Круглый стол на Загородном шоссе
Драмина
Действие 1-е
Ведущий. Господа-товарищи! Сегодня поговорим о жизни. И не только. Представлять выступающих не буду. Время у нас очень ограничено, да и имена всем хорошо известны. А если не известны, тогда, вообще, нет смысла их представлять. Итак, начнем, пожалуй, с вас, господин … э…э…ну, да ладно, плевать.
Олби (американский писатель) «Жизнь - это любовь и ошибки».
Н. Островский. ( Инвалид 1-й группы. Автор «Как закалялась сталь» и незаконченного романа «Рожденные бурей». Гинекологи и акушеры до сих пор не поймут о ком там идет речь).
« Жизнь надо прожить так…».
Ведущий. Как «так»? А дальше?
Н. Островский. А дальше – «и так далее».
А.Райкин « Жизнь надо прожить так, чтобы тебя запомнили даже сволочи».
Конфуций. « Надо жить не так, чтобы тебя знали, а чтобы тебя хотели узнать».
Н. Островский. Вспомнил, как дальше!
Ведущий. Сядь, вернее, ляг на место!
Л. Толстой. «Задача в том что, живя дурно, воспитывать
хорошего человека».
Все переглядываются. Никто ничего не понял.
Л.Т. (продолжает). «Добрых людей, конечно, больше, но злые – лучше организованы».
Присутствующие опять переглядываются. Кажется, поняли.
Сталин. «Высшее наслаждение в жизни – это зорко наметить врага, тщательно все подготовить, беспощадно отомстить, а затем – пойти спать»…
Чингизхан. «Высшее наслаждение человека состоит в победе: победить врагов…скакать на их конях, обнимать их дочерей и жен».
Сталин. Наш человек…да…и еще: «Самое большое счастье…»…ну, про месть я уже сказал…а, вот… вспомнил: «это кушанье, которое надо есть холодным».
Врываются трое представителей рабочих, солдатских и матросских депутатов. Солдат мог бы представлять еще и крестьян. Имеет на то основание. «Рабочий тащит пулемёт. Сейчас он вступит в бой». Солдат орет: «Долой господ! Помещиков долой!».
Матрос( сплевывая во все стороны шелуху от семечек). «Караул устал! Считаю заседание – закрытым! Открыть окна и проветрить помещение!»
Ведущий. Что за персоны ноны граты?!
У вас имеются мандаты?
Матрос Чего-чего?!
Ведущий. Ман-да-ты!
Матрос . Кто–кто я?! Сам ты …
Если эта хренотень пойдет на какой-нибудь сцене, то звукорежиссер здесь должен успеть включить «пи-пи».
Матрос ( а не звукорежиссер, не успевший включить «пи-пи») бьется в истерике, рвет на себе тельняшку. Под ней татуировка – двуглавый орел, уносящий куда-то, кому-то, зачем-то голую бабу. Солдат тоже хотел на себе что-нибудь порвать, но шинель – жалко, а под шинелью – ничего не было.
Ведущий. Мы вот тут… о жизни…понимаете ли… и не только…понимаете ли…
Рабочий. Об чем – об чем?! Об жизни, значит?!
Рвет на себе рубаху, а там татуировка зачеркнутая: «Нет в жизни счастья». Рвет дальше, до пупочной грыжи, а там – уточнение мысли, результат глубоких социальных разочарований и потрясений: «Никакой нет мне жизни!».
Черненко (ОГС ЦК КПСС, то есть - Очередной Генеральный Секретарь ЦК КПСС) Желая утешить рабочего, обращается к нему с краткой, проникновенной и теплой речью.
«Вы должны лучше работать, чтобы мы могли лучше жить».
Ю. Любимов (режиссер «Театра на Таганке»), в сторону от него. «Не приходя в сознание, приступил к руководству страной».
Матрос (глядя на Черненко) У-у, интеллигенция сранная!
Возможно, что он хотел сказать «странная», но помешали пена на губах и шелуха от семечек.
Ленин (соглашается с мнением представителя Балтфлота об интеллигенции). «Это не мозг нации, а говно…Это ее вина будет, если мы газобьем слишком много гогшков».
Кромвель. «Никто не заходит так далеко, как тот, кто не знает, куда идти».
Ленин плюет в сторону Кромвеля, показывает ему фигу и поворачивается к Дзержинскому. ( Нужен был гений вождя, чтобы не перепутать последовательность действий).
Ленин. Хогошие они, гэбята, эти суки гванные – габочий с матгосом. Пгидумай что-нибудь, Феликс. Пги том, что
«Наша важнейшая задача – натгавить сначала кгестьян на помещиков, а затем и, даже, не затем, а в то же самое вгемя – натгавить габочих на кгестьян».
Дзержинский (в сторону от вождя). «Гэбята»…гм…а это – идея, блин.
Снимает с себя две старые кожаные куртки и фуражку ,тоже кожаную, найденные им когда-то в подполье, в смысле – в подвале. Вторую фуражку сдергивает со своего друга и земляка – Менжинского (а может, и Воровского). Одевает на оборванных рабочего и матроса. Приказывает выдать им маузеры, найденные в том же подполье. Кепку рабочего, еще не совсем старую и, можно сказать, почти целую, хотел выбросить, но подскочивший Ленин, выхватил ее и напялил на себя.
Дзержинский. Поклянитесь в верности идеалам мировой революции.
Матрос. Да чтоб я…да чтоб мне…пойти на Одессу, а выйти к Херсону, случись что…
Рабочий. И я тоже…на этот самый…как его там…на Хер…
Солдат-крестьянин тоже хотел было чем-то поклясться, но Дзержинский снимает с него длинную шинель, под которой, напоминаю, ничего не было, встряхивает, как следует и надевает на себя. Отдает приказ «гэбятам , теперь уже в кожаных куртка, с огромными маузерами и те уводят солдата-крестьянина..
Ведущий. Ну-с, продолжим.
Бунин. «Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру нечто чудовищное, потрясающее. Он разорил величайшую в мире страну и убил миллионы людей, а среди бела дня спорят: благодетель он человечества или нет».
Ленин. «…убивать, уничтожать, камня на камне не оставлять, когда – в пользу геволюции…».
Братец Кролик. «Только не бросайте меня в терновый куст».
Ленин (продолжает мысль) «…но в дгугом случае – гладьте по голове, называйте Александгом Македонским, если это – в пользу геволюции».
академик Павлов. « Вы сеете по культурному миру не революцию, а фашизм. До вашей революции фашизма не было». « Если то, что большевики сделали с Россией это эксперимент, то для такого эксперимента я пожалел бы даже лягушку».
Ст. Ежи Лец. « Порой, несгибаемая позиция – результат паралича»
Сталин (и некоторые другие). Руки прочь от Ильича!
Вольтер. «Что стало смешным – не может быть безопасным».
Ленин.( всматриваясь в присутствующих из под ладошки).
«По-моему, надо гасширить пгименение гасстгела».
Двое, старых знакомых, в кожанках, расстегивают кобуры.
Академик Бехтерев. «Господи! Да у него сифилис мозга!»
Ленин. «Талант – гедкость. Его надо систематически и остогожно поддегживать».
Сталин кивает «гэбятам» и те, осторожно поддерживая академика, уводят туда же, куда увели солдата-крестьянина..
Сталин. «В конце концов, смерть всегда оказывается победительницей».
В. Розанов. «Удивительная нация, которой интересно только умирать».
Зиновьев (соучередитель тоцкистско-бухаринско-зиновьевского блока).
« Нужно только, чтобы Советская власть знала, когда, кого, где и при каких обстоятельствах расстреливать».
Всё те же двое, подкручивая усы, смотрят на Зиновьева. Ждут чего-то. Дождавшись, уводят его туда, куда до этого увели солдата и академика.
Маклаков (бывший министр Временного Правительства)
«Одни большевики отомстят другим за всё то зло, которое они все вместе сделали России».
Ленин. «Плевал я на Госсию. Нам надо думать о всем миге».
Гусев Сергей Иванович. (он же Драбкин Яков Давидович. Секретарь ЦКК РКП (б). «Стойкий, хороший большевик» сказала партия у его могилы, в 1933г.и больше о нем не вспоминала). « Каждый член партии должен доносить. Если мы от чего-либо страдаем, то это не от доносительства, а от недоносительства».
Лотман. «Десять лет испуга, и общество деградирует».
Ленин. « Надеюсь не дожить до того дня, когда коммунистов станут вешать на фонагных столбах».
Двое, с маузерами, не знают на кого смотреть.
Сталин (знает, но не смотрит). «В конце концов, смерть всегда…»…нет, это я уже говорил.
Петр Великий. «Никакие они не люди – будто есть они, а вроде бы и нет».
Крупская (думая о чем-то своем). «Почему в «Мойдодыре» нет ни слова о руководящей роли партии?».
Сталин. Еще раз не вовремя проснешься, «вдовой Ленина назначим Стасову».
Горький. «Употребляется ли ради развития сознания человека насилие над ним? Я говорю – да. Культура – есть организованное разумом насилие над зоологическим инстинктом людей».
Сталин Эта штука у Горького сильнее, чем штука та у Гете.
Пушкин. «То ль откупорить шампанское, то ль «Фауст» Гете перечесть».
Плеханов. «Очень плохую услугу оказывают ему (Горькому) люди, побуждающие его выступать в ролях мыслителя и проповедника; он не создан для таких ролей».
Горбачев(по собственной инициативе, принимая роль ведущего). « Это вам не кафедра, чтобы с нее болтать все, что угодно».
Двое, в штатском, ставят перед ним, графин с водой.
Лигачев ( секретарь ЦК КПСС). Твари-щи!
Горбачев. Регламент! Остал`ось пол-минуты. А потом нам надо еще н`ачать и угл`убить проблему, пр`инять решение и пол`ожить на утверждение.
Ю. Герман. « Удивительное племя, которое знает, как пишется, да не знает, как выговаривается».
Лигачев (опять за свое). Твари-щи!
Горбачев. Регламент! Остал`ось три секунды.
Лигачев. Тварищи! Тварищи! Э…эх, твари-и-ищи!
Пока что еще опальный. Ельцин берет микрофон. Слева от него – свист и топот. Справа – бурные, долго не смолкающие аплодисменты, переходящие в овацию, а овация – в скандирование (не путайте со сканированием :
« Е- ельцин! Е-ельцин!». Дрожащими с утра руками, пытается плеснуть из графина в стакан. Звон стакана об графин ( а может и наоборот – графина об стакан). Подходят двое в штатском. Забирают. Графин забирают. Стакан - не удалось. Уж больно-то, мужик здоровый. Что-что, а стакан у него - хрен вырвешь.
Ельцин. С вами водиться – что голой…понимаш,… этой самой… в крапиву садиться.
Лигачев « Борис, ты не прав!»
Ельцин. А с тобой я, вообще, понимаш… рядом не сяду … на скамью подсудимых …и в крапиву тоже… ! И не лягу с тобой, понимаш,… на рельсы!
Салтыков-Щедрин. « Каждая эпоха имеет свои мелочи».
Соломон. « Пройдет всё. И это».
Пушкин. «Безбожный пир. Безбожные безумцы».
Действие 2-е
Распахивается дверь. На пороге – дежурный врач и несколько санитаров.
Врач. Что за сборище?
Ведущий. Да у нас тут… понимаете ли… круглый стол…
Врач. Щас у тебя, бля, будет жидкий стул, король Артур ты наш. А ну-ка – живо по палатам! Чтобы я вас, здесь, засранцев, больше не видел.
Ленин. Товагищи! Следующее заседание посвятим значению искусства в деле стгоительства мигового коммунизма, котогый будет чегез десять лет!
Врач. Картавый, ты не понял, что я сказал?
Картавый, ловко, сразу двумя ногами, прыгает на табуретку, вытягивает ладонь в сторону решетчатого окна и обращается к кому-то там, за окном, на воле.
Картавый. Сгочно пегедайте питегским товагищам, чтобы захватили ближайшую почту, телегагаф, Финский вокзал, в кагайнем случае – камегу хганения и пгинепгименейше – винный погъеб там же – я его хогошо знаю. А еще - Зимний, тоже с винным погъебом и Поцелуев мост, где мы с Наденькой…
Врач. Картавому – тройной укол трифтазина в жопу. Он у меня допрыгается до лоботомии.
Старший санитар. Картавый! Я сказал Картавый! Выходи!
Картавый ( снимает штаны и также, сразу двумя ногами, спрыгивает с табуретки).
« Вста-а-вай пгокля-я-тьем заклеймё-ё¬-ёный…»
Группа товарищей и, примкнувшая к ней, демократическая оппозиция, возмущенная актом грубого произвола со стороны властей, идут парами, держась за руки и поют: «…кто был никем, тот ста-анет все-ем…».
Здорово поют. Где только этому научились? Аж, стены дурдома подрагивают..Впереди всех идет и громче всех поет ведущий «Круглого стола» - Великий Писатель, Художник и Композитор, создатель песен Шаинского и «Полонеза» Огинского.
Врач. Всем трифтазин...туда же. Кто не спрятался – я не виноват...
P.S. В самом начале автор забыл описать помещение, в котором происходит действие. Хотя, чего его там описывать? Котельная – она и есть котельная.