и моряк. Старушка даёт наркоману билет и просит передать дальше. Наркоман говорит моряку:
-Солдат, передай билет дальше.
-Я не солдат, я – моряк.
Наркоман поворачивается к старушке.
-Бабуля, я фигею, мы с тобой на корабле.
МОНТОН: Встречаются два нарика:
-А ты слышал, Саха-то в медицинский институт поступил?
-Ого! А что он там изучает?
-Да это не он… Это его там изучают…
     РАДИК: Цветоводы очень застенчивы, особенно те, что выращивают маки.
     СВЕТЛЯК: -Прикинь, пацаны, вчера план курили, смеялись, решили кота накурить…
-Ну и кот?
-А ничё, с нами сидел, смеялся…
     РАДИК: Если гора не идёт к Магомету, Магомет идёт за вторым косяком.
     АЛИК: Обкуренный нарик заходит в церковь и начинает задувать свечи.
Батюшка в истерике:
-Ты что делаешь, ирод?
-Отвали, у меня сегодня день рождения!
     БАЦАРТ: -Братан, ты чего такой кайфовый?
-Порошочку нанюхался!
-А где взял?
-Менты при обыске подкинули!
     ВАСЁК-КРАСНЫЙ ГЛАЗОК: -Мне, пожалуйста, 38, нет, 39 граммов.
-Говорите точно, скока – вы же героин покупаете!
     РАДИК: -Что такое учебный план?
-Это обычный табак.
     Но победителем наркозабойного дня был признан (причём единогласно и с одобрения самого Радика) нижеследующий анекдот, рассказанный Аликом:
   Наркоман под кайфом сидит дома. Звонок в дверь.
-Кто там?
-Я!
-Я?!! Да ты гонишь!
     Сей факт был, как полагалось, обмыт по полной программе. В ходе обмыва стороны пришли к консенсусу – регулярно и систематически проводить конкурсы на лучший анекдот определённой тематики. Плановый выбор темы был в корне отвергнут: будет зависеть от состояния души, от поворотливости языка и свободы занятности населения. Последние три слова выпали изо рта подуставшего от алкоголя Светляка, тщетно пытавшегося настроить фокус своего зрения. Фокус не удался, факира удалили с поля зрения в спальню. Поскольку три слова по немыслимой причине глубоко застряли между извилинами большинства, все согласились, что сказано сильно, но не понятно о чём, поэтому мнение принимается безоговорочно. За что и проголосовали мелкими глотками. Потом закрепили это пивцом и тут заметили, что вечер приблизился незаметно и мгновенно (так показалось сразу всем) превратился в тёмную ночь.
     - Совы полетели, значит, нам пора баинькать, - Мадам Ого поставила однозначную точку над "i"…
     - Говорит Москва! Говорит Москва! От Советского Информбюро… - с этих громких слов, имитированных под Левитана Бацартом, началось раннее утро Дня Великой Победы.
     Удивительно, но опять же факт: по такому случаю мужское население Обчества человеков, как один, побрились и даже помыли головы, Мадам Ого с самого ранья подкрасила бровки и губки, подвела узковато-азиатские после вчерашнего возлияния глазёнки… Одним словом, как поётся в одной песенке: "Дети в школу собирались: мылись, брились, похмелялись…" (но последнее действие впереди). Без суеты и лишней беготни продуманно прикупили и жидкие, и твёрдые продукты, дама опять же соизволила зажарить картошки, нарезать салат, разделать две селёдочки. Радик – постоянный помощник Мадам Ого в этот день – нарезал: и хлеб, и батон, и колбасу варёную, и колбасу ливерную, и петрушку, лук и отварную морковь для салата.
     И наступил торжественный период – период рассаживания за праздничным столом.
     - Ой, мальчики! – Эвридика от неожиданности аж присела на стул. – Да вас не узнать!
Причёсанные, побритые и подбритые, пахнущие "тройным" одеколоном, в свежих залежалых сорочках (а Монтон даже с галстуком!) не мальчики, но мужчины выстроились в шеренгу перед ней и по условному знаку хором выдохнули:
     - А вот и мы!
     - Милости просим, - улыбнулась женщина. – Отведайте хлеба да соли. Какие вы молодцы! Не изменяете старой доброй традиции. Это дорогого стоит. У меня ком в горле застрял от волнения. Присаживайте. Праздник праздновать будем, родные мои.
     - А я слышал, что фронтовикам давали по 100 грамм спирта, - вымолвил Радик.
     - Хороший у тебя оказывается слух. Не зря уши носишь, - Бацарт уже подстраивал гитару. – Об этом у Высоцкого красиво спето. Помните песню "Тот, который не стрелял"?
И запел:
   -Я пил чаёк из блюдца,
Со спиртиком бывал…
Мне не пришлось загнуться,
И я довоевал.
В свой полк определили, -
"Воюй! – сказал комбат. –
А что недострелили –
Так я не виноват".
     - Мальчики, а я вам сюрприз подготовила, - подобно фее Мадам Ого достала солдатскую фляжку, по-бабьи обтёрла ладонь и положила на стол.
     - Вас ист дас?
     - Фронтовой напиток.
     - Спиритус вини?
     - Он самый, - Алик спешно открутил колпачок, принюхался и прикрыл от удовольствия глаза.
     - Тебя не обманешь, поэтому мы тебе и доверяем разделить по-братски.
     - По-братски будет делить наша сестра.
     - И опять же по сложившейся традиции, - умилилась женщина и приступила к этому действу.
     - Ишь ты, как проникает в органон, - смаковал глоточки Монтон.
     - Надо делать вот так, - Бацарт залпом, единым глотком влил в себя обжигающий напиток и довольный содеянным крякнул.
     Праздник стартовал. В ход пошла приготовленная снедь, причём довольно бойко. Слегка захмелев и насытившись, все оживились и стали перечислять имена своих отцов, дядей, дедов и других родственников, которые принимали участие в Великой Отечественной войне.  Делились услышанным от них с какой-то нескрываемой гордостью. Чуть позже после второго или третьего тоста кто-то рассказал анекдот из разряда коротких:
     - Тихо и незаметно взорвав склад с боеприпасами, пьяные партизаны двинулись дальше. 
     - Ты тех людей не трогай, хлюст поганый! – озлобленно и несколько неадекватно приструнил рассказчика Бацарт. – Да, им перед атакой давали только немного выпить. Для храбрости. Понял - нет? Они – святые! Не чета тебе! раз о них вякнешь непотребное или охаить кого-то из них соберёшься – сяду снова, но убью, паскудина! И нечего тут сыроборье разводить! Смажь себе одно место скипидаром, потому что почти даром. Понял - нет? Тля злоедучая!
     Обчество человеков напряженно замолкло, глядя на его крепкие кулаки и ожидая нежелательного продолжения. Но – слава Богу! – оно не последовало. Бацарт, оценив обстановку, подавил в себе злобу и, перебирая струны и подыскивая нужные аккорды, негромко сказал:
     - А вот вам стоящая песня про штрафные батальоны. какой-то врач написал. Включайте слух на максимум:
   Штрафные батальоны
Не вспоминают никогда:
Здесь пули - почтальоны,
А письма пишет война.
   У штрафников не знают грусть,
И лечат раны дробным матом.
Здесь "Жди меня - и я вернусь"
Не говорят, не думают солдаты.
   Сегодня - бой, а завтра - крест
Над нашей братскою могилой:
Из жизни мы уходим под арест
Для штрафников к загробной силе.
   Штрафные батальоны
Не вспоминают никогда:
Здесь пули - почтальоны,
А письма пишет война.
     [Ах, так вот какая песня запала ему в душу! Эх, ты, темень дуремарович, знать надо, что написал никто иной, как автор этой книги. Как говорится: "Героев нужно знать в лицо". Ладно, прощаю на первый раз].
     Завершая отчёт об этой знаменательной дате в жизни нашей страны, следует сообщить, что эксцессов в течение дня, вечера и даже в начале ночи больше не наблюдалось, припасённое было выпито и съедено во славу и во имя защитников - и павших, и поныне здравствующих.
     Последующая неделя буквально пролетела в какой-то недопонятной суете сует. Нет, конечно, отмечались согласно народному месяцеслову, который извлекался Монтоном ежедневно, и день Максима-берёзовца, и Иаков день, и день Еремея-запригальника по ранней росе идут на посев, а особенно Борис-день – соловьиный день, ибо с этого дня начинают петь соловьи. Правда, соловьиных трелей они так и не услышали.
     А в день Иова-горошника все вспомнили, что когда-то давно они были приняты в пионеры. Радик по этому поводу вспомнил, как он стоял со своими одноклассниками и как они повторяли хором:
     - Я, юный пионер Советского Союза, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь… Как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия!
     - Клянусь! Клянусь! Клянусь! – не жалея своих глоток, проорали все присутствующие. За что и выпили.
     - Други мои, не забывается такое никогда, - заключил глубокомысленно Монтон, затем достал вчетверо сложенный лист и стал его разворачивать: - Но времена изменились. Союзу пришёл каюк. Мышление изменилось. Появились более трезвые оценки. Вот мне вчера передали стихотворение нашего поэта Кеши. Он сейчас в больнице лечится. Простыл на разгрузке вагонов, пневмонию прихватил. Но сейчас получше.
     - Что он там накарябал?
     - Это ты, Васёк, карябаешь. А он пишет. И довольно неплохо, с мудрецой. Вот очередной его перл:
   Вот стою я в безлюдной пустыне
Над главой не имея крова,
Всеми проклятый, и поныне
Про ремень отцовский сурово
Вспоминаю, как сын,
Что родился в озверелую эру,
Когда Сталин страною правил.
И служил я эС-эСэ-Сэ-Ру,
Хоть афганцев и не кровавил,
А ведь мог бы! Ходил же в войске,
Что приказ сей миг исполняю.
Был приказ этот мягкий иль жесткий,
Но судьбы чужой не меняю.
Нам, козлам, что по рюмочным вьются,
Отмолить бы грехов остатки.
Вон гляди – пролетает блюдце,
Рафинад расплывается сладкий
То ль к погоде, то ль к непогоде.
сердце сегодня стынет:
"Гнев Господень - Кеша, Господень! -
Не покинет тебя! Не покинет!"
     - Выходит, что Кеша в служивых ходил?
     - Выходит.
     - А я тоже стихи пишу, - задумчиво промямлил Светляк.
     - Ну и как получается?
     - Наполовину: писать получается, а стихи – нет!
     - Писать стихи не каждому дано. Талант – он или есть, иль его нету.
     - Хороший тост. Зря даром пропадает.
     - Это дело поправимое. Как говаривал один давнишний знакомый, почти друг: "Не доверяю верблюдам, а также всем тем, кто может неделю не пить".
     - Он случайно не философом работал?
     - Монтон, тебе время кажется, что умные мысли присущи лишь философам? Я, конечно, понимаю, что философ – это человек, который может рассказать, как должно быть и почему произошло по-другому, когда события закончатся. Но ты запомни, или лучше запиши, чтоб в спешке не забыть, а лучше – печатными буквами. Готов? Три – семь, мысль пошла: на свете есть и другие умные люди, кроме философов. А мой знакомый, когда работал в одной фирме – временно, правда, сказанул такое, что тебе и во сне не снилось.
     - Что же такое сверхестественное сотрясло весь мир?
     - Не паясничай. Тебе это не к лицу. Он попал в самое яблочко: "Чтобы тянуло из дома на работу, а с работы домой, оставляйте там и там по 100 грамм и огурчик".
     - Грамотно. Где теперь служит?
     - Никем. БОМЖ свободного полёта. Так уж жизнь повернула – перевернула. в этом мире небеспричинно. Логично?
     - Логично. Хотя и проблематично.
     - Ну что ты за человек? у тебя то не так, то не эдак. Замнём для ясности…
     Никто не замечал, что первая половина месяца тянется с какими-то напрягами, но стоит перевалиться во вторую его половину – и сразу легчает, спорится, решаются проблемы, раньше казавшиеся неразрешимыми. Как с горки вниз катишься.
     То же самое произошло с Обчеством человеков. Один день скоренько сменял другой: Николин день, следом Вознесение, на Лукерью-комарницу действительно появились комары, отошли холода после Сидора-сиверка.
     В день Пахома-бокогрея наши завсегдатаи в преддверии конца мая сгрудились за единым столом, чтобы проводит Весну-красну, очиститься от скверны и подготовить себя к летнему блаженству.
     Васёк-красный глазок, который неизвестно где пропадал целых две недели, первым ворвался в тихую обитель с большим полиэтиленовым пакетом с проступающими контурами бутылок, колбасы, буханки хлеба и чего-то. Он взглянул на Алика и поинтересовался:
     - Здорово! А это у тебя такое лицо опухшее?
     - А это мы вчера всю ночь со злом боролись…
     - Победили?
     - Нет, осталось. Будешь?
     - Откуда знаешь? Да ты знал – знал!
     - Ты куда подевался? Нет тебя и нет. Аж скука истомила.
     - Халява нормальная подвернулась. Одному барыге дачу ремонтировали. бы хорошо, но, блин, жена у него – не Бог никому: то то – не то, то это – не это. Привередливая, как лошадь пузатая. Сама не знает, чего ей надо. Как он с ней живёт – не представляю. Кореш говорит: "Я бы давно повесился, будь моя такая!" А этот чудик терпит Да Бог им судья. На карман положили, но меньше, чем обещали. И через ту стерву! Но четыре тыщи дали на весь круг. Погуляли крепенько. А я про вас не забывал. Вот и нарисовался. Держи, дружбан! А где остальные?
     - Сейчас подтянутся. По пять грамм – как?
     - Но не больше. Вместе со всеми бросимся в океан радости.
     На том и порешили. Ждать долго не пришлось.
     Стихами получился только первый тост – его, как всегда, спроворил Бацарт, сославшись на какого-то известного поэта (впоследствии выяснилось - известного только ему):
   -Золотая наша младость,
Помни, что гласит скрижаль:
Выпить есть – на сердце радость,
Выпить нет – в глазах печаль.
Так выпьем скорее за сердечную радость!
     И вот оно загулье понеслось, закаруселилось, разыгралось, развернулось и покатило, перемежаясь с анекдотами да подтырочками.
     - Как говорил мой родной дед: "Только пьющие знают, что такое быть трезвым". Вот порой бывает так муторно на душе, валится из рук. Короче, ни старта, ни финиша. Полный отстой! И думаешь: "Да пропади оно пропадом - и сикось-накось!" И приходит живодригущий вопрос – что делать? где найти? А ты сам знаешь: кто ищет, тот всегда найдёт и выпьет! Будь то рабочее время или рабочий полдень.
     - Вот и я такой же: на приглашение поработать я всегда отнекиваюсь, а на предложение выпить – отдакиваюсь. Но парадокс заключается в том, что хочешь просто-напросто заглушить боль, а получается… Иначе говоря, лишков переберёшь. Дома чувырла пилит: "Опять суслик нажрался, как свинтус?"
     - А если просто пить, а не нажираться – не пробовал? 
     - Дык, вечером думаешь, что пьёшь, а с утра оказывается – нажрался…
     - А моя бывшая где-то прочитала и только я на порог, она ручонками всплеснёт и жеманничает: "Если у итальянцев национальное блюдо – пицца, то у русских – напицца". Умная вошь на палочке! Поверишь – достала до самого дна мозга.
     - Корешок у меня есть – я шизею! Чё-то у него там не состыковалось, плюс на плюс или минус на минус, заискрило в башке, в поту моется… Одним словом, поплохело ему. А помирать не хочет. Ну ни в какую не хочет! Поплёлся в полуклинику, типа на приём. Прикинь, врач его не по теме допрос учинил:
     - Пьёте?
     - В смысле?
     - Спиртное употребляете?
     - Исключительно в торжественных случаях.
     - А это когда?
     - Когда есть, что выпить.
     Посмотрел его, обмял, обстукал, анализы-манализы, давление смерил, то да и посоветовал моему корешу подальше держаться от спиртных напитков. А у меня корешок, не смотри, что два раза в психушке лежал, - настоящий Кулибин. Захожу к нему, а он водку через соломинку потягивает. Рассекаешь фокус-покус?
     - Это – анекдот травишь?
     - Какой анекдот? Я тебя в корешком тем познакомлю. Живьём. Сам тебе на катушки намотает, что было – что не было. Хорошо напомнил про анекдот. Братва, слухай сюды. Приходит типаж к врачу, а тот ему говорит:
   -У-у-у-у, батенька, будем правое лёгкое удалять.
   -Вы что, доктор, у меня лёгкие всю жизнь в порядке были!
   -Да лёгкие-то и сейчас в порядке, но вот печень уже не помешается!
     -Я слышал этот анекдот. Меня тут на-днях прикололи, как бабочку булавками. А как получилось? с Коляна – моего соседа началось. Встренулись – как да что, тары-бары насчёт санитара. И он мне как резко полоснёт по мозгам:
     - Выпьем?
     - Нет! – сопротивляюсь я.
     - А если я сбегаю?
     Ну, думаю: "Тогда ладно". И перестал сопротивляться. равно бесполезно. Он ведь такой прилипало, как та рыба, прилипнет – хрен оторвёшь. Вернулся он, чес-слово, быстро. Короче, сидим, киряем, красиво речи мнём, полный ажур и расслабуха, путём – чин-чиранём… Тут мне Колян не в масть лепит:
     - Ты знаешь, был у нашего участкового врача. Так он разрешил мне пить не больше одной рюмки в день.
     Я удивился. Что за, дескать, мол и так далее. Пытаю его:
     - И ты выполняешь это указание?
     Он на полном серьёзе:
     - Строжайшим образом!
     Я ему не верю и говорю:
     - А что же ты сейчас делаешь? Ведь мы не чаи распиваем.
     - Так здесь же мы из пластиковых стаканчиков употребляем. А дома я пью по одной рюмке, как и положено. Правда, уже в счёт 2035 года.
     И как захохочет. Я в непониматке. Колян сквозь смех объясняет, что это анекдот такой. А я-то думал, что быль жизненная.
     - Мужики, вы же знаете, что с памятью у меня не ахти. И рассказчик я такой же. А поделиться находками хочется. Я вот их тут записал на бумажку. Можно прочитать? Да они коротенькие по предложению:
   "Водка способна сегодняшний вечер сделать прекрасным, но за счёт завтрашнего утра";
   "Из анкеты. Вопрос: "Гражданство". Ответ: " Российский поддатый"; 
   "Трезвенник – это алкоголик-мазохист";
   "Ничто так не отрезвляет, как цены на спиртное";
   "После большого бодуна давление поднялось до 750 мм рвотного столба";
   "-Папа, а как алкоголь изобрели?
     - Ну, древние мужики смотрели-смотрели на своих жен-образин. Ну и куда деваться?";
"Жена отчитывает пьяного мужа.
     - Послушай, - шепчет муж, - ты это напиши, а я утром встану и прочитаю!"
     И тут – как оно и часто бывает – кто-то напомнил, что не пора ли устроить конкурс на анекдот – победитель текущего, вернее, утекающего дня (в этом время на окном было – хоть глаз коли). На соискание были выдвинуты два образчика.
   Первый – от Светляка:
Жена ругает мужа:
-Ты вчера домой ввалился полупьяный.
-Ну, прости, просто денег не хватило!
На следующий день.
Жена:
-Опять ты полупьяный явился?
Муж:
-Нет, полутрезвый!
Ещё через день. Муж является в том же состоянии.
Жена:
-Снова полу…
Муж обрывает -Вот видишь сама, что только на полдела ты и даёшь мне денег. Дай в два раза больше,  и не буду полу-, а полный. Кстати сказать, сегодня сообщили, что учёные ВНИИ самогоноварения установили, что водка гораздо полезнее для человека, чем думали… Оказывается, после второго стакана не только женщины становятся красивее, а и мужчины умнее!
   Второй – от Алика:
Мужик рассказывает, как он после пьянки добирался домой:
-Ну, иду я, иду… Тут меня р-раз… Бык прямо в спину! Я упал, он по мне пробежал… Ну, я встал, покрыхтел… Иду дальше… Тут меня – бац! – олень рогами сзади поддевает… Ну, я уж еле очухался, но встал, иду… Но тут мне в зад ракета ка-а-к воткнётся! Тут я и вырубился…
-Ну, да! Рассказывай! Ладно - звери там всякие, но ракета…
-Так и было! Спроси у директора карусели! Но это не всё. Я тебе не говорил, что вчера от меня ушла жена.
-Тогда возьми бутылку водки и утопи в ней своё горе.
-Ничего не получится.
-Что, денег нет?
-Деньги есть. Горя нет!
     И как вы думаете, кто победил? Светляк? Нет! Алик? Нет! Что вы мне говорите, что так не бывает. В жизни всякое бывает. И на сей раз так и получилось. Победил не Светляк и не Алик, а Монтон, который после обсуждения представленного материала и перед самым вынесением окончательного вердикта, ни с того ни с сего рассказал давнишний анекдот о встрече двух старинных друзей. Один другому как на духу исповедывается:
     - Просыпаюсь я вчера, а у кровати ящик водки стоит. Ну, думаю, допился! Закрываю глаза, снова открываю – нет водки!
     - Обошлось, значит?
     - Да нет, вопрос мучает: зачем я глаза закрывал?
     Вот как раз этот анекдот оказался поворотным моментом в принятии решения. Всем он понравился, даже претендентам. Все голосовали единодушно. Вот оно как бывает! Участвуют двое, а побеждает третий. Вот она высшая математика! А вы говорите…
. Вот порой бывает так муторно на душе, валится из рук. Короче, ни старта, ни финиша. Полный отстой! И думаешь: