БУДЕМ ЖИТЬ
Война капитально калечит людей, даже если внешне они вполне нормальные – руки-ноги на месте, голова на плечах. Война убивает людей изнутри.
Двадцатитрёхлетний Олег Орфеев по прозвищу Орфей в начале 80-х попал в Афганистан, и выйти из него уже не мог. А точнее так можно сказать: грешное тело своё он вытащил из Афгана, а душа осталась там и продолжала бесконечные бои. Среди ночи и белого дня бывший солдат опять и опять по тревоге уходил со своим батальоном, чтобы открывать огонь по «джунглям». И опять и опять в голове и в душе у него трещала виноградная лоза, подрезанная пулей, подкошенная осколком снаряда. А после точных, страшных попаданий артиллерии опять и опять вовнутрь заваливались крыши и стены строений. Над кишлаком висела – как большая сухая тряпка – сплошная пелена из дыма, пыли, не дававшая продохнуть. Это была кошмарная работа миномётчиков и артиллеристов. А потом, как стая чёрных воронов, на кишлаки и «джунгли» налетала авиация – бомбила так, что чёрные фонтаны песка доставали, кажется, до крыльев бомбардировщика. А после этого за работу принимались они, солдаты – травили на пути своём колодцы и уничтожали всё то, что можно было уничтожить…
Вот в таких «боях» Олег Орфеев по прозвищу Орфей жил последние сто лет – такое было у него летоисчисление. В конце концов, Орфей подсел на героин и долго не мог избавиться от наркотической зависимости. Пробовал бросить колоться, но не выдерживал кошмарную ломку – опять начинал. И вырваться из этого круга уже не представлялось возможным. «Только разве что пулю пустить себе в лоб? – думал Орфей.- Или в петлю засунуть дурную голову?»
И вот к нему приехал бывший командир – Владимир Вершилин. Посмотрел на бывшего солдата – зубами скрипнул.
-Орфей спускается в ад! – Вершилин покачал головой, покрытой странными какими-то клочками седины.- Ну, так что, Олежек? Ты подыхать собрался? Или как?
Орфей посмотрел ему прямо в глаза.
-Будем жить, командир!
-Хорошо. Значить, есть ещё порох?
-Да есть, конечно! – Орфей пошевелил усами, под которыми скрывался шрам. – Много ещё пороху. Куда он на хрен денется?!
-Ну, это меня радует. – Вершилин оживился. - У меня есть план.
-Какой?
-А вот послушай…
Они посидели, поговорили. Потом сгоняли с магазин, набрали водки чёрт знает, сколько – весь багажник в такси завалили бутылками, закусками.
-Праздник, что ли? – весело поинтересовался водитель
такси.
-Похороны, - мрачно ответил Орфей.
Таксист не понял юмора, и потому предпочёл всю дорогу помалкивать, изредка поглядывая на мрачные, «похоронные» физиономии пассажиров. Машина прикатила на скалистый берег рукотворного моря, которое слегка штормило от непогоды.
Водку с закусками боевые товарищи перегрузили в моторку и погнали по белогривому, взволнованному водохранилищу – куда-то в самый дальний, в самый глухой уголок, где стояла бревенчатая, крепкая изба, года два назад построенная Орфеем, любителем рыбалку и охоты.
Они перетаскали стеклянные «снаряды» – в избу и под навес.
-Ну, всё, Орфей! Держись! Теперь тут можно песни петь – до посинения! - Бывший командир обнял его.- Встретимся через неделю.
-ЕБЖ, - усмехаясь, сказал Орфей.
-В каком это смысле?
-Если буду жив. Так Лев Толстой любил писать в дневнике.
-Толстой? А сколько он прожил?
-Да я не помню. Знаю только, что дожил до седой бороды.
-Ну, вот видишь! А у тебя ещё даже усы не побелели! – Вершилин сел в моторку. - Всё будет путём, братан. До встречи.
Прошла неделя с ветром и дождём. Рукотворное море всё это время бесилось – белая пена шапками шипела на камнях. Низкое небо тащилось над перевалами, оставляя клочья мокрой шерсти на скалах, на деревьях. Потом – стеклянным штилем «застеклило» всё водохранилище. Солнце вышло из-за туч – солнечные зайцы наперегонки побежали по тайге, по берегам.
Бывший командир на моторной лодке возвратился к избе, находящейся в дальнем углу водохранилища. Картина, которую увидел Вершинин, была просто ужасная, но ничего другого он здесь увидеть не предполагал: кругом избы валялись разнокалиберные, пустые бутылки, блестели, как отстрелянные гильзы вокруг батареи, возле которой когда-то бойцы «плясали» в раскалённых песках Афганистана.
Водка – зло, только наркотик – зло куда страшнее. Вот и пришлось клин клином вышибать: нужно было уйти в продолжительный, глухой запой, чтобы избавиться от наркотической зависимости. Дело, конечно, рискованное, только выбирать не приходилось.
В дымину пьяного Орфея привезли домой, пивком стали отпаивать, потом в русской бане помыли, и через несколько дней поутру он вышел в горницу – как заново рождённый.
-Всё, командир! – твёрдо сказал он, расправляя усы.- С прошлым покончено!
С тех пор лет семь прошло, Орфей женился и теперь воспитывает парочку синеглазых ангелочков, сказки им рассказывает на ночь.